Глава 2

В подземельях как всегда было холодно. Сыро. Пахло затхлостью. Лекция тянулась до невозможности долго. Как растопленная жвачка. Гермиона честно пыталась вникнуть в россказни Снейпа о редких зельях. Честно слушала. Честно смотрела на заколдованный мел, скрипящий по доске. Но эти мысли. Эти чертовы мысли. Они заполняли ее не то, что до краев, они уже словно выливались из нее. Казалось, что они повсюду в этом классе. Повсюду в этом замке. Будто они вместо молекул кислорода витают вокруг. Она буквально тонула в них. Никак не могла от них отделаться.

Гарри. Раздражение. Родители. Последний курс. Учеба. Выпускной. Гарри. Снейп. Лекция. Гарри. Гарри. Гарри.

Конвейер разъедающих мыслей.

Очнуться заставили звуки собиравших вещи студентов. Лекция кончилась. Надо уйти, надо остаться наедине с самой собой. Освободить голову, отдохнуть.

- Да, это было жестко, - Гарри поравнялся с ней почти в дверях, Рон тянулся рядом.

- Лекция? Да уж, ты пра…Черт! – Гермиона споткнулась и тут же влетела в чью-то спину.

- Блять, опять ты, не надоело налетать на меня?! – Малфой отскочил от нее, как от прокаженной.

Как будто она это специально. Идиот. Да если бы Гермиона могла заранее знать, где столкнется с Малфоем, она бы обходила это проклятое место за километр.

Она раздраженно фыркнула и обошла слизеринца. Не то настроение, чтобы огрызаться.

- Как вчерашнее свидание с грязнокровкой, Поттер? Все понравилось? Или это бревно в чем-то не удовлетворило тебя?

Слова ударили в спину. Малфой уловил реакцию и тут же самодовольно ухмыльнулся. Он всегда умел это делать. Четко определить – задел или не задел. На это раз задел.

- Ты что, не понял, что я вчера сказал тебе, ублюдок? - голос Поттера перешел на крик.

Гермиона резко обернулась. И буквально застыла в ужасе. Гарри схватил отворачивающегося слизеринца за плечо.

- Гарри! Отпусти его! Он не стоит того, ты же знаешь, - она и сама начинала кричать.

- Убери свои грязные руки, - Малфой оскалился, легко стряхивая смуглую руку - наверняка ты лапал ими эту грязь, не хочу запачкаться.

Вышедшая скопа слизеринцев заржала.

- Какая же ты тварь! - секунда и палочка Поттера показывает в грудь Малфоя, - Ты ответишь за каждое свое гнусное слово, за каждое долбанное слово…

Казалось, он Драко Малфой ожидал подобного, поэтому он вытянул свою палочку почти синхронно с гриффиндорцем.

- И куда же подевалась твоя правильность, Поттер? Ай-ай-ай, мамочка бы расстроилась. Неужели ты расстроишь мамочку?

Давил на больное. Чертов ублюдок.

А в Гарри что-то переклинило в это момент. Что-то щелкнуло. Раз и все. Прощаймояголова. С губ почти сорвалось заклинание.

- Экспелиармус!

- КАКОГО ЧЕРТА, ГЕРМИОНА? – Гарри орал.

Но она уже не слышала. Ни его, ни кого вокруг. Несколько шагов и она у цели. Раз. Резкий звук, как будто что-то разбилось. Пролетел по всему коридору. Отразился от стен. А на щеке Малфоя зарделся отпечаток руки.

- Никогда. Никогда не смей говорить о его родителях. Тебе ясно?

Гермиона была в шоке. От себя, от своих слов, от своих действий.
Пощечина? Серьезно? Да ты, наверно, не в своем уме. Пощечина тому самому, кого все почитают.

Зрачки Малфоя расширились, глаза налились кровью, лицо исказил гнев:

- Да как ты смеешь дотрагиваться до меня, грязнокровая гриффиндорская сучка?!!

Боль. Выше локтя. Малфой схватил ее и резко притянул к себе. Между их лицами – не больше сантиметра. Он смотрит в глаза, а у нее из-под ног на секунду уходит земля. От ненависти или чертвозьмиотчего еще.

- Что здесь происходит?

