В пути к Магнитке. Продолжение Воспоминаний...

         На пристани просидели мы почти до полудня. Потом пришел пароход с баржей. Погрузились все в баржу, отправились дальше. У пятого участка остановились, тут дополнительно погрузились люди такие же, как и мы. Путь стал продолжаться. У 4-го участка все повторилось, и баржа оказалась загружена полностью. У пятого участка погрузились Богомоловы, тетя Анна и дядя Сергей, детей у них не было,  Мурзины, тетя Прасковья с дядей Марком и их дети: взрослый сын Тимофей, дочь Анна, тоже уже взрослая, еще сын Арсентий в моих годах и дочь Клавдия, которая была моложе меня года на два или на три. Время было ночное, простояли до утра. Так собирали рабочую силу со всех участков. У 3-го участка подцепили еще баржу к нашей барже. Набрали людей и на вторую баржу, тоже заполнили до отказа. Доплыли до Леушей. Тут простояли почти сутки - ждали какое-то распоряжение. Cопровождали нас конвоиры, чтобы никто не убежал. С шести участков набрали рабочую силу и заполнили две баржи. По этому можно было судить: какова была глубина туманов, если плыл по ней пароход с двумя гружеными баржами. Люди сидели на полу, а вещи спускали в трюм. С собой оставляли только самое необходимое. Стояла жаркая июльская погода. Укрыться от солнца было негде, вода питьевая имелась в небольшом запасе, поэтому давали ее помалу. От Леушей плыли уже по Конде и день, и ночь. Была остановка у Нахрачей - это небольшой районный городок. На этой пристани мужчин привлекли к погрузке питьевой воды и еще чего-то, на пароход загрузили уголь для топки. Когда плыли, то от парохода на баржи шел вонючий дым, если дул ветер, то дым относило в сторону - тогда становилось легче. Конда тогда была широкой рекой с берегами, заросшими лесом. Берега были то отлогие, низкие, то высокие, крутые. Как-то раз днем прошел говор по палубе, дескать сейчас будем проплывать такое место, где сливаются две реки, и вода у них разная. Я не помню о каких реках шла речь: то-ли о Конде с Иртышом, то-ли об Иртыше с Тоболом. И, правда, хорошо была видна граница на водной глади, как будто черта проведена: в одной реке вода голубая, а в другой черная. Откуда-то люди знали про это. Раньше я думала: «Как же так, такая разная вода и не смешивается», - а сейчас я думаю, что так происходило, возможно, из-за разного цвета ила на дне рек, где грунт светлый -там и вода светлее, а где грунт темнее - там и вода темнее кажется. Проплывали мимо и города Тобольска. Хорошо помню, что день был ясный, солнечный. По левому борту баржи высоко на горке ясно были видны домики и церковь.
          Не знаю, какого числа мы выехали с нашего участка,  сколько всего дней плыли по рекам и когда пришли в Тюмень.  Сам город не был виден, а пароходов и барж у пристани стояло очень много. Рядом с пристанью проходила железная дорога. Было много путей с товарными составами. В вагоны одного из составов, которые  называли телячьими, не знаю почему, по команде перегрузились все кулаки со своими шмотками. Вагонах были оборудованы стеллажами в два яруса. Размещались - кто где место займет.  Было много соломы - спать было мягко. Конечно, никто не раздевался. Во время движения поезда двери закрывались, а на стоянке открывались, но дверной проем оставался заложеным тремя досками. Всем хотелось посмотреть вокруг: что снаружи на улице? Состав наш был большой. Двигался он  быстро, но  иногда стоянки затягивались надолго. Вдоль вагонов ходили конвоиры с винтовками, но никто не пытался сбежать. На длительных стоянках взрослые выходили из вагонов и дети тоже, всем надо было выйти по своим делам в туалет. Так как искать туалеты  не было времени, то прятались под вагоны, за другие составы. Когда наш поезд долго не останавливался, приходилось терпеть нужду. Питались плохо, почти все время на сухом куске. Иногда на остановках мужички, кто помоложе, бегали  куда-то с ведрами и приносили кипяточку - по кружечке доставалось попить с едой, а умытся и руки помыть было нечем. За великое счастья считали, когда состав останавливался на малом разъезде или на первом пути с зеленью вокруг, да если еще  туалет находился поблизости. Простите, пожалуйста, меня за такое описание и подробности, но это никогда не забудется. Сколько простоит состав нам не сообщали, только гудок паровоз давал - значит надо спешить к вагону, а там мужчины подхватывали и бросали в вагон - лестниц не было. Когда останавливались на станциях, то те, кто помоложе, бежали в буфет, к киоскам, чтобы что-нибудь купить покушать. Хорошо, у кого денежки были.
