Нами кто-то управляет

Валерий сидел в машине за рулем своего Москвича. Время уже перевалило за полдень. Он стоял в пробке. Тягостное ожидание скрашивало радио Шансон. Пел Игорь Тальков.

Но я пророчить не берусь, но точно знаю что вернусь
Пусть даже через сто веков в страну не дураков, а гениев
И поверженный в бою я воскресну и спою
На первом дне рождении страны вернувшейся с войны…

Это какое-то мистическое совпадение – подумал Валерий и выключил радио, чтобы не перебить ход мыслей. Много раз он задумывался прежде о творчестве Игоря размышляя, о его таланте. На первый план всегда выходила его способность предвидения своего будущего одному ему известным способом. Наверное, не легко и не просто жить вот так с предчувствием своей скорой погибели. Лететь на всех парусах, писать стихи и музыку, чтобы успеть донести до людей то ради чего ты жил. Теперь-то Валерий знал и ясно осознавал, что все это неспроста – стихи, музыка и такая смерть. Смерть его могла быть иной, но это не меняло сути, ему предначертано было погибнуть и он погиб. Но кто был проводником этой информации, не знал, ни Валерий, ни сам Игорь, можно было только догадываться. Он уже почти разгадал эту тайну, но боялся себе в этом признаться и сейчас, глядя вперед, на бесконечно растянувшуюся вереницу машин собирал в уме звенья цепи, но не хватало в ней одного, самого важного звена.
                Как его раздражало это состояние нахождения людей и машин в одной упряжке! Это состояние своей полной беспомощности, подсвеченное тревогой о всевозможных подставах на дороге удручало, не давая насладиться умением водить своего коня, которого он знал от морды до хвоста. Он любил своего коня и смог бы, наверное, разобрать его до винтика, а затем собрать без лишнего болта. Зная по опыту других, не менее опытных водил, что даже после переборки движка, что-нибудь да оставалось. С ним такого не случалось. Не теряя, хода мысли он резко перебросил ногу с акселератора на педаль тормоза и надавил ею почти до упора. Машина клюнула носом к земле, пропуская вперед себя черный Ланд  Крузер. Валерий чертыхнулся про себя. Вот ведь, все прекрасно знают, что успеют в гости к богу, что не бывает опозданий, а торопятся, лезут из кожи. Выждав несколько секунд, давая возможность нетерпеливому водителю вклиниться в пробку, он слегка надавил на газ. Ну, вроде поехали, машины помалу стали набирать скорость.
                В общем-то, он и не сильно спешил, выехав специально пораньше. Он знал свой город, жил его ритмом и заранее мог предвидеть, где и в какую ситуацию попадет. Но, собирая всякий раз, цепь из звеньев случайных совпадений, в ней у него не доставало одного, последнего звена – звена последствия. Он мог предвидеть, что может случиться на дороге, а вот какие будут последствия – это было выше его сил. Последний год его стали донимать сны, сны не естественные, не реальные, как воплощение давно минувших событий и в них ему отводилась заглавная роль. Поначалу такие сны его забавляли. В них он видел себя, то работником на оливковых плантациях, в окружении таких же, как он работяг. То вдруг в другом сне ощущал себя женщиной – заботливой женой и матерью. Поначалу это его пугало, но испуг постепенно переродился в любопытство и что самое интересное, всякий раз направляясь в спальню, он шел  туда, как на очередной сеанс в кинотеатр.
 В каких только уголках матушки земли он не перебывал, и в каком только обличии себя не видел, но вот интерес к этому у него не пропал. И вот уже засыпая в очередной раз, он пытался создать сон по своему усмотрению, попасть в Египет, к пирамидам. Загадка пирамид его занимала, он немало прочел литературы на эту тему, но загадки так и остались для него загадками, а догадки догадками. В Египте ему так и не удалось побывать, а вот к психотерапевту все-таки он решился наведаться. В беседе с ним Валерий, конечно, высказал свою гипотезу происхождения его снов, и врач попытался обосновать его догадки в силу своей компетенции, по большей части делая упор на его психосоматическое состояние. Но, не сделав никакого заключения, посоветовал ему обратиться к хорошему гипнотизеру и даже дал ему адрес своего приятеля, позвонив тому предварительно. Вот к нему-то он сейчас и ехал. Ехал с предчувствием чего-то такого, чего в его жизни еще не происходило, но могло произойти…
                Не известно, на каком километре рассосалась бы пробка, но ему нужно было повернуть на право, и вот тут-то он почувствовал себя с машиной, как единое целое. Он не был лихачем, но неоднократно подмечал про себя, что, вырвавшись в очередной раз из пробки,  невольно превышал скорость, хотя и никуда не опаздывал. Впереди, с права показался кинотеатр. Проезжая мимо него Валерий вспомнил недавно увиденный им по телевизору фильм…
