А. Каган. Наши в иммиграции. Часть 2

Читателю представляется возможность познакомиться с автором Александром Каганом, удивительным творческим человеком, который недавно ушел из жизни. Я помогал издать книгу Александру (с правом представить ее в интернетиздании). Набравшись смелости или наглости отобрал для всеобщего обозрения несколько рассказов из книги. Публикую для удобства читателей каждый из них отдельно. Перед названием рассказа стоит фамилия Каган. (Книга была издана небольшим тиражом, посчитал своим долгом познакомить с автором как можно больше людей)

 
Александр Каган
НА РАЗНЫХ БЕРЕГУ
Рассказы.
Издательство Publishing House GelaNY,
Нью-Йорк, 364 стр., 2011 год

Copyright © Александр Каган




ПРОХИНДИАДА

Двое стариков встретились в небольшой квартире, которую хозяева рентовали по 8-й программе. Они не виделись целую вечность: ещё до войны учились в Житомире в одном классе. Война всех разбросала. Но, видимо, судьбе было так угодно, и встреча состоялась. Беседовали за столом, уставленным многочисленными закусками и бутылками.
– Как же ты жил, Сёма? – спросил низкорослый, щуплый Изя дородного, пузатого хозяина жилища.
– Эвакуировался в Ташкент, долгие годы жил там. Закончил техникум торговли. Нашел себе подругу жизни, – Сёма кивнул в сторону Фаины, скромно сидящей в конце стола.– Работал в этой сфере. Преуспевал. В конце 60-х годов решил перебраться в Москву — допекла тамошняя жара.
– Как это тебе удалось? Ведь в столице были такие проблемы с пропиской?
– Уж и не спрашивай! А как трудно там получить жильё! Люди стоят десятки лет в очереди за ним. Но нужно уметь устраиваться. Где-то через два года у меня была вполне приличная квартира на Кутузовском проспекте. Вскоре я стал директором лесоторговой базы в Подмосковье. Потом приобрёл себе там же дачку в сосновом лесу.
– Ну, ты талант! Молодец! Помню, ты ещё в школе отличался своими способностями, – Изя с восхищением пожал руку приятелю.
– Слушай! Слушай! – обратился Сёма к жене.
– Хвастун! – отделалась коротким ответом молчаливая Фаина.
– Ну и как там тебе работалось?
– Прекрасно! Ведь на базе были не только дефицитные пиломатериалы, но и ещё дефицитная мебель. Боже мой! Сколько людей ко мне обращались! Я никому не отказывал. Обрезные доски, фанера, вагонка, шифер; разные серванты, хельги, гарнитуры. Как мне были люди благодарны!
– Как я понимаю, ты имел за это хорошие бабки!
– Естественно! Но не только это. Также я имел связи с полезными людьми. Я многое мог. Однажды ко мне обратилась одна женщина. Её сына задержали за что-то. Я позвонил нужному человеку. Они встретились. Женщина отдала деньги. Парня выпустили. Когда началась массовая иммиграция в Израиль, я помогал людям отправлять туда мебель тоннами. Это было непросто. И как меня благодарили! Многое местное начальство было моими клиентами. Однажды звонит мне начальник отделения милиции: “Семён Маркович! Я знаю, вы когда-то имели дело с тканями. Хочу купить себе отрез на костюм. Нужна ваша консультация. Не могли бы мы через часик встретиться у входа в универмаг?” Встречаемся, и он мне говорит: “На вас настучал в ОБХСС один ваш покупатель. Он много раз брал у вас лес, якобы для постройки дома. Последний закупленный у вас грузовик товара перепродал. Там недосчитали нескольких кубометров и заявили в милицию. Ваш покупатель предъявил накладные вашей базы и стал утверждать, что ему леса там недодали. Возможно, что он сам изъял часть материала. В общем, завтра к вам на базу с этим покупателем придут двое в штатском. Будьте готовы.” Я его поблагодарил и тотчас позвонил своему старшему кладовщику Ивану. Тот был мужик смышленый, только что отстроил себе новый дом. Я же выбил ему вне очереди телефон. Спрашиваю: “Есть у нас на складе отложенные по заказу клиентов партии лесоматериалов?” “Да, – говорит, – штук семь. И везде, как обычно. Навару будет кубометра два-три”. “Немедленно перемерь все заказы! Чтобы всё было тютелька-в-тютельку, и проверь правильность сортности! Сиди хоть всю ночь, но чтобы к утру был ажур! Я тебе потом припишу несколько дней к отпуску”. “Понял! – отвечает, – но что случилось?”
