Гауптвахта

Лязг засова в металлической двери камеры вывел Николая из состояния дремы.
В дверном проеме показался дежурный по комендатуре с увесистым свертком в руке.
В слабо освещенной камере Николай разглядел на погонах дежурного по три маленькие звездочки, в которых тускло отражался свет уличного фонаря, едва пробивавшийся сквозь металлические решетки небольшого окна.
- Держи, старшина, вещички. Посыльный с корабля принес, - старлей метнул куль, словно баскетбольный мяч.
Николай "передачу" поймал, как заправский защитник под кольцом, чуть скользнув вбок по отполированной телами скамейке.
- А где мой патруль, товарищ старший лейтенант? -  беспокоюсь за ребят.
- Беспокоиться надо было раньше. Отправили их на корабль. Ты как начальник патруля за все ответишь, - не скрывая раздражения, ответил офицер.
- Это понятно... А сколько мне дали? - обреченно поинтересовался несостоявшийся маленький начальник.
- ЧП по флоту вы организовали. Командир дивизии дал тебе пятнадцать суток, и командир корабля от себя добавил ещё десять.
- Двадцать пять, значит... А где сидеть придётся, ведь у вас в Чалмпушке нет "губы"? - в надежде, что наказание как-нибудь отсрочат. А там выход в море, и не до того будет, размечтался Николай.
- У нас-то нет. Зато в соседней базе морской авиации в Сафоново есть, - ухмыльнулся дежурный.
В груди у Николая как-то неприятно защемило. Мурашки побежали по телу. На лбу выступили капельки пота. Благо, полумрак камеры не позволил старлею заметить его состояние. На Северном флоте ходили всякие легенды о жестоких методах воспитания личного состава на этой гауптвахте.
- Это что ли - образцово-показательная "губа"? - начал осознавать старшина, ужасаясь тому, через что ему суждено пройти.
- Она самая. В сортир, на работы, в столовую - всюду будете ходить под дулами автоматчиков. Как говорят: "Шаг влево, шаг вправо - расстрел", - засмеялся дежурный, - и без дополнительного срока оттуда ещё никто не выходил.
- Ну что же, придется пройти и через это, - стараясь придать уверенности внезапно осипшему голосу, ответил Николай.
- Пройдешь, конечно, куда денешься. У тебя час в распоряжении, переодевайся,  наряд для сопровождения скоро прибудет, - закончил на этом беседу дежурный, закрывая за собой тяжелую дверь камеры.
В свертке обнаружились: рабочая роба, сапоги, теплый тельник, трусы, носки - все, что лежало в рундуке Николая. Переодевшись, Коля аккуратно сложил парадную форму №3 в пакет, который передадут назад, на корабль. На "губе" эта форма уж точно не понадобиться. Накинув на плечи шинель, Николай стал ждать.
"Эх, а как все удачно складывалось ещё неделю назад...", - с грустью подумал заключенный...

...Слух о том, что кораблю предстоит замена дизелей, у которых вышел моторесурс, быстро распространился среди экипажа. Без гарантии надежности двигателей охранять рубежи Родины нельзя, ибо в самый ответственный момент, при выполнении боевого задания или в жестокий шторм, обездвиженный корабль превращается в прекрасную мишень и вслед за тем в груду железа, у которой один путь - на дно морское.
В штабе дивизии это хорошо понимали, и потому дивизионные механики старательно выискивали  технологическое "окно" на судоремонтном заводе в поселке Чалмпушка.
И вот наступило для экипажа долгожданное радостное событие.
А это означало: месяц без болтанки в море, неограниченное количество пресной воды, баня, увольнения в городок - с культурной программой. И, чего греха таить, - возможностью достать спиртное, по которому так тоскует мужская душа, и которое помогает снимать стресс при тоскливых воспоминаниях о доме и мучительном недостатке здесь представительниц прекрасной половины человечества.

Лишь только корабль пришвартовался у стенки судоремонтного завода, и еще не успели электрики подключиться к береговому электропитанию, а уже с береговой базы пришла разнарядка на патрулирование улиц поселка.
Поминая за такую спешку недобрым словом тыловиков, за эту "рекордную" спешку, старпом вызвал к себе старшину 1 статьи Сенцова
- Заступишь сегодня на дежурство при комендатуре. Нас сразу захомутали на охрану порядка в поселке. Возьмешь с собой еще троих бойцов, кто не на вахте, и - вперед... Постой! Форму одежды не забудьте привести в порядок, это вам не у нас по базе болтаться. Инструкции получите на разводе. И чтобы все было там нормально!
- Ясное дело, чтобы все было нормально, - ответил Николай, радуясь возможности вырваться на просторы цивилизации.

