Последняя капля

               
       Лечебную глину Елена брала на заброшенном немецком кладбище, что за аэродромом. Её аппликации, давали ей хоть небольшой, но заработок. Потирая руки,  она собиралась за свежей глиной…
« А, тут ливень?  - рассказывала она,- вымокла вся,  - давай обсушиться! Туда - сюда - ночь. Легли с Яшкой спать:
«Снится! Въезжает на мотоцикле немец, на коляске пулемёт.  В ней.   Второй - страшный - ужас? Ко мне, бряцая фляжкой на ремне;  рукава по локоть закатаны, на груди,  какую - то бляху тискает!
 - Брала глину  с моей могилы?
- Брала! - Шепчу,  в,  страхе.
- Неси назад! А, то плохо - матке, яйко,  будет!
 - А, чего?
- А, того! - Говорит - Кости мои забрала!
Проснулась, дрожу вся. Уснуть не могу. Яшку в бок!
- Чего, там, мать твою? …
А, я скок с постели, ведро в руки и туда! Высыпала, гляжу при луне, и в самом деле - кость!
До сих пор отойти не могу, так и  стоит в глазах! Теперь ни шагу!»…
А в воскресный день, под вечер,  перестреляли пьяные Бендеровцы пол села. Потравили бегающих стаями и ожесточённо лающих  голодных собак - скормив им,  дохлого поросёнка с фосфором. Стали ломиться в  оставшиеся хаты.
- «Эй, ты,  ватник! Что вилы проглотил?» …
Но, мы с Яшкой затаились, молча сжимаемые страхом. Ставни закрыты из нутри. Самих от смерти спасли накрепко зачиненные  стальные двери, да грохот вновь начавшейся стрельбы и бомбёжки.
К утру, с краю села легли обугленные стены. Стреляли с аэропорта, получается -  «Свои»  -  по своим». Сизый дым расползался по земле ленивой гадюкой, щекотал нюх. Старая, усохшая в былинку баба Нюшка, тягая в руках засаленную куклу, то пела, то смеялась - вызывая только гримасы сельчан, которым уже было не до сострадания. Но, получив,  пинка  бендеровца, уползла, рыча и плача взахлёб за целёхонький створ своего дома.  На удивление соседей   -  ни одной крошки штукатурки. Хотя соседей обобрали до нитки и пожгли до тла.
Обваленные стены обходили старики во главе бывшего депутата Редькина, вздыхали:
«Что наделали, черти окаянные? Вот тебе и перемирие, вот тебе и воссоединение?»
Пахло гарью, чадили притухшие головёшки: оглаживаемые дымом, пыхали ало-голубой стёжкой  пламени - гасли. А, рядом, на удивление, ярко золотилась сурепка, как бы торжествуя над нашим горем.
- Знаешь! Продолжила Елена, хоть и горько, но вспомнила:
«Встретились двое. Один - сама прихоть, другой - мудрец! Куда идёшь? - Спрашивает мудрец …
«Дарить свободу!»
 - «А, ты?»
- «Продавать цепи рабства!»
-- И есть желающие?
- Сколько угодно!
- Зачем же их покупать?
- Чтобы связать свободу и твою судьбу!
- Чего же они этим достигнут?
- Только благ для себя!» ….
Посмотри сколько вокруг,  таких, - и заплакала, -  всё вывезли, последнее забрали? Чё делать? Вот и прибежали к вам в Крым!...
- Вся наша беда, - начал я её успокаивать,- не умеем господствовать над собой:
-Прости уж  - я, как ты:
«Однажды Будда приблизился к воротам ада. Даже он, просветлённый, не знал, что за ними? Ворота распахнулись. Его грубо оттолкнули, и два инкуба, пронесли его бывшего ученика. Тот,  трепыхал ногами, кричал, молил.  Видя,  Будду, он вцепился в решётку ада…
- Учитель! Помоги! …
- Несущий знания, и Мир - восходит по ступенькам рая, - ответил Будда. Как ты сюда попал? Эти ворота для тех, кто не может господствовать над собой? …
- Я! … Я! - закричал ученик, но ворота захлопнулись за ними».