Этот голос словно окатил ледяной водой. Гермиона словно отрезвела.

В шаге от них стоял Снейп. Лицо спокойное, как всегда, а в глазах – агония.

- Вы, как я вижу, совсем потеряли совесть, если решили, что можете устраивать подобные выступления у моего класса. Что вообще можете их устраивать.

И как ему эту удавалось? Всегда быть таким спокойным. У Снейпа только цвет лица менялся, в зависимости от того, какие эмоции он испытывал.

Малфой резко оттолкнул от себя Гермиону.

- Эта…

- Я все видел, Мистер Малфой, и не нуждаюсь в ваших объяснениях. Или вы думаете, что я буду разбираться, кто из вас затеял очередную стычку?

- Нет, сэр, - видит Мерлин, Малфою требовалось много усилий, чтобы сейчас вот так спокойно стоять и разговаривать с кем-то на «сэр». С кем бы то ни было.

Его ударила поганая грязнокровка. Его. Грязнокровка.

- Замечательно, в таком случае, я думаю, вы согласитесь, что все, что я могу - пообещать вам наказание. Вам обоим, - Снейп обвел взглядом его и Гермиону. На нее он посмотрел как-то особенно брезгливо.

- Но, профессор…

- Я все сказал, Поттер. Можете быть свободны.

Снейп зашелестел несменной черной мантией по коридору, а зрители представления разошлись в разные стороны.
Оставшиеся четверо несколько мгновений стояли в оцепенении.
Медленный шаг. Малфой, видимо, очнулся первым. Еще один шаг. Еще. Подошел к Гермионе и четко, с расстановкой процедил:

- Я сделаю все, чтобы дни наказаний показались тебе адом. Ты пожалеешь, что появилась на этот гребаный свет. Тварь.


Голова трещала по швам. Гермиона неслась по коридору, не совсем понимая, куда именно бежит. Просто срочно нужно было остаться одной. Остыть. Вытряхнуть из головы весь этот шлак. Мат. Оскорбления.

- Гермиона! Гермиона, подожди!

Она не поняла, чей это был голос – Гарри или Рона. Впрочем, плевать. Вообще абсолютно плевать.

- Просто отстаньте, ладно! Не трогайте меня.

Она ускоряла шаг, переходя на бег. Видит Мерлин, если хоть кто-то сейчас дотронется до нее, она его разорвет. На части. Так же как сама она сейчас разрывалась на части.
Все чувства смешались, Гермиона не понимала, что конкретно она сейчас чувствует. Злость? Обиду? Унижение? Страх?

К черту. Все вместе.

Ее трясло, оно чувствовала дрожь по всему телу.
Почему она должна слушать это? Ежедневно. «Грязнокровка», «мерзкая», «тварь», «уничтожу». Все слова сплелись в одно. Кто он такой? Почему ему все можно? ПОЧЕМУ?
Слезы потекли по щекам, ошпаривая кожу.

- Да остановись ты!

Нет! Нет, не остановится. Нет.
В глазах мелькали темные стены коридора, факелы, доспехи, каменные статуи. В какие-то моменты все это смешивалось, превращалось в одно большое буро-коричневое пятно. И слезы. Слезы все больше и больше застилали глаза.

Раз. И вдруг стало тепло, даже почти горячо.

Кому-то из друзей удалось-таки догнать ее. Она не могла различить кому именно. Не то состояние, чтобы разглядывать лица или прислушиваться к голосу.
Но она, как не странно, остановилась и поддалась рукам, которые ее держали. Это был Гарри. Она узнала его по запаху. По родному запаху, который всегда успокаивал. И сейчас подействовал также. Как снотворное.

- Где Рон?

Гермиона оглянулась, в поисках второго друга, но того нигде не было.

- Он пошел в Больничное Крыло, взять что-нибудь, что приведет тебя в чувства.

Только сейчас Гермиона заметила, что Гарри был не на шутку испуган. Голос его срывался, глаза бегали по ее лицу, видимо, пытаясь понять, что это, черт возьми, сейчас произошло.

- Я в порядке.

- В порядке? Это ты называешь порядком? Тебе самой не смешно? Да у тебя истерика! Ты вообще сама не своя в последние дни, тебе не кажется?

