Две тысячи десятый

    Последние лучи  зимнего солнца сверкнули в кухонном окне и погасли. В кухне было жарко, и пахло салатами. Алиса взглянула на часы, налила в блюдо горячей воды и принялась мыть посуду. Последний штрих – и всё готово, а впереди сказочный вечер. В дверном проёме появилась весёлая двенадцатилетняя Настя. Прищурившись, она смотрела на мать, и, наконец, изрекла:
- Как я люблю, когда он приезжает! Хоть раз в месяц пожрём по-человечески!
Алиса вздохнула: Настя права. Нечасто бывали у них «праздники живота». Алиса крутилась, как могла, в этом водовороте жизни, но финансы постоянно пели романсы. Тяжело одной растить ребёнка, но она не роптала: сама выбрала такую жизнь.
   За окном заурчал мотор, и Алиса метнулась в комнату, выглядывая из-за шторы. Вова пока ещё сидел в машине; в салоне играла громкая музыка, блюз, как обычно. Она накинула куртку и вышла на крыльцо, подошла к  машине, нарисовала на заснеженном капоте сердечко и забралась на пассажирское место.
    Он  появился так же внезапно, как и пропал. В холодном мрачном октябре приехал попрощаться, кстати, по её настоянию. А так бы не заехал. « Я еду в Московскую область, на заработки. Если всё будет хорошо, вернусь за тобой».Настя тогда ещё ей сказала: « Мечтать не вредно! Мама, ты реально веришь, что мы будем жить в Подмосковье?» - и глаза её наполнились смехом. Настя всегда была реалистом. И всё, долгие полгода ни звонка, ни какой-либо вести. Алиса любила его. Она всегда любила так, что, даже уйдя от неё, мужчины всегда возвращались.
    Она помнила их первый вечер. В его холодной съёмной квартире на кухне не было даже стульев, и она сидела прямо на полу, прижавшись спиной к батарее. Вова варил плов, ловко управляясь с готовкой. Он в большом махровом халате, она в любимой красной футболке и чёрных брючках в обтяжку. Они пили бальзам с кока-колой, разговаривали, точнее, он рассказывал, а она слушала. Внезапно он подошёл к ней, расстегнул халат –под ним не оказалось ничего. Так он её и взял – не поцеловав, даже не расстегнув лифчик. Ей почему-то понравилось.
    Помнит, как лежали в остывающей ванне: она прочитала ему свои стихи. « Ерунда, - сказал он. – Вот была у меня знакомая, такое писала! А это…»
Утром друг Вовы отвозил её домой – ему просто было по пути. Так продолжалось весь сентябрь. А в октябре эта поездка на заработки…
    Он позвонил в день святого Валентина. Она не ждала этого звонка и реально растерялась. Даже заплакала.
- Почему ты не звонил мне?
- Я не мог, у меня не было денег на телефоне!
Поверила. Через две недели позвонил: «Встречай, радость моя, я еду!» Алиса открыла дверь и прижалась к тёплой груди под расстёгнутой кожаной курткой, зарылась в неё носом, вдыхая запах любимого человека. Затем заглянула в его каре-зелёные глаза, и увидела в них тепло. Настя была в школе. Кто-то нерешительно потаптывался возле двери, не решаясь уйти, и покашливал.
- Разреши представить моего друга Романа, - сказал Вова.
На трюмо лежала книжка Юрия Полякова. Герой одной из повестей называл своего друга «Вовико» за любовь к грузинским тостам. Вовку было решено называть так же: за большой кавказский нос и бог знает ещё за что. Просто необычно и красиво: Вовико.
А сегодня их очередное семейное счастье. Завтра не позднее чем в семь утра он уедет, и снова она будет звонить ему, а он не брать трубку, и снова однажды в трубке мобильного раздастся его родной голос: «Радость моя, я мчусь к тебе!» - и у Насти будет «праздник живота».
В январе она от одиночества плотно поселилась в Интернете. Ей начал писать мужчина со странным ником, состоящим из набора цифр. Один он регулярно отвечал ей; темы были просты и касались быта. А в марте он спросил: « У тебя есть аська? Так был бы проще и дешевле общаться». И вот они уже достаточное время постоянно писали друг другу сообщения.
