Похищение

                Вечер пятницы – что может быть лучше? Тем более, что сентябрь баловал прекрасной бархатной золотой осенью с разноцветным листопадом, солнечными днями, по-летнему пронзительно синим небом. Ночи тоже были теплыми, мягкими, ярко-звездными.
                Выходные он не планировал – как сложатся, так и сложатся. Нелька давно намекала насчет похода по магазинам, мол, шубку надо бы присмотреть, зима на носу. Он только отмахивался: какие сейчас зимы пошли, тем более в большом городе, где и снега-то практически не бывает, на кой ляд шуба при таких погодных условиях. Уж лучше машину обновить, ведь подумать только, что какая-то шуба  стоит почти половину стоимости нового автомобиля. Рехнуться можно. Да и денежный запас иметь тоже надо. Нелька, вроде, вняла его доводам.
                Нет, выходные должны сполна оправдывать свое предназначение. Спать досыта, до одури смотреть телевизор или скаченные из интернета понравившиеся боевики, перечитывать любимые книги, вкусно есть, сладко пить. А еще он любил в выходной день понежиться в ванной. Причем, обставлял это дело тщательнейщим образом, у него был целый ритуал, связанный с этим.
                Первым делом, отключал мобильник. Потому как тут зависимость прямая: стоило ему только погрузиться в пахучую приятно-теплую воду с пенной шапкой, вытянуться в неге в полный рост, блаженно закрыть глаза, как тут же начинались звонки. И уже нет того удовольствия, ней той целостной радости. Нет, он не желает, чтобы кто-то мешал получать удовольствие от процесса. А посему, телефон временно лишался права соединять его с внешним миром.
                Вторым делом, он заготавливал несколько видов бутербродов, например, с маслом и сыром, с семгой, с сыром и сырокопченой колбасой, с маслом и икрой. Резал все тонкими ломтиками, не спеша, смакуя и предвкушая. Бутерброды сооружал трех, а то и четырехслойные. Поверх каждого – зеленая веточка укропа или петрушки. Клал на квадратное стеклянное блюдо кисть мытого винограда или несколько груш и мандаринов, а то инжир или кусочки ананаса – что было в доме. В позолоченную розетку – с верхом шоколадных конфет, лучше всего, конечно, «трюфели» и «рафаэлло». И заваривал большущий бокал крепкого зернового кофе со сливками и сахаром, чтобы с коричневой ароматной пеной сверху. Всю эту роскошь красиво устанавливал на посеребренном резном подносе. А в центр непременно бокал хорошего красного вина. Ставил рядом с ванной табурет, на него заставленный поднос, рядом с подносом пару журналов и одну из любимых книг. А еще пепельницу, пачку сигарет и зажигалку. Ну а потом можно и воду открыть. И пену для ванны плеснуть щедрой рукой. Не спеша разоблачиться, аккуратно развесить на полотенцесушителе приготовленные чистые трусы и носки, чтобы потом приятно было надевать на распаренное тело теплое. Весело-строго крикнуть Нельке перед тем как закрыться: «Прошу не беспокоить, разве что конец света или крайний форс-мажор! Меня нет! И надолго!». И, действительно, мог просидеть в воде часа три-четыре, а то и больше.
                Нелька давно смирилась с этим его бзиком. Да и невелик грех для взрослого мужика. Другие вон пьют, играют, гуляют налево-направо и чего только не вытворяют. Должны же быть у человека свои маленькие радости и странности. Пусть себе плещется. Только когда прием водных процедур уж слишком затягивался, она время от времени легонько стучала в закрытую дверь: «Живой еще?». «Не дождетесь!» - получала в ответ.
                Итак. Пятница. Вечер. Впереди два выходных дня со всеми своими приятностями.
                Юрий Алексеевич, именно так величать законного супруга Нелли, сладко зевнул, с хрустом потянулся, разминая затекшие плечи. Взял с тумбочки журнал с программой телепередач. Чем порадуют нас телевизионщики? Опять, небось, сплошной криминал и шоу. Девятый час, а Нельки все нет. С утра, правда, предупредила, что после работы они с подругой Натальей  запланировали чес по магазинам. Вот ведь радость – на витрины пялиться. Дуры бабы. Словно соглашаясь с ним, запиликал домашний телефон.
                - Да. Слушаю.
                - Юрий Алексеевич?
                - Он самый. Добрый вечер.
                - Боюсь, что для вас он не совсем добрый.
