Анатомия казачьего протеста на Яике Урале

Слава Богу, что XVII век, называемый "бунташным", прошёл в Яицком Войске относительно спокойно. Войско располагалось на "краю Руси обширной", возможно поэтому до него не докатилась Смута, которой переболело в начале "бунташного" века Российское государство. Беглая "лжецаревна" Марина Мнишек с атаманом Заруцким попытались найти здесь "приют" и поддержку, но были, сразу, локализованы от Войска на Медвежьем острове и поспешно выданы царским посланникам. О Марине Кайдаловне, как её называли на Яике, были впоследствии сложены легенды и сказания. В их основе лежала легенда о богатом кладе, спрятанном Мариной Мнишек в водах Яика.

Другой знаменитый бунтарь, донской казак Степан Разин также не нашёл понимания среди яицких атаманов - казаков. Старейшины посоветовали ему не баламутить Войско. Перезимовав в Нижнем Яицком городке (Гурьеве), он был вынужден убраться на Волгу, где поднял бунт против царя и двинулся со своим "войском" на Москву. Под Свияжском его "войско" было разбито, а сам он бежал на Дон, где его схватили донские старшины и выдали царским властям. А.И. Левшин писал, что "нынешние казаки не терпят имени его, и название Разина порода, есть оскорбительнейшая для них брань".

В те времена Яицкое войско находилось в полном подчинении Посольского приказа, дьяки которого зорко следили за тем, что "творилось" на восточных рубежах Российского государства. А было там очень неспокойно. Калмыки - ойраты, пришедшие с Алтая, вытеснили татар - ногайцев из междуречья Волги и Яика, а потом их кочевья двинулись "обживать" просторы Дикого поля. Калмыцкий хан Аюка часто нарушал мирные договоренности с московским царём и неоднократно нападал на приграничные города. Яицкое войско, по сути, оказалось отрезанным от России и казаки были вынуждены находится в постоянной боевой готовности и договариваться с воинственными калмыками - соседями. Бунтовать им было некогда. Когда московский царь, наконец, помирился с персидским шахом, то морские разбои на Каспийском море прекратились, а основной доход Яицкое войско стало получать от продажи рыбы. Для растущей отрасли экономики, которой стало рыболовство, требовались "рабочие" руки. Тогда и стали привлекать на Яик беглых старообрядцев - поморов, хорошо знакомых с рыбным промыслом. К ним в помощь приглашали крепостных крестьян, которые бежали от своих помещиков на Яик. По существующим правилам, казаками становились, лишь, дети или внуки "беглецов", а сами они жили у богатых казаков на положении "работников". Дьяки Посольского приказа "закрывали глаза" на то, что творилось в Войске, для них было главным не допустить военного союза крымских татар с калмыками. Только в 1698 году из Москвы последовал строжайший Указ "о выдаче всех пришедших на Яик после 1695 года". Тогда же казаки вынесли смертный приговор войсковому атаману Ивану Белоусову "за нарушение основных казачьих законов". До открытого бунта дело не дошло, но "угли казачьего протеста" начали тлеть, а само войско разделилось на сторонников и противников выдачи "беглых". Тогда же, были выработаны строжайшие правила рыбной ловли, основной принцип которых заключался в следующим: "Каждый яицкий казак имел право рыбной ловли только лично для себя. Не яицким же казакам, строжайше запрещалось участвовать в рыбной ловле, осуществлявшейся в Войске". После подчинения Яицкого Войска Военной коллегии стала зарождаться система так называемой "наёмки", при которой Войско окончательно разделилось на "бедных" и "богатых". Богатые казаки занимались исключительно своим хозяйством, а "бедняки" были вынуждены за определенную плату ходить за них в военные походы. 

Служивший чиновником в Оренбурге П.И. Рычков, так писал о денежном содержании Яицкого войска: "Главное его содержание зависит от рыбных промыслов, из которых к так называемому багренью допускаются у них токмо одни служащие казаки, а отставные и неверстанные участия в том не имеют, однако ж так, что служащий казак багор свой, или пай, может продать другому отставному или малолетнему, то есть в службу неверстанному, только б был яицкий, а не посторонний, а двух багров никому, кроме войскового атамана, на свой пай употреблять не позволяется". Тогда же, путешественник - иностранец Паллас, побывавший на Яике свидетельствовал в своей книге: "Рыбная ловля нигде в России столь хорошо не распоряжена и законами не ограничена, как в здешнем месте". Вот, эти строгие правила и законы, подчас и становились "камнем преткновения" в спорах между яицкими казаками, которые потом перерастали как в "скрытые" протесты, так и в "кровавые" бунты.

