Владимир Набоков. Штрихи к портрету ч3

Традиционная  русская  литература - литература, в которой главная  задача нравственная.  Набоков пошёл по другому пути. В годы эмиграции  первые 15 лет он жил в Германии.  Жил полнокровной жизнью – и не только литературной. Владимир Набоков с детства был очень спортивным человеком. В Берлине он играл в русской футбольной команде.  Однажды,  Набоков доигрался до того, что в матче с клубом одного из берлинских заводов ему сломали ребро. С тех пор жена категорически запретила ему играть в футбол, и Набокову пришлось ограничиться теннисом и шахматами (шахматистом он был отличным, и составленные им шахматные задачи были  высокого профессионального уровня).

В одном из писем он горько признаётся, что «все эти годы вёл безуспешную борьбу с бедностью». Когда Набоков съехал с очередной квартиры (он решил поселиться вместе с Верой Слоним), ещё не заплатив за последний месяц, то её хозяева потребовали оставить залог. Но ничего ценного у Набокова не оказалось. Выручила Вера: она оставила в залог своё пальто.

Но главным его делом, конечно, оставалась литература. Берлин считался литературной столицей русской эмиграции. В конце двадцатых годов здесь было около ста русских издательств, два десятка книжных магазинов, множество литературных кафе, театров… Книги Набокова выходили одна за другой. Ему хорошо работалось в Берлине, хотя он продолжал смотреть на этот город глазами чужака.

С долей легкой иронии он писал : “Оглядываясь на эти годы вольного зарубежья, я вижу себя и тысячи других русских людей ведущими несколько странную, но не лишенную приятности жизнь в вещественной нищете и духовной неге, среди не играющих ровно никакой роли призрачных иностранцев, в чьих городах нам,  изгнанникам,  доводилось физически существовать. Туземцы эти были как прозрачные, плоские фигуры из целлофана,  и хотя мы пользовались их постройками, изобретениями, огородами, виноградниками, местами увеселения и т. д., между ними и нами не было и подобия тех человеческих отношений, которые у большинства эмигрантов были между собой”.

И этот взгляд чужака помог ему обрести свой стиль, свой язык. Многие известные окружающие писателя люди  отмечали его « бездуховность” (Шаховская).  Талантливым пустоплясом назвал Набокова в те годы Куприн.  А Бунин сказал о нем: “Чудовище! Но какой писатель!” Его однокашник Олег Волков дал Набокову (уже после его кончины) такую оценку: “Я не отнимаю у него ни таланта (он бесспорен), ни мастерства чисто литературного.  Набоков — виртуоз русского языка, его эпитеты удивительно точны. Но прочтите от начала до конца любую его вещь — и почувствуете абсолютную сухость этого человека. У него нет сочувствия ни к кому”. Все это были  недостатки в понимании одной части читателей, а в понимании других критиков достоинства.

Он создал особую литературу, став одним из родоначальников  модернизма. Рядом с ним Джойс, Кафка, Пруст. Окружение  «чужаков»  для Набокова  стало причиной обретения   твердой реальности. И этой реальностью стало само слово, сам язык.


В 1927-м году  он завершает свой первый роман — «Машенька» - наиболее «русский» из романов. Подлинные судьбы  (о которых позже Набоков будет писать в автобиографическом романе «Другие берега» 1954 год ) писатель  превращает в вымышленные. Главный герой повествования Лев Ганин живёт временно в доме. У Набокова тема временных съемных жилищ постоянна. Да  он и сам не имел  своего жилища,  до 1962 года проживая в отелях, переезжая с места на место.  Роман «Машенька» о «странностях воспоминанья", о  воскрешении русским эмигрантом  Ганиным  истории своей первой любви. Действие романа  охватывает всего шесть дней, в продолжение которых, благодаря  страстной силе чувств и памяти  воскресает пронзительная история о невозможности возвращения чувств. Об осознании того, что лучшие моменты прошлого мы проживаем только в мыслях, и связать их с настоящим невозможно. Проходит время, всё  прекрасное изменяется. Здесь проявляется самая характерная черта, свойственная всем проходным героям Набокова, – их максимальный эгоизм, нежелание считаться с «другими». Ганин жалеет не Машеньку и их любовь, он жалеет себя, только себя, которого не вернешь, как не вернешь молодости и России.