 Группа ученых – исследователей, по счастливой случайности, попадают на большой, как им казалось, необитаемый остров. Там, на этом острове, разворачиваются удивительные события не похожие на реальные.   Люди этого острова жили, имея прямой контакт со своим прошлым и будущим. Делая упор в своем развитии не на техническую составляющую, а скорее на духовную они добились невероятных результатов в развитии своей цивилизации, что позволяло им обходиться без какой-либо техники. Потом уже, после просмотра фильма, Валерий вдруг понял, что старик - Хотабыч и являлся прототипом жителя этого острова. Что не происходит в нашей жизни ничего просто так. Человеческая фантазия только называется фантазией, а на самом деле автор почерпнул откуда-то информацию, а мы, люди, выдаем ее за придумку. Было бы наивно полагать, что Менделеев придумал свою таблицу, да и ученые так не думают, но и не делают из этого никаких выводов, а просто пользуются ею, как пользуемся все мы благами нашей цивилизации. Иногда, в прессе, нет-нет да выскажется какая-нибудь просвещенная голова на тему того, что не тем путем развития мы движемся, не стой стороны, коня запрягаем. Но ручеек из их слов так и не перерос пока в реку полного понимания нашей жизни на земле. Там, на этом острове, в полноводной реке абсолютного знания жизни вселенной не возникает никаких проблем являющимися для нас таковыми. Так, при строительстве каких-либо сооружений они не применяют технику. Она по определению им не нужна, а используют они силу мысли. Каким-то образом и в нужный момент гравитация подчиняется им и необходимо сделать небольшое для них усилие мысли, чтобы поднять на нужную им высоту какой-либо предмет. Но самое поразительное их качество – это неумение лгать, да и как тут солгать, если мысли читаемы и…
                Пронзительный звук сирены скорой помощи вернул на землю Валерия. Он даже резко вывернул руль и прижался к обочине. Мимо него, на большой скорости, промчалась карета скорой помощи, сдувая напрочь его воспоминания. Валерий включил первую передачу, тронулся с места и сразу же перестроился в левый ряд. На перекрестке он повернул на лево и метров через сто на право и въехал во двор. С права от него стоял девятиэтажный дом - многоквартирный. Сколько же здесь можно поселить людей!  Невольно подумал Валерий и, не гадая,  какой из подъездов его, он остановил машину. По табличкам на подъездах он быстро сориентировался,  какой из них его и вошел внутрь. Лифт, слава богу, оказался рабочим и через несколько минут он стоял перед дверью нужной ему квартиры. Постояв некоторое время, нажал кнопку звонка. Звука он не услышал, но вскоре лязгнул засов, и дверь отворилась.
- Здравствуйте – тихо поздоровался он и уже хотел, было сообщить о цели своего визита, но хозяин квартиры, улыбнувшись, рукой указал на вход.
 - Я знаю, по какому вы вопросу, проходите.
 Валерий переступил порог и оказался в большой, но темной прихожей.
 – Раздевайтесь и проходите, пожалуйста, в мой кабинет – и рукой указал на приоткрытую дверь. Валерий стянул с себя куртку, снял обувь и вошел в кабинет. Не раз он пытался представить себе кабинет, в котором работает гипнотизер, но все его фантазии тут же, на пороге и рассыпались. Небольшая, светлая комната,  лишенная каких-либо предметов из атрибутики гадалок и экстрасенсов, вмещала в себя диван, кресло с высокой спинкой да письменный стол со стоящим на нем монитором компьютера. Вот и весь интерьер, подумал Валерий про себя, переминаясь с ноги на ногу.
- Пожалуйста, проходите, присаживайтесь на диван – сказал гипнотизер, а сам подошел к окну и на половину зашторил их.
- Что ж, давайте знакомиться, молодой человек - сам подошел к Валерию и протянул ему руку.
  – Меня зовут Семен Аркадиевич – я к вашим услугам.
 -  Я, Валерий, Валерий Андреевич, почему-то прошептал он,  но ответил на рукопожатие.
 – Да вы не смущайтесь так -   твердым голосом сказал гипнотизер и, подойдя к письменному столу, устроился в крутящемся кресле. Валерий не знал с чего ему начать.
 – А вот вы и начните со своих снов -  словно читая его мысли, произнес Семен Аркадиевич.
 - И не спешите, время у нас есть, если, конечно вы им располагаете. Мой приятель вкратце рассказал о вашей проблеме, но я бы хотел услышать от вас поподробнее   и он подпер обеими руками свой подбородок. Легко сказать, если мне придется рассказывать ему обо всех своих снах, то никакого времени не хватит, подумал он, но все-таки произнес:
 - Я тут как-то прочитал в одной книге, что человек проживает не одну жизнь, ну то есть, в одном теле одну, а вот душа его имеет множество воплощений. И вот я подумал, а что если вы мне поможете, и я не во сне, а наяву загляну в свои сны и удостоверюсь, были ли они просто снами или же я видел себя в других своих жизнях, в других воплощениях…



