Настрой службы

     С детства я любил смотреть фильмы об армии. В старших классах школы смотрел фильмы: “Суворов”, “Кутузов”, “Чапаев”, “Котовский”, “Солдат Иван Бровкин”, “Максим Перепелица” и многие другие. Они меня вдохновляли, звали на подвиг, хотелось самому участвовать в сражениях. Как-то собрались мы, три друга, и стали мечтать: - кто, куда хотел бы попасть служить.  Моему другу Алексею нравилась морская  авиация и ему хотелось бы служить там же, где служит его старший брат. А его брат служил в это время в морской авиации в Крыму. Накануне он приехал в отпуск. Проходил мимо школы - весь класс кинулся к окнам. На брате была красивая офицерская морская форма, сбоку на цепочке свисал кортик, привлекала военная выправка. В это время у нас шёл урок русского языка и вела его молодая учительница, которая с братом Алексея видимо была уже знакома так как вскоре, через несколько дней, она вышла замуж за этого военного и уехала с ним в Крым к месту его службы.  Я же мечтал стать лётчиком. А третьему моему другу хотелось стать моряком.
Когда я учился в 9 классе, меня отпустили из деревни в Челябинск в поликлинику на три месяца, чтоб исправить свою речь от заикания. Там я увидел объявление о наборе в аэроклуб, где организуются курсы лётчиков, планеристов и парашютистов. Аэроклуб находился по ул. Цвиллинга, возле площади Революции. Рванул туда.  Не прошёл комиссию по цветоощущению, не смог различить сложные цветовые гаммы. Рухнули мечты.
Летом над селом пролетали учебные самолёты, разворачивались и летели обратно к Челябинску.  Это были те курсанты, с которыми поступал в аэроклуб. Я смотрел им вслед с тоской.
     Получив аттестат зрелости и закончив курсы сантехников, стал работать на стройке в Металлургическом районе города Челябинска. Весной, на призывном пункте военкомата этого района, комиссия признала меня годным к строевой службе и включила в команду танковых войск. Летом меня пригласили работать на ЧТЗ в цех МХ-2. В ноябре того же года снова призывная комиссия, но в Трак-торозаводском районе. На этот раз я попал в команду ВВС - военно-воздушные силы. Был чрезмерно этому рад. Вскоре, мне вручили повестку из военкомата. В ней было чётко написано: “На основании закона о всеобщей воинской обязанности вы призываетесь на действительную военную  службу.  Явиться на призывной пункт с вещами”. Родные сделали проводы и я отправился в военкомат.  Когда там объявили построение и стали называть фамилии, в списке меня не оказалось. Я даже заволновался - не забудут ли. Подошёл к офицеру стал спрашивать.
     - Не волнуйся, твоя очередь не дошла, жди, - сказал он и добавил, - тебя взяли в хорошие элитные войска ВВС, а сейчас набирают в пехоту, танковые войска, артиллерию, охрану. Но если хочешь, я тебя отправлю с ними, - закончил офицер.
     - Нет, - сказал я, - лучше подожду свою команду.
     Построенных ребят повели на выход.
     - Кого не называли, можете ехать домой, а утром снова сюда прибыть, - сказал офицер.
     Но я не поехал. Как-то неудобно: родители проводили и вдруг - обратно.
     На следующее утро пришли офицеры с сержантами в лётной форме с синими погонами.  Объявили построение.  Меня снова в списках не оказалось - опять пропустили. Я не выдержал и снова обратился к офицеру:
     - Забыли меня?
     - Ты что такой неугомонный, подойдёт твоя очередь и тебя вызовут, - недовольно ответил он мне.         
     Следом за первым взводом объявили построение второго. Уже построился и второй взвод, а про меня опять молчат. Наконец, выкрикнули и мою фамилию:
     - Где этот Важенин, со вчерашнего дня беспокоится, что мы его забудем, - с улыбкой произнёс офицер.
     Основательно покормили в гарнизонной столовой, построили и пешком до железнодорожного вокзала. В поезде узнали, что везут в Москву и будем служить в радиовойсках.