Писательница Галина Кузнецова- современник писателя, передает характерный разговор в русской провинциальной библиотеке на юге Франции: «Я спросила о Сирине. – Берут, но немного. Труден. И потом, правда, что вот хотя бы «Машенька». Ехала, ехала и не доехала. Читатель таких концов не любит».

До 1937 года Набоков создаёт 8 романов на русском языке, непрерывно усложняя свой авторский стиль,   экспериментируя с формой. Романы Набокова, не печатавшиеся в Советской России, имели успех у западной эмиграции, и ныне считаются шедеврами русской литературы:  «Защита Лужина», «Дар», «Приглашение на казнь». После выхода и успеха «Защиты Лужина» писатели-эмигранты сразу увидели в авторе учителя жизни в литературе, изображавшую беспощадно эту призрачную жизнь. Писателя чуждого морализации. Нина Берберова,  последовавшая примеру Набокова и выбравшая уютную жизнь профессора в американском университетском городке, так прямо и писала: «Огромный русский писатель, как Феникс, родился из огня и пепла революции и изгнания. Его существование отныне получало смысл. Все мое поколение было оправдано»

Роман «Дар»- представил другую картину.
 Его анализировали с самых различных точек зрения. Ю. И. Левин считал его ”производственным романом”, т.е. книгой о процессе создания литературного произведения. Уникальную особенность ”Дара” он справедливо усматривал в том, что ”Дар” является одновременно и исследованием творческого процесса, и его продуктом, причем исследование и продукт  многократно проецируются друг на друга, создавая бесконечную перспективу зеркальных отражений.
Эта особенность ”Дара”, как, впрочем, и многих других произведений Набокова, была точно и ярко охарактеризована В. Ходасевичем: ”При тщательном рассмотрении, Сирин оказывается по преимуществу художником формы, писательского приема... Его произведения населены не только действующими лицами, но и бесчисленным множеством приемов, которые, точно эльфы или гномы, снуя между персонажами, производят огромную работу: пилят, режут, приколачивают, малюют... Они строят мир произведения и сами оказываются его неустранимо важными персонажами. Сирин их потому не прячет, что одна из главных задач его — именно показать, как живут и работают приемы”.

По-видимому, то же самое имел в виду И. Бродский, когда сравнивал Набокова с
канатоходцем, а Платонова — с покорителем Эвереста.
В. В. Ерофеев рассматривал ”Дар” как книгу о поисках земного рая.  «Дар»- роман – загадка, ребус, отгадать который не просто.
Это роман о русской литературе,  основные деятели которой упоминаются в тексте. Это роман о том, что дар творческого воображения способен преодолеть даже конечность земного существования: «…там, где поставил точку я: продленный призрак бытия синеет за чертой страницы, как завтрашние облака, - и не кончается строка».

Набоков  презрительно отвергал распространенное суждение о Гоголе как о разоблачителе социальных пороков и сострадателе «маленького человека». «Его произведения, как и всякая великая литература, — это феномен языка, а не идей». Пошлость — это требования гражданственности в литературе. Как художник, как филолог-литературовед, как университетский профессор Набоков находился в состоянии перманентной войны с традицией революционно-демократической критики в России.
Наиболее острую форму она приняла в романе «Дар», одна из пяти глав которого представляет собой сочиненную героем художественную биографию Николая Гавриловича Чернышевского.

"Приглашение на казнь".

«В том же 1934 году началась работа над книгой, которая должна была стать шедевром, воплотить в себе все заветные, давно лелеемые мысли и мечты. Но по внезапному капризу музы эта работа была прервана ради другого романа. Первый и последний раз в жизни Набоков, подхваченный неудержимым приливом вдохновения, всего за две недели непрерывной работы (с конца июня до середины июля) закончил «Приглашение на казнь». Потом, правда, была долгая правка и стилистическая шлифовка, так что роман вышел в свет только в начале следующего года.

