Цэм Вэйл

       Его звали Цэм Вэйл. Нет, он не был техасским миллионером или героем глянцевых журналов. Это имя носил французский бульдог аристократических кровей, с  несколькими поколениями известных предков и татуировкой  в паху, удостоверяющей вышесказанное. Пёс принадлежал нашей соседке по даче Наталье. Осенью она купила щенка и  весной появилась на даче с симпатичным жизнерадостным пёсиком. Небольшого роста, коренастый, крепенький, с очень живыми, дружелюбными глазами и весёлым нравом,  Цэм Вэйл быстро стал не просто нашим соседом, но и приятелем. Собственно, дача Натальи была не рядом  с нашей, а располагалась через один, заброшенный и заросший луговой травой участок. Но его хозяева много лет отсутствовали, и мы с Натальей привычно именовали  себя соседями.

           Освоившись, изучив обстановку и оценив наши добрые отношения с хозяйкой, Цэм Вэйл  стал считать территории обеих   дач своими и  приходил к нам, как к себе домой. У нас  ему очень нравилось. Во-первых, здесь  подкармливали разной вкуснятинкой, дома запрещённой. Во-вторых  -  никто не воспитывал и не ругал. И, наконец, с ним играли наши дети. Постепенно у Цэма Вэйла появилась привычка прибегать в гости с утра и оставаться до тех пор, пока Наталья не забирала его домой, иногда с уговорами или даже выговорами. Надо сказать, что  Цэм Вэйл очень быстро разобрался в иерархии нашего семейства.

            Особенно он полюбил мою жену Наташу. Поскольку  Наташа руководила очень важным делом – питанием,  она заняла в его классификации самую верхнюю строчку. Цэм Вэйл ходил за Наташей по огороду хвостом.  Если она что-то делала, например, полола грядки, то он садился в непосредственной близости, буквально касаясь ноги, и передвигался вослед маленькими шажками. Иногда он отвлекался на поимку лягушки или какого-нибудь огромного червя и снова возвращался на свой пост. Высокой наградой для него была выдернутая морковка или сорванный огурец. Цэм  Вэйл уходил с призом к дому и  хрумкал добычу  с поразительной быстротой.  Когда  Цэму удавалось поприсутствовать на нашем обеде или ужине, он садился в уголочке и внимательно наблюдал за священными действиями  по разделу пищи, но до попрошайничества обычно  не опускался.  Просто сидел и смотрел.  Мы выяснили у его хозяйки, что же всё-таки можно ему давать, и  вручали подарок, например, кусочек сыра или сухарик.  Пёс благодарственно вилял коротеньким хвостиком,  аккуратно съедал презент и  уходил гулять.
 
              С этих-то  подачек и начались мои с ним кратковременные конфликты.  Однажды мы ели арбуз, и Цэм  вдруг заволновался.  Он пристально смотрел на каждого, явно выпрашивая угощения. Кто-то из детей  кинул ему  кусочек, принятый с огромным удовольствием. Наташа и я присоединились к этому занятию, и на полу оказалось  несколько небольших ломтиков, дело  до которых  дошло не сразу. В этот момент я решил выйти на улицу, но  Цэм Вэйл зарычал. Он явно не хотел, чтобы я проходил мимо его добычи.  Наташа  шваброй сдвинули арбузные дольки в уголок,  Цэм Вэйл успокоился, доел лакомство, и начинающийся инцидент был исчерпан.