   - Надо надеяться на примирение! Надо караулить себя внутри, в полном сознании - в тайне сердца - утопающего в добре, нравственном и духовном. «Думай, что могу  сделать я - могут сделать все!». Страну насытили грубыми вибрациями, она погрязла во зле, постепенно разрушается из нутри. Люди,  понимая это, начинают ненавидеть свою власть. Подавлены. Ожесточаются. Ограниченность и невежество - не их предназначение. Любые формы мира - частиц - всегда подвергаются атакам наших мыслей. Это эго - миссия - порождает ответную реакцию материи, обуславливает то, что происходит. в природе, в стране … 
Проехал автомобиль, из окна, на всю громкость, песня Высоцкого:  «Альпинистка моя, скалолазка моя!» …
 - Я притворил окно: - Да ты, хоть трубочки съешь, хлебаешь один чай!
- Какой тут аппетит? …  Эта, война! …  А, эти,  -  Порошенко - не понимают, что своим майданом, организовали торжественное движение вперёд, которое не мотивирует назад - не остановит разумений.  А, это их гибель! …
- Прежде чем,  что -то,  получить, надо научиться отдавать! … Войны  - это как раз, те лаборатории, где и происходит отбор, «богоугодных»  и уничтожение непригодных духовно.  Где - те и другие, не знают, что ведут забор энергии для сфер тонкоматериальной жизни, без которой те не могут существовать. Это ж от всех скрывают?...
- Так, что - «Мэм!»  - тупик? … Борьба за заблудшую душу, замаскирована от и до!  …
- Хмы! … Я, что к тебе? …  Ты писал, что встретил Авдеевых, Наташу, Юру с малышкой Инной на пляже?
А, они у нас значились, ушедшими в вечность! И,  на!  …  отдыхают в Евпатории?
- Скрываются!  - так они мне сказали.
- Но, это уже не тени, а мазки!
- Да, я им так и сказал: «Хотите зависнуть вне сферы света и сферы зла? …
 Смутил их прилично.
- А, где же твоя сияющая жизненная воля, Юрасик, ты наш? …  Вот тебе и йог? Мастер канфу! …  А, ведь, когда тренировались вместе, - « кричал - подними волю, ты же не бабка? Напрягись!»  …
 - Ну, их! Ты единственный друг со студенческих лет! Не раз выручал! Да, мы сбежали с Украины!  Там у нас кирпич и пыль! Но, сбежали не просто так? Мы, ещё вернёмся туда! Сколько лет мы с Яшей, приезжали полазить по скалам, покупаться! Ни кто,  наверное,  не любит так Крым, как мы? Прошлый год ты - поселил нас у моря - у бабы Тони!  …  Поговори с ней, может она продаст нам свою дачу? У неё ведь в городе такая квартира? Всё равно, она ей уже не по силам! …
- К  сожалению, её уже нет. Но, вам повезло, наследники «убивают друг - друга» - в полном смысле слова,  и вы к стати? …
- На квартиру то денег я знаю,  у вас нет?
- Да!
- Им, молодым, земля с хибарой - до «Фени», - только деньги? Конечно же,  поговорю, знаю,  ищут покупателей? ... Поторгуетесь!
А, ты знаешь, я частенько вспоминаю студенческие годы! Как мы отмечали новый год? Вам тогда повезло. Ремонт комнат общежития начали с вашей комнаты, а вас переселили со второго этажа, в мед пункт, что с улицы, на первом. Вахты нет! Красота!