Не кажется ли Гермионе, что она сама не своя? А ты как думаешь, если на уроках она витает в своих мыслях! Конечно, кажется!

- Ты можешь нормально объяснить, что с тобой происходит?!

Гарри все еще держал ее рядом. Не отпускал. Боялся. Боялся, что приступ повторится.

- Да я пыталась! Тогда в коридоре! Ты свел все на шутку!

- Давай поговорим! Прямо здесь и сейчас! Я хочу слышать все, что тебя терзает! Я не могу смотреть на тебя такую!

Гермиона молчала, тупо уткнувшись глазами в пол.

- Ну, говори, я жду!

Не кричи, Гарри. Тише. Ти-ше.

Гермиона подняла глаза. Встретилась с ним взглядом, смахнула с лица слезы. Ее все еще потряхивало. Гарри ослабил хватку и она хотела отойти от него. Но он не отпустил. Теплые руки переместились с запястий на лопатки и притянули к себе. Он обнял ее. Не крепко, но этого хватило. Этого объятия и этого родного запаха хватило, что бы ее прорвало:

- Все это…все это не нормально! Я понимаю, как это выглядит со стороны. Я постоянно не в себе, не общительна, думаю о своем. Я сама это чувствую и замечаю, понимаешь!

Она еле держалась, чтобы вновь не разрыдаться. Гарри как будто почувствовал это и обнял крепче.

- Просто все навалилось, резко! Я уже говорила тебе: мы на последнем курсе, это большая ответственность, я должна все свое время посвящать занятиям! Но я не могу. Впервые в жизни, я не могу сосредоточиться… Мне страшно, страшно заканчивать этот этап моей жизни, страшно завалить экзамены, страшно вступать во взрослую жизнь, страшно терять вас с Роном. Что если нас раскидает по разным сторонам? Что если на этом наша дружба закончится? А теперь еще это наказание, с Малфоем. С Малфоем, Гарри! Та понимаешь! Каждый раз я буду выслушивать грязные шутки в мою сторону, он будет давить меня морально… я… я не справлюсь..

- Все будет хорошо.

Такой бред. Самая дебильная фраза, которую можно сказать в такой ситуации. Гермиона хмыкнула, зарываясь лицом в его свитер. Ей хотелось провалиться в его теплоту. Хотелось физически почувствовать поддержку самого близкого человека.

- Я сделаю все, чтобы у тебя все было хорошо. Сделаю, поняла?

Гермиона подняла голову. Мерлин, как он посмотрел на нее в эту секунду. Все вокруг на какое-то мгновение исчезло, испарилось. Не было ни этого коридора, ни замка, ни этого мира, черт подери. Только цвет его ярких глаз, пожирающих ее. С жадностью, с упоением. До невозможности.
Руки крепче прижимали Гермиону к себе. Ей казалось, что она чувствует, как бьётся его сердце. Как пульс разрывает вены, как кровь закипает. Ей казалось, что она чувствует его мысли. Казалось, что она у него в голове.

Его взгляд скользнул к губам Гермионы. И она поняла, что сейчас случится.

Гермиона подняла голову. Мерлин, как он посмотрел на нее в эту секунду. Все вокруг на какое-то мгновение исчезло, испарилось. Не было ни этого коридора, ни замка, ни этого мира, черт подери. Только цвет его ярких глаз, пожирающих ее. С жадностью, с упоением. До невозможности.
Руки крепче прижимали Гермиону к себе. Ей казалось, что она чувствует, как бьётся его сердце. Как пульс разрывает вены, как кровь закипает. Ей казалось, что она чувствует его мысли. Казалось, что она у него в голове.

Теплые губы коснулись ее рта и она, кажется, забыла, как дышать.

И ее руки грубо упираются ему в грудь. Ногти сквозь свитер царапают теплую кожу, ладони сжимают темно-серую ткань, а затем она с силой отталкивает его от себя. Глаза гриффиндорки горят огнем – таким ярким и живым, что кажется, будто он сейчас охватит ее всю, вспыхнет жаркими языками пламени и сожжет заживо. На щеках ярко-красные пятна – дотронься рукой, ошпаришься. Гермиона выглядит так, будто несколько часов пробыла в аду.

