Войны XX века

 
 
Какие времена труднее?
 
Честно признаюсь, моя рука порой тянется к пистолету (которого правда у меня пока ещё нет), когда я слышу от окружающих многочисленные стенания «про наше трудное время». Говорить так могут лишь те, кто плохо знают историю, и чья память не хранит ничего кроме сытости и стабильности брежневской эпохи. А все рассказы про революции, войны, массовый голод и непосильный труд это для таких людей как не про эту жизнь не про нашу, а как бы про совсем другую планету, на которой совсем другая Россия.
Между тем, люди, для которых всё это не история, а самая обыкновенная автобиография они среди нас. Вместе с нами выстаивают унизительные очереди на приём к какому-нибудь зазнавшемуся чиновнику, или слушают грубые окрики охамевшей продавщицы. Вспоминают о них обычно лишь к какому-нибудь празднику, а особенно в юбилейный год. Ох, как уж у нас любят эти юбилеи. Был бы я царём-императором этой страны, я бы юбилеи вообще запретил. Но Россия со времён потёмкинских деревень так и не научилась жить без показухи.
Хотя кто знает, не начнись очередная показуха вокруг очередной годовщины окончания Великой Отечественной войны, оказался бы я в гостях у Александра Александровича Гололобова или же так бы и не узнал никогда о его существовании? Ведь журналисты во многом ничуть не лучше чиновников. Их профессия заставляет их жить одним днём. Сдал строчки в печать и спешишь за новыми. Остановиться, оглядеться, задуматься, а ради чего вся эта газетная мышиная возня, зачастую некогда.
 
Русская смута
 
Александр Александрович, как оказалось, живёт буквально в соседнем со мной доме, окна наших квартир смотрят друг на друга. Он участвовал в военных действиях, завершавших II Мировую войну. А война та закончилась не подписанием капитуляции Фашистской Германии 9 мая 1945 года, а разгромом милитаристской Японии в 2 сентября 1945 года.
Родом Александр Александрович из села Становое Курской области. Село было огромное более 5 тысяч дворов, так что в годы коллективизации там создали сразу три колхоза. Дед Александра Александровича  окончил церковно-приходскую школу, учился лучше прочих и был грамотным человеком, что по тем временам в тех краях было редкостью. Большинство крестьян были не грамотными. Дед сражался на фронте в I Мировую войну. Вы никогда не задумывались, почему в России много памятников ветеранам II Мировой? И практически не возводят памятников ветеранам IМировой войны? А ведь без понимания того, что привело европейские страны к войне в августе 1914 года, невозможно понять и причин нашей Великой Отечественной войны! Период между двумя Мировыми войнами был ведь по сути лишь мирной передышкой. В определённом смысле можно говорить, что это была одна и та же война. И победить Россию в Первой Мировой войне на некоторое время Германия смогла только путём разжигания в нашей стране Гражданской войны.
Дед Александра Александровича как только началась Революция записался в Красную армию. А когда в их село Становое в Курской губернии пришёл белый генерал и казачий атаман Мамантов, кто-то из местных священников представил командованию белых списки всех крестьян, чьи родственники служили в Красной армии. Мамантов приказал всех их выпороть. И почти всю семью Александра Александровича пороли. Пороли его бабку, пороли отца, которому было тогда только 16 лет. Не стали пороть только тётю его, которая тогда была уж совсем маленькой девочкой. И его самого не могли тогда ещё выпороть, потому что он родился только в 1925 году.
Генерал Мамантов тогда совершил глубокий рейд по тылам красных войск. Многие красноармейцы, набранные из крестьян, при приближении казаков Мамантова разбегались или переходили на сторону белых. Но казачий атаман и белый генерал Мамантов с недоверием относился к русским крестьянам, да и не было у него на всех ни оружия, ни продовольствия, ни фуража. И он многих примыкавших к нему добровольцев распускал по домам. Если верить генералу Деникину, подробно описавшему этот рейд в своих «Очерках русской смуты» у Мамантова были все шансы повлиять на совсем иной исход Гражданской войны, если бы он выполнил приказ Деникина и прорвал фронт в районе Орла, зайдя в тыл красным. Мамантов же вместо этого порол крестьян и грабил их имущество, грабил даже церкви. Сам хвастался, вернувшись из этого рейда на Дон, что в обозе у него вместе с другими трофеями и оклады икон, а обоз с награбленным добром растянулся на 50 вёрст. По словам Деникина белые не могли во время решающих сражений под Москвой и Тулой перебрасывать резервы с юга на север. Одни железнодорожные станции блокировала Повстанческая крестьянская армия Нестора Ивановича Махно, а другие станции, удерживавшиеся белыми, были так забиты награбленными трофеями, что не оставалась ни свободных вагонов ни свободных путей. Белых погубило то, что губит Россию и в наши дни - тотальная коррупция и мародёрство.
Кстати, самой северной железнодорожной станцией, которую удалось занять генералу Мамантову была станция Бабарыкино, в 40 верстах к югу от Ефремова. А за полгода до прихода белых в ефремовском уезде вспыхнуло крупное крестьянское восстание центр, которого находился в селе Мордовка.
Первые братские могилы в Комсомольском сквере появились именно тогда, в них захоронены красноармейцы и бойцы частей особого назначения в основном прибывшие из других городов, убитые ефремовскими крестьянскими повстанцами.
 
