В пустыне

Если попытаться связать нить из моих обрывочных воспоминаний,
то, связав их, можно хоть что-то сказать о своём рождении.
Родился я мулатом, и кто был кто из моих родителей — не знаю,
потому что был подброшен в детский приют, откуда и сбежал, когда
почувствовал себя достаточно пригодным для самостоятельной жизни.
Обильных знаний я, конечно, в приюте приобрести не успел, но
природная сметка, а может быть дар божий — не знаю что, но что-то
из них присутствовало в моём характере и помогало мне выжить в
моих странствиях, да и не то, чтобы конкретно выжить, а правильней
было бы дать такое определение тому времени: жить увлекательно,
всё время рискуя, и потому я хоть иногда и воровал, то в одиночку, то
с группой людей, но не был уличён, хоть участвовал в кровавых дра-
ках, но ножом меня никто не задел, хоть и была опасность не выпу-
таться из какой-то аферы, но всё проходило удачно. Короче говоря,
немало мне пришлось пересечь удивительных стран и испытать ост-
рых ощущений, прежде чем попасть в пустыню, известную своим ко-
варным нравом.
Я устроился погонщиком верблюдов торгового каравана, идущего
через пески из одной страны в другую. В поклажах была дорогая мате-
рия и драгоценные камни, что и стало причиной моего появления возле
них. Я намеревался в удобный момент вместе со своим сообщником
перебить охрану и повести верблюдов другим путём в другие края.
Утром, четвёртого дня, когда нами было пройдено полпути к ко-
нечному пункту, мы условились, что в наступающую ночь совершим
задуманное. Но эта ночь наступила не по времени. После обеда всё
померкло от песчаного урагана, и мы, застигнутые врасплох, не смог-
ли устоять сами и удержать верблюдов, нас всех, и людей, и живот-
ных, как пушинки, разметало по сторонам.
Не знаю, сколько мгновений или часов длилась стихия — опреде-
лить невозможно, потому что уже была ночь, и луна со звёздами выс-
ветила меня, наполовину засыпанного песком. Выбравшись из-под
него, я пытался разглядеть вокруг что-либо или кого-либо, но мой взор
видел только недвижные барханы, под которыми возможно было по-
гребено всё связанное с караваном. И напрасен был мой крик к живым
в этом безжизненном крае, он печально возвратился ко мне. От мельк-
нувшего грозного предчувствия пришлось присесть, наверняка силы
небесные наказали меня за мои прегрешения, оставив одного без пищи
и воды в бескрайнем пространстве пустыни, откуда путь к зелёным
городам был мне неизвестен. С такими мыслями я провёл остаток ночи,
а встретив рассвет, зашагал далеко к горизонту, потому что там мой
взгляд различил какое-то очертание ни на что не похожее в этой пус-
тыне. Сердце радостно забилось, ведь это что-то могло оказаться моим
спасением.
Когда же я подошёл вплотную к своей цели, то воздел руки вверх и
упал на колени. Передо мной стояла красивая церковь, словно разно-
цветным слитком брошенная с высоты. Она явилась мне, как явно
выраженная аллегория мысли Бога: Молись, исправь свои грехи, и ты
вернёшься в земли обетованные. Войдя внутрь её, я зажег свечи перед
образами и помолился им, а одну молитву придумал сам и обратился с
ней к Богу, чтобы он направил меня скорей отсюда к людям. Помолив-
шись, вышел из церкви и вздохнул, глядя на бесконечное море песка,
куда же идти? Потом, повернувшись лицом к восходу солнца, как шёл
наш караван, я отправился в путь. Хотелось есть и пить, но жажда
видеть необыкновенных людей, их красивые необычные города пере-
силивала внутренние потребности. Целый день, проливая пот в раска-
ленный песок, я, медленно, но всё же продвигался от бархана к барха-
ну. К вечеру лучи заходящего солнца обласкали меня за мой тяжкий
путь и окрасили кроваво-нежным цветом какой-то город недалеко от
меня.
Уже смеркалось, когда я вошёл в него, и первый, кто меня встретил в
нём, была девушка, с неописуемо красивыми чертами лица и стройной
фигурой, облачённой в прозрачную ткань. По её виду и нежным словам
приветствия, обращенным ко мне, было заметно, что она ждала меня,
да, да, именно меня, ведь она назвала меня по имени, взяла за руку и
ввела в своё жилище, где накормила, напоила меня вином и легла со
мной спать. Я не мог ей воспротивиться. Это было, то ли красивое на-
важдение, то ли явь, то ли сон. Утром я проснулся, и никакого города,
как не было и в помине, только стояла передо мной всё та же церковь,
как аллегория Бога, а я лежал перед ней, как падший, с необыкновен-
ным грехом этой ночи. Я снова вошёл внутрь церкви помолиться перед
дорогой и пожелать всем людям встретиться со мной.
И снова перед вечером увидел город, но уже другой, более краси-
вый, и в нём меня ждала та же самая вчерашняя девушка, и снова по-
вторилось чудесное время наедине с ней. А утром снова передо мною
была церковь. И снова молитвы, и снова путь к людям, и снова та же
красивая девушка. И так повторяется уже много лет. И, что удивитель-
но, я не старею, и девушка, как прежде, молода, и здесь, в пустыне,
недавно ко мне пришло озарение, что за мою любовь к ней, за страст-
ные молитвы в церкви Бог наделил меня успокоением и меня уже не
тянет к людям в их зелёные города, где прошла преступная часть моей
жизни. Вот так и живу.