« Что ты сейчас делаешь?»
«Я решила немного заняться бегом».
« Алиса, ты сошла с ума? На улице ночь, темно, а ты пошла бегать?» - Алиса залилась смехом. На севере белые ночи, и в девять часов вечера ещё достаточно светло. Серж жил на юге, конечно, его ночи были чернее сажи!
« А у нас поют соловьи», - и Алиса вспомнила, как в юности она слышала соловья. Но то было утром. А сейчас глухая тёмная ночь у них. Почему поёт соловей?
« А наши птицы давно уже  спят».
Утром она шла на работу – аська была включена на целый день.
« Чем ты сейчас занимаешься?»
« Я на работе, варю».
« А не проще ли было сварить дома, а на работе только разогреть?» - теперь Серж заливается смехом. Он сварщик, и варил он не борщ, а железную трубу.
Вечером продолжение следовало.
« А у меня есть уточки, которые не крякают, а шипят. Это шептуны» - Алиса живо представила себе шипящих уточек.
«Я бы, наверно, испугалась, если бы на меня зашипела не кошка и не змея, а уточка» - Серж снова катается по полу от смеха.
« А ещё у нас есть кролики. Хочешь, вышлю фото уточек и кроликов?»
« Вышли, конечно, хочу!» - так они обменялись телефонами. И однажды в семь утра Алисе позвонил нездешний номер.
- Алиса, это ты? Доброе утро! – раздался приятный бархатный голос.
С тех пор они начали иногда разговаривать по телефону. Она, незаметно для себя, стала ждать уже не привычного: «Радость моя, лечу к тебе!», а бархатного голоса из телефонной трубки. Они уже успели обменяться с Сержем фото и видео, и однажды вечером дело дошло до интимных фото.
Это было вечером, а утром она получила видео с настоящим ёжиком. На севере ежи не водятся, и Алиса никогда их не видела. А вечером были уже разговоры по телефону, а не аська, и они приобретали откровенный характер. Оставалось только встретиться и воплотить фантазии в реальность.
    У Насти закончилась учёба в школе, а у Алисы подошёл отпуск. Она позвонила Вовико:
- Может, съездим куда-нибудь?
- Радость моя, у меня сейчас очень много работы. Чтобы не сидеть всё лето в городе, съездите куда-нибудь без меня, ладно?
Алиса поехала в соседний город к тётушке Иде, которую, в честь сериала «Санта Барбара» прозвала Иден. Тётушка была старая авантюристка и прекрасно понимала её. В какой-то мере она заменила ей умершую мать. Иден сварила грибной суп с перловкой и купила даже печенье.
- Ну, что, рассказывай, Алиса! Как жизнь личная?
Алиса принялась рассказывать: о Вовико и их нестабильных отношениях, о новом знакомстве в Интернете, о квакающих хором лягушках на вечернем озере в удивительном краю, ёжиках, перебегающих дорогу, ночах, чёрных, как сажа, а потом сделала умоляющий вид и паузу.
- Я так поняла, ты хочешь оставить Настю мне, и поехать? – улыбнулась тётушка.
- Тётя Иден, ну, пожалуйста! Я очень хочу хоть глазком посмотреть!
- Когда поедешь за билетом? -  Иден перешла от слов к делу.
- Чем быстрей, тем лучше. Я могу поехать сегодня, а потом позвоню тебе, - уплетая за обе щёки грибной суп, сияя глазами, ответила Алиса.
Билет был до Москвы, далее, как объяснил Серж, шёл автобус. Алиса не стала брать много вещей: она ехала пока всего на один день.
