Россия и немного грустно

Чем-чем, а уж мыслию страна наша сильна и богата. Нигде и никогда не было, и, к счастию, не будет такого поистине белогорячечного отрыва заоблачного полета торжествующей маниловщины и мерзости запущения в реальности. У нас гвозди китайские, яблочки то польские, то турецкие, зато если мы что выдумываем, так непременно эпохальное, сулящее рай всему человечеству. На меньшее мы не размениваемся.

И нынешнее время не исключение. Наигравшись в «мировую революцию» и оказавшись в результате этой почти вековой шизофрении на помойке мироздания, мы, утершись от налипшего на фейс дерьма, вновь «встаем с колен».

Но от прошлого не утрёшься, не получится начать жизнь с чистого листа. Прошлое, оно всегда с нами, как ты его ни проклинай, ни кричи на весь мир, что мы-де нынче совсем новые, неизведанные как банкнота в десять тысяч «деревянных». Сколько ни отрекайся, - прошлое и настоящее едины, и будущее поневоле порождается этим диалектическим единством. И сквозь «либеральную» личину нет-нет да и проглянет сифилисное мурло «вождя мирового пролетариата».

Вот вышло весьма интересное эссе на эту тему. «Третье пришествие большевизма». Владимир Пастухов доктор политических наук, научный сотрудник St. Antony’s College Оксфордского университета
27 октября 2014. Занимательное чтиво, выдержки из которого с моими комментариями я и предлагаю вам.

«Русское общество, долгие годы спавшее глубоким политическим сном, неожиданно пришло в движение. Причем, в отличие от событий двухлетней давности, речь идет не столько об активности городской интеллигенции («креативного класса», «рассерженных горожан» и так далее), сколько о действительно широком «народном» движении, охватившем самые разные социальные слои.

Уже поверхностного взгляда будет достаточно, чтобы разглядеть религиозную природу этого движения.
Даже у людей, склонных в обычных обстоятельствах к рациональному поведению и рассуждению, в нынешних условиях способность критически осмысливать происходящее оказалась существенно снижена.

«Крым наш» - это не столько политический лозунг, сколько символ веры. Религиозное, однако, не значит церковное, и, тем более, христианское. Скорее, наоборот, «евразийство», получившее статус официальной идеологии в России, генетически связано с русским большевизмом, глубоко враждебным христианству. Свою родословную «евразийцы» ведут не от русских святых, а от «бесов» Достоевского. Это третья и последняя стадия эволюции большевизма, на которой происходит его полное и окончательное разложение».

Правда, неожиданный ракурс? Мне тоже было несколько странно, как казалось бы парадоксально уживаются в одном теле и нарочитое православие, и бурная биография майора КГБ. Оказывается, нет ничего особенного. Это для Деникина было невозможно принять большевизм, а для большевика «совместиться» с демократическим восторгом, - как два пальца об асфальт.

И дело тут вовсе не в лицемерии и беспринципности чинов КГБ, а в самой природе русского большевизма, его весьма оригинальном генезисе:

«Религиозная природа большевизма, его глубинная связь с православием и укорененность в русской культуре не были секретом еще в начале XX века, - по сути, «Вехи» были написаны именно об этом. Перефразируя Ленина, можно сказать, что существуют «три источника, три составные части» большевизма: «западничество» и «славянофильство», как два основных направления русских интеллектуальных поисков середины XIX века, и православная религиозная традиция, ставшая той «чувственной подкладкой», которая помогла соединить вместе то, что, казалось бы, соединено быть не может никогда.

В середине XIX века русская духовная жизнь оказалась в кризисе, во многом напоминающем сегодняшний интеллектуальный раздрай. Подошел к завершению петровский, «ученический» период развития Империи и резко выросло самосознание русских элит.

Ментальная зависимость от Европы, которая в течение предыдущих полутора веков воспринималась как естественная и необходимая, вдруг стала тяготить Россию, уже тогда «встающую с колен»… В этих обстоятельствах верхушка русского общества разделилась на два глубоко враждебных друг другу лагеря: «западников», которые считали, что Россию следует немедленно переиначить на европейский лад, и «славянофилов», которые полагали, что России надо порвать с Европой и вернуться к «допетровским» ценностям.