“Об этом потом, но если не выполнишь, – уедем далеко и надолго”. “Всё сделаю, Маркович!” Утром Иван мне докладывает: “Замучился, но всё сделал!” “Молодец!”– говорю. Сидим в конторе, ждем. Часов в 11 пожаловал наш давний покупатель и ещё двое. Представляет их как друзей, которые помогут грузить материалы. Подходим к отложенному для него штабелю досок. Тут они объявляют: “Контрольный замер”. “Хорошо, – говорю, – пожалуйста, но я хочу, чтобы его сделал не мой сотрудник, а вы сами и своей рулеткой. Есть она у вас?”
Они померили — всё соответствует накладной. Переглянулись. “Есть ли у вас другие заказы? Сколько?” “Пройдёмте в контору, поднимем документы”. Они перепроверили всё. И всё, как ты понимаешь, оказалось в порядке. Извинились. “А с вами,– они обратились к тому, кто привёл их,– мы разберёмся. Хотели подставить честных людей!” Меня так и подмывало и, может быть, напрасно, но я всё же спросил одного из пришедших: “Какое у вас жалование?” Он удивился, но ответил. Я говорю: “У меня в четыре раза выше. Как же вы могли подумать, что я с такой зарплатой, да ещё будучи коммунистом, мог допустить обман покупателей?” Тот ещё раз извинился.
– Ты, что был членом партии?– удивился Изя.
– А как же. Без этого я не мог бы занять руководящую должность. Вот Фаина тоже имела партбилет.
– А ей-то зачем? – ещё больше удивился Изя.
– Она была заведующей магазином — приличным гастрономом. А уж чудеса творила!
– Ну хватит, замолчи! – начала раздражаться Фаина.
– Что ты волнуешься? Об этом теперь можем говорить и даже гордиться находчивостью. К примеру, вечером в магазин привозят грузовик яиц. Все продавцы уже ушли домой. Фаина обзванивает наиболее доверенных продавцов и срочно вызывает их. Всю ночь они ставят на яйцах штампики, и к утру яйца становятся диетическими, и цена соответственно... Пересортицы, усушки, утряски и всё прочее. С чёрного хода к ней приходили районные начальники за дефицитом. Особо большие из начальства иногда не платили денег, но зато закрывали глаза на многое.
– Здорово! – не прекращал восхищаться Изя.
– В общем жили, как сыр в масле. Всем хватало: и нам, и детям, и даже родственникам перепадало. Да разве мы одни? Как-то двоюродный брат из Молдавии мне рассказывал. Он работал бригадиром электриков. Сахарозавод пригласил их выполнить срочную левую работу. Использовали якобы сэкономленные материалы. Расплачивались с ними мешками с сахаром. Этот дефицит потом распродали втридорога. Так на левых работах он прожил всю жизнь припеваючи. Или вот ещё один любопытный факт. Где-то за год до отъезда встречаю своего племянника – он работал зубным техником. Этот парень мне говорит: “Уезжаю в Израиль, но есть одна проблема — как избавиться от денег”. И это говорит мне мальчишка, которого я сопляком держал на руках?! Ну я, конечно, дал ему несколько дельных советов, как перебросить их за бугор в твёрдой валюте.
– Сёма! Ты разговорился! Дай теперь сказать хоть слово человеку, – прервала мужа мудрая Фаина.
– Да, конечно. Изя, расскажи о себе.
