Офицеришка запускает Серебряный век

(фрагменты из повести)


Никто не может даже приблизительно сказать, когда начался и когда закончился «Серебряный век» русской литературы, как и невозможно сказать также о «Золотом веке» русской литературы – когда он начался и когда закончился. Можно спорить до кондрашки и посинения, но в итоге будут только десятки разных точек зрения и столько же охрипших интеллигентов, дорожащих независимостью своего мнения.

Относительно «Серебряного века» ясно одно: этот необычайно творческий подъём русской литературы начался в России, в конце 19-го века, а завершился в Париже, в военные сороковые 20-го века.

Имею смелость утверждать, что запустил этот высокий полёт никто иной, как Лев Николаевич Толстой. Он, фигурально выражаясь, «завёл» граммофон, поставил большой диск с «Войной и миром», и заставил весь мир слушать свой негромкий, но убедительный голос. Его услышали и «завелись» молодые и средних лет художники, подхватили главное направление – жадный поиск истины – и пошли дальше.

Во время Крымской войны и по окончании её на Севастополе сосредоточено было в то время всеобщее внимание. И над «Севастопольскими рассказами», показавшими русского солдата с небывалой в литературе простотою и правдою, плакала вся читающая Россия – от царской семьи до простых обывателей. И слава графа Льва Толстого складывалась и росла с невероятною быстротою.

Известный романист и драматург Писемский, читая рассказы Толстого, мрачно говорил: «Этот офицеришка всех нас заклюёт, хоть бросай перо…».

Так и случилось – «заклевал» и переключил весь мир на себя, на русскую литературу. Смело раскритиковал неискренность и преклонение перед западными авторитетами, доказательно сбросил с пьедестала популярного тогда Герцена, усомнился в гениальности Шекспира и всем своим пламенным поиском смысла жизни увлёк человечество за собою. И не скрывал при этом, что жаждет славы.

Силён мыслитель!

Есть и у Яновского о «Серебряном веке» несколько слов. Оригинально мыслил Василий Семёнович. Настолько оригинально, что автор намерен полностью привести эту цитату:

«Сколько их, людей, особенно литераторов, погибло на моей памяти, запутавшись в дебрях ложной жизненной или художественной школы. Думаю, что даже весь русский «Серебряный век» мог бы оказаться удачею, если бы только его главные герои – Вячеслав Иванов, Бальмонт, Брюсов, Сологуб, Андреев и многие другие – не следовали упрямо за вымышленной ложной школой…А в 19-м веке все эти ходоки в народ и певцы заплатанных овчин – от Горького и Гоголя – сплошная жертва собственного, добровольного социального заказа».

Имею возражения. Если говорить о запутавшихся в дебрях ложных направлений и погибших, то здесь Яновский сильно преувеличивает: все они добровольно и свободно выбрали свой путь, и каждый из них оставил свой след в истории.

 Насчёт собственного социального заказа – тут уже верно: и Гоголь, и Горький писали сами, никто не водил их пером.

Бесспорно также и то, что славы и читателей у них было с избытком, особенно у литераторов «Серебряного века». Вот уж чем не могли похвалиться русские парижане!