Нормально все было до первого доклада дежурному по комендатуре.
По инструкции Николаю полагалось через каждый час докладывать об обстановке в поселке.
На втором "витке" обхода территории патрулю попался на глаза самый что ни на есть настоящий магазин. Неоновым освещением витрины он сверкал в полярной ночи, как долгожданный маяк в безбрежном, мрачном море. Пройти мимо него было невозможно. Полки с продуктами и винно-водочными изделиями хорошо просматривались с улицы. Неумолимая центростремительная сила свернула патруль на протоптанную в снегу дорожку к входу в этот живительный оазис изобилия.
Предварительно сняв нарукавные повязки "Начальник патруля" и "Патруль", морячки вошли в магазин. Ничто не мешало им появиться среди покупателей и при исполнении патрульных обязанностей, но тогда нельзя, несолидно было бы купить что-нибудь из спиртного, о котором каждый молча думал, ибо настроение было праздничным, а морозец на улице тело не баловал.
Смешавшись с гражданским населением, ребята начали изучать богатый ассортимент продуктов на прилавках и коллекцию винно-водочной продукции на полках за спинами продавцов. Шепотом, чтобы не привлекать внимание посторонних, посовещались и решили купить бутылку питьевого спирта. Никто из морячков его раньше не пил, для них он был в диковинку. Цена - 5 рублей и 60 копеек за пол-литра, при 96 градусах показалась им приемлемой. Денег хватило еще на полкило чайной колбасы, две банки кильки в томате, бутылку сладкой воды "Буратино" и буханку белого хлеба. Чем не праздничное застолье!  "Буратино" предназначался для запивки спирта - все-таки 96 градусов, это не 40...
"Банкет" организовали тут же,за углом магазина, где кто-то предусмотрительно сымпровизировал  из ящиков стол и табуретки.
Согревшись, в хорошем настроении патруль продолжил несение службы.

Наступило время второго доклада в комендатуру.
Но выпитая бутылка спирта шарахнула по мозгам бойцов куда сильнее, чем если бы в ней булькала обычная водка. И, как на грех, где-то на соседней улице, заиграла музыка, еще выше распаляя градус настроения. Посовещавшись с патрульными, Николай принял решение не идти в комендатуру. Ведь происшествий никаких не было! Хотя в глубине души он понимал, что их заход в магазин с последующим распитием спиртного - и есть грубейшее нарушение дисциплины.
Причем - пока единственное в зоне ответственности патрульного наряда, оказавшегося, увы, - не очень ответственным...
Немногочисленные жители как мотыльки, слетающиеся в ночи на свет лампы, стекались к средоточию задорного веселья.
Истосковавшийся в череде суровых служебных будней по культурно-развлекательному образу жизни, патруль тоже поспешил на звуки чарующих мелодий. А вообще-то моряки полагали своим священным долгом быть там, где возможны беспорядки.
Как оказалось, в местной средней школе проходил какой-то праздничный вечер.
У парадного входа маленькими группами собиралась  молодежь. Кто-то - покурить, а кто-то просто за компанию проветрится.
Николай с патрулем решил зайти в помещение - погреться, а заодно проверить все ли там в порядке. В холле первого этажа под песню Адамо  Tombe la Neige ("Падает снег") кружили пары.
А в это же время, пока беспечные патрульные мечтательно-сладостно созерцали изящные фигурки танцующих девушек, невдалеке от школы армейский патруль задерживал какого-то матроса, видимо, бывшего в "самоволке".
- Пока вы тут развлекаетесь, там вашего морячка бьют, - с укором крикнула Николаю, вбежавшая с улицы девчушка.
- Где?!!
Не медля ни секунды и едва не вынеся дверь школы, отважные блюстители общественного и военно-морского порядка помчались в указанном девчонкой направлении.
В подогретом спиртным сознании, звучал призыв: "Наших бьют!" Через две минуты борзой пробежки Николай с ребятами увидел армейский патруль, из рук которого пытался освободиться матрос.
Пошли выяснения отношений на высоких тонах: - "Кто такие?!" - "А вы сами откуда?!". Традиционно моряки всегда конфликтовали с солдатами.  Николай хотел забрать матроса с собой - коллеги возражали. Слово за слово, кто-то кого-то толкнул - завязалась небольшая драка. Силы были равны, и все могло закончиться мирно... Но откуда-то вдруг появилось целое отделение солдат. Они шли строем, видимо, в свою часть. А тут такая заваруха! Нежданная сухопутная подмога склонила чашу весов не в пользу моряков. Превосходящими силами противника, патруль Николая был повязан ремнями и доставлен в ту же комендатуру. Крови пролилось с обеих сторон немного, в основном пострадало обмундирование. Хорошо ещё, что армейский патруль тоже оказался сержантским, а не офицерским. В противном случае последствия могли быть куда серьезнее. Николаю светила бы уже не гауптвахта, а дисциплинарный батальон.