– Я много мотался по стране. Но последние 25 лет до отъезда жил в Риге. Был я слесарем-сантехником высокой квалификации. Числился в тресте коммунального обслуживания. Там мне каждый день писали 8 рабочих часов. Фактически же я обслуживал только городское начальство. Имел один, два, на худой конец три вызова, да они мне ещё подкидывали, как водится. Фактически работал три, четыре часа в день. Приходил домой, отдыхал. Вечером отправлялся на извоз. Развозил проституток, мужиков по ресторанам и бабам. У меня в машине всегда были пара бутылок водки, шоколад, сигареты. Зашибал хорошие деньги. Имел квартиру в центре города.
Самостоятельно пригнал из Швеции “Вольво” последней модели. Их тогда было мало в Риге. Многие мне завидовали. В общем, был доволен жизнью. И бабы у меня были замечательные! – добавил он полушепотом, когда Фаина ненадолго отлучилась на кухню. А что сейчас имею: субсидированную квартиру в доме для малоимущих. Там даже собаку нельзя завести. Язык не взял. Немного подрабатываем с женой уборкой частных домов. Скажу откровенно -- я жалею, что уехал. Но почему уехал ты? С твоими способностями, связями? Да ты сейчас в России был бы миллионером!
– Так сложились обстоятельства. Мне стало известно, что мною начинает интересоваться прокуратура. Немедленно оформил все документы на выезд. И тут! Об этом страшно вспомнить! Обратился за билетами в одну из касс Аэрофлота, там мне говорят: получено распоряжение вам билеты не продавать. Пошел в другую – тоже самое. Я решил: всё, конец, заметут. Но тут вспомнил про одну даму –  она имела дело с авиабилетами. Несколько лет назад я сделал ей дефицитный румынский гарнитур. Она так благодарила, так благодарила! Давала большие деньги. Я не взял. Сказал: “Может быть, вы когда-нибудь окажете услугу мне”. Тотчас я помчался к ней. Всю дорогу молил: “Только бы она была на месте – не в отпуске, не на бюллетене!” Она увидела меня, вспомнила и говорит: “Сегодня я получила список лиц, которым следует отказывать в билетах. К сожалению, вы там есть! Но могу ли я забыть то, что вы сделали для меня? У вас будет билет. В случае чего скажу, что продала его за пару часов до получения их циркуляра”. Как мне стало потом известно, через два дня после отлёта за мной пришли.
– Удивительная история! Ну, а как ты развернулся тут?
– Чтобы тут вести дела так, как мы привыкли, нужно хорошо знать законы, чтобы уметь их обойти, – Сёма улыбнулся. –  Потом тут не российская милиция, которую можно легко купить. Вот мой зять по приезде сюда сел за руль в карсервисе. Через пару дней подхватил на улице пассажира, как это он обычно делал в России. Им оказался переодетый полицейский. Наручники. Ночь в полицейском участке. Ещё хорошо, что этим отделался. Ты же знаешь, как тут строго с налогами, как тут уважают законы. За это нарушение неотвратимо наказание. Поэтому здесь я на отдыхе. А ещё английский! Ну мог ли нормальный человек придумать такой картавый и шепелявый язык?! Выучить его невозможно. Да и зачем учить? Прожить здесь на Брайтоне без него – нет проблем.
–  А как же ты без языка сдавал на гражданство?
– По справке. Договорился с одним нашим врачом.
– Мы с женой тоже.
– Давай ещё по рюмочке!
– Может быть уже хватит? – спросила Фаина с укоризной.
– Ладно, мамочка, по последней.
Ещё раз взгрустнув о прежней жизни, старики чокнулись.
Вечерело. В окнах домов начали зажигаться огни. За шторами скольких тысяч окон в этот час предавались ностальгическими воспоминаниями такие же не нужные и чуждые Америке люди с сомнительным прошлым, перед которыми гостеприимно распахнула двери эта щедрая, замечательная страна?!