"Первые бунты вспыхивали всегда у рыбопошленных застав, - писал В. П. Правдухин. - Здесь таился корень всех бед и восстаний. Люди дрались, как птицы, как звери, возле добычи".

Первый зримый протест последовал в 1720 году, когда царские чиновники стали препятствовать рыбной торговле яицких казаков в приграничных российских городах. В письме яицких атаманов - казаков царю Петру Великому говорилось: "... сего настоящего 720 года июня в день ходили наши яицкие казаки станицею для продажи икры и рыбы и для покупа хлебных запасов на Сызрань на Ватрацкую пристань и по приезде той нашей станицы на Ватрацкую пристань сызранский майор и комендант Гаврила Воейков починил той нашей станице издевательство великое..." Весной 1722 года в Яицком городке случился большой пожар, который спровоцировал беспорядки в Войске. Войсковым атаманом вновь выбрали Григория Меркурьева, который в 1738 году разрешил яицким казакам пахать землю и сеять пшеницу. Однако, как и раньше, всё Яицкое войско "содержание и пропитание имеет, и к службе Ея Императорского Величества надлежащую справу получает от рыбных в реке Яик ловел..." (По Витевскому).

В 1743 году началось обустройство Нижне - Яицкой линии, а вскоре, "именным указом Правительствующему Сенату, данным 25 мая 1752 года были отданы Яицкому, ныне Уральскому, войску Гурьевские казенные учуги вместе с таможенным и питейным сбором за оброк, в чем и был заключен с войском контракт". Гурьевский учуг в устье реки Яик, наконец - то, был снят, а вместо него сооружен другой учуг, ниже Яицкого городка, который препятствовал проходу рыбы на нерест в верховья Яика. С тех пор, "рыболовство в Войске составляет главную отрасль промышленности войскового населения станиц, лежащих по течению реки ниже города Уральска до Каспийского моря, т.к. хлебопашество там не может развиваться по отсутствию удобных для того земель".

Устройство учуга ниже Яицкого городка (Уральска), по сути, разделило Яицкое Войско на две экономические группы, получившие названия "верховых" и "низовских" казаков. "Верховые" казаки проживали на землях пригодных для земледелия и там получило широкое распространение хлебопашество, которое наряду с рыболовством обеспечивало казачьим семьям достойное существование. "Низовские" же, казаки весь свой доход получали от рыболовства, которое после устройства учуга проводилось на реке Яик (Урал) ниже него по течению, вплоть до Гурьева. Естественно, "низовские" казаки были в более привилегированном положении на рыбной ловле, по сравнению с "верховыми". К тому же, хлебопашество было связано с большим риском. Частые засухи не позволяли получать стабильные и высокие урожаи. Оренбургский чиновник В. Даль писал: "Казак не добывший 400 - 500 рублей на Урале, не может существовать, если не имеет особенных источников богатства". Поэтому в степной зоне получило развитие скотоводство. "Везде видны большие стада овец, коров, лошадей, а некоторые держат и верблюдов, - писал столичный чиновник А. Левшин. - Выгоды из сей части сельского домоводства извлекаемые, состоят в продаже живьём рогатого скота и овец". Возникла ещё одна экономическая группа казаков, занятая скотоводством в степях вдоль северо - западной границы Войска, которую называли "сурошники". Казаков, проживающих в Уральске, именовали "градскими".

Все служилые казаки, за исключением:

1) казаков, находившихся уже на службе;
2) больных, которые не могли участвовать в главных рыбных промыслах;
3) только что возвратившихся со службы и не принимавших ещё участия в главных рыбных промыслах;
4) пробывших на службе более того срока, на который были командированы;
5) потерпевших разорение от пожара, наводнения и других подобных несчастий;

составляли полевой разряд.