«Сообразно с законом, Цинциннату Ц. объявили смертный приговор шепотом. Все встали, обмениваясь улыбками», - так начинается это странное, ни на что из прежнего не похожее произведение. В каком времени и месте разворачивается действие неясно. Более того, непонятно по каким законам существует мир, в котором живет Цинциннат, так же как непонятно его преступление - «непрозрачность», «гносеологическая гнусность». Это роман-загадка, роман-иносказание, где противопоставлены живой человек, наделенный душой и воображением, и мертвый мир пошлых и бездарных кукол, оказывающийся лишь фальшивым подобием подлинного бытия. И каждый читатель сам решает, казнили Цинцинната или нет. «Голос скрипки в пустоте», «моя единственная поэма в прозе», - так определял этот роман его автор.

В эти годы работа шла беспрерывно, на одном дыхании, он написал «Приглашение на казнь». В 1934  году у него родился сын…

Между тем, обстановка в Германии изменилась. Первое время после того, как к власти в Германии пришли национал–социалисты, Набоков оставался совершенно в стороне от политики. Русских эмигрантов–аристократов нацисты не трогали, но жена у Набокова – еврейка, и он ищет возможности уехать из Германии хоть куда–нибудь.
С бегством из Германии явно надо торопиться.  На дверях офисов появились таблички «Евреям вход запрещен!» - Вера уже не могла прокормить семью из трех человек. Центр русской эмиграции переместился из Берлина в Париж - у Набокова не осталось читателей. В 1836 году В. Е. Набокова была уволена с работы в результате усиления антисемитской кампании в стране.

Когда гений донашивал последние брюки, друзья организовали для него литературный тур по европейским странам, чтобы он мог хоть что-то заработать и вывезти семью. В январе 1937 года Вера проводила Владимира на поезд. Набоков отправился из Берлина в Брюссель и Париж, чтобы там представлять свои книги, вышедшие в переводах на французский язык. В мае к нему присоединяются жена с сыном. Никогда больше Владимир Набоков в Берлин не возвращался.

Париж.

Один из двух русских писателей, живших в Париже исключительно на доходы со своих литературных трудов - Владимир Владимирович Сирин-Набоков, второй – Георгий Адамович.
Начавшаяся война вынудила Набоковых покинуть и Францию ради спасения жизни, так как опасность печей нацистских крематориев была более чем реальной (родной брат Набокова Сергей остался и погиб в немецком концлагере).

"Другим русским выезд из Франции был очень труден, да и я вряд ли выехал бы без помощи любезной гр. А.Л.Толстой. Самое большое затруднение — с получением визы. Но, если виза получена, французы выпускают без всяких задержек. Мне они сказали даже: "хорошо делаете, что уезжаете".

С большим трудом при помощи друзей выхлопотав французскую выездную и американскую въездную визы, в мае 1940 года на отплывавшем из Сен-Назера пароходе «Шамплен» (в следующем рейсе потопленном немецкой подлодкой) Набоков с женой и маленьким сыном покинул Европу, отправляясь навстречу неизвестности.

"Несколько дней назад - говорит Владимир Владимирович - я получил письмо от знакомых из Парижа, в котором они пишут, что в тот дом, где я жил с женой и сыном перед отъездом, попала бомба с немецкого аэроплана и совершенно разрушила его. Но ехали мы без приключений, не считая небольшой паники, поднявшейся на "Шамплейне" при виде над поверхностью океана какой-то странной струи пара.

У многих шевельнулась страшная мысль — "подводная лодка", но, к общей радости, это был только кит".

Продолжение:Набоков.Штрихи к портрету ч. 4 см.

http://www.proza.ru/2014/10/31/1286


Используемая  литература:
(http://nabokovandko.narod.ru/biography.html
http://archives.narod.ru/Nabokov.htm(Сахаров).
http://danefae.org/pprs/levin/derenik.htm-
http://iEssay.ru
http://nabokovandko.narod.ru/biography.html
http://www.studentu.ru