Атаманша Гл. 11

Гл.11


Мамка напоила атаманшу успокоительными травами и уложила в постель, но по прошествии малого времени вновь появилась в спальне.

-   Матушка, там беда. Симку снасильничали и у неё началися роды. Худо ей, матушка.

-   А я что, Господь Бог? Или я с ней такое сотворила?

-   Разреши своему доктору к ней сходить, помрёт ведь...

Марийка подскочила с кровати и скрылась в лоджии, всем видом показывая, что мамка перегибает палку. Её раздражало, что старушка не уходит, а всё ещё стоит на пороге.

-   Делайте, что хотите, раз вам так жалко ту особу, что, можно сказать, почти разбила нашу семью.

Мамка поклонилась и быстро исчезла.
И когда она через полчаса открыла дверь хозяйской спальни, то Марийка до сих пор стояла в лоджии, не отрывая взгляда от горизонта.

-   Матушка... - несмело позвала Арина Аркадьевна.

-   Ну что ещё?  -  не оборачиваясь грубо ответила атаманша.

-   Она просила, чтобы ты проведала её.

-   Ну это уже слишком!  -  в гневе выкрикнула Марийка.

-   Сходила бы, матушка. Помирает она и видеть тебя хочет. Не отказывай, сердечная, перед Богом мы все одинаковы.

Марийка фыркнула и отправилась вслед за мамкой.

Девушка лежала на кровати, прикрытая тёмной рогожкой, насквозь пропитанной кровью. Волосы разметались по подушке, а лицо покрыто бисеринками пота. Она медленно обернулась на стук двери и помутневшим взором отыскала атаманшу. И сразу преобразилась. Глаза засветились нежностью и благодарностью, Симка потянулась к вошедшей дрожащими руками и Марийка невольно протянула ей свои.

-   Матушка, прости меня, прости грешную...

Девушка собралась с силами и продолжила:

-   Это меня Всевышний наказывает. Не нужна я твоему мужу, он только тебя любит. Прости ради Христа!

И девушка попыталась приподняться, чтобы поцеловать руки атаманше, но Марийка легонько освободилась и тихо прошептала:

-   Бог простит.  -  развернулась и вышла. В ней сейчас боролись два чувства: с одной стороны - ей было очень жаль молодую девушку, ведь жизни ещё не пробовала. А с другой... Жизни не пробовала, а семьи разбивать научилась.

Она в настоящий момент уже сама не могла сообразить: хотела бы, чтобы муж вернулся или нет? Смерти Марийка ему не желала, но не совсем оставалась уверенной - нужен ли он ей? Какая-то пустота в душе и это казалось более страшным, чем когда-то она мучилась от измены Петра Емельяновича.

Стоять возле окна и смотреть вдаль, уже стало необходимостью. Нет, она не мужа выглядывала, а, наверное, надеялась, что именно где-то за горизонтом найдёт ответы на все неразрешимые жизненные вопросы. И вдруг вновь...

-   Матушка...

-   Вы сегодня можете оставить меня в покое? - бросила через плечо атаманша.

Но мамка стояла молча. Тогда Марийка повернулась к ней и в ужасе заметила в руках старушки какой-то свёрток. Она догадалась, кого держит мамка. Атаманша одарила старую женщину испепеляющим взглядом и ждала объяснений.

-   Симка померла, а дитю другое Творец уготовил. Это мальчик. Ну куда мне его, под забор, что ли выкинуть? Он же нам не чужой...

-   Это кому не чужой? Ну конечно же, вам и Петеньке! А мне он кто? Может, поясните, мне он кем доводится? 

Марийка кричала от неопределённости, от слабости своего характера. Она понимала, что сама бы не позволила мамке избавиться от неповинного младенца, а просто до сих пор не могла простить мужу измены, и только поэтому ей все были виноваты.

-   Матушка, вы не гневайтесь так, я же ничего плохого вам не желаю, но дитя жалко. Давайте дождёмся атамана, а он потом пусть сам решит, как и что?
Дозволь, матушка, оставить его здесь до того времени. Он тебе ничего не выйдет, я сама за ним присмотрю.

***


Ночами атаманша слышала плачь ребёнка, доносившийся с нижнего этажа. Сначала она зябко куталась в одеяло и прятала от него голову под подушку, но однажды, спустилась на один пролёт лестницы и прислушалась к негромкому бормотанию мамки, успокаивающей младенца.

Марийка всем сердцем сочувствовала старушке, но пересилить себя ещё не была готова. Ей сейчас казалось, что все домочадцы живут отдельной от неё судьбою, но она и не стремилась быть с ними заодно.

Так минуло почти пять месяцев. Как-то атаманша искала на нижнем этаже Арину Аркадьевну и случайно заглянула в детскую. На множестве одеял, на полу, сидел мальчик и внимательно наблюдал за передвижением солнечных лучей.

Малыш пытался схватить их ручонкой, но блики оказывались проворнее. Тогда он смешно водил пальчиком по одеялам и что-то лепетал на своём детском языке, как будто уговаривая эти лучики поиграть вместе с ним.

"Боже, как же он походил на Сашеньку!"

Мамка находилась в смежной комнате и не могла заметить, как Марийка пробралась в детскую. Мальчик с интересом уставился на незнакомую тётю и вдруг, улыбнулся. Марийка не удержалась и погладила его по головке, но тут услышала приближающиеся шаги и ретировалась.

Через два дня атаманша вновь спустилась к малышу, уличив момент, когда мамка гладила бельё в другом месте. Ребёнок снова улыбался ей своей искренней детской улыбкой и тянул навстречу ручонки, просясь, чтобы его взяли.

И Марийка взяла. От него пахло молочком и ещё чем-то, что так тревожило душу и наполняло её любовью и добротой.
Потом для Марийки уже стало ритуалом приходить к малютке и немножко подержать того на руках. Её тянуло к нему, этому маленькому беспомощному существу.
Один раз она решила не прятаться от мамки, а вошла в комнату при ней, чем шокировала последнюю. Мальчик радостно взвизгнул и сказал:

-   Мама!

У молодой женщины всё оборвалось внутри, она схватила ребёнка и понесла к себе в спальню. Отныне Коленька, так звали карапуза, жил с Марийкой, которая о нём заботилась. Ведь именно Коленька вернул её к жизни и теперь она была уверена, что по-прежнему любит мужа и переживает за него.

В один из тёплых сентябрьских дней, они с мальчонкой гуляли по саду: он срывал травку и попадавшиеся цветочки, и всё дарил маме, приводя Марийку в неописуемый восторг. Она его прижимала к себе и ласково говорила:

-   Скоро Сашенька к нам приедет и я познакомлю тебя с твоим братиком. Хочешь увидеть своего старшего брата?

Малыш что-то лепетал и так смотрел на неё, как будто разбирался о чём речь.

Марийка почувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Она обернулась и встретилась взглядом с Петром Емельяновичем. Женщина сжалась вся и не знала, как ей быть теперь: не прошенные слёзы хлынули из глаз, и одновременно... улыбка от радости, что он цел и невредим, только вот ноги её стали такими тяжёлыми, что женщина не могла сделать и шагу навстречу.
Пётр Емельянович сам подошёл и обнял жену с ребёнком, а когда улетучилось первое оцепенение, он прошептал:

-   Спасибо за всё, моя атаманша!

А через год казаки обмывали прибавление в семье атамана. На этот раз родилась девочка.