Шортики

Её звали Ольга. Но мы называли эту девушку по-своему – «Шортики» или «Оля-шортики». Мы были без ума от её коротеньких шорт, а точнее от того, что они обтягивали. У Оли была изящная, грациозная фигура. И когда она выходила в секцию к умывальнику, то мы, если вдруг случайно оказывались за соседней раковиной, немели от восторга перед формами этой девушки. Странно, что такие встречи случались довольно часто, чуть ли не каждый день. Видимо, Оля была так чистоплотна, что каждые полчаса выходила то помыть руки, то умыться, то почистить зубы, то сполоснуть яблоко или чашку.

Мы жили с Антоном в крохотной комнатке студенческого общежития и каждый день перед сном, выключив свет и разглядывая тёмный потолок, разговаривали об Оле, о её очаровании, красоте и этих шортиках. Мы считали её почти богиней, которая, как и подобает столь величественной особе, почти не замечала нас, простых смертных. Нет, мы здоровались, но дальше формального «привет» наши языки не могли ничего промолвить от стеснения. По девушке было видно, что она относится к нам снисходительно, как к детям или глуповато-смешным соседям, кем мы, в общем-то, и являлись. Оля была старше нас на несколько лет и, соответственно, курсов, но эта небольшая разница в возрасте ощущалась нами безнадёжной пропастью.

Мы были наивными, весёлыми, но при этом застенчивыми парнями, напоминающими придурков из «Американского пирога». Не то, чтобы мы были девственниками: кое-какой экспериментальный опыт половой жизни промелькнул у нас в прошлом, но это никак не придало нам смелости и раскрепощённости с противоположным полом. Год мы жили тихо-мирно. И тут появилась эта стройная и грациозная Оля в коротких шортиках и совсем свела нас с ума. Мы мечтали о ночи с ней, ворочаясь на кроватях перед сном и обсуждая её прелести. Мы поклонялись ей как неведомому и прекрасному чуду, случайно вспыхнувшему и осветившему нашу скучную жизнь. Мы пошло фантазировали, что бы сделали с этими шортиками, окажись эта девушка в нашей власти. Антон имел больше шансов понравиться Оле: он был высок, плечист, у него росла совсем уже взрослая борода, чего нельзя было сказать обо мне. Я был обычный, ничем не примечательный парень среднего роста и телосложения. Но любые различия стирались, когда Оля плавно дефилировала мимо, оставляя нас обоих обречённо провожать её глазами, вдыхая ускользающий запах духов. Надежда обладать ею казалась призрачной и иллюзорной. Мы были слишком жалки и нелепы перед уверенной и гордой красотой этой девушки. И ночью мы вздыхали и сетовали на судьбу, завистливо представляя того, кому будет суждено целовать и лелеять этот цветок.

Но прошло несколько месяцев, и нам улыбнулась удача. Мы познакомились с Олиной соседкой, которая пригласила нас на чай к себе, а, значит, и к Оле. Это была маленькая победа. Теперь мы могли увидеть ту светлицу, где живёт наша принцесса. Мы купили конфет, хорошо оделись и, потолкавшись возле двери, несмело постучались. Никто из нас не рассчитывал, что дверь откроет Оля. Мы застыли на пороге. Наш очевидный конфуз слегка рассмешил девушку, которая радушным жестом пригласила нас войти. Пока мы изучали убранство комнаты и разувались, Оля что-то говорила нам шутливо-снисходительным тоном, приготавливая чай. При этом молния на её джинсах вместе с пуговицей были почему-то расстёгнуты и являли нам верхнюю часть нижнего белья. Наверно, она только что пришла с учёбы, и наш визит прервал её переодевание именно на этом этапе. Но привести джинсы в порядок Оля не спешила: либо не замечая этого, либо просто не придавая значения такому пустяку. Трудно описать, что я чувствовал тогда. Эта ситуация была забавной, милой, сексуальной, как и сама хозяйка, которая порхала между нами, стоящими, а потом сидящими, подобно истуканам. Про соседку, которая, кстати, тоже была там, мы так ни разу и не вспомнили. Всё внимание наше сосредоточилось на Оле, её движениях, голосе, мимике, расстёгнутой молнии. Вечер был приятным, больше говорила она, мы слушали, изредка вставляя реплики. Из её длинного и сбивчивого рассказа я понял, что Оля хоть и избалована вниманием мужского пола, но уязвлена неудачной прошлой любовью, разочарована в парнях и сохраняет в настоящий момент гордое одиночество. Мне стало немного жаль эту обаятельную, милую, но ранимую девушку, которая сама не осознаёт, как она прекрасна, и уж точно не догадывается, что кто-то малознакомый рядом может испытывать к ней большую симпатию.