Как мы наряжали ёлочку, готовились, бегали в магазин. Как мы с девками - упились? Расслабились! Танцы в клубе, КВН. Это незабываемое. Спасибо Всеславне, помнишь парторга? Нашу комсомольскую организацию?  Я её больше всех, понимала - уважала.   Железная леди, а справедливая, как наш физрук. Вот были люди? …
…В эту ночь, Яшка лишил меня девственности.  Помню, вскочили с Лидкой с ваших постелей?  Топили в общаге жарко, запах  недоеденной пищи, опрокинутая посуда, смрад выпивки, чуть не вырвало.…
… Где вы? …  Двенадцать дня пропикало.  Голова в тисках. Постель заправляю, две капельки крови на простыне, подозрительное пятно.  Думаю, что это? … Какая ломка в теле? …
… Входите вы! …
 - Быстрей! Там скандал!  - с порога.
«Над центральным входом  в общежитие,  пятикурсники прикрепил, витой, готический крест; ну, помните,  что валялся у кладбища, на субботнике? …
 В потеках  черной краски весь второй этаж. Надпись:
«Да сохранит господь вашу девственность!»
- Как удар по голове!  Я уставилась с презрением на Яшку …
- Люба моя! - вскрикнул он  и,  припадая на колено, - будь моей женой? …
Я,  как кошка бросилась на него. Но он  - подхватил меня,  прям из воздуха. Крутнулся,  падая со мной на противоположную кровать. Нежно шепча, неистово, стал целовать волосы. Щеки. Губы. Жена моя?! - неистово шептал он. Такого напора я не ожидала. Сникла.
Я еще тогда,  подозрительно на него посмотрела, когда сама, воочию,  увидела ржущую толпу у общежития. Если бы не его силища, да альпинистские навыки - ни креста, не надписи б - не было! Только недавно он рассказал, как пятикурсники, брали его на связку? Как выкручивали руки. Парторганизация, комсомол, администрация, КГБ - вот прогремели?  Жаль, Всеславну, ни за что сняли! Ведь с её приходом, бардак в общежитиях прекратился, поставили вахтеров. А. то старшекурсники дневали и ночевали в общаге…
 - Помню! Помню!  Пострадала -  ни за что!  Правда, - говорят -  «Не делай добра - не получишь зла!»
- Яшка тогда,  чувствуя вину, оббегал все райкомы, горисполкомы! Всё напрасно. …
И ты знаешь,  какое видение меня посещает чаще всего? …  Это, как я сижу у тебя на коленях, обхватив тебя ногами - лицо к лицу. Неотрывный засос губ, сладость в теле и на губах, до селезёнки, которую невозможно унять и, желание вечности -  без поганой страстишки - иметь друг друга. Ведь тогда мы любили друг друга? ...  Как ты уступил меня  Яшке? …
 - Помнишь наше катание на лыжах на Перевале? Я, увидел Яшку с поломанной лыжей? «А, где палки?»  - спросил я, - видя ошарашенный его вид;  потирающего ушиб коленки, гримасы! Он сполз  с камня, где  сидел. Молча протянул лист  пожелтевшей бумаги ….
« Я,  кажется,  убил человека?» …
- Брось! Что ты несёшь, - успокаивал я его, - Где! Кто?
Он, повозил взглядом по сторонам: « Где? - там! …
  … «Несусь с горы, скорость, слёзы из глаз. Кружево снега, ну как туман, застит глаза! Вдруг, вижу,   несётся лошадь поперёк лыжного следа.   Сани!  Кто-то в тулупчике, лица не рассмотрел, и я - на  лету, пытаюсь перепрыгнуть их - прохожу, как сквозь него. Слышу короткий вскрик. Падаю, роняя палки, барахтаюсь. Встаю. Курчавое лицо юнца, залито кровью. Из тонкой брови,  пульсируя,  бьёт кровь. Пухлые губы. Щупаю артерию, отвернув полу ворота. Готов! Непроизвольно снял шапку, сами стиснулись веки глаз от слёз. Распахнул шубейку. Свёрток. Развернул:
«1911год. Ноября. !2. дано сие Ошской губернии, узгенского уезда. Аила Мирзе-Аке. Мальчику -
Исламу Нуирисову в том, что он уволен для поступления в воспитанники Бухарского медресе и от имени козията мусульман направляется настоятелю медресе,  … дабы милостью Аллаха в аиле открылась мечеть. Для изучения хадисы пророка (Каран) . Родителей его в живых нет. Телосложения здравого. Сестра и меньшие дети остались на земле. Подпись».