Надо особо подчеркнуть, что в этом не было ничего специфически русского. Английский историк Арнольд Тойнби писал по этому поводу, что в любом отсталом обществе, которому нужно противостоять более сильному в военном и экономическом отношении противнику, возникает два течения: «иродианство» - ратующее за копирование институтов более удачливых соседей, и «зелотизм» - призывающее к глухой изоляции ради сохранения традиционного уклада.

Народническое движение растворило в себе и тех, и других, создав идеологический оксюморон - охранителя-модернизатора на православной чувственной подкладке. Следующей исторической производной от народничества и стал большевизм - сектантское политическое течение, странным образом сочетавшее в себе радикальное западничество с не менее радикальным изоляционизмом. Большевизм, с одной стороны, вырвал Россию из Европы, а с другой - провел самую мощную и самую массовую европеизацию России со времен Петра I. У большевизма оказался огромный модернизационный потенциал».

Да, именно при большевиках была осуществлена невиданная до тех пор индустриализация. Как говорил И.В.Сталин, «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». И большевики это сделали. Тут самое время привести слова г-на Зюганова: «110,2 процента роста в США и 107,6 – во Франции несравнимы с СССР, где промышленность выросла в четыре раз по сравнению с российскими показателями 1913 года».

Справедливо и то, что в СССР были развиты наука и искусства, и человек впервые вышел в космос именно в СССР. Хотя и на фоне чудовищного геноцида собственного народа, - этого из нашей «песни», увы, тоже не выкинешь.

Но… «исполнив свою модернизационную миссию, большевизм за несколько десятилетий целиком растратил свой пассионарный заряд и к 70-м годам XX века окончательно выродился в скучный и не вдохновляющий «коммунистический ритуал», повторив судьбу русского православия. Он не то, чтобы исчез, но ушел с поверхности общественной жизни, превратившись в «подземное озеро».

После распада СССР эти подземные идеологические воды снова поднялись на поверхность. Случилось второе пришествие большевизма в русской истории».

 Однако, успехи СССР оказались навеки утерянными. Надо сказать, что было это вовсе не неизбежно, как нам силятся доказать «православные чекисты», ведь смог же Китай совершить переход от командно-административной экономики большевизма к современной рыночной экономике не только без потерь, но и с солидным прогрессом! Произошедший дичайший регресс в России всецело, на мой взгляд, вызван специфической ментальностью именно русских. Чудовищным эгоцентризмом, тем самым «лишь бы мне и сейчас, а тебе на сапогом по роже».

«Второе пришествие большевизма для России оказалось не менее губительным, чем первое. Механическое и нетворческое заимствование чужих институтов не имело ничего общего с действительным либерализмом. Реформаторы восстанавливали частную собственность и капитализм с тем же остервенением, с которым их деды раньше их уничтожали. Созданный их усилиями экономический и политический строй России не имел ничего общего ни с настоящим капитализмом, ни с настоящей демократией».

Мне приходилось бывать в Германии и вообще в странах Западной Европы, и я могу подтвердить эти слова русского оксфордского профессора. Неороссийский «капитализм» ваялся не с Запада, а с трудов основоположников марксизма-ленинизма. Отсюда неимоверно зверское личико у нашей «суверенной демократии», где счастливы только воры. Да что говорить, это никакой не капитализм, а номенклатурно-криминальный фашизм. Корпоративная диктатура окриминалившейся большевистской номенклатуры.

«У второго пришествия большевизма есть четкая дата «окончания». Его миссия была завершена 17 августа 1998 года, в день, когда правительство Сергея Кириенко объявило дефолт. Надежды населения на лучшую жизнь перестали ассоциироваться с рыночными и демократическими реформами. В своих мечтах о комфортной жизни русский человек «отвязался» от Европы, а само слово «либерализм» стало для него надолго ругательным.

Шок, растянувшийся на целое десятилетие. Так называемый «путинский режим» есть прямое следствие кризиса 1998 года. Он породил ту массовую политическую и социальную апатию, временами переходящую в депрессию, без которой становление такого режима было бы невозможным».

Феномен путинизма тоже уникально русское явление. Для этого нужен особый народ, какого больше нет нигде на свете. Даже на той же Украине, где пьют не меньше наших «суверенных» 18-и литров чистого спирта в год на душу населения, такое было бы совершенно невозможно, и правильно об этом сказала юная «поэтесса Майдана». Такая государственная конструкция возможна только в обществе генетических рабов.