Династия красных бойцов
 
Когда Дед Александра Алесандровича демобелизовался из армии, в церковь он больше не ходил, никогда не мог простить, как выдали на расправу белым всю его семью. А отец ушёл с красными отрядами при первой же возможности в 17 лет. И прошёл всю Гражданскую. Участвовал в подавлении сопротивления власти большевиков в национальных окраинах, В Белоруссии на границе с Польшей, В Закавказье, в Средней Азии. Служил он затем в пограничных войсках, которые относились к тому ведомству, которое позже возглавил полулегендарный Берия. Разумеется, вступил он и в партию большевиков. Закончил он свой боевой путь в самом конце Отечественной войны, погиб в Венгрии. До войны его часто переводили с одного места службы на другое. Поэтому Александру Александровичу приходилось часто менять школы. Он учился то в Москве, то в Белоруссии, то в Ораниенбауме под Ленинградом в спецшколе для детей пограничников, то снова в Москве. А закончил семилитку в 1941 году во Владивостоке. Отец к тому времени уже подал рапорт об отставке из органов НКВД. В те времена члены партии, отслужившие 20 лет в НКВД, имели право ходатайствовать о переводе на хозяйственные должности, где кадровых чекистов тоже ценили,  и они там также были весьма востребованы. Но пока рапорт рассматривался, началась война.
Александр Александрович хорошо запомнил вечер 22 июня. Когда  в Москве полдень, во Владиостоке уже вечер, как известно, 19.00. По радиоприёмнику должны были предавать очередную часть радиоспектакля «Три мушкетёра». Но вместо него стали исполнять музыку, а потом прозвучало объявление Молотова о начале войны. С этой новостью Александр тут же обратился к отцу. Через несколько дней отец ушёл служить комиссаром по железнодорожному транспорту Дальневосточного фронта и уехал в Хабаровск. А Александр с несколькими одноклассниками поступил в железнодорожное училище. Но проучился он там только около трёх месяцев, а затем все его учащиеся занимались в основном тем, что в производственных мастерских изготавливали боеприпасы для фронта. То ножки для пулемёта Дегтярёва, то стальные стабилизаторы для мин. Кроме стипендии, которая в основном уходила на подписку на Госудасртвенный займ, денег за эту работу не платили. А работали по сменам, очень интенсивно. Выходных же практически не было. В выходной всех выпускников гоняли на плацу с противогазом или тренировали на стрельбище.
 