Окрылённые новым знакомством и возможностями дальнейшего сближения, через несколько дней мы пригласили Олю в кино. Не на один сеанс, а на целую ночь кино, где с полуночи до утра показывают фильмы. На самом деле никто не ожидал, что всё случится именно так. Приглашение сделал я, причём наобум, не надеясь даже на утвердительный ответ. Мужской компанией мы собирались в кино. Я был в хорошем расположении духа и перед выходом постучался к Оле, чтобы попросить обувной крем, соль, сахар или что-то подобное. Но мимоходом в шутку предложил пойти с нами. Она сначала ответила улыбкой, потом стала серьёзной, повела бровями, подняла глаза на стенные часы и ответила «подожди меня тогда, мне нужно собраться». У меня чуть челюсть не отвалилась, я начал в замешательстве тереть вспотевшие руки, но прикинулся, что вовсе не удивлён. Такой поворот событий развеселил и озадачил меня одновременно. Это же простой кинотеатр, куда ходят простые смертные, неужели она, роскошная красотка, только что согласилась провести там целую ночь? Я ощутил какой-то подвох, розыгрыш, ждал, что сейчас раздастся её смешок. Но она действительно одевалась, причём ничуть не стесняясь моего присутствия. Я стоял, зачарованный тем, как она медленно натягивает чулки, но её слова «подожди в коридоре» отрезвили меня. Ожидая за дверью, я почувствовал, как щёки горячо пылают. «Нужно обязательно посадить её рядом. Я пригласил – я главный. Она проведёт рядом со мной ночь, возможно, мы будем даже сидеть на соседних креслах или, если повезёт, то на одном диване. Пригласил – значит обеспечь, чтобы ей там не скучно было, и чтобы она ни в чём не нуждалась. Следи за друзьями, пусть не матерятся и поубавят пошлые шуточки», - подобные мысли вихрем носились в моей голове. Когда я сказал Антону, кто идёт с нами, у него чуть глаза из орбит не выскочили. Он потирал руки и носился по комнате. Я включил свою любимую песню и крутился перед зеркалом, мысленно проговаривая свои возможные реплики будущего диалога с Олей и пытаясь увидеть себя её глазами, определить, хорош ли я.
 
В кинотеатре как всегда пахло попкорном, чипсами и колой. Зал был полупустой. Мне удалось сделать всё так, как задумал: мы с Олей сидели вместе на диване. Я слева, она справа. Такие места назывались места для поцелуев. Но мы, конечно, не целовались. И почти не говорили даже, отпускали только редкие комментарии по поводу фильма. Я совсем не понимал, что происходит на экране, потому что всё моё внимание принадлежало Оле. Боковым зрением я исследовал её профиль, сияющий синеватым оттенком от киноэкрана, наблюдал мелкие движения на классически красивом лице: то сужающиеся, то расширяющиеся глаза, тень улыбки, набегающая на губы, чуть заметное дрожание ресниц, сползание пряди на лоб. Я ощущал теплоту её дышащего тела, боком прикоснувшегося ко мне. Я любовался тонкими продолговатыми пальцами рук, хрупкими костяшками, узкой кистью в кольцах. На втором фильме она уснула, положив голову мне на плечо, и я боялся двинуться, чтобы ненароком не нарушить её покой. Однако потом я осмелился взять её руку в свою. Антон с соседнего дивана звал меня и показывал неприличные жесты. Я беззвучно смеялся и крутил пальцем свободной руки у виска. Ароматные волосы Оли раскинулись по моему плечу, а грудь равномерно приподнималась и опускалась. Я смотрел как зачарованный на алый блеск её губ с белёсым пушком над ними. Эти губы так и влекли к себе. Я не мог понять, откуда в них такая власть надо мной. Что, если осторожно поцеловать Олю, не нарушив её покоя? По частоте дыхания я пытался определить глубину её сна. Девушка крепко спала. Я ждал, кусая губы, подходящего момента, устал от волнения и уже готов был отказаться от авантюры, как вдруг волевым усилием подавил страх и резко двинулся к Олиному лицу. Мои губы осторожно прикоснулись к уголку её рта. Это длилось всего пару секунд. Самых приятных секунд в жизни. Той ночью я был невыразимо счастлив. В ту ночь я впервые понял, что по-настоящему влюбился. Но мне так и не суждено было сказать, а ей узнать о моей любви.

Через несколько дней произошло нечто ужасное. Оли вдруг не стало. Произошла автокатастрофа. Она была за рулём машины своей подруги. Пьяный пограничник не справился с управлением. Несколько дней Оля лежала в реанимации. Её мозг медленно умирал. Вместе с ним в моём сердце тоже что-то умирало. Много раз я приходил в кинотеатр только для того, чтобы посидеть на том диване. На экране менялись картинки, кто-то рядом хрустел чипсами, но я был далеко: я вновь сидел с Олей и смотрел на её губы.

Через несколько дней после трагедии я пробрался к ней в комнату. Увидев на кровати в куче одежды те шортики, я прижал их к лицу и расплакался. Они пахли Олей. Это было невероятно: её нет, но запах остался.

Прошло много лет. От Оли остались только шортики, которые я взял на память и храню до сих пор. И тот украденный поцелуй, заставивший моё сердце первый раз затрепетать. И воспоминания, описанные здесь.