Пожарная эпидемия деревянного города

«Орловские пожары имеют какую-то особую притягательность для жителей: где он ни случись, хотя бы в самую глухую пору ночи, толпа неудержимо стремится туда, точно её тянет непреодолимая сила. Но добежав до пожара, толпа окружает его со всех сторон, не принимая, однако, никакого участия в его тушении и даже во многих случаях представляя прямую к тому помеху».
Во второй половине девятнадцатого века по всей России, особенно по крупным городам, прошли сильнейшие пожары. Горели Москва, Санкт-Петербург, Самара и Нижний Новгород. Не остался в стороне и наш Орел.
«Палило Орёл сызначала. Городок зародился среди дубняков, которые неустанно рубил на ширящиеся строения, пробивал сквозь чащобу дороги и улицы. Это сейчас, через четыреста лет, нам странно представить лесное буйство. А тогда оно было естественным продолжением нынешних брянских и калужских лесов и заполняло собою все долы вплоть до диких половецких степей. Что степь, что лес горели с решимостью самоубийцы, от первой лучины». ( «Орловский вестник», №;127 за 1888 год). Но город  как сгинул, так и отстроился вновь, а  жилища снова стояли бок о бок…
 В 40-е годы в Орле и вовсе началась «пожарная эпидемия».  По воспоминаниям современников  "в эти годы, наш родной Орел выгорал чуть - ли не дотла, к тому - же в те времена город представлял собой превосходный материал для возникновения больших и частых пожаров". Во первых, город на 98% был деревянным, в нем было около1783 каменных и 4798 деревянных домов. Во вторых, хаотичная застройка города.  Генеральный план города, утверждённый частично обрусевшей немкой - Екатериной II, давно был не актуален, так как за предыдущие 60 лет наш город периодически знакомился с «очистительным огнём», и целые районы перестраивались заново. Народ возводил постройки там, где считал нужным, без чертежей и дорожных разметок. "В те времена жители, у кого были средства, строились как умели, занимали места произвольно, сколько хотели, благодаря этому вскоре был ВЫСОЧАЙШЕ утвержден план города Орла. (1848 г.)" Но это были далеко не все причины пожаров. Как водится, не обошлась беда без рук человеческих. Поджигателей. Да-да, они были установлены. Как ни странно, среди них оказались и офицеры, на которых позже завели дела о поджогах.
Оправдания архивных поджигателей абсолютно похожи на нынешние: по недогляду, из мести, по наивности. Спичка обиделась на соломинку и подпалила её, а та случайно лежала в стогу… Человек не меняется в своём первобытном естестве.
Орловские хроники называют великие и опустошительные пожары 1841, 1843, 1848, 1858, 1863 годов. В 1841 году пожар произошёл 21 июля. За ним последовали другие, менее разрушительные, пожары в этом же году; наиболее значительные из них пришлись на 8 и 15 октября. В 1843 году огонь уничтожил 36 домов и Введенский монастырь, в 1843 году — гостиный двор, состоявший из 155 лавок. Ещё более огромный ущерб причинил городу пожар 1848 года, в результате которого в Орле сгорели гостиные ряды и 1237 домов, в хлебных амбарах на берегу Оки было уничтожено огнём 80 тысяч четвертей хлеба и 100 тысяч пудов пеньки, обгорели четыре церкви: Георгиевская, Преображенская, Покровская и Крестовоздвиженская.
В период пожара сильно пострадало построенное в 1799 году здание Городского магистрата, в котором на тот момент шёл ремонт. В 1859-1860 годах оно было восстановлено, реконструировано и расширено, после чего в нём разместилась Городская дума. В наши дни здание занимает Орловский государственный театр для детей и молодёжи «Свободное пространство». Значительный ущерб в ходе пожара получили трапезная и колокольная Николо-Песковской (Ильинской) церкви, заложенной ещё в 1775 году. Впоследствии оба сооружения были также восстановлены стараниями духовенства и горожан.  «Этим пожаром, — вспоминал орловский мещанин Д. Басов, — уничтожены были только что отстроенные улицы: Кромская, Карачевская, Воскресенская, Черкасская, далее огонь перекинуло через Оку, которым были уничтожены все Курские улицы».
В общей сложности потери, понесённые в результате бедствия, составили, по сообщениям Орловской учётной архивной комиссии 3 757 954 рубля серебром. Ситуация осложнялась и тем, что «кроме праздных зевак, являются обыкновенно и подонки городского населения, босяки, которые, пользуясь всеобщим замешательством, крадут все, что плохо лежит, и даже чуть открыто не грабят, врываясь в соседние с пожаром дома и квартиры под предлогом помощи выбирающимся из них. Благодаря этим молодцам, многие терпят гораздо меньше от огня, чем от воровства. Между тем масса населения оказывалась равнодушной зрительницей чужого несчастья и глухой к помощи потерпевшим, за редкими, почти единичными исключениями. Дело нередко доходило до вопиющего безобразия, когда, в присутствии нескольких тысяч здоровенных зевак, не находилось даже нескольких человек, чтобы качать воду на пожарных насосах; к стыду взрослых, эту работу почти всегда берут на себя чуть не десятилетние ребятишки, а стоящие тут-же мещане, мастеровые и рабочие ограничиваются глупыми и пошлыми остротами по адресу работающих подростков…" ( «Орловский вестник», №;127 за 1888 год).
Вот тогда-то и пришлось задуматься: как же реально обеспечить пожарную безопасность? Стало понятно, что небольшие пожарные команды, имевшиеся при каждом из трех полицейских участков, не в состоянии были справляться с ликвидацией пожаров.
Поэтому, вскоре после происшествия 1848 года городские власти, проанализировав допущенные ранее ошибки, предприняли меры по профилактике пожаров и борьбе с возможными возгораниями. Так, в 1855 году в Орле была создана городская профессиональная пожарная охрана.
Жизнь входила в свое привычное русло медленно, но верно. По воспоминаниям современников, «…после многих страшных пожаров он [Орёл] поправляется очень не быстро, на всех улицах, даже самых главных, вы часто встретите пустыри, обгорелые дома… В течение последнего двадцатилетия выгорел до такой степени, что в нём почти везде выстроены новые строения. Действительно город украсился новыми зданиями, которые и в архитектурном отношении много лучше прежних».