Пионер-герой
 
В 1943 Александра Александровича призвали в армию и направили в школу снайперов под Волоколамском. Всю свою армейскую службу он оставался в звании рядового, но сразу же был избран комсоргом. После школы снайперов он оказался в артиллерийской части в составе дивизии, которую готовили к отправке на Курскую дугу. Вся эта дивизия была практически уничтожена в 1941 году в боях под Киевом. Но знамя дивизии и знамя одного из её полков удалось вынести из окружения. А по уставу, если знамя воинской части удавалось сохранить, то подразделение не расформировывалось и воссоздавалось под прежним номером. Позднее сослуживцам Гололобова удалось узнать, что пионер–герой киевлянин Костюк (имени его Александр Александрович не запомнил) сумел сберечь и два знамени других полков этой дивизии. Отступавшие красноармейцы, понимая, что могут попасть в плен, передали эти знаменна киевскому мальчишке. Он несколько раз перепрятывал их и в итоге укрыл в колодце, за камнем. Немцы, оккупировавшие Киев, поставили на этом месте склад, а возле колодца – часового. Тот конечно не знал, что охраняет не только источник питьевой воды, но и два советских полковых знамени. После освобождения Киева 6 ноября 1943 года у этого колодца был поставлен уже советский часовой. И только после того как склад был ликвидирован, и военные покинули это место, мальчик Костюк убедился, что знамёна целы и отнёс их в военную комендатуру. Он был награждён орденом Боевого Красного Знамени и направлен на учёбу в Суворовское училище.
 
Разгром Квантунской армии
 
Александр Александрович оставался на Дальнем Востоке вплоть до начала войны с Японией. Практически в те же дни, когда советские войска вторглись на территорию марионеточного государства Маньчжоу-Го, созданного японцами на северо-востоке Китая, союзники Сталинской России Соединённые Штаты Америки стёрли с лица земли два японских города, впервые в истории применив в войне атомное оружие.
На мой вопрос сыграли ли эти атомные бомбардировки какую-либо роль в деморализации японской Квантунской армии и в таком быстром продвижении наших войск по Маньчжурии, Александр Александрович, как и другие ветераны, которых я об этом спрашивал, ответил резко отрицательно. Что было в головах японского командования трудно судить, но рядовые солдаты и офицеры по обе стороны фронта, тогда толком ещё не понимали, что такое атомное оружие. Среди японцев хватало смертников-камикадзе, готовых бесстрашно умереть за своего императора. На глазах моего собеседника один из таких японских пехотинцев подорвал советский танк миной, привязанной к шесту. Несколько раз приходилось иметь дело с японскими пулемётчиками, прикованными цепями к пулемётам. Их обычно просто забрасывали гранатами или расстреливали из пушек.
Решающим фактором в разгроме Квантунской армии было то, что в её составе на рядовых должностях служило много маньчжуров-китайцев. Япония вывозила из Маньчжурии всё продовольствие и все ресурсы, в стране фактически был голод. И маньчжуры-китайцы встречали советских воинов как своих освободителей. Не редкими были случаи, когда офицер японец приказывал открыть огонь по наступающим советским войскам, а рядовые солдаты, набранные из маньчжуров стреляли в воздух и сдавались в плен при первой возможности.
Серьёзные бои разгорались в основном лишь за те железнодорожное узлы, откуда японцы не успели вывести эшелоны с продовольствием и другими ресурсами. Остальные населённые пункты зачастую японцы оставляли без боя, отступая к берегу Тихого океана.
Ещё до объявления официальной капитуляции Японии, дивизия, в которой служил Александр Александрович Гололобов, получила приказ передислоцироваться на Камчатку. Наши части с Камчатки заняли к тому времени все Курильские острова, но на Камчатском полуострове наших войск практически не осталось. Зато там расположилась крупная авиабаза США, через которую американцы поставляли в СССР боевые и транспортные самолёты из Аляски. Американцы очевидно готовились расположиться на Камчатке всерьёз и надолго. Но к 1946 году были вынуждены покинуть советскую землю.
После демобилизации в 1949 году Александр Александрович Гололобов несколько лет служил в торговом флоте. Там на корабле он познакомился с девушкой из Ефремова, и через некоторое время после свадьбы они переехали жить в наш город, а он стал работать на био-химическом заводе, откуда и ушёл на заслуженный отдых.

2010 год