В вечном блаженстве душа пребывая
На бесконечном отрезке пути
Прыгнула будто с подножки трамвая
Так чтобы в тело свободно войти
И отметая все догмы науки
Ей вопреки она в мир и пришла
Из любопытства а может от скуки
В новое тело бесстрашно вошла

Стерлись из памяти творчества муки
Горечь предательства, радость от встреч
Жизнь на чужбине, с родными разлуки
Все это ей не пришлось уберечь
Значит у жизни программа такая
Где уж всевышнего тут обвинить
Тело душою, опять наделяя
Клавиши нЕдал, чтоб все сохранить

Но, подчиняясь законам природы
Где ничего не приходит напрасно
Даже повтор на душевные роды
Так же божественны, так же  прекрасны
С робких шагов на пути бесконечном
С первого слова, что сказано нами
Будет нам видеться пунктом конечным
Та же подножка, того же трамвая


                Семен Аркадиевич, продолжая слушать Валерия, невольно закрыл глаза. Он слушал своего нового пациента, а перед глазами стоял мужчина, который заставил его смотреть на мир по иному. Это был один из его первых опытов и попыток заглянуть в прошлое человека. Занятный был случай. Семен Аркадиевич старался не впадать в мистику, хотя тему эту он знал. В его руки попадали иногда такие книги бударажищие воображение. В тот раз, путем глубокого погружения в гипнотический сон, он завел своего пациента далеко в глубь веков, даже тысячелетий. Задавая вопросы и получая на них ответы, он стал невольным проводником своего пациента. Шаг за шагом, жизнь за жизнью, листая и переворачивая страницы его воплощений, они забрались с ним в такую Тмутаракань, что поначалу он сам отказывался верить в правдивость слов пациента. Но он так же четко понимал и осознавал, что, находясь в таком состоянии его визави ничего просто так придумать, не мог. Это ему подсказывал его многолетний опыт работы. Уже потом, позже, сопоставляя и анализируя полученную им информацию, он понял – в этой самой жизни, в том воплощение, его пациент был атлантом. Вытягивая эпизод за эпизодом из его жизни, вырисовывалась довольно странная картина, позволяющая являться соучастником событий архаичной давности. Подспудно веря в незыблемость состояния нашего, теперешнего мира, но, понимая значимость влияния на землю и на все живое всевозможных катаклизмов, Семен Аркадиевич не был закостенелым догматиком. Он знал об одиннадцатилетней, цикличной активности солнца, о периодической смене на земле полюсов, о смене климата на земле от ее полного оледенения до наивысшего рассвета на ней флоры и фауны. Но вот чтобы человек имел рост в десять метров, и признать тот факт, это было выше его сил. Несколько раз он задавал ему этот вопрос, но ответ всегда был однозначен. Небо, под которым жили атланты, имело багряный цвет и чтобы понять до конца, почему багряный, нужно было задать немало вопросов. Климат, на земле того периода, был, мягко говоря, теплым. Моря и океаны цвели, были полностью покрыты водорослями. Тысячелетиями, откладываясь на дне морском, они накапливали метан, но в какой-то момент газ поднялся наверх и стал доминирующим газом в составе атмосферы. Сейчас этой доминантой является азот, а в те времена был метан. Возможно, считал в то время Семен Аркадиевич, причиной большого роста человека в ту эпоху, являлся теплый и мягкий климат, дающий большие возможности в пропитании человека. Но из ответов пациента выходило, что это не совсем так. Получалось, что все эти факторы никак не влияли и не отражали собой причины развития человеческой расы, и теория Дарвина не вписывалась в общую концепцию.
 Нами кто-то управляет! Так вот раз и навсегда сделал он для себя такой вывод. Во второй половине двадцатого столетия, когда ученые, наконец, признали факт появление детей – индиго, Семен Аркадиевич задался вопросом: с чем или с какими факторами можно связать их появление.