Но внешний вид ни на миг не сравниться с тем, что происходит внутри.
Там – война. Там – агония. Вот там и есть настоящий ад.

Воспоминания минутной давности ошпаривают сознание, заставляют кричать истошным воплем внутри. Сердце колотиться, а в венах – кипяток вместо крови, бурлит и клокочет. Вот-вот прожжет ее кожу и все, что останется – лишь опасть пеплом на мертвецкий холод темного пола.
Множество мыслей мелькает в голове, отдавая в виски притупленной болью, а она все стоит на месте и никак не может выделить хотя бы одну из них, что бы что-то сделать. Хоть что-то. Засмеяться или заплакать. Закричать или убежать. Разорваться на части или разорвать его.

Какое-то время (интересно, сколько прошло минут?), мозг яростно соображает, продумывает ходы, а потом – Гермиона набрасывается на Гарри и бьет, остервенело бьет его кулаками по телу.
Что ж, лучшая защита – нападение. Молодец девочка.

- Мы же друзья!

- Как ты посмел!

Удар по плечу.

- Как ты посмел воспользоваться моей слабостью!

Удар куда-то в район ключицы.

- Я доверяла тебе!

Удар в солнечное сплетение.

Гермиона не понимала, кричит она или говорит шепотом. Не понимала, плачет она или смеется истерическим смехом. Не понимала. Не понимала.

Да и важно ли это было сейчас? Когда рушится шестилетняя дружба, что-нибудь вообще может быть важно?

А Гарри стоял, не сдвинувшись с места ни на шаг. Стоял и спокойно принимал все ее удары. Она бьет по одной щеке, а он - подставляет другую.

Ни разу не сказал ни слова, ни разу не поднял руки, чтобы остановить. Сверлил лицо гриффиндорки своими идеальнопронзительными глазами. Идеальнопронзительным взглядом.

Прости. Прости. Просто прости.

Гермиона вскидывает руку, чтобы нанести очередной удар, но та замирает в воздухе. С губ слетает нервный выдох. Губы становятся сухими, как наждачная бумага. Рука медленно опускается вниз, а глаза – поднимаются вверх, на лицо. Его лицо.

Что она увидела в этот момент на его лице? Что прочитала во взгляде?

Раз.Два.Три. Разворачивается и уходит, смахивая с глаз горячую соль, в такт биению сердца. Раз.Два.Три.

В противоположной стороне коридора слышится шум. Кто-то явно спешит, с каждой секундой ускоряя шаг. Ближе и ближе, ближе и ближе.

- Гарри! Где Гермиона? Я принес успокоительное, Помфри сказала выпить две таблетки сейчас и…Гарри?

- Иди к черту, Рон.

И, не поднимая глаз, Гарри спокойно ушел вглубь коридора.

***

- Мисс Грейнджер?

Гермиона сидела за гриффиндорским столом в Большом Зале. Сегодня она специально встала раньше, чтобы успеть позавтракать до того, как вниз спустятся Рон и…Гарри. Да, это новость. Она теперь избегает Гарри.

Резкий голос профессора МакГонагал в полушаге от нее заставил буквально подскочить на месте.

- Да, профессор? – ей потребовалась секунда, чтобы прийти в себя. Чертова дисциплинированность давала о себе знать. Мать ее. Где же она была вчера?

- Профессор Снейп рассказал мне, что он видел вчера у кабинета зелий. Честно признаться, Мисс Грейнджер, я не ожидала от Вас подобного поведения и Вы должны понимать, что такого рода случаи негативно влияют…

- Да, профессор. Я знаю. Негативно влияют на репутацию студента.

Минерва удивленно вскинула брови и впилась взглядом в лицо Грейнджер через очки. Та тутже пожалела, что перебила профессора. В груди кольнуло:

- П..простите.

- Как Вы знаете, - после короткой паузы сухо продолжила МакГоногал, - в связи с этим происшествием, профессор Снейп наложил на Вас и Мистера Малфоя наказание. Три раза в неделю вплоть до Рождественских каникул вы будете выполнять различные поручения профессора в подземельях. Сегодня в восемь вечера Вы должны спуститься в кабинет зелий, чтобы начать отрабатывать наказание. Мистер Малфой уже проинформирован.

