Инженер - наладчик 1. Глава из романа

    Довольно долго он не обращал особого внимания на происходящее - слишком увлечён был идеей, в которую как-то вдруг, неожиданно, выкристаллизовались все его пятнадцать наладочных лет. Многомесячные командировки, построенные заводы, введённые в строй цеха и технологические линии, материально-тепловые балансы отечественных и привозных установок, коэффициенты теплопередачи, Рейнольдсы, Нуссельты, Прантли… У него было своё место и дело, в котором он разбирался на уровне самых опытных отечественных специалистов и лучших фирмачей. Что ему эта очередная трескотня? Такими вопросами занимаются совсем другие люди – прокладывают курс, планируют на стратегических уровнях, в доступной форме «доводят идеи до масс». Пока, вроде, справлялись – пережили же мы как-то двадцатый съезд и Карибский кризис, кукурузу в заполярье и осушение болот – переживём и перестройку с интенсификацией. Мы люди простые, нам скрывать нечего – гласность так гласность. А перестройка, ежели с умом, дело совершенно естественное.

 Ему тогда и прийти не могло в забитую технологиями голову, что вожди, ответственные за стратегию, опять начнут своё «строительство» с разрушения до основанья, а потом не сумеют предъявить обманутому народу, оставшемуся на заваленном обломками пустыре, ничего, кроме трескучих фраз и пустых обещаний.

 Да и неинтересно ему тогда было всё это – он запускал очередной цех – и вдруг в сознании произошёл скачок. Накопленный опыт как-то естественно и совершенно неожиданно,  сам собой, сложился в чёткую схему, из которой следовало, что на всех подобных установках –  как иностранного, так и отечественного производства – можно заменить несколько дорогостоящих агрегатов, каждый из которых выше трехэтажного дома, на один типовой узел, имеющий размер стандартного шкафа для одежды. Поначалу он даже растерялся – в отработанных технологиях, где борьба идёт за доли процента, рядовой, в общем-то, инженер, наладчик, обнаруживает минимум десятипроцентный резерв – он что, самый умный? Или, может быть, просто чересчур торопливый?
    Чтобы не слишком воспарять, он сделал перерыв – на несколько дней запретил себе думать о делах, написал заявление на неделю отгулов, которых, из-за постоянных переработок на объектах, у каждого из их бригады было давно накоплено на полноценный отпуск, и в пятницу после работы уехал на озеро. Бросил сеточку, благоустроил ночлег – и вечером уже расслаблялся у костра под ароматную, наваристую уху.
    Как всегда, первую ночь в лесу он спал, как убитый. Под утро, часов в пять, поднялся, не просыпаясь до конца, сгрёб в кучу тлеющие головешки, в нужном порядке уложил на них подготовленные с вечера дрова – и снова плавно погрузился в лёгкое, бездумное забытьё. Он давно уже не боялся леса – много раз убеждался, что в случае какой-нибудь угрозы, нежелательных визитов и даже при неопасных изменениях погоды, вроде усиления ветра или внезапного дождя, всегда вовремя проснётся, разбуженный каким-то, доставшимся от предков, внутренним механизмом,  мобилизуется и успеет принять все необходимые меры.

    Проспал он тогда часов до девяти, встал неохотно, только потому, что наступило время завтрака. Приготовил чай, на скорую руку перекусил бутербродами и опять впал в пограничное, полудремотное, состояние. Лежал поверх брошенного на траву спального мешка, подставив тёплому ветерку лицо и грудь, естественно, совсем по-детски, радовался синеве неба, отражению ельника в озёрной глади, потом вдруг проваливался в лёгкий, беззаботный сон,  из которого выныривал через неопределимый чувственно отрезок времени и опять любовался природой, наслаждаясь покоем и тишиной. Так двое суток выходили из него городские стрессы. Вечером в воскресенье он почувствовал, что отдохнул, пришёл в норму и способен объективно оценить ситуацию.
Всё было вполне объяснимо.

 Технология - это совокупность приёмов наиболее рационального достижения поставленной цели – например, такой, как получение заданного продукта из доступного сырья. Те, кто когда-то разрабатывал эти установки, применили в схеме самое передовое, на тот момент, оборудование. Всё скомпоновалось очень удачно, а по мере того, как совершенствовались применяемые аппараты, становилось ещё удачнее, так что принципиально схема не менялась более века. За этот век для других отраслей было сконструировано более совершенное технологическое оборудование, но, так как привычные схемы работали безотказно, ни проектанты, ни, тем более, перегруженные текучкой эксплуатационники достижениями смежников не заинтересовались, продолжали помаленьку совершенствовать отработанные узлы, благо резервы исходной схемы это позволяли. Довольно обычная ситуация, инерция мышления. Кричать «Я самый гениальный!» и спешить за Нобелевской премией у него нет особых оснований – всё-таки он наладчик, профессионал, которого отбирали, учили и натаскивали именно ради такого результата. Всего лишь хорошо сделанная работа. Всего лишь… Но до чего же это приятно – так вот, запросто, отыскать рубль там, где другие специалисты и копейку давно уже считают вполне приличной находкой.

Ночь на понедельник он провёл без сна – отдохнувший мозг вышел на рабочий режим и один за другим выдавал ему варианты проверки неожиданно возникшей гипотезы. Под утро, когда в прибрежных кустах ещё возился, пыхтя, какой-то небольшой ночной зверь, видимо, барсук, но небо начинало чуть заметно светлеть и в зарослях попискивали первые пичуги, план предстоящей работы уже сформировался до мельчайших деталей. Он поднялся, пристроил на тлеющий костёр котелок с чаем, а недоеденную уху и банки с остатками тушенки, стараясь не шуметь, отнёс к береговой кромке – гостинец неуёмному барсучишке. Потом наспех попил тёплого чайку и стал собираться – надо было успеть на первую электричку в город. Он знал себя - всё равно отдыху конец,  покоя теперь не будет до тех пор, пока не положит на бумагу и не перепроверит зрительно всё то, что за ночь уложилось в голове.