По системе "наёмки" из полевого разряда набирались охотники на службу, которые получали от казаков, оставшихся в войске, вознаграждение - "подмогу". Охотники получали "подможные" деньги от сообщества тех казаков, которые сами по наряду не служили, а нанимали вместо себя охотников. На эти "подможные" деньги охотники снаряжали себя на службу. Как правило, набор охотников проводился во время сбора Войска для участия в багренье. Таким образом, "наёмка" была связана тесными узами с главными рыболовствами Яицкого (Уральского) войска. Для уральских казаков рыбный промысел был не только способом существования, но и материальной возможностью для постоянной готовности к исполнению воинских обязанностей.

Как бы не характеризовали бунты, происходившие на Яике (Урале), но все они так, или иначе, связаны с рыбным промыслом - главным источником богатства казаков. "Со вступлением на престол Императрицы Екатерины II казаки начали жаловаться ей через Военную Коллегию, а потом лично, через посланных с Яика депутатов, - писал А.И. Левшин, - на нарушение древних прав своих, на обиды членов Канцелярии, на удержание у них жалованья, на самовольное наложение податей, на помешательства в рыбных ловлях". Однако внутренние междоусобицы и злоупотребления старшин не прекращались, что вызвало мятеж среди яицких казаков в 1772 году. Потом случился Пугачевский бунт, после которого Войско лишилось права собирать Круг и было переименовано. "Для истребления же из памяти возмущений Яик по просьбе самих казаков назван Уралом, - писал А.И. Левшин, - войско Яикское Уральским, а городок Яикский Уральском".

В 1803 году было принято "Положение по Уральскому войску" (Указ Государя Императора от 26 декабря 1803 года), которое предписывало: "уничтожение найма казаков на службу, и установление вместо оного строгой очереди; подчинение всего войска непосредственному заведованию Оренбургского начальства; преобразование Войсковой Канцелярии; повеление председательствовать в оной до времени, вместо атамана, генералу Медеру; введение новых по всему войску одинаковых мундиров, и пр." Нововведение вызвало волнения в войске. Из Оренбурга прибыл карательный отряд, возглавляемый генерал - губернатором Г.С. Волконским, который учинил жестокую расправу над непокорными уральскими казаками. В памяти народа это событие сохранилось под названием - "Кочкин пир". Многие казаки были подвергнуты телесному наказанию, а самых непримиримых, даже, сослали на каторгу в Сибирь. Однако волнения были не напрасны. "Впоследствии Государь Император рескриптом на имя Оренбургского военного губернатора князя Волконского, от 4-го декабря 1806 года, - писал Алексей Левшин, - приказал опять дозволить наём на службу вместо очереди и оказал многие другие снисхождения к казакам. Прочие постановления, в упомянутом нами Указе от 26-го декабря 1803 года заключающиеся, приведены в исполнение и составляют ныне главнейшиие узаконения, коими Уральское казачье войско управляется".

Как видим, основной причиной волнений 1804 года явилась отмена "наёмки", которая "ломала" и установившийся порядок рыбного промысла. Для не сведущего человека может показаться непонятной связь "наёмки" и рыболовства. Кратко она объясняется так. В каждом деле, в том числе рыболовстве, есть свои "мастера и умельцы", которым сопутствует успех и удача. Во время главных рыбных промыслов они получают высокий доход, зависящий напрямую от количества и веса пойманной рыбы. Одновременно, есть и неудачники, которые по разным причинам не могут обеспечить своё существование за счет рыбной ловли, скотоводства или хлебопашества. Для них единственной возможностью прокормить себя и свою семью, является военная служба. Поэтому установление "строгой очереди" было не выгодно ни тем, ни другим. Не секрет, что помимо денежного жалования казак, отправившийся на внешнюю службу по наряду, мог рассчитывать на военные трофеи, которые по праву считались его добычей. Опять же, материальное обеспечение рыбного промысла, было не дешево. Все расходы по рыбной ловле уральский казак покрывал сполна за собственный счет. Тогда как казака при поступлении на службу по "наёмке" снаряжали за счет "подможных" денег, т.е. сам он собственные средства не расходовал. Для молодых казаков из бедных семей служба по "наёмке" давала возможность накопить собственный капитал, чтобы впоследствии заняться обустройством своего домашнего хозяйства при выходе на льготу.

