Рассказ Никитишны. Из сборника Благодать. Хроники

— Вот, было, значит, как. Прибегает ко мне Николавна и говорит: "Никитишна, война термоядерная будет, надо запасы делать. Я ей: "Какие?" А она отвечает: сахар, соль, тушёнку, спички. Вот и пошла я, накупила всего, пораскладывала по углам и жду термояда. Долго ждала. Вначале всё по телевизору говорили, фильмы крутили, Ургант выступал, евреи всякие, Кадыров. Опять же, сериал показывали. Там тоже еврейка была в главной роли. Как мадонна, только не совсем. Не совсем мадонна, а так, муж у неё гулял. Потом что-то там ещё было по телевизору. Сын всё смеялся, что мать, мол, все углы продуктами забила, скоро в сахаре черви заведутся. Я ему, дурак ты, в сахаре червей не бывает. А он отвечал, что будут, после термояда, из-за генетических изменений. А я ему, дурак и всё. Потом, сами помните, как всё и началось. И вот, термояд взорвали. Там, за лесом, гриб висел. Я не смотрела, нам ещё в школе говорили, чтоб не смотрели. А молодым в школе такого не рассказывали, они смотрели, слепли. А я, всё как в школе рассказывали, сделала: в белую простыню с головой завернулась и в канаву. А сын не стал так делать. Он с женой и внуками за два дня в райцентр уехал. Тихо. Рано утром. Меня даже не разбудил. Туда термояд и попал. Разбудил бы меня, сказал бы, что в райцентр едет, я бы ему объяснила, что нельзя туда, там рядом с городом военный аэродром, если что, бомбить будут. Но он меня не разбудил. Пожалел будить, думаю. А нам в школе когда ещё говорили, что ежели война, то наш аэродром обязательно в первую очередь разбомбят. Правильно говорили. Так и вышло. А может и не из-за аэродрома термояд туда кинули. А так просто, для устрашения. Надо же было куда-то кинуть, не в нормальное же место. А тут и жертв не особо много, а страшно всем. Всему миру страшно — могут! И термояд, говорят, слабый совсем был. Но сгорело много чего и кого. И стали мы жить после термояда. Через некоторое время пошла я за сахаром в сени, ну, за новой пачкой. Беру, значит, открываю, а там черви: белые такие, достаточно приятные на вид. А вместе со мной теперь Николавна жила, у неё никогда никого же не было. Я ей червей показываю, а она говорит, их есть можно, они же чистые, одним сахаром питаются. Стали мы их есть. Черви на вкус сладкие, чуть с кислинкой. Приятные даже. И много-много их в запасах было: мы их всё ели и ели. Но вдруг как-то утром чувствую, что-то за ухом ползает. Руку сунула, там червь этот, сахарный. Ну, думаю, заполз куда негодник. С чаем его на завтрак съела. А некоторое время спустя Николаевна мне говорит, что у ней всё исподнее в червях, и что ей кажется, что черви у неё там живут. Я посмеялась ещё, мол, не моемся, вот и гниём заживо. А потом и у меня так стало. И выяснилось тут, что у всех в сахаре черви, что это такие мутации из-за радиации, и что черви эти у тех, кто их ест, в организме потомство имеют и в любых органах живут.
Так рассказывала старая Никтишна, доставая кончиком пальца из глаза маленького белого червячка и тут же отправляя его в рот.

 Май 5, 2014, 23:26