Не жаль пути пройденного Так мы жили

Так мы  жили

ПОСЛЕВОЕННЫЕ  БУДНИ И  ПРАЗДНИКИ

Когда живешь, все идет своим чередом. День за днем. И не задумываешься о своем отношении к близким и родным тебе людям. Не умеешь себя устыдить или спросить с себя строго за слова свои и поступки. А сколько обидных слов было брошено, а сколько добрых слов не сказано, я и не заметила.
Скорее по недоразумению, я  могла обидеть деда. Мне казалось, что он недолюбливает маму, спорит с ней. Мама, так мне казалось, умела делать все. Она ловко управлялась с автомашиной. Умела в огороде разместить все необходимое для жизни, знала, как справиться с норовистой лошадью или молодой коровой – первотелкой, косила траву, метала стога сена, колола дрова.  Сильная была женщина. Стряпала всякие вкусности, запомнила я её вафли, заварные калачи, формы, «степку-растрепку». В прежние годы в доме устраивали вечера, приглашали друзей и родственников. Все усаживались за столы, ели, пили. Все угощения для гостей готовила мама. Кроме традиционных пельменей (их стряпали не один вечер, замораживали и хранили до праздника) на столе был холодец, соленые огурцы, пироги с рыбой, с капустой. Не делали никаких салатов. Летом основная еда – окрошка. Все просто.

Выпив и закусив, гости начинали петь. Мама хорошо пела. «По- над лугом зелененьким брала вдова лен древненький», « Посеяла огирочки низко над водою»- это были её любимые песни. У папки любимая песня была «Степь да степь кругом, путь далек лежит, в той степи глухой замерзал ямщик». Песен они знали много и пели долго. Мы с сестрой в это время обычно  слушали их, лежа на полатях. Я подпевала, пока не засыпала. К концу праздника на стол ставили кисель, сваренный из сухофруктов. Для меня большим лакомством являлись оставшиеся от компотного киселя ядрышки из абрикосовых косточек. Эти ядрышки я добывала на другой день, разбивая их на большой лавке с помощью молотка. Гости, нагуляввшись, напившись чая со стряпней, расходились по домам. Те же, кто не мог двигаться, оставались ночевать.

Праздники такие устраивались не чаще одного раза в год, для меня это было целое   событие. Нас за стол вместе с гостями никогда не усаживали.

-Не выглядывайте голодными глазами! Все попробуете, что от гостей останется!- строго наказывала мама. Дни рождения наши или родителей отмечать было не принято. Телефонов в ту пору не было. Однажды я на лыжах ходила в Симанову приглашать в гости мамину сестру Викторию, а когда возвращалась домой, было уже темно холодно и страшно. Были праздники и будни.
 
Мы имели постоянные обязанности. Летом – это огород. Прополоть, окучить картошку, полить огурцы, натаскать воды из колодца. Колодец с журавлем находился рядом, в огороде. Летом в него еще на веревке привязывали бидон с молоком (холодильников не было). Ухаживали за домашней скотиной - корова, поросенок, куры, гуси. Мыть полы - это тоже наша обязанность. Рима делала всегда всю работу очень тщательно и аккуратно. Я же, скорей всего, ленива и хитра, старалась увильнуть и выполнить что-то далеко не на «отлично». На речке стирали половики, купались, переправлялись  на лодке на другую сторону реки за малиной.

После выздоровления от малярии отец какое-то время работал на лесовозном автомобиле в Скородуме. У мамы была машина газогенераторная. Это сзади за кабиной устроены два цилиндрических «самовара». Между ними ящик-лавка, в который загружены чурочки-кубики. Она, когда приезжала на обед, давала мне поручение забрасывать эти кубики, стоя на лавке, в этот самовар.

Дед Абрам уже не мог работать в колхозе. Местные власти приняли решение отрезать огород, т.к. родители не работали в колхозе. Из пятидесяти соток оставили пять, пожалев деда, получавшего пенсию за убитого сына Ивана. Не разрешили выгонять корову в стадо вместе с коровами колхозников, не дали участка для сенокоса. Как производственникам, предъявлен большой налог. Для уплаты которого пришлось на какое-то время расстаться с коровой.

Вместо неё купили две козы Катьку и Жданку. Родились у них козлята. Я их назвала Ромка, Фомка, Костя. Меня заставили их пасти, чтоб к соседям в огород не лазили. Подходит женщина, которую я немного знала.

-Скажи, девочка, ты чья? Кто у вас дома есть? Мне надо у вас переписать всю скотину. Ты знаешь всех?
-Знаю! – и перечислила всех Фомок-Ромок, Катек-Жданок.

И получили мои родители огромный налог за это поголовье! Ну откуда мне было знать, что многие соседи всегда пытались скрыть наличие живности. Налог натуральный и денежный выписывали еще многие годы. Сдавать молоко, яйца, шерсть! Сдавать! А не продавать!

(Даже через шестьдесят лет излишки картошки предпринимателям я не продаю, а СДАЮ!) Пришлось отцу быстро ликвидировать это козлиное поголовье и мясо продать в Егоршино за место баранины.