Распыл. годы 20-70-е. роман ч. 5

   «Малолетка»
А кобылка досталась казаку дикая красивая, с кудрями и глазищами-озерами в коих он и потонул безнадежно…
Звали симпатию сердца Асей, родом она была с нижнего Дона, откуда, так же как и Сашка с отцом, сбежала сначала в Новокузнецк, а через год подалась с семьей в Прокопьевск. От нее Сашка узнал, что казаков окрест тьма, - что в Белово,  что в Прокопьевске и все, до поры, попрятались по шахтам. – Тута, дескать, «Советы» не злобствуют. Им, комунякам даже выгодно – рабсила подвалила! Это ж ясно… Но он не понимал; – а что ж его батька прячется? - Аська хмыкнула:
– Так он же, поди, охвицер да с
крестами георгиевскими? 
Сашка открылся:
- Точно… 
Он нарушил тятькин наказ молчать до поры, - но, ведь, она сразу признала в них казаков, и не мог он обманывать свою Асю – обожгла первая Любовь юную душу, растревожила! Пришлось и с цыганами разойтись – казачка их не жаловала как и его батя. Жизнь вообще пошла по-другому – учиться лучше стал, а уж украсть чего и вовсе не моги – уйдет Аська и не глянет! Даже взгрустнул Сашка – не мог он без набегов лихих, ибо натура! Н-да... Однако, пришлось усмирить ее до времени – вот женятся, а там.., какой казак бабу спрашивает за жизнь? – Вольный он как ветер степной! Утеха-то добрая, конечно, да вот только до 18-ти годов еще шесть в мальчуках ходить и сорвался. Сдружился с Аськиным братом и со Славкой татарином да пошустрили малость. Сначала выкопали со школьного сада редкую рассаду и продали бабке-Крысихе за трояк, а участковый прознал, потом задрались с пришлыми на аллейке у танц-площадки и Сашка, получив заточкой в руку, пырнул обидчика ножом в бедро – так оба «по малолетке» и отъехали на два года в колонию. Коммуняки с новой уголовкой быстро определились – законов настрочили тьму-тьмущую! 
Расстроил казачок всех. Особо Семен Кафкай закручинился – не доглядел! А уж как друг Савелий наказывал.., – эх, шустрой парнишка страсть! Даже батька его Василий откачнулся от водки, однако, лишь проводил сынка на правку милицейскую, запил еще больше. Только Асю подвиги Сашки не смутили – казак он и есть казак – будет ждать милого!