Я перечитал данную мне  из его рук бумагу.
 - Да, какая поперёк горы лошадь - ты в уме? …
«Вот тебе  - « Кайдандар!(Дар Бога)!» - сказал Яшка.
- А, где же пацан?
- Яшка пожал плечами. Мы тогда всё обшарили вокруг. Если бы не бумага, в жизни бы не поверил? Экспертиза показала, соответствует времени, а вот с действием, ответа не было? ... Провал во времени!
- Тогда, увидя тебя на лыжне, я понял, что люблю тебя, как брат, какой-то, совсем не земной любовью. Сам предложил Яшке, зная, как он  - убивается, быть ближе к тебе.
- Видел, как ты, очищаешь его, перевязываешь коленку, я понял - всё хорошо.
 - Ты не знаешь, я это поняла недавно, и несу это по жизни с тех студенческих лет:
- В этой жизни, я любила только тебя! …  Смутилась, заскребла лоб.
- Альпинистка ты моя! - улыбнулся я.
- Веришь? - С какой-то стыдливостью,  в голубых глазах, - Последней каплей стал обстрел! Яшка ушёл к тракторам, где он дневал и ночевал эти дни.  …  Понимаешь почему? …
- Мины рвались, где-то за огородами. «Чёт перелёт;  то в аэропорт, то обратно, чёт недолет?»  …
… На всю улицу, уцелело три дома: его величества - со сгоревшим сараем - бабы Нюшки, с единственно прочным подвалом, где мы прятались и,  Григория Семёновича - убитого на кануне. Пробегая к Нюшкиному подвалу, я столкнулась с бабой Нюшкой, качающей в руках, вместо куклы, завёрнутого в грязную тряпку младенца, писк которого непроизвольно охладил мне бег. Недалеко от дымящейся у края дороги воронки, где тлела придорожная трава - лежала, безобразно раскинув ноги,  дочка Григорьевича;  причинное место, прикрытое окровавленным подолом, из оторванного с  рукой плеча -  развороченной груди сочилось молозиво.
- Нюша! Дай? - Подскочив на месте, - попросила я. Та, козой прыгнула к хате. Догнала её в комнате, вытянула  - под  стола за ноги.  Попыталась отобрать пищащего ребёнка. Она,  изогнувшись, куснула  в руку.
- Во,  синий след зубов? ...
…Плюнула,  чертыхаясь, ринулась наружу. Столкнулась с Яшкой…   
У дома тарахтел трактор с прицепом, из которого торчали узлы, новый холодильник, старая стиральная машинка и Яшкины улья! Тут же, снаряд зацепился за крышу Нюшкиной  хаты - завалил вход…
…Скажи! Можно так жить? Роняя слезинки, - «Чёртов пасечник - механик, куда затащил?» …
 …Огородами, полями - в Крым - ты можешь поверить? …
… На  въезде ещё - «ЧП?», -  остановили жёлтополосники: - Снимай холодильник, стиралку!  -  не положено… Имущество Украины  оставь здесь!
Яшка запротестовал. Пальнули под ноги, подпрыгнул. Сник!
- Снимайте!
Двое впрыгнули в кузов прицепа, разворачивая холодильник, задели крышку улья. Вылетел коврик утеплитель, выхватил запрополисованные закладки. Как пчелы сыпанули. Облепили их, Яшка к кабине, я дверку на распашку. Вижу, тот, что был наглей, упал в канаву, руки ноги машут, как таракан лапки вверх  -  барахтается. Лицо, красный шар, глаз не видно. Вижу,  рука поползла с лица, застыла в траве. Готов думаю? …
 … Второй - в будку!  Я - Яшке - маску в руки, сама отмахиваюсь, уже чувствую - в волосах!  Дверь,  будки, приоткрылась;  отмахиваясь от ринувшихся туда вновь пчёл - второй, замахал: - Гони! Гони! ..