 Казалось бы, прогресс человечества, с его неуемным потреблением энергоресурсов и как следствие обвальный подрыв экологии на земле должен бы привести к полной деградации всех живых организмов, в том числе и человека. А на земле появляется новая раса, да какая! Видимо настал тот самый момент, момент истины, когда человечеству понадобилась помощь свыше. Хотя никто ее, помощь эту и не просил. Далеко не каждый живущий на земле человек понимает и осознает всю пагубность его деяний. Растление душ своих, и полного неприятия законов матушки природы и что только в полной гармонии с природой возможно дальнейшее его существование…
                Семен Аркадиевич опустил и положил руки на стол. Прошла, наверное, минута, подумал он, а сколько пролетело перед глазами!
 - Ну, что ж, Валерий Андреевич, прошу в кресло, попробуем покопаться в вашем прошлом, присаживайтесь. Он вышел из-за стола и подошел к креслу.
- Положите, пожалуйста, руки на подлокотники, закройте глаза и попытайтесь расслабиться. Представьте себе, что вы находитесь на берегу моря. Вы сидите на  песке, ваше тело ласкает теплый, ласковый ветер. Вы слышите приглушенные крики чаек и приятную музыку из прибрежного кафе. Ваше сознание затуманивается, звуки все дальше и дальше от вас. Вы слышите только меня, только мой голос. На счет три вы уснете, и будете подчиняться только моему голосу. Один, два, три – вы спите! Семен Аркадиевич повернул голову пациента направо, потом налево, но ни один мускул не дрогнул на лице Валерия. Пожалуй, можно начинать, пробормотал Семен Аркадиевич и задал первый вопрос, вернее задал установку:
 – Мы с вами перенеслись на две тысячи лет назад, расскажите, что вы видите и что чувствуете. Отвечайте!
 Валерий вздрогнул, едва заметная дрожь прошла по его телу, но, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он разжал губы, но не успел ничего сказать, страшной силы толчок подбросил его вместе с креслом, и оно медленно поползло к окну…. 
         

Прошло много лет. Сергей сидел в машине перед светофором и слушал радио Шансон. Нахождение в пробках становилось невыносимым. С каждым годом езда по городу становилась всё более проблемной, пробки превращались в сплошные заторы. От такого количества машин на улицах и во дворах давно исчезло ощущение радости от развивающегося прогресса и перешло в явное раздражение из-за пробок и забитых машинами дворов. Во всех дворах новостроек появились шлагбаумы не позволяющие чужакам ставить свои машины, но и без них все дворы забиты ими. После того, как в его городе случилось землетрясение развитие инфраструктуры приобрело кардинальные перемены в плане темпов строительства и современного домостроения. Горе случается не только от ума, но и от развития прогресса, подумалось Сергею, но такова жизнь.
Сергей был в утробе матери когда погиб его отец под развалинами чужого дома и он сам пока не осознал что или кто каждый год в день  смерти отца тянет его на место гибели. В этот день он приезжал в район на то место где стояла когда то эта злополучная девятиэтажка. Вот и в этот раз он стоял на месте бывшего дома, где был разбит парк. В нём отдыхали взрослые и дети не познавшие всего того ужаса случившегося в тот самый день.

      
Да, я хочу по новой воплотиться!
Не то чтоб верить, знаю, так и будет
Как только моя сущность возродиться
Последнюю, душа моя забудет

И истина сия неоспорима
Нам не дано подняться над судьбой
Иду святой дорогой пилигрима
И не желаю следовать другой

Пускай моя фантазия богата
Такое ведь случается порой
Душа моя сподобившись булату
Накладывает жизни слой на слой

И вот, когда настолько буду прочен
В последний раз душою перегнусь
Мой дух возвышен будет и упрочен
Тогда в последний раз я вознесусь…


Эти стихи отца написанные им в дни глубоких раздумий о снах его, в которых он видел себя в других воплощениях, не давали Сергею покоя. Он прочёл массу литературы подобного толка, что бы лучше понять отца в его стремлении толкования своих снов.