                - То есть…
                - Ваша супруга, Нелли Владимировна, похищена. Нами. Сразу предупреждаю, что в случае обращения вами в полицию, мы не только не гарантируем сохранность ее жизни, а напротив, гарантируем обратное. Если вам дорога ваша жена, то вы должны выплатить нам в течение суток, то есть двадцати четырех часов, определенную сумму. Я позвоню вам через двадцать минут. – В трубке послышалось пиканье. Машинально глянул на настенные часы. Двадцать - двадцать.
                Хм. Что за чушь. Полный бред. Бред сивого мерина. Глупость какая-то. Он машинально заходил по комнате. Что же это такое? А? Шутка? Ну, конечно! Да Нелька сама и разыгрывает. Утомились там с Натальей болтаться по супермаркету, вот и развлекаются. Попросили какого-нибудь постороннего мужичка для хохмы наговорить эту чушню. Дуры бабы. Чай, не первое апреля, чтобы разыгрывать его. Дуры и есть. Ни ума, ни фантазии.
                Он мысленно проговаривал это, а внутри росла тревога. Нет, не похоже, чтобы это был просто розыгрыш. Голос звонившего был напряженным, тон жестким. Судя по этому голосу, звонил мужчина молодой. Может быть, совсем молодой. Лет девятнадцать – двадцать пять. Или даже моложе. Беспощадный возраст. Ума и жизненного опыта мало, сочувствия и сострадания к людям нет, зато амбиций и гонора выше крыши, а претензии и требования к миру и окружающим и вовсе запредельные. Для них убить человека или покалечить – все равно, что муху шлепнуть. И не важно, ребенок перед ними, старик или беспомощная женщина. Господи! Вот вляпалась! Где они ее подловили? Как вычислили? И где сейчас держат? В каких условиях? И что им от нее надо? ..Ах, да… Выкуп. Через двадцать минут. А сколько прошло?
                Он взглянул на часы. Двадцать - двадцать семь. Через тринадцать минут перезвонят. Так. Надо, во-первых,  успокоиться. Волнение – плохой советчик. Взять себя в руки. Это первое. Второе. Пока есть время, надо обдумать ситуацию и продумать линию поведения. Если это действительно похищение, а не идиотский розыгрыш. Если же второе… Ох, он и задаст шутнику, кем бы тот ни оказался. А если затейница – сама Нелька, то влетит ей по первое число! Не только про шубку и поездку в Египет, о которой грезит с марта, когда оттуда вернулась загоревшая и полная впечатлений Наталья, так вот, не только о покупках и поездках забудет надолго, а вообще будет год ходить молча в тряпочку! Тоже мне, Петросян в юбке! …А вдруг и в самом деле?
                Ладно. Все. Сосредоточились. Итак, рассмотрим худший вариант: Нельку и впрямь похитили. С целью выкупа. Интересно, а сколько они запросят за нее? Вряд ли так уж много. Женщина она не первой молодости, все же тридцать пять уже, тридцать шестой пошел. Да и не то, чтобы раскрасавица какая или ума палата. Родословной Нелька не блещет, происхождения самого обыкновенного. Носительницей каких-либо секретных сведений или ценной информации тоже не является, если только похитителей не интересует информация о распродажах, скидках в супермаркетах и где что можно купить подешевле. Да  и с него что взять? Кроме той не столь уж и фантастической по нынешним временам суммы, что сумел скопить на всякий непредвиденный случай за последние три года, у него и нет ничего больше. Ну, да, есть «хендай», но ему уже семь лет, за него много не выручишь. И самая большая и единственная ценность – квартира, самое малое на три миллиона потянет. А самим куда потом? В бомжи? Вот когда вспомнишь предупреждение друга Коляна: никогда не копи на черный день, а то как накопишь, так он сразу и придет, этот черный день.
                Он аж застонал. Вскочил с дивана, снова заходил как лев в клетке. Не было печали! Еще несколько минут назад все было так хорошо, так распрекрасно! Он строил радужные планы на выходные. Мечтал о своем маленьком «ванном» празднике. И вдруг все рухнуло.
                Так. Все. Хватит психовать, ахать и руки заламывать, как тургеневская барышня. Ты мужик или кто! Вот и будь мужиком. Итак, расклад таков: неизвестные люди (или человек) похитили жену Нелю и требуют за нее выкуп. Вопрос: что делать? Ответ: сначала надо дождаться звонка похитителей и выяснить условия выкупа. А вдруг, все не так и страшно? Ну, попросят пацаны-старшеклассники десять тысяч, на кабак. Хрен с ними, отдаст. И даже в полицию заявлять не станет, хотя надо бы молокососов проучить, да не будет связываться.