7.
Вернулся Сашка только через три года – колония не подарок! Приходилось честь отстаивать - в авторитет средь пацанов входить, вот и продлили воспитательный срок. Отсидел достойно, на пальцах первые наколки засинели и стукнуло 15 годов… Ася, его как встретила, – ахнула! Ушел мальчиком, а вернулся мужчиной… Уж и стать, и красота – чисто в батьку своего двинул. Опять же, обнял и поцеловал по-взрослому – прижал аж хрустнула веточкой, ай, хорош! Говорил теперь Сашка ломким баском, курил. За столом, стакан водки опрокинул и глаза не смякли, – востро на всех поглядывал. Ел степенно, говорил мало, а слушал речи старших уважительно и согласно.  Сразу пошел работать – катал бревна на лесоскладе наравне со взрослыми, - вечерами посещал школу рабочей молодежи, - исправился парень!
       Когда Сашка отца после зоны увидел, – жаль стало до слёз… Поседел казак, и борода на грудь вместо шарфа легла. Поговорили скудно, чувствовал себя сын виноватым… Заметив, что и мачеха попивает, не осудил, но ушел в общагу, мол, ему там к работе ближе и молодежь вокруг – извиняйте. Извинили. – А што? Бугай он здоровый, - щепелявила Нюрка повсюду, - и время самому кормиться да жизнь строить! Опять же не забывает – гостинцы в день воскресный носит: колбаску, то, се, а иногда и чатушечку водки батьке выставит – молодец сынок!
Все это так, да вот скрытным стал Сашка - вроде как тайную мечту заимел, а открываться близким не решался. Или не хотел?.. Первой спросила Ася, но любимый отшутился и, сказав, что хочет стать токарем и шофером 1-го класса, пригласил в кино. Она опустила уголки губ, мол, не высоко же ты летаешь, но промолчала. Да, Ася мечтала, что вернуться они на свою донщину и поступят в ростовский университет, поженятся, но видно не созрел еще казак для подобных свершений – подождем…
А ведь Сашка и впрямь скоро доказал, что талантлив и очень последователен в достижении цели. Так полученные на зоне навыки токаря, он развил на факультативе ШРМ до некоего искусства. Поговаривали  даже, мол, и замки любые выточит по частям да соберет и болтали про пистолет… Но в последнее мало кто верил – порочат злые языки парнишку! Он де, на правильный путь ныне стал – не своротишь! Поди, попробуй бревна весь день катать да складировать. К тому же, зарабатывал как взрослый, да еще руки золотил трудами тонкими! Ведь и одевается дорого – шляпа фетровая, костюм тройка, и невесту подарками балует – толи еще будет!.. Опять же, сдал Сашка на права. В семнадцать лет устроился шофером на автобазу и к совершеннолетию имел уже удостоверение водителя 2-го класса.
   «Первая ходка»
Пришла пора в армию сбираться, но вдруг арест и посадка на десять лет за неоднократный грабеж сберкасс… Все так и ахнули! Поговаривали еще про недоказанные вскрытия частных и шахтовых сейфов в округе, однако хватануть за это Сашку не смогли. Суд кончился, отец совсем круто запил, а Ася слегла – чуть ли не горячку ей врач пророчил...
Прошло полгода. Ася выздоровела, наскоро вышла замуж за залётного казачка и навсегда исчезла из города.
Отец Сашки очнулся лишь после первой весточки от сына. Тот сообщал, что отбывает срок в магаданской тюрьме – такова статья, но каждый год таких зэков обычно бросают в другие «крытки», чтоб законы воровские не навязывали. Вообщем, в следпятилетку попадет и он поближе, а может даже на зону – там вольготней. Добавлял: – прости, отец, от судьбы не уйдешь, извиняйте и т.п., а далее, - по возможности, будет отписывать про свои дела почаще.
Угрюмый, дядя, что доставил весть, был обласкан, оплачен, тайно поведал отцу о гаде из-за которого авторитетный Сашка сел, и вскорее съехал в поисках того подельника «пообщаться»... Василий же, вообще замолк на недели, будто зарок дал. Буркнул лишь Нюре: – от натуры не сбегишь! - о чем супруга тут же сообщила в ближайших  забегаловках - мудрая женщина!
9.      
И отсутствовал ее пасынок долгих десять лет, как и запросил у суда товарищ прокурор…
Кидали Сашку ГУЛАГовы власти по всей матушке-Сибири, закаляя душой и телом камерной резней. Травили гиблым воровским законом, меняя в парне человека на волка. И это им почти удалось, но, лишь в черном  деле грабежа или под сильным воздействием алкоголя. Сие последнее, родитель увидел сразу по возвращению сидельца в отчий дом.

   Война.

… А пока Сашка сидел, полыхнула по землям и душам война. Вмиг кончились сказки про мощь и непобедимость страны – враг страшным аллюром промчался к Москве и встал. Одним из первых ушел добровольцем Семен Кафкай. Рванули следом треть шахтеров города. Сунулся, было, и Василий, грозно вспушив седую бороду, но его вежливо выдернул из очереди юный политрук и попросил дедушку вернуться на печку, даже не взглянув в документы. Опустели шахтерские дворы, смолк стук домино у бараков и притихла ребятня. Казалось, уже к Спасу яблочному все вернутся домой, славой воссияв, - какой же тать сдюжит против такой рати? Но пошли поезда с калеченными да раненными, тучами воронья понеслись к матерям да женам похоронки…Падали один за другим и города Руси. И вот, уже поздняя осень, а фашисты все еще под Москвой... Вроде выдохлись, а может япошки струхнули поддержать, вот и удалось перебросить с Востока наши войска – судили по-разному… Одно ясно – теперь фрицу хана и по-первому снегу рванет волчара назад – видали мы таких Напольенов! И все ж, мерзнут подлюки под Питером и столицей, а часть крутнула к Волге, Дону испить и нефтью разжиться!

   В тюрьме сполох.

