ноябрь 1988 года

Посвящается моему другу и названному брату Юре Толстихину по прозвищу Ёся.

Так затянулся тот сезон у нас,
В тайге уже мороз стоял.
Замёрз совсем наш "хитрый глаз",
И градусник за сорок показал.

Ну, что, друг Юрка, лезем на сигнал?
Последний пункт у нас остался.
Себе портянку на лицо я намотал,
Подшлёмник тёплый Юрику достался.

Надев перчатки, валенки и шубы,
По деревянной лестнице ползём.
Чем выше мы, тем громче стучат зубы,
Из носа что-то потекло ручьём.

УВКТ на столике закреплен прочно,
И видимость приличная стоит.
Сижу в углу, отсчётов жду я точных,
А Юрка матерится и ворчит.

Мороз крепчает, сопли уж не тают.
Проглядывает солнце через бледный нимб.
Но, чёрт возьми, углы не совпадают,
Прибор замёрз, протягивает лимб.

На землю хотим так, что хоть кричи.
Как манит нас дымок из печки.
В тепле ландорики пекут бичи
И кашу варят- с мясом гречку.

Невязки прут, и Юрка шепелявит.
Совсем застыли губы у него.
Стоит и смазку проклинает,
Мороз, работу, даже Бога самого.

Решили бросить всё к такой-то маме.
Как белки, мы скатились вниз.
Рабочие раздели- не сумели сами,
А, отогревшись, появилась мысль.

Последний пункт в палатке "наблюдали".
Начав с конца, мы полюса считали.
Учтя редукцию, невязки разбросали,
Всё в две руки, друг друга проверяли.

Все треугольники замкнулись,
Объект в срок сдали, как всегда.
И в том, как с пунктом извернулись,
Не раскусили нас тогда.


На фотографии Юрка-Ёся у теодолита.