В наших руках

  Посвящается Елене.   

Алена подошла к окну. Взяв со стола дымящуюся чашку, сделала глоток и приоткрыла фрамугу. Тотчас в густую теплоту комнаты ворвалась морозная свежесть, прокатившись по сонным щекам девушки, сбив парящий дух чашки. Алена сделала еще глоток, направилась в прихожую. Здесь поставила чашку на зеркальный столик прямо в хаос наваленных вещей.  Вытянувшись к своему отражению, она  улыбнулась, провела по волосам рукой, а после, снова сделав глоток кофе, отставила чашку в самый угол столика. Хаос вещей начал медленно испарятся. Что-то отправлялось в сумочку, что-то тут же одевалось. Столик покинули шорты, легкая блузка, шляпка, расческа, помада и зеркальце… С опустевшей поверхности  Алена взяла последнее, что там оставалось -  остывший кофе. Сделав последних два глотка, она взяла с пола легкие сланцы и подошла к входной двери-  снова проверить, надежно ли они закрыты.

                . . .
В огромную лужу вместе с крупными редкими каплями дождя плюхались шаги в кедах, лаковых ботинках, стоптанных сапогах. Мутная вода, выплескиваясь от ежеминутных потрясений, размазывалась по грязному асфальту и уносилась в разные стороны случайными следами. Сюда же внезапно угодил пожухлый, шелестящий от времени  кленовый лист. Он коснулся поверхности лужи и, тотчас пронзившись чьим- то  каблуком, с цоканьем умчался  в сторону широко распахнутых ворот с громоздящимися коробками по сторонам, запахами синтетики, духов и картона, монотонного шума голосов и скрипа колесиков .  И  с потертой надписью , радугой укрывающей самое начало-
 « Рынок».
Здесь, у ворот, Алена сложила зонт, поправила шарф и уже через пару шагов слилась со струящейся толпой. По сторонам бурлил торг:  развешенная одежда с поникшими рукавами и запахом новизны, ботинки , носами глядящие в одну сторону,  свадебные платья с белоснежными свечами, рыбные деликатесы с конфетами и похоронные венки с тусклыми цветами, продавцы с зазывающей тональностью в голосе и неповоротливостью в движениях…  Тут же в стороне прямо на коробке расположился старик. Алена сразу заметила эту неподвижную фигуру. Борода его, укрывая поношенное пальто, спадая на  кирзовые сапоги,  почти касалась асфальта. Исподлобья, равнодушный взгляд его упирался в суетящиеся ноги пробегающего люда. Но даже не это привлекло Алену, а предмет, который придерживал старик в морщинистой руке и, судя по всему, предлагал приобрести. Трубка обоев, краем нижним обернутая в целлофановый пакет, упиралась ему в сапог. Одна единственная, что удивляло… Цвет трудно было разобрать с такого расстояния. Алена двинулась поближе, но уже через несколько шагов отвлеклась палаткой, заваленной цветастыми обоями. Трубки, разноцветные, разнокалиберные , поблескивающие стразами , дороговизной, источающие запах бумаги и  новых  идей, словно удерживали неустойчивую палатку, упираясь в брезентовые стены, и  скрывали продавца в дутой куртке.

- Девушка, вам что-то предложить?- дутый рукав сделал приглашающий  взмах  в сторону товарного многообразия, сверкнула деловая улыбка в обрамлении морковной помады.

- Вы знаете, хотелось бы выбрать что-то интересное. В зале затеяла ремонт. Что-то уютное хочется, приятных спокойных тонов…- Алена улыбнулась в ответ, оценивающим взглядом ощупывая трубчатые предложения.

- О, я думаю, мы найдем, что вы желаете. Вот я сейчас вам покажу…- продавец оживилась, дутая куртка зашуршала, суетясь в бумажном многообразии.

Алена в ожидании поправила шарф и здесь вдруг вздрогнула, почувствовав прикосновение. Не просто касание- беспринципное или случайное, что не редкость для рынка,  а именно легкое и специальное. Рядом стоял тот самый старик, рука его испуганно скрючилась и  замерла в нескольких сантиметрах от рукава девушки, под мышкой он держал ту самую трубку обоев. Цвета абсолютно неопределенного. Алена удивилась, снова попыталась определить название расцветки, но в голову ничего не приходило… Бирюзовый? Cиреневый? Розовый? Синий? Опять розовый? Или нет? Цвета приблизились, словно разгораясь на глазах. Старик совсем близко протянул свой сверток, шурша пакетом.

- Купите ее… Мне она ни к чему.

Алена опешила, продолжая вглядываться в многообразие цветов. Что-то в этом определенно было чарующее... Продавец палатки вернулась, недовольно похрустывая  курткой, угрожающе размахивая трубкой в желтоватых тонах. Морковные полосы исказились.

- Ну, старикашка, ты меня, похоже, достать задумал! А, ну, со своими оборвышами пятидесятых годов, убирайся отсюда!

