Семейный дохтур

                *   *    *   *   *   *   *

ГЛАВА I
*
Жизнь врачевателя до странных событий.

Марс Адамович Самоходов постоянно везде опаздывал. И сколько он не пытался везде успеть, его первый визит всегда смещался, налетал на второй, второй начинался на час позже и тоже смещал третий визит, ну а вечерние встречи часто переносились уже на день или на два, пока он не успевал делать обеденные дела вечером следующего дня.
Марс Адамович окончательно разочаровался что-либо успеть и сломал ногу, чтобы все сами ходили к нему с визитами. Он, конечно, стал успевать больше, но обладая природным словоблудием, Марс Адамович всякий раз так растекался по древу и начинал читать такие пространные евангелические морали, что терял дар времени и уходил во тьму беседы. Часто посетитель тихонько вставал и уходил, не прощаясь, чтобы не перебивать оратора. Марс Адамович в своем воображении в это время совершал путешествие по основам римского брачного права, стоя на высокой руине колонны Римского Форума в длинной тоге с золотой брошью на плече читал морали молодым неопытным римским семьям. Так Марс Адамович часто уходил в своих римских чтениях глубоко за полночь, так что экономка Кабалина Илларионовна гасила ему свет, и закрывала шторы. Но так как Марс Адамович блуждал по дебрям пещер своего глубоководного ума, он делал это с закрытыми глазами и не в каких условностях вроде дневного света или свежего воздуха не нуждался. Марс Адамович занимался примирением супругов. Это подарило ему в светском обществе роль врачевателя семейных ран и недугов. Сколько счастливых пар он спас от разводов и разорения, сколько пар свел навеки, сколько людей, испытывающих друг к другу отвращение, он сделал не разлей водой. Он был волшебником. Он мог людей, ненавидящих друг друга, которые даже приближаться и видеть друг друга не хотят, сделать лучшими друзьями, и что еще более странно, страстными любовниками. Как сказал классик, от любви до ненависти – один шаг. Марс Адамович своими опытами доказал обратное!
Скромная приемная Марса Адамовича на Английской набережной часто становилась сначала антуражем, а потом и руиной для семейных баталий. Но все расходы заботливый и экономный Марс Адамович закладывал в свой скромный гонорар. Стоимость своих консультаций он исчислял не временем, проведенным у него, а количеством эмоций, которые он смог вызвать у молодых. А эмоции, как говорится, измерялись числом перебитых китайских ваз, богемского стекла и хрустальных сервизов, которые заботливая экономка Кабалина Илларионовна ездила на сытный рынок закупать у ростовщиков телегами. После того как Марс Адамович остепенился у себя в приемной, он стал экономить время, но чрезмерно полнеть. Через какое-то время он снова решил принимать в семьях, но в этот период у него так вырос аппетит  от постоянных стрессов новых покоев, коммуналок, общежитий, наемных комнат, где так густо рождались  и росли молодые русские семьи, что он стал еще более полнеть, несмотря на свой нервный и подвижный образ жизни. Представьте себе, что Вам нужно помирить людей, которые от Вас уже собираются ехать в ЗАГС, чтобы развестись.  Какими приемами надо обладать, как чувствовать материал, как желать людям несчастья, чтобы заставить их после тяжелых совместных недель, месяцев, лет после свадьбы мириться. От всех этих стрессов Марс Адамович ел еще больше и нисколько не худел, а потому, несмотря на глубоко пенсионный возраст, он решил заняться хореографией. Он любил внимание к себе, поэтому главное, что им теперь двигало – это обещание молодой женщины-педагога, что он полетит и затанцует блистательные па на сцене лучших театров России. Марс Адамович стал усердно тренировать свое суперэго, но вместо того,  чтобы сбросить свои 120 кг, он, от постоянных тяжелейших тренировок, начал только прибавлять. Через некоторое время он еще усилиил темпы танца, но его аппетит так рос, так что вскоре из-за лишнего веса он уже не смог заниматься стоя и его стали тренировать лежа на носилках, которые все занятие держали перед педагогом экономка Кабалина Илларионовна и асонизатор, работающий в две смены,  Захар Ферапонтович. Стоит заметить, что ни почту, ни телеграммы Марс Адамыч не переносил, а потому со своими пациентами говорил исключительно по телефону.