Когда я вдруг умру я жить не перестану
Душа продолжит путь и чтоб его пройти
Я в образе ином пред кем-нибудь предстану
И вам меня мой друг в дороге не найти

Досадно, что мы все теряем  свои лица
И опыт заработанный сойдет совсем на нет
Не множится из жизни в жизнь а вовсе обнулится
И лишь душа возвысится а может быть и нет

Когда я вдруг умру  не грянет гром небесный
Река моя родная не повернется вспять
О, сколько нас ушло в страну из поднебесной!
Что  кажется достаточно что б это всё понять

Проходит век за веком  историю слагая
Меняется природа,  дрейфуют континенты
Но всё, чем мы сегодня, увы, располагаем
Уложится в отдельные сакральные моменты

И всё же я уйду когда, увы не знаю
И так же я не ведаю продолжится ли путь
А есть ли в нас душа я лишь предполагаю
Так хочется, друзья себя не обмануть!

Эти стихи отца сотканные из его размышлений о жизни земной а так же возможно вне тела ложились как масло на хлеб и в его понимании и принятии им отцовских переживаний и толкований. Он знал по его стихам и по его прозе насколько многообразен был его внутренний мир, насколько глубоко он пытался вникнуть и понять все нюансы заинтересовавшей его проблемы. В его сборнике стихов ярким метеоритным следом обозначилась тема уфологии с контактами с внеземной цивилизацией где была поднята тема экологии и вот одно из них:


Страшно подумать, откуда все это
Звезды, пространство, миров паритеты
Тонкий баланс между жизнью и смертью
В этой безумно-живой круговерти
Чтобы признать этот мир хаотичным
Надобно знать, что же было первично
Вами, начало отмечено взрывом
Общим, вселенским, единым порывом
Это, конечно, ученых догадки
Веские доводы, выводы гладки
Ваш, не простой, удивительный мир
Не бесконечность, а лишь микромир
В вечно живущем, большом организме
Ваши планеты – бактерии жизни
Звезды, как клетки, жирок выжигают
И не заметно, для вас, отмирают
Вакуум космический – лимфа и что же
Там собирается все, что не гоже
Черные дыры – гигантский нарыв
Хлама накопит, последует взрыв
Мы постоянно от вас ускользаем
И между клеток свободно летаем
Нервные импульсы мы в этом теле
Где-то не ладно, туда полетели
Ты же заметил, в последние годы
Как обострились капризы природы
Вашей земле угрожает инсульт
Нам и пришло сообщенье на пульт
Вы не способны пока что понять
В чем здесь причина и что предпринять
Чтобы спасти человечество в целом
Так, чтоб погибель не стала уделом
Не для святого и не для убийцы
Так вот когда-то ушли Лемурийцы
Пренебрегая добром и любовью
Разом, отвергнув добытое кровью
Вы представляете пятую расу
Это повыше, чем прежние, классом
Но, умудряетесь жить не любя
Явно стараясь прикончить себя
Мы исподволь вам готовим замену
Будьте спокойны, достойную смену
Это как в шахматах, вовремя ход
Пешки решительный в дамки проход
Раса шестая вам будет началом
Вы послужите надежным причалом
Вам остается понять и принять
Нашей доктрины зерно перенять
Тем же из вас, кто умишком богат
Будет легко, а вот кто простоват
Напрочь,  мозги, разобьют об бетон
В этом мы видим прогресса резон
Только прогресс то не ваша заслуга
А из всемирного банка услуга
И из него выделяется вам
Жесткою квотой  по вашим делам
Если бы вы не погрязли в войне
Вам бы отмерили даже в двойне
Ну, а покуда  грозите мечом
Банк не подставит вам дружбы плечо
Долго мы ждали от вас просветленья
Как от крота под землею прозренья
Тот пусть и слеп, есть надежда на ухо
А человечество слепо и глухо
Корчится в муках земля под людьми
Кончилось время, когда лошадьми
Вы управляли и были довольны
А под ракетами с танками больно
Землю опутали сетью дорог
Стала она как слоеный пирог,
Рельсы замкнули собой полюса
И в резонансе фонят небеса
Там, где стояла сухая погода
Где не дождешься дождя по полгода
Вдруг задождило, как осенью поздней
Словно открылись врата преисподней
Бури, цунами и землетрясенья
Страшные засухи и наводненья
Будут преследовать вас на пути
Как в назиданье за ваши грехи
Мы вам глаголем устами пророков
Что для вас благо, а что очень плохо
Вангу  послали вам, Фатиму
И предсказателей всяческих тьму
Даже мессии для вас не в пример
Будда, Христос, Магомет, например
Все как могли, наставляли на путь
Истины. Веря в теории суть
Все бесполезно, не вняли вы им
Уподобляясь глухим и немым
Гадите  всюду. С природой на ты
Волки, гиены, слепые кроты!
Вот и задумались мы, не в первой
Тут не поможет не плач и не вой
Мы же решили ваш род изменить
Новый заставить страдать и любить
Землю, животных и даже людей
Все, что посеяно нами на ней
Чтобы завет от Христа – Не убей
Стал бы законом для новых людей
В мире духовном,  где правит любовь
Там, где понятно отсутствует кровь
Очень, всевышний,  тогда заскучал
Он и нечаянно на кнопку нажал
Взрыв, что явился началом начал
Очень не внятно для вас прозвучал
Да и заслугу оставим для ОНЫХ
 Он лишь отмечен реликтовым фоном
Спросите вы, а доволен ли бог
Вряд ли, мы скажем, и он занемог
Кто стал доволен,  скажите на милость!
Если забот и проблем навалилось
Взрыв – это хаос, а тут без сомненья
Не обошлось без большого уменья
Звезды, планеты и годы и дни
Четко расставил, как точки над и
Он эту кашу тогда заварил
Скуку навечно в себе он убил
В мире духовном тоска от любви
Ну а в физическом - любовь на крови...