              Мои труды по огороду не вызывали у пса никакого понимания, а иногда  казались ему даже вредными. Поэтому, с учётом арбузной истории, я занял вакансию приятеля, от которого можно ожидать всякой пакости. Однажды Цэму,  (с разрешения хозяйки!), досталась довольно большая кость. Я в это время что-то делал на другом краю огорода, метрах в семидесяти от дома.  Обратный путь мой к дому пролегал мимо компостной кучи, охраняемой, как оказалось, Цэмом Вэйлом. Он закопал кость возле кучи и решил, что мне, уже скомпрометированному арбузами,  совершенно ни к чему приближаться к его добыче. Граница проходила на расстоянии трёх метров от драгоценности, и переступать её было никак нельзя. Это продолжалось часа два, а потом  владелец перепрятал кость в более надёжное место, рядом с контейнером, и опять установил охранную зону. Самое забавное, что он прятал кость именно от меня, считая,  что доверия я не вызываю абсолютно никакого, поскольку очень люблю копать землю. Чтобы предотвратить преступление, Цэм Вэйл  решил находиться поблизости  и сопровождал меня почти весь день с очень дружелюбным видом.  Он позволял себя гладить, играл, но как только я приближался к кости, он вставал на пути. За день кость была перепрятана более десяти раз и все мои перемещения по участку контролировались самым тщательным образом. В конце концов  Цэм уже сам запутался в этих тайниках, несколько раз принимался охранять пустые хранилища, потом осознавал свою ошибку и извинялся с самым умильным видом. Вечером он закопал кость где-то на соседнем участке.

             Утром следующего дня я наблюдал из окна презабавнейшую картину. Цэм Вэйл бегал по  участку и разрывал свои тайники.  Клад был потерян! Может быть, ночью его обнаружила другая собака, а, вернее всего,  Цэм просто забыл последнее место. Злиться на меня он уже перестал и даже одобрительно воспринял мои попытки помощи. Но даже лопата не помогла. Кость исчезла навсегда, а вместе с ней и повод для конфликта.

              Однажды ранним  утром мы с супругой что-то делали по хозяйству возле ворот. Погода была чудесная, солнечная,  щебетали птички. Соседка  вывела Цэма Вэйла на утренний моцион, и он сразу же помчался к нам по заросшей травой дорожке. Наталья окликнула его и приказала вернуться домой.  Цэм остановился в растерянности – очень уж хотелось побывать у нас. Он вернулся на несколько шагов, потом всё же направился в нашу сторону.  Трава почти скрывала проказника,  и только её колыхание  выдавало направление движения.  Хозяйка вышла на дорожку и строгим голосом произнесла:

           - Ну и куда это ты направился? Немедленно иди ко мне! 
 
           А в это самое время по насыпи, проходившей мимо     наших домов метрах в десяти и ведущей к ферме, шествовали  на работу  три цыгана.     Один из них – дядечка уже в возрасте, с густой окладистой бородой,  шёл впереди, а  два его спутника, парни годков по двадцати, отстали на насколько шагов. Цыгане находились прямо напротив нашего дома, но не смотрели по сторонам, и не видели ни нас, ни  собаку. Громкий голос Натальи  привлёк их внимание и группа остановилась. Что же предстало перед их глазами? Впереди, метрах в тридцати,  на тропинке, освещённая лучами ещё низкого солнца,  стояла  очень легкомысленно одетая женщина в расцвете лет. Коротенький, распахнувшийся  халатик подчёркивал её  фигуру, волосы горели рыжим огнём. Цыгане видели женщину, она не видела никого, кроме провинившегося пса.

          -  Я долго буду тебя  упрашивать? Иди ко мне, я жду!

Пожилой цыган растерянно поднёс руку к груди:

          - Кто, я?

          - У меня уже просто сил не хватает уговаривать и стоять тут!  Сколько раз тебе надо говорить! Иди сюда!

          Цыган оглянулся на спутников:

          - Похоже, мне говорит!

          Парни одобрительно закивали головами:

          - Так иди, иди, дядя Миша!

          Потеряв терпение, Наталья сделал  пару шагов вперёд:

          - Последний раз говорю! Сколько можно ждать? Быстро ко мне!

      Цыган снял кепку, сжал её в руке, ещё раз взглянул на приятелей и полез через бурьян, густо разросшийся возле насыпи, вниз, навстречу новым впечатлениям.  Одновременно Цэм Вэйл понял, что уговоры могут закончиться наказанием, и шустро вернулся к хозяйке. Наталья схватила его на руки и скрылась в своём домике. Продравшись сквозь высокую траву, дядя Миша растерянно замер. Обольстительницы не было! Он оглянулся по сторонам. Пустая тропинка, луговина, домик с закрытыми ставнями  и никого вокруг. Парни подошли и остановились напротив. Они негромко о чём-то поговорили, усиленно жестикулируя, дядя Миша развёл руками, натянул кепку, и живописная группа зашагала на работу.