         Вспоминаю такой случай. С нами в вагоне ехали Вандашевы - их было в семье 6 человек. Я назову их бабушка и дедушка, хотя они еще молодые были, их сын с женой и двое маленьких детей: Нюра и Ваня. На одной из остановок их бабушка вышла из вагона, не знаю уж зачем. Наш состав стоял на втором пути, а первый путь был свободен, и по нему проходил поезд. Бабушка увидала и побоялась пропустить его, думала успеть перебежать линию, но не успела, и ее убило паровозом, то-есть ударило и отбросило в сторону. Много людей видели все это и побежали к месту, где она лежала, думали - может она еще живая, но увы. Отнесли ее на зеленую травку, положили, и накрыли белым платочком, и так оставили, а вскоре и наш состав тронулся. Слез тут было очень много о том, что убило бабушку, и похоронить как положено не пришлось.
         И еще такое было, тоже не доезжая до Свердловска: мама с Иваном бегали куда-то и отстали от нашего состава - я очень плакала. Меня все уговаривали, говорили, что они скоро догонят нас. Я думала: «Как они нас догонят?».  Но, в самом деле, они быстро нас догнали. Обратились к начальнику станции, и их посадили на пассажирский поезд, который шел за нами. Утром я проснулась и слышу - люди говорят: «Ну вот, и в Свердловск приехали». Город не видала, а вокзал немножко видно было. Отец куда-то сходил, пришел выпивши и стал посылать за кипятком меня. Сказал: «Пойдешь в ту сторону, перейдешь восемь путей и там увидишь маленький круглый желтый домик - это и есть кипятилка - там наберешь кипятку в чайник и пойдешь обратно, смотри считай пути, где вперед пройдешь, там и обратно иди, примечай дорогу, иди правильно». Такой приказ давал мне отец. Люди его все уговаривали, дескать, куда ты девчонку посылаешь, тут взрослому и то страшно идти, а ты ребенка посылаешь. Мне тогда уже было 12 лет, а разве можно было перечить отцу? Я его очень боялась. Никто его не мог переубедить -  я пошла. Думала только о том, чтобы поезд меня дождался. Шла и считала пути. Все сходилось, как говорил отец: на каком пути стояли пассажирские вагоны, на каком товарные вагоны. Лезла под пассажирские вагоны, а где стояли товарные вагоны, там в конце вагона есть переход - там я и переходила. Перешла все пути и, правда, вижу: стоит небольшой, круглый, желтый домик не далеко от линий. Подошла и вижу - кранов много, а, как их открыть, не знаю. Покрутила один - водички нет, стала крутить второй - кипятка все нет, и, вдруг, как хлынет кипяток прямо на руку. Немного обожгла руку, но набрала кипяточка в чайник и закрыла кран. Пошла обратно, и, вроде, все изменилось вокруг: там, где стояли вагоны, их уже нет, а, где не было, там стоят вагоны. Вперед шла с пустым чайником - было удобнее переходить пути, а на обратном пути в руках чайник с кипятком. Под один вагон полезла, и, вдруг, колеса заскрипели - я напугалась и отскочила. Состав пошел, да такой длинный! Я стою и чуть не плачу, думаю: «Что буду делать, если свой состав не найду?!»  Как бы то ни было, а я благополучно перешла все пути и пришла к своему вагону. Вот так я познакомилась со Свердловском. А отец был доволен, что я выполнила его приказ.
         Из Свердловска приехали в Челябинск, где много людей с нашего эшелона оставили. Из наших родных и знакомых в их число попали Богомоловы, дядя Сережа и тетя Анна Речкаловы, моя подруга, уже не помню ее имени, мы с ней дружили, играли в Чесноках, а жили на разных участках.