     Прибыли ночью (Москва-Сортировочная) - и сразу в баню. Входили в душ с шумом, восторгом, кричали “Ура!” А выходили тихо, как мыши, и становились в очередь за военным обмундированием. Разом стали совершенно другими, неузнаваемыми, боевыми, военная форма подтягивала. На машинах привезли в полк. Пробыли в клубе до утра. Утром – Казанский вокзал и через два часа были на месте. Нас рассортировали: радисты – отдельно, радиомеханики – отдельно, шофера – отдельно. Радистов отбирали по слуху. Отстукают множество точек и тире и ты должен повторить. Я всё повторил и меня зачислили во второй взвод. Поначалу к нам присматривались, не тревожили, потом прорвалось: - Подъём! Отбой! Подъём! Отбой! – Гоняли, пока мы не вошли в армейскую колею. За несколько секунд мы должны были скинуть одеяло, одеться, намотать на ноги портянки, надеть сапоги, ремень, шапку и встать в строй. Стоило одному из нас опоздать - и снова всё повторялось:  отбой, подъём… 
Конечно, на первых парах в учебном батальоне было трудновато, уставали, пока не втянулись. Зима, мороз. В 7 часов подъём, бегом километров  6, зарядка, водные процедуры, завтрак и учебный класс - приём, передача на ключе, материальная часть радиостанции. Потом обед, снова учебный класс и так каждый день. Весной, когда всё зазеленело, в лесу устроили нам экзамен. Каждая пара друг от друга на расстоянии километра два должна была  развернуть свою радиостанцию, закрепить антенну. Найти согласованную волну, связаться по рации позывными, запросить друг у друга пароль и приступить к обмену радиограммами. На этой же волне следил за нашей работой офицер. После передачи и приёма радиограмм сверяют тексты. За ошибки снижали оценку.
После экзаменов нас раскидали по боевым точкам. Я попал в Москву и сразу боевое крещение: наши радисты на боевом дежурстве приняли радиосигнал о нарушении государственной границы американским самолётом-шпионом. В это время в Москве шёл парад войск.  ПВО страны вела самолёт  до Свердловска, потом по команде он был сбит.
     12 апреля 1961 года был обычный тёплый солнечный день. В казарме никого не было. Я был дневальным. Был включён телевизор. Вдруг на экране изображение остановилось, и появился лётчик в шлемофоне. Пауза длилась минут пять. После неё диктор объявил, что через несколько минут будут передавать важное Правительственное сообщение. Потом снова пауза, продолжавшаяся минут десять. Наконец, диктор заговорил:
     - Внимание, говорит Москва, передаём сообщение ТАСС. Работают все радиостанции Советского Союза. Запущен в космос человек. Первым человеком в космосе стал гражданин Советского Союза лётчик Юрий Алексеевич Гагарин.
После слова “гражданин” словно всё вокруг взорвалось, всюду началось громкое ликование. Вбегали солдаты и кричали - Ура! Это ликование слышалось и во всех близлежащих домах. На следующий день, в 10 утра, над Москвой пролетел лайнер в сопровождении истребителей. Нас отобрали два взвода,  дали верёвок и отвезли к библиотеке им. Ленина, для сдерживания натиска людей во время проезда Правительства и космонавта. Мы стояли друг от друга на расстоянии двух метров. Со всех окон домов, с балконов смотрели люди. Вскоре мимо нас к Красной Площади промчался экскорт Правительственных машин. Машина с Гагариным и Хрущёвым была усыпана живыми цветами. Через несколько дней вся эта процедура для нас повторилась, только мы уже встречали другого космонавта – Германа Титова.
     Меня вскоре перевели в третий дежурный взвод. Он делился на два отделения – две смены. Одна смена сменяла другую. Первая смена дежурила до обеда,  вторая – после обеда, затем первая смена заступала дежурить в ночь, а утром её сменяла вторая смена. Дежурили параллельно на двух точках – радиобюро и передвижная радиостанция на машине. Так же дежурили в сети оповещения на командном пункте.
Армия сплачивает людей, закаляет характер, как говорится - не послужишь – не узнаешь жизнь на гражданке. Домой возвращаешься совсем другим человеком, на которого спокойно можно положиться, доверить любое  дело.