Солнечный удар или... закат?

     Очень не хочется думать, что закат.
     Я люблю Никиту Михалкова, и как бесподобного артиста и как талантливого режиссера. «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Раба любви», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Несколько дней из жизни Обломова», «Пять вечеров», «Родня», «Утомленные солнцем», «Двенадцать» - эти фильмы навсегда останутся гордостью нашего кинематографа.
    
Умение создать точными деталями особую атмосферу, выстроить мизансцену, заставить блестящий актерский ансамбль играть на уровне буквально недосягаемом, а еще умение побудить зрителя думать и думать о картине  после просмотра – вот что всегда отличало Михалковские фильмы.
    
Впервые не захотелось думать после «Сибирского цирюльника» - уж непомерно масштабной оказалась развесистая, на американский манер, клюква. Чересчур много коленчатых валов, ходящих туда-сюда стальных деталей двигателя, крутящихся колес, пара. Объем картинки перевесил идею. А мы ведь привыкли, у Михалкова идея – главное. Всё: панорамы, детали, мизансцены, реплики – ради нее, идеи.

В этом, последнем фильме, так широко анонсированном, я не нашла талантливого воплощения Бунинской основы. Идею нам сам Никита Сергеевич разъяснил с экрана, но режиссерские приемы мне показались недостаточными, чтобы ее раскрыть. «Как это случилось, с чего началось?» – в течение всего фильма вопрошает герой в толпе загнанных за колючую проволоку, сбросивших свои погоны белогвардейцев – уже практически списанных из жизни.  А вместо ответа нам показывают картины беззаботного путешествия на пароходе, где он влюбляется в незнакомку, и ее голубой газовый шарф все порхает и порхает, и вместе с хозяйкой и даже без нее. Я не засекала, но мне кажется, минут двадцать посвящено этому шарфу. И не меньше времени мы наблюдаем под разными ракурсами движения механизмов парохода. Красивое зрелище, завораживающее – но раздражающее с определенного момента. Праздная пароходная публика в светлых одеждах противопоставляется серой массе сдавшихся красным российских офицеров, спорящих, можно ли было избежать того, что случилось, и гадающих, что их ждет. Непонятно зачем в кадре появляются исторические Бела Кун и Землячка (кстати, персонаж экзальтированной революционерки получился абсолютно картонным).
    
И в общем-то, это все. Судьба главных героев красной нитью вплетается в жизнь и гибель великой России, русского мира, обещал нам режиссер. А я этого не увидела.
    
Сидела, упершись в достаточно большой экран, смотрела на белые пароходы, рассекающие водную гладь, и на другие, мрачные, переполненные, обреченные на гибель. Ждала, когда же начнется действие, а не разрозненные картинки. И, дотянув до конца, так и не узнала ответа: как это случилось, с чего все началось…