Март 2005 г.

 

ОСТАП БЕНДЕР С БРАЙТОНА

– Папа, одолжи 5000 долларов. Я отдам тебе через три месяца.
– Денег нет.
– Но мне очень нужно! Я должен купить машину. Не могу больше ездить на работу в Нью-Джерси городским транспортом.
– Денег нет.
– Я правда все верну через три месяца. Если хочешь, дам расписку.
– Денег нет.
– Ну, что ты затвердил: денег нет, денег нет. Кому ты вешаешь лапшу на уши? Я-то знаю, что уезжая два года назад из Молдавии, ты продал садовый участок за 10 000 долларов.
– Денег нет.
– Ну, как вам это нравится? Гобсек какой-то!
– Ты что материшь отца?! В нашей семье тебя учили уважать старших!
– Это не ругательство. Это был один такой литературный персонаж... Классику надо было читать! Впрочем, извини. Ты ведь не учился в университете. Так, наконец, дашь денег или нет?
– Денег нет. Раньше действительно были. Сейчас нет.
– Куда же они делись? По приезде сюда ты сразу сел на эсесай. Денег практически не тратил: даже на мебель – в основном старую дарили соседи. Кое-что мы подобрали на гарбиче.
– Я вложил их в дело.
– Что!!!
– Да, в дело. Кому же не хочется иметь лишнюю копейку.
– Какое дело? Почему ты не посоветовался?
– Мне сказали, чтобы я держал это в секрете. Если станет известно властям, то меня лишат эсесая и медикейда.
– Но сыну-то ты мог бы рассказать?
– Чем меньше людей об этом знает, тем лучше. А насчет совета, то я советовался с Соломоном. Он тоже вложил.
В тот же вечер сын позвонил сыну Соломона. С его семьей родители дружили многие годы. Были в дружбе и сыновья.
– Ты знаешь, что наши предки вложили деньги в какое-то дело?
– Понятия не имею.
На следующий день встретились отцы и дети.
– Ну, конспираторы, рассказывайте, куда вложили деньги?
Старики молча переглянулись.
– Что молчите, как партизаны? Колитесь! Дело-то хоть прибыльное?
– Прибыльное! Прибыльное! – не выдержал Соломон. – Мы имеем акции.
– Сколько же обещали процентов: 5-6 годовых?
– Да вы, что! Обещали за год удвоение суммы!
Соломон достал аккуратно сложенные в папку листочки. Сыновья принялись их тщательно изучать.
– Что-то бланк мне не нравится! Похоже на хорошо выполненную ксерокопию.
– Да и сто процентов годовых – это невероятно. Боюсь, что вас ...
– Это надо проверить, и чем быстрее, тем лучше!
– Но как? Ведь нельзя обратиться в официальные инстанции. Стариков могут лишить пособия.
– Давайте завтра же пойдем в еврейскую организацию. Попросим помочь разобраться.
В еврейской организации рассказанное также вызвало подозрение у сотрудника, принявшего их.
– Откуда вы узнали об этих акциях?   
– Там, где мы обычно получаем ланч, две старушки подходили к столикам и рассказывали, как можно получить хорошие деньги. Потом свели нас с одним человеком.
– И многие прислушались к советам старушек?
– Да немало. Ведь деньги нужны всем.
– Дело это нешуточное. Я постараюсь разобраться и вас проинформирую.
– Только не ставьте в известность власти! – взмолились старики.
– Это понятно.
Через несколько дней состоялся повторный визит четверки в еврейскую организацию.
– Должен вас огорчить: акции оказались липовыми.
Старики начали дружно принимать валидол.
– Я вышел на старушек. Оказывается им платили за рассказы о возможности хорошо заработать. На удочку попалось несколько десятков таких же доверчивых людей, как вы. Отдавали от нескольких сотен до нескольких тысяч долларов, припрятанных в чулках. Старушки, когда я их немного прижал, указали и на человека, который занимался мошенничеством. По моим прикидкам он выманил у простаков не менее миллиона долларов. Это некий еще довольно молодой мужчина по фамилии Фукс. Однако старушки сказали, что не дадут на суде показаний против Фукса, поскольку и сами отдали ему деньги и боятся, что их лишат пособий. В такой ситуации не знаю, возможно ли наказать мошенника или хотя бы остановить его.
Столь серьезное дело вопреки желанию потерпевших скрыть произошедшее, все же не могло остаться без внимания полиции.
Однако обыск в доме Фукса не обнаружил ни липовых бланков, ни других следов преступления. Не было установлено никаких связей Фукса и с биржей. Свое знакомство со старушками и другими потерпевшими он отрицал. Ни одного свидетеля со стороны потерпевших, готового дать показания против Фукса, не оказалось. Еще бы. Остаться без средств к существованию и медицины старикам, которые уже не могут работать, равносильно гибели. Хитроумные расчеты Фукса полностью оправдались. Дело развалилось. Фукс продолжал спокойно разгуливать по Брайтону.
Тогда обманутые старики решили наказать его кулаком. Узнав об этом, мошенник исчез.
Говорят, что сейчас он безбедно проживает где-то на Западе. Наверное, прокручивает новые аферы.