Гермиона еле сдержалась, чтобы не выдавить из себя сухой грустный смешок.
Она же так, Мерлин, хотела увидеть гребаного Малфоя.
Наказание с ним – просто отличное продолжение вчерашнего вечера. Вообще отличный, черт его подери, год.

- Вам все ясно?

Только сейчас она поняла, что Минерва все еще стоит рядом, ожидая реакции. Глаза явно выражают изумление и раздражение.

- Да, все ясно, профессор. Спасибо за сообщение.

День прошел на удивление быстро. Гермиона ходила словно в оцепенении: она не различала ни лиц вокруг, ни голосов. Да и все это ей было не нужно. Все, что было действительно важно – разобраться в себе. Сделать какие-то выводы. Прийти к чему-то. Что делать с Гарри? Как общаться дальше?

К слову, о Гарри. Она видела его только на занятиях. Но не разговаривала с ним. Более того, даже не поздоровалась. Гермиона вообще сделала вид, что его нет, когда зашла в класс Трансфигурации с утра. И так все последующие пары. Пару раз она ловила на себе его взгляды, но тут же отворачивалась. Нет уж, простите, но только не эти секундные «глаза-в-глаза».
С Роном же она перекинулась всего парой банальных, дежурных фраз. «Приветкакдела».

Отлично. Так держать.
А ничего, что они твои друзья?

Рон, наверное, понимал, что что-то случилась. Пф, да конечно понимал! Они же не общались весь день, а такого раньше почти никогда не было. Интересно, как Гарри объяснил ему это. Или собирается объяснять… Черт, как все это нелепо.

Пока Гермиона размышляла о глупом положении, в котором они все сейчас находились, время неумолимо приближало стрелки часов к восьми. И когда, кинув взгляд на часы в Гостиной, она обнаружила, что уже без двадцати минут, в душе проснулись спавшие до этого момента кошки и начали отчаянно скрести ее измученные внутренности.
Что сейчас будет в этих чертовых подвалах? Сколько дерьма она снова выслушает?

Она вспомнила искаженное злобой лицо Малфоя. Вчера. В подземельях. Его холодные глаза, словно покрытые коркой льда. Когда на пару мгновений их лица оказались в опасной близости.
Только сейчас Гермиона вспомнила, те ощущения, что испытала, заглянув в них. Кожа покрылась колючими мурашками. Мерлин, стало трудно дышать. Ненависть кружит голову.

Соберись.

Она вздернула подбородок. Всегда так делала, когда уговаривала себя собраться. Этакий вспомогательный жест.

Без десяти. Пора.

Гермиона надела лежавший рядом теплый свитер, сунула в карман палочку и вышла из Гостиной.

Добравшись до класса, она тихо открыла дверь и почти бесшумно вошла. Снейп сидел за преподавательским столом:

- А, Мисс Грейнджер. Как всегда вовремя,- стрелки часов действительно показывали ровно восемь, - садитесь, подождем Мистера Малфоя.

Гермиона села за парту, не сказав ни слова. Так прошло 5 или 10 минут. В полной тишине, которую нарушал только скрип пера Снейпа. Тишина раздражала, Гермиона напряглась. Где этот идиот, Мерлин. Если бы она опоздала, Снейп бы сорвал с нее три шкуры. Злость.

- Мистер Малфой, видимо, решил, что имеет особые привилегии и может опаздывать на неограниченное количество времени, - тишину разрезал холодный голос, с толикой раздражения. - Что ж, у меня больше нет времени сидеть тут. Это Вам, - Снейп подошел к парте и кинул на нее толстую стопку пергаментов, - на первом пергаменте – оценки за тесты, Ваша задача – расставить эти оценки на работах учеников. Стопка, что я дал Вам – первый курс, такие же стопки лежат на второй, третий и четвертый на преподавательском столе. Когда Мистер Малфой соизволит явиться, объясните ему, что нужно делать, - окинул Гермиону пренебрежительным взглядом и больше не проронив ни слова вышел из класса.

Мерлин, ей придется говорить с ним. Вот чёрт. Да она бы душу дьяволу продала, что бы никогда не видеть его и не слышать. Не то, что уж говорить.