...Через час, как и говорил дежурный по комендатуре, прибыл наряд с гауптвахты. Дорога в "воронке" до поселка Сафоново заняла меньше часа. В зарешеченное маленькое окно Николай видел так уже полюбившиеся сопки, Кольский залив с военными и торговыми кораблями. И так ему захотелось снова оказаться на своем корабле, далеко в море, подальше от этой чертовой цивилизации, - что даже пришлось проглотить подступивший к горлу ком...
По прибытии к месту временного заключения, от начальника гауптвахты Николай узнал еще одну ошеломляющую новость.
- Ну что ж, матрос, будем воспитывать в тебе чувства долга и ответственности перед Родиной, - читая сопроводительные бумаги, сказал начальник.
- Никак нет, товарищ капитан, я старшина 1 статьи Сенцов, - возразил Николай.
- На первый раз прощаю, матрос Сенцов. Кто разрешил говорить? В следующий раз сутки отсидки добавлю.
- Понял, товарищ  начальник.
- Мы не на зоне, так что просто: товарищ капитан. Это - во-первых. Во-вторых, лычки на погончиках - срезать, тем более что они самодельные, не уставные. Выпендриваетесь вы с формой одежды у себя на кораблях. Ну и, в-третьих, тебя командир вашей дивизии разжаловал из старшин в матросы, а командир корабля снял с должности командира отделения. Денег будешь из-за этого получать намного меньше, - чтобы на водку не хватало. Все ясно?
- Так точно, товарищ капитан, - бодро, чтобы не показаться сильно расстроенным, ответил Николай.
- Свободен! В смысле - тебя сопроводят в наш номер люкс, который теперь будет твоим, - с ехидной ухмылочкой закончил разговор начальник.

Номером люкс оказалась одна из камер в длинном одноэтажном бараке с коридором посередине. В камере, размером приблизительно четыре на четыре метра, Николай насчитал девять человек. К стенам, на всю их длину, приделаны лавочки в три доски. На ночь они одной стороной поднимались вверх и крепились на защелки к стене, увеличивая пространство камеры. Пол был бетонный. Под самым потолком - маленькое зарешеченное окно.
Из разговора с сокамерниками Николай уяснил, что рабочий день закончен, и на ужин он уже опоздал. Все с нетерпением ожидали команды:"Разобрать самолеты!" Так у авиаторов назывались лежанки для ночлега - один в один сколоченные топчаны на пляже.
Вскоре выводной открыл дверь камеры, скомандовал, и все пошли в кладовку разбирать топчаны.
Ни о каком постельном белье на гауптвахте не знали. Вот тебе доски, ложись и спи. Под голову можешь положить свой кулачок или если что с себя снимешь. Вместо простынки сойдет и собственная шинелька, - чтобы не тянуло холодом от бетона. Либо можно шинелью укрыться - выбор широкий предоставлялся. Коля решил лечь прямо в шинели, убив этим самым сразу двух зайцев.
"Нет, нас так просто не возьмешь!", - подумал Николай, устраиваясь поудобнее. Ему вдруг вспомнилось, как однажды  на дежурстве в море корабль стоял на якоре, а он нес на мостике ночную вахту. Туман тогда накрыл все в округе - руку протяни и кисть не увидишь. Можно даже спокойно и поспать. Жаль, притулиться негде. Так Коля и здесь нашел выход из положения - завернулся в висевший на кольцах брезент, который закрывал крыло мостика. В таком укутанном состоянии оставалось только легонько поджать ноги, чтобы расслабиться и сладко заснуть...

Спалось на новом месте, конечно, плохо. Кто-то, наработавшись за день, стонал, кто-то кашлял, кто-то храпел и вскрикивал во сне.
В пять часов утра раздалась команда "Подъем". До завтрака полагалось два часа потрудиться, то есть заработать на завтрак.