                Раздался звонок. Он метнулся к телефону с бьющимся сердцем. Прежде чем снять трубку, заставил себя досчитать до трех, глубоко вдохнул-выдохнул.
                - Да, - голос, вроде, ровный, без волнения. Это хорошо. Так и  надо.
                - Юрий Алексеевич, выслушайте наши условия о выкупе. Вы передадите нам в течение суток в условленном месте двести пятьдесят тысяч рублей и получите вашу супругу в целости и сохранности. В противном случае, или в случае обращения в полицию, вы также получите вашу супругу, но только частями, так что придется ее потом собирать в целое из кусочков, как картинку из пазлов. Вам все ясно? Условия передачи денег вам будут сообщены завтра в девять утра ровно. Спокойной ночи. – В трубке раздались короткие гудки.
                Он опустил трубку на рычаг. Страха не было. Была досада и раздражение. Вот уроды, издеваются еще, спокойной ночи желают. Какой тут покой. Покой нам только снится. Его ожидает бессонная, беспокойная ночь. Длинная ночка.
И все же любая определенность лучше неопределенности. По крайней мере, он знает о какой сумме идет речь. Двести пятьдесят – это вам не десять тысяч. Но и не три миллиона. Хотя четверть миллиона – тоже деньги весьма не малые. Успокаивало то, что такая сумма у него имеется. Именно столько он и отложил на черный день, который тут же и наступил, чтобы собрать свою жатву: «Я пришел, отдавайте те деньги, что на меня скопили». На эти деньги он мог бы купить жене роскошную шубу. Или шубку попроще, и осталось бы еще на вдвоем в Египет слетать. Или… Нелька… Его супруга. Вторая половина. Законная жена, с которой прожито вместе уже одиннадцать долгих лет. Привык он к ней, хотя временами она бывает несносна со своей трескотней и пространными сплетнями по телефону или бесконечной болтовней с подругами о тряпках. Порой до такой степени, что глаза его ее бы не видели. Вот теперь не видят. Сиди и радуйся. Вспомнился вдруг анекдот, как вернулся с похорон собственной жены армянин, сидит и плачет: «Один. Один. Совсем один…» Потом подумал, подумал. И вот уже сидит и радуется: «Один, один! Совсем один!!!»
                Встал. Заходил в задумчивости по комнате. Нет. Не хочет он без не нее. Не может. И дело не только в привычке. Как оказалось, Нелька стала частью его жизни, частью его самого. Все его думы, мысли, планы, дела так или иначе связаны с нею. Все его раздражение, обиды и переживания тоже связаны с нею. Но это его обиды и раздражение, его переживания и он не хочет, не желает, чтобы кто-то насильственно лишал его всего этого. Потому что это и есть жизнь, разные ее проявления, стороны, нюансы. И никакие чужаки не имеют право отбирать у него его Нелю и все, что с нею связано. Как они смеют? Кто дал им такое право, в конце концов.

                …Часы показывали без четверти три. В это время самый сон. Как сказал этот упырь? «Спокойной ночи»? Урод! Вот достану тебя, тогда самому тебе будет покой. Вечный! Упырь.
                …Как она там сейчас? Что делает? Спит? Хорошо бы. Будем надеяться, что ее держат в более-менее нормальных условиях, не истязают, не давят на психику. Пусть спит и видит хорошие сны. А утром, в девять, позвонит этот урод, и они быстро обо всем договорятся. Деньги он снимет, к восьми уже будет около сбербанка, чтобы первым быть у кассы. Не такая уж и сумма – двести пятьдесят тысяч, если разобраться. Не дороже человеческой жизни.

                …Почему у них нет детей? Как-то раньше не задумывался над этим. Нет, думал, конечно, но как-то поверхностно, вскользь. Мол, пора бы уже и ребенка заводить. Но все на потом, на потом. А подумать, им обоим по тридцать пять. Не успеешь оглянуться, как сороковник, а там и полтинник – стольник на двоих и уже не до деток. Дети… Продолжатели рода. Не правильно будет, если род Смирновых на нем и закончится. Одинокая бессмысленная старость, что может быть грустнее. А из Нельки вышла бы сумасшедшая мать. Вся ее энергия ушла бы в это русло, некогда стало бы мотаться по бутикам со своей Натальей. Кстати, Наташка… Ох, чует его сердце, что эта грымза причастна каким-то боком к похищению Нельки. Точно. Вот кто наводчица. Ведь именно она знала о Нелькиной мечте о норковой шубке и о ее планах выклянчить отложенные деньги, и знала сколько именно их имеется. А чего тут думать, взять и позвонить Наталье. И плевать, что три ночи. Плевать! Он тут, понимаете ли, не спит, терзается, с ума сходит, вся голова набекрень.