В этот момент дверь в класс открылась. Малфой был в повседневной одежде – темно-синий свитер под горло и черные брюки из тонкой джинсовой ткани, золотые часы на запястье. Хмурил брови, как обычно. Слегка шмыгнул носом, закатывая рукава.
Гермиона сама того не осознавая уткнулась в него взглядом, заострив внимание сперва на легкой щетине, потом – на красивых покатых плечах. Она никогда не видела его ни в чем другом, кроме мантии, школьного свитера и рубашки. И, надо признать, что так он выглядел эффектнее.
Она не сразу заметила, что он тоже смотрит на нее, сведя брови, недовольно.

- Профессор Сне…

- Да заткнись ты, Грейнджер, - еще сильнее нахмурил брови, - и перестань пялиться на меня. Мне противно от одного твоего взгляда.

Малфой прошел мимо нее и сел на парту соседнего ряда.

- Если ты действительно думала, что мы будем с тобой мило болтать на этих гребанных наказаниях, то ты дохрена ошиблась.

Как же. Она. Ненавидела. Его. Как же.
Да кому ты сдался со своими разговорами?! Плевать она хотела на него и его тупые изречения.

Самовлюбленный идиот.

Гермиона прикусила губу от раздражения, но взгляд предательски скользнул к соседнему ряду.

- Вообще-то я просто хотела передать тебе задание, которое нам дал профессор. Ты же не соизволил прийти вовремя.

- Были занятия поважнее, чем развлекушки в подземельях с грязнокровкой, - Малфой корпусом повернулся к ней, ухмыляясь. Очевидно, решил взяться за старое – повыводить ее из себя. Голос был насквозь пропитан отвращением, но в глазах уже блеснул вспыхнувший ледяной огонь.

- Не смей говорить со мной в таком тоне, Малфой… - начала уверенно, но понизила тон, когда поймала взгляд светлых глаз.

- Иначе что?

Холодный взгляд, надменный голос, самодовольная ухмылка - сильно накаляли обстановку. Но, пожалуй, ничто не накаляло ее так, как то, что ей безумно хотелось смотреть на него. Темный цвет свитера подчеркивал аристократичный цвет кожи, а часы – по-настоящему красивые руки. Чеееерт.

- Нравиться?

Гермиона встрепенулась и отвела глаза. Боже, что это только что было. Гермиона, твою мать, куда ты сейчас смотрела?

- М? Грейнджер? – Малфой лениво вытягивал слова, все с той же улыбкой. Он скрестил руки на груди и откинулся спиной на холодную стену. Теперь он смотрел на нее сверху вниз.

- Чего тебе?

- Я спрашиваю, нравится? – ухмыляется.

- Не понимаю о чем ты, - Гермиона раздраженно схватила стопку пергамента, лежащую на парте и начала перебирать работы.

- Смотреть на меня. Что, я не вижу, по-твоему, этого пожирающего взгляда?

Глаза, бегающие по пергаменту, не разбирали слов. Щеки вспыхнули румянцем. Она почувствовала. Очень вовремя. Браво. Давай на бис!

- Что ты несешь… - Гермиона резко посмотрела на слизеринца и… опять застыла. Кожа, губы, руки…черт. Черт.Черт. Хватит.

- Давай, делай то, что ты хотела.

Она испугано отвернулась, щеки продолжали предательски гореть. Она чувствовала этот жар. Не только на щеках, по всему телу.

- Ничего я не хотела, - почти шепотом.

- Ты хотела передать мне задание от Снейпа, идиотка, - Малфой залился злым смехом. Вот ублюдок!

Боже, что ты делаешь. Гермиона готова была провалиться под землю. Сбежать, исчезнуть, раствориться в воздухе. Только бы не слышать этих насмешек и не чувствовать жаркое покалывание в щеках.

- Нужно расставить оценки студентам. Возьми стопку работ с преподавательского стола, - попыталась сделать голос как можно строже.
Подперла голову рукой, чтобы Малфой не видел ее лица, на что услышала:

- Ты такая жалкая.

Больше он не проронил ни слова, а доделав свою часть работы просто встал и вышел из подземелья.