Но… «Конец 2011 и начало 2012 годов оказались лишь увертюрой к исторической драме, которая по-настоящему развернулась двумя годами позднее, после очередного витка украинской революции.
Как нельзя склеить разбитую вазу, так нельзя приложить обратно «либерализм» образца 90-х к русскому обществу. Лидеры «болотного движения» сумели раскачать лодку, но не удержались на капитанском мостике. В чужую лодку запрыгнули сидевшие в засаде с 1991 года партиоты-евразийцы. Их «новороссийский проект» знаменовал начало третьего пришествия большевизма в России. Евразийство - это, по всей видимости, последняя пугающая ипостась русского большевизма. После нее может быть либо что-то совершенно новое, либо пустота».

Хотелось бы надеяться, что в настоящей умственной элите русского народа всё-таки найдутся силы для зачатия этого «совершенно нового», но пока события развиваются в совсем противоположном направлении.

«За двадцать лет, прошедших с момента распада СССР, ядро кометы русского большевизма окончательно развалилось, и от него откололись два безжизненных политических астероида - русское неозападничество и русское неославянофильство. Теперь все мы становимся свидетелями весьма любопытного и опасного процесса, когда оба осколка синхронно «уплотняются», грозя превратиться в новые «черные дыры» русской истории. Доминирующим течением на обоих политических полюсах стал фундаментализм - то есть наиболее радикальное, негибкое, нетерпимое и догматическое крыло. Два идейных течения, являющихся политическими антагонистами, но выросшие из одной «большевистской шинели», стали со временем стилистически неотличимы друг от друга».

Не просматривается здоровых тенденций, большевизм продолжается, претерпев лишь метаморфозу безыдейности. Да сейчас и нужна не столько идея, сколько экономическое озарение типа того, что случилось у Столыпина. Нужны не жулики и популисты, а профессионалы…

«Судя по всему, на этом история большевизма в России завершается. Будучи порождением первой Крымской войны, он, скорее всего, на второй Крымской войне и закончится. Многим может показаться, что этот вывод не подтверждается эмпирически - достаточно взглянуть на то всеобщее воодушевление, если не сказать ликование, с которым русское общество встретило новый «патриотический» курс правительства. Этим людям следует напомнить, что двадцать лет тому назад то же самое русское общество с не меньшим энтузиазмом приветствовало русских «либеральных реформаторов». И не просто приветствовало, а шло ради этого на баррикады и ложилось под танки. Поэтому нет ничего более иллюзорного в политике, как народное воодушевление. Так что, как сказал царь Соломон: «Пройдет и это».

И далее: «Будучи по своему содержанию историческим ремейком большевизма, «евразийство» лишено собственного творческого начала и подлинной харизмы. России еще только предстоит сделать свой главный исторический выбор. Но это не будет выбор между большевиками-западниками и большевиками-патриотами. Основная масса русского народа находится вне влияния этих отживающих свой век идеологий.

Выиграть право стать застройщиком будущей России может только совершенно новая сила, которая должна прийти на смену большевизму. Такой силой могут быть либо настоящие либералы, либо настоящие фашисты. И те, и другие, еще не появились на поверхности русской политики. Но на самом дне русского политического океана уже проснулись вулканы. И, когда в России закончится третье пришествие большевизма и схлынет фальшивая «евразийская» волна, вершины политических вулканов обнажатся, и начнется настоящее извержение».

Великолепное произведение, но весьма грустное. Поневоле позавидуешь украинцам: у них нечем топить, и жрать тоже нечего, но большевизмом они уж точно переболели. И другие народы бывшего большевистского лагеря переболели. Ну, кроме разве что Ким-Чен-Ына и «Феди Кастро», но это лишь вопрос времени. У нас же всё кончится с последним кубометром газа.

Не могу забыть той радости, которой засветилось лицо нашего перманентного «общеморального лидера», когда ему сообщили о возможном расширении границ в Арктике аж на миллион квадратных километров, и на этом миллионе нефти хоть задом ешь. Неужели других поводов для радости у нас так никогда и не случится?

Валентин Спицин.