ГЛАВА II

*   *
Моложавая пациентка

Однажды, к Марсу Адамовичу пришла странная пара – это сорокалетний мужчина и восьмидесятилетняя женщина, которые поссорились на почве различных потребностей в личных отношениях. Прозерпина Львовна Изложницына, дочь сталевара и специалистки по нефтепродуктам, поздно сформировалась как женщина, но вошла  в такое обжорство, что не давала покоя своему покровителю. Рудольф Леопольдович, поначалу был приставлен к ней в качестве провожатого и санитара-волонтера при доме престарелых. Но как женщина не по годам мудрая и смелая, она смогла привязать к себе молодого неустроенного мужчину. Рудольф Леопольдович был искусным массажистом с волшебными руками, громадным половозрелым мужчиной в самом расцвете сил и порядочной тряпкой и подкаблучником в сочетании с адским здоровьем и выносливостью. Поэтому ему пришлось стать аппетитной жертвой прожорливой до плотских утех и телесных вожделений Поли, как он ее называл. Поля или Гидра, как ее за глаза звали ее бывшие санитары - массажисты, кассиры пенсионных фондов, пекари, аптекари, библиотекари,  по которым она прошлась своей двухаршинной красивой фигурой, была эмоциональной восьмидесятилетней женщиной, которая поздно открыла себя как женщину и потому даже и не думала стареть, пока не насладилась амурами хотя бы с семью процентами ленинградских мужчин в диапазоне от 28 до 78 лет. Зкакомство с мужчинами старше оскорбляло ее, так как их паспорта напоминали ей о ее возрасте и доказывали ей невозможность водиться с мужчинами моложе своих лет.
Так вот молодые так многое пережили вместе, что решили окончательно расстаться, полагая что уже вполне узнали друг друга и познали совершенно все прелести совместной жизни. Поля и Руди решили ехать к специалисту. По громкому хрипящему телефону, который заставил ночью встать и слушать у трухлявых изъеденных мышами дверей всех сердобольных старух дома, куда это собралась Прозерпина Львовна, Марс Адамыч не мог найти для нее время в своем густом до встреч графике. Утром он, скрываясь от пациенток, пускал в галоп своего скакового племенного осла с телегой дров для своего камина, чтобы истопить свой кабинет к приходу вечерних полобнаженных пациенток, в полдень он опускал свое тучное тело в прибрежья реки Невы для моциону и так сказать услады дородного тела. В пять часов он садился пить чай со своей любимой пациенткой, которая была у него с мужем каждую неделю и каждую - то разводилась, то сходилась с ним, так что в период развода была совершенно свободна в своем досуге. Вечером Марс Адамович удалялся за город для ловли сетями в Обводном канале ценного реквизита. Им он меблировал свою столь подвижную в его количестве приемную. Денег на обстановку в последнее время перестало хватать, так как жены бушевали чрезмерно и гонорары перестали покрывать Марсу Адамычу их непомерные эмоциональные приходы. А расходов-то, расходов! Схолько на дню в слезах съедалось зефиру, сколько колбасы брауншвейгской, бекону, сухарей, рыбьих хвостов, сколько сладких кренделей и булок утоляло боль буйной молодости. Чай Кабалина Илларионовна завозила уже просто холщовыми мешками, и мешки она эти приехавши с морозу просто вываливала в приемной прямо у Марса Адамыча, так как платить каждый раз за холщевые мешки стало просто невозможно! А сколько водок, настоек и наливок выпивалось у Марса Адамовича. Сельтерская, Смирновская, Столичная, Перцовая. Весь стол приемной был уставлен горячительным, а ночью, после приемных дней, Кабалина Илларионовна то и дело поскальзывалась и каталась по комнате на пустых полулитровых пузырях. Расходы на удобства и глубокие постоянно переполненные клозеты перевалили все разумные пределы, каждый день сутулый асонизатор Захар Ферапонтович разил четырехэтажным матом, проталкивая в удобства в приемной Марс Адамовича все, что надумали в них намедни сердобольные любительницы французских романов. Комья грязи, наросты глины и чернозема не покидали теплые сырые паркеты покоев Марса Адамовича. Чайник в них кипятили непрерывно, и только его шипение могло заглушить всхлипывания молодых тридцатилетних женщин, которые словно эхо раздавались  где-то в глуши его обитой бургундским бархатом приемной. Мебель каждый сезон приходилось перетягивать новым бархатом и через год непрерывных починок, подшивок и подштопок, Марс Адамыч запретил Кабалине Илларионовне закупать на Сенной бархат, а велел штопать дыры самой или ставить дерматиновые заплаты. А что кресла! Полы Марс Адамович в месте сбора молодых женщин в конце концов, устав отдавать каждый квартал за перекладку паркета по семь рублей плотнику, велел заколотить листовым клепаным железом. В общем боязнь опозданий через год такой укромной жизни обернулась до того поношенным и поезаным жилищем, что Марс Адамыч решил перенести свою приемную поближе к Обводному каналу, чтобы быстрее избавляться от продранного старья и меньше кормить осла после галопа до его такелажной рыбалки. В общем, все-то Марс Адамыч устроил, в конце концов, по-своему, или как лучше.
Все вертелось у Марса Адамыча своим гермесовым чередом, так что времени для Прозерпины Львовны никак не находилось. Наконец, коммунальная квартира Прозерпины Львовны озарилась истошным радостным криком в щель их спальни с Рудольфом, о том, что встреча с Марсом Адамовичем завтра в пять часов утра. Бодрая 80-летняя молодая телом женщина бодро встряхнула и понесла в умывальню тело молодого сорокатрехлетнего мужчины. По всему было видно, что она хочет отношений, а он и хотел бы, но больше такого ритма их личной жизни, не смотря на свой молодой возраст, уже не выдерживал. Он, быть может и мог бы, и смог бы, но ему требовалась пенсия по старости как военным летчикам за космические заслуги, или небольшой годовой отпуск от их семейных утех. Но отпуска предусмотрено не было. И Паровоз-Поля несла тело сорокалетнего мальчика в лечебницу Марса Адамовича по утренней 4-х часовой пурге, через весь город, чтобы представить его врачевателю как доказательство потребности в своем счастье. Ровно без пяти пять Прозерпина Львовна постучала стальной телегой, в которой покоился ее спящий муж Рудольф Леопольдович.

