Царь Пётр и Фараонка

Сказано сие было Сенькой , которому хромой Минька исповедовался в кабаке, о том, что знал он это от косого Ваньки, который клялся, что сам при том присутствовал.

Наладились раз Петр Алексеевич с Меньшиковым на рыбный промысел. С мужиками. Врезали по анисовой в Адмиральский час и прыгнули в лодку. В первый раз была сеть пустая, во второй – треска вошла, в третий раз забросили сеть и выловили деву с рыбьим хвостом. Повелел тот час Государь усадить её в бочку и отправить в кабинет для редкостей. А Меньшикова отрядил провести с ней дознание.

Приходит Меньшиков к Петру Алексеевичу с докладом. Так, мол, и так, речь православную разумеет, говорит, дочь Фараонова, Принцесса Морская.Дескать, в исход еврейского народа из Египта проклял Господь фараоново войско. И воинов, и жен их, и коней, выпустил их в море и нарек жить с рыбьими хвостами до Скончанья Века. – Фараонка, минхерц, - заключил Меньшиков под конец.
Врезали они с Государем по анисовой, закусили солеными лимонами и отправились с Фараонкой беседовать.

Дева та была собой красива, и обхождение имела царское, и голос нежный. И в беседе умела Государя очаровать. И повелел Петр Алексеевич построить для нее стеклянную комнату и заполнить ту комнату водой. Да воду в той комнате повелел менять часто. Да кормить велел четырежды в день по вкусу. То ли рыбой, то ли лягушками, то ли чем еще сама пожелает. Да приставил к ней отдельного лакея. И сам к ней стал ходить ежедневно для бесед. А к тем беседам не допускал никого.

Говорил косой Ванька хромому Миньке, а тот передавал Сеньке, что послушав Фараонкины речи, наладился Государь строить флот. А еще сказывают, запросилась Принцесса Морская ближе к морю, и повелел Петр Алексеевич перенесть из Москвы столицу.

Стали они жить-поживать да в новой столице. А Государь по-прежнему с Фараонкой беседы ведет единолично. Никого не допускает до разговоров. А как истоскуется Фараонка по морю – враз случится наводнение. Руками пошевелит, скажет слово волшебное – ветер с моря воду и гонит. А Петр Алексеевич, хоть и знал, но ей это прощал. Говорил, пользы государству от Фараонки поболее, чем вреда.

Случилось раз, в час Адмиральский выпить Государю больше обычного. Да настроение было у него нехорошее. То видел шут Балакирь. Проник он заранее в камин в царском кабинете, где Фараонка была, весь сажей измазался и стал Петра поджидать. Петр смотрит в зеркало – в камине есть кто-то. Обернется – нет никого. Снова в зеркало – смотрит кто-то из камина. Обернется – никого. Взял он со стены ружье. – Выходи! – говорит, - Пальну сейчас! Вылез Балакирь. В саже весь. Тут Царь рассмеялся. – Чего, - говорит, - Хочешь за мое хорошее настроение? – Ты меня, Батюшка повенчай с Принцессой Морской. Да анисовой окропи. Буду я тогда фараонам египетским родня, да смогу с тобой на равных говорить. Рассмеялся Петр еще поболее: – Хвоста тебе рыбьего не хватает, а так – всем Фараон!

Да то услыхала Принцесса Морская. Разозлилась. И устроила наводнение, коих столица не видывала. Дошла вода до самой стеклянной комнаты. И ушла Фараонка в море. А еще сказала, что примет Государь смерть от воды студёной. Разозлилась.
Погоревал Царь. И повелел в память о той Фараонке украшать столицу девами да конями, у коих будут рыбьи хвосты. Так и повелось.

Сказывал забулдыга в кабаке: - Государь Петр Алексеевич – глыба! Самому Черт у в зубы мог дать.
А другой пропойца: - А и давал! За то, что мимо наливал!