Три лица

На тройке коней: Вере, Надежде, Любви, я лихо промчался по до-
роге жизни. Так весело было, так весело было в пути, что я даже не
заметил, как промелькнули все вехи годов. Только когда мои запалён-
ные кони внезапно упали перед огромным тенистым кладбищем, я
понял, что дорога моя оборвалась, а коней уже не поднять и не напра-
вить в обратном направлении. Невыразимая тоска по прошлому охва-
тила моё сердце. Мне безумно захотелось вернуться назад, но, увы,
такой уж, замысленый Богом, удел любого человека — оставлять зем-
лю для других человеческих жизней. Слёзы, по быстро пронёсшемся
моём земном времени, медленно скатывались по моему старческому
лицу. В это самое время у меня над головой раздался раскат грома, и
молния, полоснувшая после него, ударила в землю подле меня. На месте
удара тут же возник не столб пыли, как всегда бывает, а чёрт, который
проговорил, обращаясь ко мне:
— Как дождь внезапный и ласковый, что нас омывает сейчас, так и
жизнь земная омывает человеческое сердце, и если она к тому же кра-
сивая, то хочется, чтобы её ласка продолжалась вечно. Мне хорошо
известно, что именно так ты думаешь, а потому предлагаю заключить
с тобой сделку. Я даю тебе возможность опять поскакать на своих ска-
кунах, куда только тебе захочется, а взамен я заберу твою душу себе,
когда посчитаю нужным.
— О, да! — вскричал я, даже нисколько не размышляя над чёрто-
вым предложением, и восторженный от предстоящей жизни понёсся
на скакунах, оживлённых чёртом, прочь от кладбища по тому пути, по
которому я нёсся всю жизнь. И начали мелькать в обратном порядке:
перевоплощающаяся природа, храмы, церкви, цыгане, застолья, лица
знакомых и незнакомых людей, любимые женщины, друзья, живот-
ные, галереи, ночи, дни и всё то, чем полон и ярок прекрасный Боже-
ственный мир.

Душа пела гимн жизни, забыв, что она теперь сокровище чёрта. Да
и когда было об этом вспоминать, если с каждой вехой я становился
моложе и моложе, тело всё более и более наливалось юными силами,
оно покрывалось бархатистостью, во взгляде появлялся давно забы-
тый оживлённый блеск. Я мчался бешеным галопом. Впереди уже
смутно виделось что-то бесконечно дорогое мне. Сердце трепетало от
радости приближения к родительскому порогу, за которым были мои
отец и мать. И мне так захотелось видеть их, что я ещё сильнее пото-
ропил коней, но кто-то внезапно перегородил им дорогу. Этот кто-то
оказался чёртом, он держал коней под уздцы и сказал, насмешливо
смотря в мои весёлые глаза.
— Вот ты и примчался юным к тому месту, где родился, но в свой
дом ты уже никогда не попадёшь и никогда тебе уже не пожать роди-
тельских рук, и не увидишь их ласковые взгляды, и не услышишь их
приветливых слов. А всё потому, что Бог стёр из твоей памяти образ
дома и образы родителей за то, что ты умчался от них вот в таком же
юном возрасте, как сейчас, не попрощавшись с ними и навсегда забыв
про них. Теперь самое время заполучить мне твою душу и наполнить
её своим содержанием. С этого момента ты будешь, по моему жела-
нию, вечно скакать по цветущей земле то старея, то молодея, бесплод-
но силясь вспомнить тех, от кого ты рождён, чувствуя бесконечную
вину за их тяжёлую смерть, а я же буду, наблюдая за тобой со стороны,
злорадствовать тому, что Бог помог и мне наполнить твою душу стра-
даниями по матери и отцу.
После этих слов чёрт исчез с моих глаз.
Теперь на Земле три вечных лица: безупречный Бог, коварный чёрт
и я, несчастный, мыкающийся человек.