ГЛАВА III

*   *   *

Лечение

В своем лечении Марс Адамыч  прибегал к своему невероятно мудрому методу формирования нового врага. Его метод предполагал открытую критику одного из партнеров во время сеанса, доходящую до открытой брани и ссоры с пациентом, которая вызывала в противоположном партнере приступ жалости и солидарности, что сплачивало партнеров против доктора, и они так объединялись, что мирились и уходили вместе разъяренные и расдосадованные. Но этот раз система Марса Адамовича дала сильную течь – Марс Адамович так распалил Руди в глазах его 80-летней жены, что она во всем согласилась со специалистом и подумала, что он теперь для нее уже не молод, истерзан и физически не готов к их щедрым отношениям. Что теперь ей нужен свежий молодой жеребец. Рудольф Леопольдович после трех месяцев отношений с Прозерпиной Леопольдовной  и вправду был загнанной лошадью, заезженной развалюхой, рваной прохудившейся колошей, помятой как ведро ржавой кастрюлей. В его сорок три года ему было пора на заслуженную пенсию с припарками, тазами с солью для ног, компрессами и палатой в санатории на минеральных водах. Руди был морально и физически истощен, словно изъеден молью. Прозерпина Львовна поехала в кабаре, где служила бесплатно для заполнения некого досуга, и в тот же день к ней после сценки подошел высокий 28-летний инженер в темно-изумрудном фраке с бабочкой и огромным букетом роз.

Эпилог
*   *   *   *   *   *   *   *
Образование счастливых

С тех пор по Ленинграду пополз слух о невероятном таланте Карла Адамовича ссорить и разводить молодоженов и просто влюбленных. До сих пор подобных услуг в городе Ленина не оказывалось, даже на черном рынке. Но теперь спрос на услуги по учреждению ссор Карла Адамовича медленно пополз вверх. К нему стали записываться  поздно вечером после кухонных раздоров разъяренные жены, которые прибегали к нему с неубранными волосами без бюстье прямо в ночных халатах и часто босяком, с разводами текущей косметики на лице. Карлу Адамовичу пришлось перейти на ночную форму записи на прием. Теперь он, выспавшись от страшных дрязг, часто доходящих до открытого членовредительства в его адрес от обоих супругов,  весь напомаженный, в байховом халате с начесом в 22 часа принимал трясущихся жен и записывал их на утренние приемы.
К Марсу Адамовичу выстроилась очередь, а количество бракоразводных процессов в судах стала тоже неуклонно расти. Однако через год статисты  Марса Адамовича заметили, что после учреждения некоей услуги стало прирастать и число новых браков. По  всему было заметно, как понравилось молодым женщинам выходить замуж и немножко вздорить со своими пассиями, чтобы через неделю или две снова быть в приемной у Марса Адамовича.

8 часов утра 51 минута, 22 октября 2014 года, писано 2 часа, Тлеющая заря на ул. Железноводская острова Голодай . Редакция 24 октября 2014 года, 1 час 39 минут, ул. Марата, снег идет.