Яшка на газ! Через сто метров, по тормозам, прыг в кузов, нахлобучил крышку на место!
На той стороне и смотреть не стали, всё поняли сразу.
-  - Ну, что, пошли к Яшке! Заждался,  небось? …
А, что ж он не поднялся?
Так в кузове? … - засмеялась она. - Главное его богатство? …
 - Им Богоугодничать легко, - махнула она куда-то, со злобой,  на запад! - Отольются им,  наши слёзаньки! …
Я созвонился с наследниками. Получил добро. Приехав на дачу. Перенесли вещи в хибарку, возле которой ещё валялась утварь бабы Тони, выброшенная наследниками.
За чаем, Яшка рассказал, что стало его последней каплей? …
… Подогнал трактор к дому в сомнении, бежать - не бежать? Из развалин забора вижу лежащего у порога, в странной позе Григорьевича. Пошел на него. Обошёл лужу крови вокруг, решил, затащить тело в дом. Там видно будет? Туша то, килограмм сто тридцать? Как самому? Шагнул в коридор. Дверь кладовки на распашку.  Подумал, найду подобие покрывала и на нём протащу в дом тело. Кладовка нараспашку. А, туда он и свою покойную Варвару никогда не пускал…
… Была сейчас она завалена его сокровищами. Ищу глазами, что подойдёт?   Вижу:  стеллажи,  фасанина;  муфты, краны, сгоны, куски пакли. По полкам, кастрюли, банки, на полу бидоны, ящики. Висящие шланги для полива. Немецкий автомат времен сороковых, каска в дырках. Ящички, мешочки, всюду инструмент…
… В углу?... А, я знал  археологические пристрастия  Григорьевича - чёрного гробокопателя … Не раз видел, как к нему приезжали менты по этим вопросам? Вижу - на полу в углу - разбросанные фигурки. Поднял одну - скребок, тускло желтевший -  с ручкой в виде фигурки скифа. «Бронза, что ли?» …               
… Дёрнул с полки ящик, обрывая руки, он грохнул об пол.  Не удержал! Высыпал на пол. Шевельнул ботинком. Бронза, перемешанная с костяными, серебряными  и золотыми штуками. Это же настоящее сокровище, - подумал я, а всё прибеднялся?...
… Забыл, что хотел? Потоптался, сдёрнул со стола скатерть, сбросив  книги, пепельницу, газеты. Похватал; золотые монеты, конский гребень с головой дракона, нагрудный знак - полумесяц, браслет - спираль свёрнутых в клубок змей о семи головах с каменьями, гривны, разные затейливые штуки из серебра. Костяные бусы, бронзовые погремушки - отбросил в строну. Скатерть,  взметнул парашютом, на пол, вещи сгрёб, конвертом и в жгут, на плечо и вон.  И, на пороге увидел, бегущих,  в рассыпную, с автоматами на выклад, жёлтоповязочников. Один, свернул в мою сторону с дороги.
- Мародёр? - крикнул он
- Н… Нет!
- Что несёшь? Тыкнул автоматом в меня, не снимая с лица злого оскала
… Я грохнул наземь с плеча  ношу.…
Он ногой ковырнул раскручивающийся жгут скатерти. Увидел…
- Так..к! … Знаешь, что делают  таким, по военным законам? …
… Я молчал! …
… Беги… и! Кивнул он автоматом, в сторону стены. Я сиганул в безпаметстве … Ожидал пулю в спину. Натолкнулся на ствол груши. Отлетел назад. Шатнуло в боли…
 Увидел, откинутый в руке автомат;  через спину - комом сжатый куль скатерти - его бег за товарищами, услышал, рокот работающего транспортера…
… Фу! … Я просто сел на тачку, под грушей … Фу! … Это было последней каплей! И, я - пошёл - «в был-не был!» Вот и всё!