В своих раздумьях о жизни и мироздании отец пытался рассказать не о периоде от патефона до компьютера а от начала зарождения вселенной с попыткой заглянуть в будущее нашей планеты. Понимая, что люди это всего лишь животные наделённые разумом он не мог молчать, он писал, писал для меня, для потомков, для всех людей.  Вот ещё одна из его думок:

Боговы искания


Страшно много лет назад
Под крылом у бога
Там, где был и рай и ад
Жизнь текла убого
Все, что нужно бог создал
Для духовной сферы
Но однажды осознал
Мало только веры

Для него духовный мир
Прост и предсказуем
Даже пусть и антимир
Все равно трактуем
Вот тогда то он решил
Сотворить такое
Что бы там его душе
Не было покоя

Долго мучился Святой
Пребывал в сомнениях
Мир физический, такой
Требует умения
Но ведь бог на то и бог
Кто бы сомневался
Он в твореньях был не плох
Быстро разобрался

До сих пор ученый мир
Как бы не у дела
Всё гадают, как эфир
Обернулся в тело
Но в подвижках все гуртом
Чуть поднаторели
Скорость света, пусть с трудом
Все же одолели


Но, бозон пока для них
За семью замками
И покуда мир притих
Шевелят усами
Как частицы разогнать
Кто подскажет, братцы
Как столкнуть их, как собрать
Да живым остаться




Бог на облаке грустит
Молча наблюдает
Он то знает, что простит
А вот что, не знает
Что получится у них
Физиков – страдальцев
Тут и он уже притих
Держит фигу пальцами

Тянет он духовный воз
И про нас всё знает
Как же сделать симбиоз
Он пока гадает
Но мыслишка тут одна
Просто одолела
Нужно сделать, чтоб душа
Подружилась с телом

Физики народ такой
Шаловливы руки
Бог не знает, что с собой
Сделают от скуки
Их бы надо усмирить
Чтобы руки знали
Прежде чем чего творить
В душу заглядали

Вот и думает всевышний
Вспоминая мать
Тут бы не было бы лишним
Душу материализовать
Что б была всегда на страже
Физиков блюдило
Иногда и чаще даже
Им бы морду била

Вот такие вот мыслишки
Бога посещают
Только он ведь не мальчишка
Он ведь всех прощает
Он и Трумана простил
Гитлера и Сталина
Никого не упустил
До монголо татарина

Всегда, когда он сидел на скамейке в этом парке, он вспоминал стихи отца прожившего не большую, по общепринятым меркам жизнь, человека ищущего смысл жизни, стремящегося разгадать тайны мироздания. Не многие люди на земле задумываются об этом, не многие! Сергею отец по восприятию мира был очень близок и тут наверное сказались гены.