Слэм. Предисловие-послесловие

Сегодня я взялся готовить пилав. Как всегда, авангардно. На этот раз, вместо м'яса – бульон из левой свиной лопатки. Кто помнит, левая содержит меньше холестерина. А кто не помнит – ага! Всю жизнь ел правую.

Пилав на свином бульоне – канэшн, братья, харам! Исламские радикалисты за такое отрезали бы мне голову. И тут я вспомнил, что головы у меня-то и нет. Была бы – не пошёл на слэм.

Кто не знает, слэм – это когда собираются поэты и поэтессы и трясут перьями. Затем избранные слушатели трясут цифрами. Кончается всё это, как всегда – возлиянием. К бабушке не ходи!

Вру. Только лоза перестала давать… Ходили мы за коньяком к бабушке-соседке:

Бабушка-бабушка, дай, я-да-дам
Поделись самодельным своим коньяком,
А в обмен – мешок «Анакома»
И денег мешок тоже дам.

…нэт, брат, ты сидел, я знаю – перья у поэтов другие, гусиные да гелевые. А те, которые вы затачиваете из надфилей – у поэтов не в ходу. Языком убивают. Правда-правда.

Надфиль, кто не знает – пусть идёт и спросит у Гугеля…

…утро, послэмье, что-то трещит… И на зачем я пошёл на слэм? Предупреждала меня поэтесса Маргарита, бывшая Саакова, что новичкам с микрофоном трудно. Типа одно дело – быть слушателем, другое – находиться по ту сторону микрофона.

Ах зачем же, зачем… Храбро отвечал я, что всегда нахожусь по ту сторону…

Всяк русский человек знает, что утро вечера гораздо мудренее. Умудрённый утром, я вспомнил то, что давно забыл:

Я всегда нахожусь по ту сторону той стороны.