Разошлась дама не на шутку. Куртка зашелестела громко, в такт грозным выкрикам. Старик, опустив голову, поспешил ретироваться. Алена же никак не могла оторвать взгляд   от трубки в его дрожащих руках.  В последние пять минут цвет ее вдруг изменился снова. Появился рисунок. Желтоватые выцветшие синхронные узоры, поднимающие в задворках  памяти милую и знакомую картинку детства и бабушкиной гостиной.

                . . .
Алена сняла  пальто, прошла в зал. Легкое раздражение блуждало внутри. «  Вот один телефонный разговор, а как может настроение испортить…» С передавшимся и рукам раздражением, она сбросила целлофановый пакет, развернула трубку старика.
« Зачем я купила это?  Мало того, что она одна, еще и странный цвет… Какие-то серые разводы, немного желтоватых тонов…» Никаких признаков старины, никакой ностальгии и тепла. « Он почему-то повторял постоянно, что она ему ни к чему, вот если бы такое попало в руки хотя бы лет десять назад…» По краям появились розоватые круги. И ощущение, словно они и были, просто заметила их она только что…

Намазывая клей на отрезанные куски  обоев, приобретенных в той самой  палатке, Алена на мгновение остановилась, вспомнила даму в дутой куртке, и как полосы морковные снова успокоились после покупки вот этих самых обоев. Старик тогда чудом ушел. Найти его удалось уже на выходе с рынка. Он стоял прямо в луже, толпа словно обтекаемо обходила его, а на плечи ему падали неизвестно откуда прилетающие кленовые листья. Правда, странно, ведь не было ни одного дерева вокруг.
 Приподнявшись, Алена поправила запястьем волосы и внезапно заметила, что трубка старика, отброшенная к дальнему креслу и закатившаяся к плинтусу,  приобрела кофейный цвет. Одновременно или чуть раньше этого мгновения нестерпимо захотелось кофе… Что-то загадочное почувствовалось в воздухе. Алена не спеша заварила кофе, присела рядом с загадочной трубкой, опершись о стену, задумалась. Она думала , мечтала,  наблюдая за размотанных свертком. Сомнений не было. Обои старика меняли цвет в зависимости от мыслей. С каждым глотком из чашки  на бумаге кофейного цвета становилось все меньше, каждый новый процесс в голове добавлял новую расцветку, новые формы и узоры. После  мыслей о  том, что   на телефонный звонок не стоит обращать внимания, а кофе потрясающе вкусен и после ремонта зал так преобразиться, на развернутом кусочке обоев заиграли персиковые переливы, тепло словно коснулось щеки…
Через секунды Алена уже накладывала толстый слой клея на обои старика, тщательно промазывая потрепанные края…

                . . .

В доме стало уютно и нет. Возвращаясь уставшей и нет, Алена проходила в зал. Обои встречали вопросом из переливающихся цветов. Они ждали подробностей ее состояния, чтобы заиграть новыми красками. Если  справится с печалью было сложно, тяжело, Алена выходила в кухню, сдерживая желание тотчас сорвать обои, которые переливались темнотой, источали ароматы грусти, агрессии, гудели, словно трактор. Иногда приходилось спать прямо в кухне, боясь увидеть ночью свои же страхи.  Они стали ожившими героями из сказок и очень любили оживать. Впрочем, как и все существующее в этом мире.

 Когда в голове мысли улыбались, струились легкостью, обои обнимали теплом, наполняли силой, исполняли желания. Тогда она долго сидела у камина в красивом платье,  наблюдая , как обои превращаются в бабочек, источая бесконечную энергию шелестящими  крылышками. Картинка поражала силой, красотой и заставляла глубоко, в удовольствии вздыхать. Ведь это становилось все более контролируемым волшебством ее самой, ее сознания и мыслей.

 Сдерживать рождающийся внутри негатив стало необходимостью. Сложно? Не то слово. Когда вокруг гудит раздраженный мир, когда и самого себе не всегда понимаешь… Но приходить домой и спать на кухонном диванчике было сложно. Сорвать обои со стены было еще сложнее. Почему? Смотрите пункт о камине, платье и гармонии внутри…  Плюс мысли о том, что все, творящееся на стене, происходит , дышит, переливается и пахнет в тебе самом. Да, иногда для осознания  и развития нужно немного- почувствовать хорошее и любить себе.

Кофе становился вкуснее, мысли -спокойнее, люди- приятнее, камин чаще горел по вечерам… Алена давно хотела побывать на острове Маврикий. Сейчас почувствовала, что пора. Она купила все необходимое еще утром. Снова проверив входную дверь, Алена вошла в зал, допустила мысли, поправив сланцы на ногах, улыбнулась и подняла голову. Обои нижней частью своей ссыпались песком прямо на ковер. Солнечный свет ворвался в комнату вместе с ароматом моря, густыми звуками тропиков. Из переливов внезапно вылетел попугай, покружившись под люстрой, шлепнулся на телевизор, вскрикнул  как- будто удивленно и снова бросился в перелив. На телевизоре осталось яркое перо тропического гостя. Алена вошла вслед за попугаем, зажмурившись от яркого солнца, думая о том, что точно знает, кому по возвращении подарить эти обои. Ей они уже были ни к чему. ….2-10-14. фото автора.