Скрежет проворачивающегося ключа в замке металлической двери и лязг щеколды - неприятно ударил по ушам. Последовала команда строиться во дворе покамерно. Начальник караула с отделением автоматчиков пристально осматривал вверенный ему контингент нарушителей. Прапорщик, в таком звании был начальник, начал по бумажке зачитывать, какая камера куда направляется и какой работой займется.
В основном предстояло заниматься расчисткой от снега территории гауптвахты, улиц поселка. А камере №6 доверена особая задача - привести в надлежащий вид общественный поселковый туалет. Николай, не поворачивая головы, шепотом спросил у соседа:
- Слышь?.. Я вчера не посмотрел на номер нашей камеры...
- Шестая... Будешь колоть говнецо, чтобы трудовой народ поутру не поскользнулся и не переломал себе чего-нибудь, - также шепотом ответил парень.
Разобрав инвентарь: лопаты, метлы, ломики и скребки, все направились на трудовое перевоспитание.
Шестая камера, в колонну по одному, шла по тропинке к своему объекту. Замыкал шествие конвойный с автоматом наперевес.
"Интересно, у него хоть автомат на предохранителе? А то вдруг поскользнется - и стрельнет...", - подумал Николай.
Работа оказалась не пыльная: один ломиком откалывает окоченевшие отходы жизнедеятельности человека; другой скребком зачищает отверстия в выгребную яму, чтобы ноги не скользили; третий метелочкой все приводит в порядок...

Нагуляв аппетит, все дружно возвращаются на гауптвахту - завтрак ждет.
Кашка, хлеб и кружка ячменного кофе - конечно, не корабельная еда, но жить можно.
После завтрака камере №6 работенка досталась уже пыльная. Местная кочегарка. Всю тяжелую работу: разгрузить уголек, загрузить бункера, периодически подкинуть в топку несколько лопат "черного золота" - выполняла безропотная рабсила гауптвахты. Руководил рабсилой женский персонал, состоящий из ссыльных дам, которые добровольно променяли свой богемный образ жизни в столицах, на жизнь в суровых условиях дикого и невероятно красивого Севера.
Конвойный усаживался на стульчик у входной двери кочегарки, автомат ставил между ног, расстегивал тулуп - так было удобней наблюдать за происходящим - и минут через десять бдения благополучно  засыпал.

...Дни на гауптвахте шли один за другим, с разным набором работ до завтрака, после него и после обеда. Больше всего арестованные любили работу в кочегарке: тепло; куртуазные беседы с дамами, которые могли угостить горячим чайком; тренировка тела, и не нужны были никакие спортивные залы: в общем, "бери в лопату больше, и кидай дальше - отдыхай пока летит"...
При определенных симпатиях со стороны персонала, в кружке, под видом чая, могло оказаться что-нибудь и покрепче. А на Новый год Николай пронес в камеру грелку, примотанную к голени. Вино всем показалось просто божественным, несмотря на привкус резины - ведь пили прямо из отверстия в грелке.
Про обед - говорить не хочется. Обычный обед из армейской столовой.
О послеобеденном отдыхе даже не заикайся - поселок без конца заваливало снегом...
...За мелкие нарушения установленного на гауптвахте порядка Николай схлопотал трое дополнительных суток отсидки.
Двое суток Коле приписали еще в первые дни: во время построения черт его дернул представить, что стоит на разводе в кинофильме "Операция Ы и другие приключения ...", - и он попросил того же зловредного прапорщика: "Огласите весь список, пжлста...".
Одни сутки получила вся камера №6 - за то, что перед отбоем, когда дежуривший противный прапорщик закрыл  дверь, все хором протянули: "У-у-у, с-уу-к-ааа!"...

И все-таки двое суток отсидеть Николаю не пришлось, ибо за ним пришла машина с завода Чалмпушки. На корабле тем  временем заменили дизеля,  и он ждал приказа  на выход в море. Северный флот готовился к плановым учениям "Океан", в которых принимали участие все четыре флота страны.
Хотя Колю и разжаловали, и сняли с должности, но уровень знаний  обладателя квалификации "Специалист 1 класса" - не отнимешь, и не пропьешь. Без специалиста любой флотской профессии корабль в море выйти не имеет права.
Немало впоследствии предстояло Николаю потрудиться на службе, чтобы его восстановили в звании и должности. Но такое сталось...