Глава Вторая Убийство

  --Говори, жид. Ты убил девушку. –Жандарм, которого, как выяснилось, звали Игорем Николаевичем, в сотый раз задал сей риторический вопрос. Он ходил по допросной, из стороны в сторону. В комнате стояли стол, стул и на этом интерьер оканчивался. Соломон прибывал за стулом.
--Вы, сударь, видимо, из тупых. Меня зовут Соломон. Соломон Рабинович, для особо одарённых. И я людей не убиваю, возьмите на заметку. –Жандарм резко ударил Рабиновича кулаком. Уже не в первый раз. Но последний уже решил: «Буду сохранять хладнокровие!», и уж точно никакие удары не могли изменить его мнения. Разве что, пощекотать нервы.
--Ты, из особо смелых. Вы евреи и этим всё сказано.
--Слышишь, ты, русский. Попустись. –Соломон уже не контролировал себя. Его с детства презирали за национальность. Вдруг, в дверь постучались. Жандарм открыл.
-- Докладываю. По приказу Её Преосвященства, Леи Владимировны Битнер, освободить, Соломона Андреевича Рабиновича, 18** года рождения.
  Игорь вышел из допросной. Он дошёл до конца коридора и проговорил:
--Какая то тупая еврейка будет мне приказывать.  –Он был одет в легкую кофту с капюшоном. За капюшон его вдруг схватил кто-то сзади.
--Это кто здесь «тупая еврейка». –За Игорем стояла статная девушка, с черными волосами, невероятно красивая.
-- Милуйте, Лея Владимировна. Я не спец… Я случ--ай--но… --Он запинался. Страх окутывал жандарма.
--Вали, отсюда. Пока я добрая. –Мелкими шажками жандарм скрывался из виду.   –Постой.–Он остановился.–Как зовут, того мужчину в допросной?
--Соломон Андреевич. Изволите идти.
--Свободен. И, кстати, ты уволен.
Девушку, а ей было тридцать четыре года, трясло. Она знала это имя. Он… Он… Он… Был её учителем по торговым промыслам, и Лея отказывалась верить в то, что он убил человека. Был только один вариант увериться в его невиновности. Допросить. Битнер направилась в зловещую комнату.
--Здравствуйте, ребе. Я… это… вот, что хотела сказать. –Она застенчиво опустила глаза. Это выглядело до боле комично. Лея ждала ответа.
--Да, нечего. Но имей в виду, я некого не убивал.
--Я Вам верю, ребе. Простите. Эти глупые подчинённые.
Рабинович вспомнил, как год назад на пороге его лавки оказалась девочка, тридцати двух лет, чистая «пацанка». Она прямо так заявила:
--Ребе. Мне нужен учитель. А меня никто не берёт. Возьмите меня.
--Проходи. Раздевайся.
--Так, вы меня возьмёте.
--Сейчас решим. Ты садись. Вот чай. Пей, не стесняйся.
Да, девушка, сразу понравилась опытному торговцу. Нет, он не влюбился. Соломон соблюдал субординацию. Никаких отношений.
  Он начинал каждый урок с молитвы «Отче наш» и будучи православным рассказывал юной ученице фрагменты Библии. А потом начинал описывать важные элементы торговли. Так было коло трёх месяцев, а после Лея ушла. Но, как выяснилось, не навсегда.
--Ты мне поможешь.  Лея, прошу тебя.
--Да, конечно помогу, учитель. У вас ведь Тору украли.
--Совершенно верно.  И, да, вот ещё что.
-- Говорите учитель. Я слушаю.
-- Для начала надо найти убийц. Тебя ведь посвятили.
--А, то. Конечно, посвятили. —Девушка приободрилась.
--Ну, тогда выезжаем сейчас  же.
Рабинович встал, и они вышли из допросной. Приключение начиналось…