Между антрактами Глава Первая

У Дика был способ закончить всё и сразу. Всегда был этот способ. Но Дик не торопился. Знал, что всегда успеет. Кто его мог остановить, если что?! Никто. Скажет – стоп – и в тот же миг – всё. У людей такой фишки, как правило, нет. А у него была. Вот он и не торопился. Устраивал театр с двойниками, играл с отражениями по методу пана Желязного-Крапивника, высаживался на жёлтые поляны в сопредельных пространствах, танцевал на грани весны с партизанами Полной Луны, работал Маленьким Принцем, Питером Паном, предотвращал третье нашествие марсиан в полдень, двадцать второй век, Оклахома… да разве всё перечислишь? Нет. Даже не пытайтесь.
Вечный Дик живёт давно, а будет жить ещё давнее, когда проживёт ещё одну вечность. Иногда у меня в голове открывается небольшое, но очень ясное окно, и там, в зелени и в темноте, а затем и при свете ясного неба, происходят вещи. Это, конечно, волшебные вещи, но, хотя они и кажутся простыми на фоне синего уральского неба, они вовсе не так уж и просты. Потому что чудесны. Сами по себе чудесны, по природе своей. Как и всё вокруг, всегда вокруг. Всё Сотворённое - Чудесно, Все Чудеса - Сотворены. Всё с большой буквы.
И вот идёт по улице ребёнок и ест мороженное. Грызёт мёрзлую сладкую вкусную мороженку, она такая холодная, что не капает на асфальт. Мимо проезжает рыжая борода на горном велосипеде в драных джинсах и морковной футболке. Вполне возможно, что это был я, на велике, хотя, собственно, не факт. Да и не важно. Из открытого окна площадь серая видна, хотя и это не факт, потому что вполне могли разбить газоны – уж через 15-то лет!
Сыграем-ко музыку, прежде чем пойдём дальше. Утренний чай дОпит, за окном с испано-итальянскими интонациями переговариваются по-английски чернокожие люди, работают с фасада таунхауза бесконечные отбойные молотки, иногда пролетают надо мной пассажирские самолёты, а завтра и мне в путь из тепла в холод, туда, где станции метро озвучивает реклама, где снег засыпает собой, серебряным, серую набережную местной мутной реки, название которой никому не известно, поэтому её называют просто Исеть.
Сыграем. Возьмём пару нот на отбойном молотке. Или – так и быть – на гитаре. Пару септакордов, ага. И споём – что споётся – лалалалалалалаалалала….. нет, не об этом. Надоело, не могу. Пой, веселись, предрассветный дрозд. Ах – вздохнём – как это было…. Давно. Ну, не давнее давнего, а всё равно давно. Бренчали простые гитары, мы стояли под окнами даже не любви моей, а просто влюблённости недолгой. Ещё раз закатим глаза –иииииии: close your eyes and I’ll kiss you, tomorrow I’ll miss you!!!!.....
Открывается окно и выглядывает не влюблённость, а, наоборот, ея тётя. Вот так неожиданность, пацаны! Отступим в тень. Так будет более лучше. Замолкаем. Гаснет звук, меркнет свет, нет любви и пива нет.
А впрочем, и пиво есть, в стекляшке на выходе из парка Маяковского. Пиво есть, и есть маленькие креветки, сочные, с солью, ну а потом – извиняйте: история КПСС..
Да, блин, опять! Идите вы на… со своей историей, пивом и подоконной гитарной любовью. Всё давно не так, всё прошло, схлынуло, сгинуло, новый ядовитый дым сочится из всех щелей старого дома из красного кирпича. Дом разросся, давит собой горизонт, подминает под себя людей, хочет сожрать всё. Он, конечно, в итоге всё равно сожрёт сам себя, но до той поры у него иное меню. Там и я и вы – просто ординарные блюда. А дом прикинулся человеком с блёклыми глазами, он только шутит несмешно и смеётся неестественно, только так и понимаешь, что перед тобой не человек, а здание-людоед. Страшно? Скорее противно. Кто его пустил? Эх-эх. Да как же его выгнать? Он не гонится. Я им кричу, они не слышат. Одни не слышат, а другие говорят, что кричать недостаточно, а надо растоптать дом-людоед кирзовыми сапогами с им же озвученым радиоактивным пеплом на пятках и на стельках, а у меня таких сапог нет, да и не люблю я топтать. С тех пор как в детстве растоптал лягушонка – не просите. Больше не могу. Опять!!!! Опять ты начинаешь не про то!!!!
Дик шёл по улице, а навстречу ребёнок с мороженкой. Остановились зачем-то, хотя вполне могли пройти насквозь. Значит, встретились.
Дальше диалог, а диалог я не умею, он всё разрушает. Немое кино отдаёт ретро, и потому тоже не годится… Что делать, господа? Похоже, мы не ту музыку сыграли на дорожку. Сделаем паузу на этом асфальте. Продолжим после антракта.


30.10.14

Нью-Йорк