                Трубку долго не снимали. Наконец сонное протяжное «ал-ле-е».
                - Извините за поздний звонок. Мне бы Наталью.
                - Кто спрашивает?
                - Муж подруги Нели. Мне надо кое-что уточнить. Срочно. …А вы сын Натальи - Максим?
                - Сын. Ну хорошо. Попробую добудиться. Хотя не уверен.
                И через долгие, бесконечные пять минут:
                - Алло. Юр, ты что ли?
                - Где Нелька? – рявкнул зло.
                - Чего-о?
                - Того! Где моя жена?
                - Дома, наверное. Ой, Юра, а что, Нели нет дома? А где она?
                Зло сплюнул. Чуть было не швырнул в сердцах трубку, но сдержался. Ловко она валяет дурочку. Артистка.
                - Юр, я спросонья не сообразила. А что, Нели и правда нет дома? Мы вчера с ней ходили весь вечер по магазинам. Ничего такого не присмотрели. Около восьми разошлись по домам. Она сказала, что поедет домой. Села в маршрутку. Я тоже домой поехала. Все. Ой, Юр… Может, надо больницы обзвонить, а?
                - Не надо больницы. Я… я примерно знаю что с нею.
                - Ты что?.. Ты думаешь… Ой, Юр! Если ты думаешь, что у нее кто-то есть, то это не так! Я бы знала! Я ее самая близкая подруга! Я клянусь тебе, что у нее никого нет! Точно говорю! Так что выброси из головы это! Даже и не думай! Слышишь?!
                - Слышу, слышу. Ладно. Спокойной ночи.
                - Юра. Если что узнаешь, сообщи мне сразу. Ладно? Обязательно! Я же теперь не усну ни за что!

                Он то ходил по комнате из угла в угол, то сидел в кресле, обхватив голову руками, то лежал на диване, смотря в потолок невидимым взором. Все думал, вспоминал, взвешивал. Хмурился, улыбался воспоминаниям. Образ Нели становился все ближе, понятнее, роднее. Жизнь оказалась не мыслима без нее. Все яснее открывалась та простая, ясная истина, что он любит ее. Любит со всеми ее недостатками, которые, фактически, не недостатки, а перестатки – много говорит, лишне эмоционалит, чаще необходимого суетится, талантлива по части раздувания мух в слонов. Это все неотъемлемо от нее. И не надо ничего ни отнимать, ни прибавлять. Это все Неля. Его Неля. Его самая главная и единственная женщина. И ничего не жаль для нее и ради нее. И он не задумываясь отдаст эти двести пятьдесят тысяч. Да что там двести пятьдесят! Ничего не жаль ради нее. Потому как без нее все теряет смысл.

                Ровно в девять раздался телефонный звонок.
                - Слушаю, - он был сосредоточен и сдержан.
                - Деньги готовы?
                - Сначала я хочу поговорить со своей женой. Я должен убедиться, что она у вас и жива.
                - …Алло, Юр.
                - Неля, здравствуй. Доброе утро, родная. Неля, почему у нас с тобою нет детей, а?
                - …Юр, а ведь я тоже об этом думала ночью. О чем только я не передумала, боже мой! Прости меня. Прости меня, Юра. Я очень виновата.
                - Да ладно. Чего там. Ну, захотелось тебе норковую шубку, вот и придумали вы с Натальей это похищение. Я же узнал голос похитителя, Максима. Что с вас взять. Дуры вы, бабы. Снял я деньги. Приезжай, бери и покупай.
                -  Я приеду сейчас, Юрочка. Я приеду, но никакой шубы мне не надо. Ерунда все это. Ты жди меня, не уходи никуда. И в ванну пока не забирайся. Потом. Юра, это не правильно, что у нас нет детей. Это очень не правильно. Я хочу от тебя ребенка. Чтобы на тебя похож был, чтобы много тебя было в моей жизни. Давай в эти выходные старательно поработаем над этим вопросом. И еще, Юрочка. Оказывается, я так тебя люблю! Просто БЕС-КО-НЕЧ-НО!!