Зэки разделились как раз поровну. Воры взывали к своим законам и понятиям по которым уходящие объявлялись суками, но храбрецы рванули в бой. Сашку и политиков воевать  не пустили – такие вороги на войне опасны. Ныла душа казацкая, ночи не спал - всех героев-предков вспомнил!
В камерах же, шли бесконечные разборки - надо было не оказаться «крайним» - кольнут «пером» и баста! Авторитетов, покруче чем он, утаскивали на погост перепуганные вертухаи – резали воры зэков, даже за мечту сразиться с фашистами. Так продолжалось долго.
Потом, после войны, многие вернутся в тюрьмы – кому будут нужны завоеватели Берлина? Былой славой не прокормишься, а значит снова браться за «ремесло», чтобы выжить. Ну, и опять на нары! И грянет «сучья война» против героев Великой отечественной. Резня прежняя никла перед этой бойней. Часто и начальники не брезговали стравливать зэков – сводили с особо неуемными свои подлые счеты. Чудом не запачкался кровью Сашка в этой бойне – Свобода подоспела!
                ***
Он обязан был вновь прописаться по прежнему адресу, регулярно отмечаться в милиции и, хотя бы делать вид, что живет у отца.
      Свобода!.. Так загулял на радостях сынок, так побуйствовал, что казалось, упекут его «Органы» уже через месяц обратно за колючку. Но! - Сашка вдруг дал по тормозам в простом и переносном смысле.
Лихо остановив, однажды, железного коня  завода «ЗИС»  возле самого подъезда батьки и гордо спросил:
- Как тебе жеребчик, атаман?
Василий мельком глянул на новенький авто и нахмурился:
– Угнал что ль?
Сашка весело оскалился белыми, выдержавшими все лагерные бои зубами:
– Что ты?!  Укатали  сивку ментовские горки, отныне гордиться своим казачком будешь – принят на службу!       
- Сколько в лапу дал?..
Сашка завалил на затылок кубанку и выбил хромовыми сапогами краткую чечетку:
– С гаком! Начальничек аж в звании повысил – 1-ый класс подтвердил через дружка-правилу. Мусора, оне до денег дюже жадные. 
Василий жестом пригласил сына в дом:
- А татуировки твои, они не глянули перед этим, особенно ножичек обвитый змейкою, ась?
Сашка, пригнувшись, вошел в дверь барачной хибары родителя:
- Так это ж… Картинки для форсу блатного, а я теперь чистый, открытый всему советскому народу, уважаемый товарищ! - Водила 1-го класса, бать, на гражданке на генеральский чин тянет!
- А ножичек обвитый змеей, не на убийство?..
Сашка огрызнулся:
- Ты че в атаки не ходил? Там, где я чалился - либо ты, - либо тебя... Ух, и запашина у вас! Нюраша хоть иногда тут шмон наводит?
Василий оставил дверь открытой:
– Какая она тебе Нюр…
Сашка извинился:
- Виноват. Анна Степановна, вы дома?..
Отец буркнул – спит! - и задвинул ситцевую занавеску Нюркиного алькова.  Сашка присел на табурет:
-  Как дядька мой Петро Заруба?..
Василий аж закашлялся. Сын плеснул ему в стакан водки из дарственной чатушки, тот выпил и спазм ушел вглубь:
- Потерялись мы с Петром.
- Как так?
– А так!
Рявкнул Василий. Нюраша, что-то пьяно залепетала во сне, заворочалась и он перешел на шепот:
- У него грудь в крестах, как у тебя в медалях, а я письмишко чиркай кавалеру? Его, поди, и без меня красные прищучили если не…
- Жив он.
Василий снова несказанно удивился, а сын мигом опростал остатки 250–ти граммовки в его стакан: 
- Земляка нашего на мордовской тюрьме встренул – в своей станице Заруба. Дай точный адрес, батя,  желаю проведать...
Тот пожевал огурец и мутным взором надолго замер на лице сына:
- В родных краях чего-то удумал сотворить, тесно тута?..
Сашка печально улыбнулся:
- Эк тебя большевички пугнули, тятя, а я-то думал, ты обрадуешься весточке…
Он встал, смял сапоги в гармошку и пошел к выходу:
- Сам найду.
Василию стало так тошно, что он пнул ему вдогон табурет. Сашка обернулся:
- Вот таким тебя помню и люблю, а за эту вонючую норку с Нюркой не уважаю.
Дверь отсекла уличный свет, и в комнате стало темно и подло.
В ней колоколом прошлого бухнул в тишине его собственный голос – Не уважаю! – А штабс-капитан Стрельцов спросил; - пошто так?.. Недобитая алкоголем память вернула бывшего сотника в осень 20-го и он отпрянул душой как от зеркала! - оно вдруг открыло страшную тайну.. У офицера было его лицо! Теперь, когда Василий постарел, он странным образом копировал Стрельцова… А уж стать, походка и даже манера сидеть верхом… Господи, уж не с отцом ли довелось встретиться? Ибо сызмальства слыхал он намеки про другого батьку, родного, ан не верил…
Василий встал, тряхнул головой как от пропущенного удара в челюсть и крикнул; - не верю!
Вскочила перепуганная Нюрка, и со сна, захныкала про какую-то трешку, кою Васенька сам пропил, а вовсе не она… Казак встал и вышел из ужаса хаты на Свет Божий.