Москва встретила сорокаградусной жарой. Алисе предстояло провести пол суток на раскалённом асфальте. В поисках прохлады она шла по улице и увидела сад Баумана, зашла туда. Сад был не очень большой: везде росли дикие яблони, увешанные кислыми маленькими яблочками, несколько скамеек и сцена, видимо, для дискотек. Алиса сидела в тени и кормила семечками голубей. Наконец, настал час отъезда. Она забралась в автобус на своё место – соседа по сидению не оказалось- и погрузилась в сон. В автобусе работал кондиционер, по телевизору показывали какой-то сериал, равномерно урчал мотор – всё это благоприятствовало сну. Остановки были каждые три часа, но проснулась она глубокой ночью. Увидела сеть придорожных кафе и  магазинчик, пассажиры устремились в сторону туалета. Алиса вышла в ночной мрак, постояла около автобуса,вернулась, и снова её накрыл сон. Проснулась она уже днём. Автобус проезжал необъятные поля, разделённые лесополосами, желтеющие огромными головками подсолнуха, деревни из трёх домов, в которых автобус не останавливался, придорожные кафе. Она покупала мороженое и зелёные яблоки на Кубани. Наконец, вдали за окном автобуса показались далёкие очертания гор. Чем дальше они приближались к северному Кавказу, тем очертания становились более яркими, а в Минеральных водах горы были уже довольно большими. Из автобуса вышли две высокие красивые девушки в джинсах, достали тонкие сигареты и закурили. Алиса спросила у них, где ей лучше выйти, и одна из них томно ответила:
- Лучше выходить у «Людмилы».
Алиса таращилась на горы, которые видела в первый раз в своей жизни. Из прохлады автобуса она выскочила в жаркий июль. Нужную маршрутку нашла сразу: водитель сам спросил, куда она едет. В маршрутке было как в хорошей сауне. Две симпатичные армянки объяснили, где выходить, и даже пообещали показать остановку. Серж был ещё на работе, и у неё было время прогуляться по незнакомому городу. Наконец, она набрала знакомый номер. Он пообещал прийти через двадцать минут.
   Кто-то назвал её имя – это мог быть только Серж - других знакомых у неё здесь не водилось. Они пошли на съёмную квартиру.
- Как ты узнал меня?
- Я не знаю. Наверно, подсказало сердце.
Она увидела всё. Озеро, которое до этого видела только на фото, бурлящую быструю горную реку, услышала хор лягушек и долго смеялась. Она услышала песни незнакомых птиц, похожих на соловья. Не было только ёжиков.
Она узнала его любовь, горячие руки и губы. Практически весь этот вечер она находилась в состоянии оргазма. Она хотела его всегда и везде.они разговаривали целую ночь обо всём на свете. И не было на свете людей счастливее их.
Она услышала слова любви. Она фотографировала его на память, одетого и голого. Она записывала его голос на диктофон.
   А на следующий день уехала. Было очень грустно; на глаза наворачивались слёзы. За окном оставались горы, палящее солнце и две тысячи десятый год.

    Алиса шла на высоких каблучках по освещённой фонарями улице: спешила домой. Каблучки скользили по гололёду, дорога искрилась от снежинок. Позади рабочий день, а дома её ждёт муж. Он не очень доволен ею. Видимо, есть у него в душе свой идеал женщины, а простая Алиса никак не вписывается в эти рамки. Где-то там, далеко сероглазый Серж кого-то целует своими горячими узкими губами, ловит большими тёплыми ладонями ёжиков, фотографирует их и кому-то отсылает. Сидит с удочкой на безлюдном озере и слушает лягушачий хор. Собирает сладкие зелёные груши и грецкие орехи у себя во дворе. Кормит кашей добрую собаку Боньку. А на девятое мая надевает свой единственный костюм. И у него не сохранились Алисины стихи:
Я могу быть ангелом, но предпочитаю быть ведьмой,
Часто бываю в церкви, но никогда – к обедне.
Я прилечу к тебе на метле
И поселюсь в соседнем дворе
Или в соседнем лесу средь соловьёв и ёжиков…
Я люблю тебя, милый Серёжа!
   Недавно звонил Вовико; он тогда исчез как-то незаметно из её жизни, а она и не возражала. У Вовико какие-то проблемы, голос невесёлый:
- А ты с мужем разведёшься?
- С чего это я должна с ним разводиться? – искренне удивляется Алиса.
Больше он не позвонит. На могиле тётушки Иден она больше не была со дня похорон – просто не помнит, где эта могила. Настя часто звонит: она живёт в другом городе с пареньком. Растут детки.
А Алиса… Алиса никогда не сдаётся. И будет ещё в её жизни летняя сказка.