Это чудо великое дети

К деду Нечаю в мастерскую заглянул его знакомый – Егор Петрович, новоиспечённый пенсионер. Он возвращался домой из похода в гастроном. В пакете, который он держал в руках, среди заказанных женой продуктов, хлеба да молока, блестела жестяной крышечкой бутылка водки.
- Ерофеич, ты что сегодня вечером делаешь?
- Ничего. Я же пить бросил.
- Как это?
- Да нет, ты не понял. Временно, конечно. Просто нам с бабкой внучка Ромку подкинули на несколько дней. Внучки-то у нас в школе учатся, а Ромке ещё четырёх лет нету. Сейчас в садике карантин, вот сын его к нам и привёз. Я два выходных с ним занимался, а сегодня, пока я в столярке, Зина моя с ним займуется. Шкодной он больно.

- Чего, хлопотно с ним?
- Не то слово. С одной стороны, вроде, и радостно с ним, а с другой – не знаешь, чего он в следующую минуту выкинет. Взял вот вчера меня перед моей симпатией оконфузил.
- Это как же, такой малец мог оконфузить?
- А вот так и мог… В субботу, значит, и в воскресенье была у нас с ним одна программа: в горсаду мы гуляли. Ну, там сам знаешь развлечений не густо: три качели, две карусели. Покатал я его и там, и сям. Зашли в тир. Я пострелял. Он посмотрел. Потом я решил в пивную зайти, кружечку тяпнуть для настроения. А ребёнка-то ведь тоже там надо чем-то занять. Я в киоске ба-альшую шоколадку купил, в карман спрятал. Зашли мы в «Голубой Дунай». Я себе три пива, а ему шоколадку подаю, как будто здесь же купил. Ребёнок доволен. Ну, я тоже. А потом в кустики само собой, туалет-то там – заходить страшно. Отлили мы с Ромкой и дальше гулять пошли, а потом до дому. И так оба выходных.

А в воскресенье-то, только мы с Ромкой из кустиков вышли и направились домой, вдруг навстречу нам она идёт. Ксюша, Ксения Меркурьевна. В школе труды у девчонок преподаёт. Швея – золотые руки. Молодая. То есть для меня молодая, лет под пятьдесят ей. А познакомились как?  Попросила она меня полочку ей в квартиру сделать. А я уж, если человек нравится, – от всей души. Неделю потратил, но полочка получилась – не полочка, а произведение Рафаэля.

Она прямо так восторгалась и восхищалась. Нахваливала меня, аж сердце таяло. Ну, коли человек нравится, то, что ж? От денег я, конечно, категорически отказался. Она, естественно: «Уж тогда не знаю, как вас и благодарить, Дмитрий Ерофеевич, может на чашку чая загляните? У меня и коньячок есть, пять звёздочек».
- Хорошо, - говорю, - Ксения Меркурьевна, я зайду. К коньячку я, конечно, равнодушный, а вот поговорить по душам с вами, как с человеком, тонко чувствующим изящное ремесло, я с превеликим удовольствием. В общем, договорились, что зайду я к ней. А тут вот с Ромкой-то иду и её встречаю. Разулыбались, конечно. Она вся такая, с иголочки, с новой причёской. Ну и я, понятно, в белой рубахе, раз в горсад пошёл гулять.

Остановились мы, поздоровались. Она достаёт из сумочки конфетку и подаёт Ромке. Он вежливый у нас, Ромка - «Спасибо» - говорит. И тут же начинает хвастать:
- А вы знаете, тётя, как у меня дед здорово стреляет?
Ксения ему в тон: 
- У тебя дед замечательный, он и полочки такие декоративные делает, глаз не оторвёшь.

Тут Ромка возьми да и брякни:
- А ещё у меня дед писать выше стал!
Мы с Ксенией Меркурьевной оторопели. Я Ромку за руку дёргаю:
- Перестань, - говорю, - сейчас же, отстегаю дома.
А Ксения, видать, не поняла сразу, да ещё и переспрашивает:
- Что лучше стал делать?
А Ромка ей:
- Так я же говорю, писать выше стал: вчера на ботинок написал, а сегодня на коленку, - и показывает пальчиком мне на брючину. Я смотрю: ё-моё! – она и вправду мокрая. Вот хоть сквозь землю проваливайся!

Ксения Меркурьевна поняла наконец, чем Ромка так хотел похвастаться, покраснела и говорит:
- Ну, я пойду, а то в магазин забежать надо.
А какой в горсаду магазин? Там одна пивнушка.
Я Ромке говорю:
- За твой длинный язык, пакостный, не будет тебе больше шоколадки. С бабкой будешь ходить гулять. Пошли домой!

Вот уже третий день в столярке занимаюсь. А Зина с ним гуляет. Так он ей в первый день истерику закатил. Тащит её в пивную и всё. Кричит:
- Дед здесь мне всегда шоколадку большую покупал.
А она:
-Ромочка, там нет никаких шоколадок. Там одни дяди пьяные.
А он ни в какую:
- Ты, - говорит,- обмануть меня хочешь, пошли в «Голубой Дунай»! И баста.
Народ кругом хохочет. Насилу она его домой притащила.
- То-то, - говорю ей, - ты думала с ним так просто? Это ж чудо великое – дети!