плотницкое счастье

Опять взялся за стройку. Нет бы - отдохнуть на свежем воздухе – а я со своими досками нянчусь. На Ильин день сходили на кладбище, уже после службы. Сыну говорю: - Вот дядя Вася, который избу нашу ставил. Мне с ним частенько приходится разговаривать, то шишку набью о низкую притолоку, то полы похвалю его, сказочно пригнанные. Сын слушает. Я ему еще много чего мог бы сказать, но промолчал, пусть это запомнит.

Ответил давеча сыну невпопад на какой-то вопрос:
- Дом это возраст мужчины, когда желание своё неуёмное – сеять семя по странам и весям, превращает он в точку приложения сил – место преклонения дочерей и сынов на долгие годы, пока не постигнут лёгкую премудрость эту. Точку отправную.
Мечте их будет теперь праздновать от чьего порога -  отчего.
Но что есть Дом – по сути своей? Не кров (от крови), не память дней лёгких (без сомнений и горечи),  не отчий (отцом выпестованный), А ЧТО?
Женушка моя ненаглядная всем моим метаниям черту подвела: - Доченьке дом горОдишь.
А я слушаю да гвоздочки вбиваю. Семь потов сойдёт – улыбнусь и кваску попью. Мнится, как внучки да внученьки обживают  пространство от малого. Копят внучата задор мущщинский, когда гвоздок к гвоздочку, что едок к едоку за столом большим. Темечко к темечку.
А дед истратил своё, устал. Но, покуда силы остались, ладит втихоря домовину себе впору. И то дело.
Господи, какое же это счастье великое, плотницкое дело!