2006 г.

;

РУССКИЙ СУП

– Мама, я договорилась с одной девушкой. Она будет убирать вашу квартиру раз в месяц.
– Замечательная новость! – радостно воскликнула Роза. – Ни я, ни папа уже не в состоянии делать большую уборку.
– Её зовут, как и тебя. Но есть один нюанс. Она чёрная... и потому будьте к ней особенно внимательны и доброжелательны.
– Могла бы этого не говорить. Я родилась не в Техасе, а в Москве. Ещё в детстве читала “Хижину дяди Тома” Бичер Стоу и плакала. В своё время переживала за Анжелу Девис и просто обожала Поля Робсона. Мы же были воспитаны интернационалистами. Так что об этом не волнуйся. “Надо будет приготовить хороший обед и угостить девушку настоящей русской едой,” – решила Роза.
После завершения первой уборки Роза пригласила девушку за стол. Розита с удовольствием ела русский борщ, и хвалила. Девушка оказалась очень разговорчивой. Рассказала, что на ее родине в Уганде в их деревне в домах нет полов. Пищу готовят на костре, который разжигают прямо в доме, женщины ходят топлес. “Я бы и здесь могла ходить так же, если бы это было принято,” – сообщила Розита. Все ходят босиком. Единственная одежда мужчин – штаны-шорты, но почти у всех в кармане мобильник. Роза была поражена.
– А в лесах у нас,– меж тем продолжала Розита, – живут пигмеи. Те совсем дикие и очень воинственные. Убивают все, кто входит в лес без разрешения их вождя. А как-то правительство решило сделать им прививки от малярии, от которой они погибали, так первый же пигмей сказал доктору: “Ты хочешь сделать мне укол – плати за это”.
Розита оказалась и достаточно остроумной. Случилось так, что внучка оставила у Розы на несколько дней своего карликового добермана-пинчера. Он, естественно, встретил лаем незнакомого человека, когда Розита пришла на очередную уборку. Девушка, улыбаясь, сказала, обращаясь к собаке:
– Что ты лаешь на меня? Ты такой же чёрный, как и я.
Каждый раз после уборки Роза угощала Розиту каким-то новым блюдом.
Девушка с удовольствием ела, благодарила. Обед проходил в дружеской беседе. Так продолжалось, наверное, года два. Но однажды Роза была ошарашена телефонным звонком дочери.
– Мама! Мне звонила Розита. Вы её там с папой просто замучили!
– Замучили? Да ты что!
– Да, она жаловалась, что вы её каждый раз заставляете кушать ужасную русскую еду. Эти же русские супы с трудным названием: борщ и щи – просто кошмар! Обедая у вас, она теряет массу драгоценного для неё времени. А отказаться ей неудобно.
Роза была расстроена. “Я же хотела как лучше”, – обиженно подумала она.
Розита по-прежнему убирается в доме у Розы. По-прежнему они обнимаются при встрече, и Розита называет Розу мам;. Но когда кончает работу, её больше не ждёт накрытый стол.

2008 г.



СВЕРХПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬ

Сотрудница еврейского центра вернулась с работы уставшей и огорченной.
– Что случилось? – поинтересовался муж.
– Ты же знаешь, что мы занимаемся благотворительностью.
– Да, конечно.
– Кажется, я тебе говорила, что одна из программ предусматривает выплаты вновь прибывшим иммигрантам в течение первых шести месяцев по десять долларов на человека ежемесячно для покупки кошерного мяса.
– Да. Ты мне рассказывала. Ну и что?
– Конечно это не ахти какие деньги. Но семье, где взрослые еще не взяли языка, не определились с работой, – это какое-то подспорье.
– Согласен, но к чему ты мне сейчас об этом напоминаешь?
– Сегодня к нам пришло письмо, в котором написано: “Мой брат Лазарь Ганапольский не нуждается в ваших выплатах на кошерное мясо, так как в этой семье едят сало”. Я просто опешила и хотела порвать эту писанину.
– И правильно бы сделала.
– Но я на службе и не имею права утаивать от начальства какую-либо информацию. Пришлось скрепя сердце передать бумагу руководству. И вот целый день ужасное настроение. Я все время думаю: откуда берутся такие люди? Чем они занимались там в России? Были платными осведомителями КГБ, авторами анонимных доносов или верными коммунистами, принципиальными, как железный Феликс? Но каким гнусным нужно все-таки быть, чтобы такое написать о только что приехавшем брате!
– А может быть, братья просто крупно поссорились и это месть обиженного?
– Тогда это гнусность вдвойне!
– Ладно. С этим типом все ясно. Горбатого могила исправит. Но инте¬ресно, какое решение примет твое начальство?
На другой день женщина, которая все еще не могла успокоиться, зашла в кабинет шефа.
–  Что вы решили по вчерашнему письму?
– Пригласите ко мне его автора через неделю. Хочу побеседовать с ним. А пока получите о нём как можно больше информации.
Через неделю в кабинете шефа в сопровождении сотрудницы появил¬ся автор письма. Это был хорошо выбритый, упитанный, самоуверенный мужчина, который тотчас полуразвалился в кресле. Шеф попросил ос¬таться в кабинете и свою сотрудницу.
– Спасибо за сигнал, – обратился к посетителю шеф. – Мы его получили.
Сотрудница с удивлением посмотрела на шефа.
– Однако по роду своей деятельности я обязан ознакомиться с мотивами, которые толкнули вас на написание письма: вы в ссоре с братом или дали информацию о нем из принципиальных соображений?
– Конечно из принципиальных. Принципиальности меня учили там, – он сделал жест рукой, – и от нее я никогда не отступлюсь.
– Похвально.
Сотрудница продолжала смотреть на шефа с удивлением.
– Ведь вы там были коммунистом? Наверное, отсюда и ваша принципиальность?
– Да. Я этого не скрываю. А деньги на кошерное мясо имеют право полу¬чать только религиозные люди. Это мой принцип.
– Спасибо, рад это слышать.
Посетитель самодовольно улыбнулся.
Сотрудница ужаснулась. Ее удивление сменилось негодованием. “Как шеф может благодарить доносчика? Я больше не могу с ним работать! Завтра же подам заявление об увольнении,” – подумала она.
– Сами вы как бывший член партии, наверное, не соблюдаете обычаев и не придерживаетесь кошерности?
– Разумеется. Все это пережитки.
– Тогда скажите, как это согласуется с тем, что вы сами три года на¬зад получали деньги на кошерное мясо? Вот у меня ваше заявление с просьбой об этом и документы, подтверждающие их получение.
Лицо посетителя начало терять самоуверенность.
– Вы только что много говорили о принципиальности. Она исключает двой¬ные стандарты. Руководствуясь этим, я подойду к разрешению сложившей¬ся ситуации. Здесь возможны только два решения. Первое: вы отзывае¬те свое письмо, и мы продолжаем выплаты вашему брату. Второе: вы на¬стаиваете, чтобы мы дали ход письму. Тогда мы прекращаем выплаты ва¬шему брату, но одновременно востребуем с вас все суммы, выплачен¬ные вам как за кошерное мясо, так и полученные вами к еврейским религиозным праздникам за все время вашего пребывают в США. Эти деньги вы вернете добровольно или мы взыщем их через суд.
От самоуверенности посетителя не осталось и следа.
– Время, отведенное на беседу с вами, истекло. Пройдите в кабинет моей сотрудницы, подумайте и сообщите ей свое решение.
Через какое-то время сотрудница возвратилась в кабинет шефа радостной.
– Он отозвал письмо.
– Я не сомневался, что так произойдет. В беседе с ним, как вам было понятно, я несколько преувеличил наши возможности воздействия на него. Но этого негодяя следовало проучить.
– Спасибо вам! Мне теперь легче дышится.

2006 г.