В 1837 году Уральское войско посетил с визитом Цесаревич и Наследник престола Александр Николаевич, получивший титул Августейшего Атамана всех казачьих войск Российской империи. Старые казаки, без ведома наказного атамана Покатилова "подали петицию" цесаревичу с просьбой сохранить в войске старые обычаи. Это событие, когда неожиданно под колеса экипажа "высокого гостя" бросились несколько казаков, сильно напугало молодого наследника престола. Принял наследник "подачу старого войска, кое триста лет святую Русь, яко кожаным щитом, своею грудью заслоняло от набега орд азиатских", а после его отъезда началось разбирательство. Генерал Покатилов донес в Оренбург, что войско бунтует. Спас Уральское войско от расправы полковник Ф.Г. Бизянов, который приказал всем казакам выехать из Уральска на сенокос. Однако, на войско наложили наказание за самовольную подачу прошения. За счет войска были сформированы  вне очереди четыре полка, что разорило многих казаков. Зачинщики, в том числе офицеры и чиновники, были строго наказаны, а некоторые сосланы в Сибирь. Это происшествие получило название -  "Туча каменная". Говорили, что "туча каменная" побила Старое войско. После этого Уральское войско насильно перевели к единообразному обмундированию и вооружению.

А начиналась "туча каменная" с рыбной ловли - показного багренья, которое устроили в честь приезда Наследника престола. "На Урал был спущен плот, с огромным, спрятанным под ним чаном, куда натолкали живых осетров. Казак, притаясь в чане, "ввалил" персидского осетра на багор его высочества. Казаки - актеры помогли вытащить осетра на помост, усердно ширяя подбагренниками. Икрянщик вынул икру, просолил, пробил через сито, и улов был сразу обмыт во здравие августейшего баграчея!" (Б. Агафонов, с. 205). В Уральском краеведческом музее хранилась реликвия - багор с серебряной пластинкой, на которой славянской вязью было написано: "Сим багром Его Императорское Высочество Осударь Цесаревич и Великие Князь Александр Николаевич соизволил июня 8 день 1837 года забагрить в Урале икряного осетра". Старики наивно подумали, раз наследник остался доволен театрализованным багреньем, то сможет услышать и понять просьбу уральских казаков о сохранении старых обычаев, среди которых главным было равенство во время рыбной ловли "простого" казака и "именитого" полковника. Если бы они знали, что наследник будет сильно испуган внезапностью и неофициальной формой подачи прошения, то выбрали бы другое место и время. Однако, случилось то, что должно было случиться. Наказной атаман Покатилов посчитал своевольный поступок казаков, как "покушение на августейшую особу" и закрутилась бюрократическая карусель расследования, которая "из мухи раздула слона". Как ни старался генерал - губернатор Перовский "спровоцировать" Уральское войско на вооруженный бунт, у него ничего не вышло. "Не жалали" уральские казаки бунтовать. Они, лишь, искали защиты и справедливости у будущей монаршей особы, который "потешившись" с осетром на Урале, вдруг, всерьёз испугался бесцеремонного обращения своих же "верноподданных слуг" - уральских казаков. По приказу царя Николая Павловича, обозленного такой "пугачевской отрыжкой", граф Перовский сотворил скорый суд и расправу в Уральском войске.

В 1874 году царское правительство приняло "Новое положение по Уральскому казачьему войску", которое вносило изменения в "наёмку" и вводило всеобщую воинскую повинность. Вначале мирное неповиновение казаков было почти поголовным. На сходах старики требовали возврата старых обычаев. "Казаки не хотят стать на одну линию с мужиками, - писал В. Правдухин. - И ведь не один посёлок подымается защищать себя, а всё войско - от Илека до Гурьева". Все старики подписали петицию и подали её генералу К.Ф. Бизянову, который замещал, уехавшего на лечение, наказного атамана Н.А. Веревкина. Однако, К.Ф. Бизянов объявил их бунтовщиками и потребовал от каждого казака поставить свои подписи в согласии принятия Нового положения. Уральское войско, вновь, разделилось на "согласных" и "не согласных".

"Богатые кулугуры - кержаки ни за что не хотели принять новое Положение, - писал В. Правдухин. - Раньше они всегда откупались от военной службы. Теперь не то: все казаки должны будут пробыть в полку самое меньшее год. За богачами тянулись и ворчали казаки среднего достатка. Разве легко было, в самом деле, держать, состоя в полевом разряде, полное снаряжение, обмундирование и строевого коня? И это - целых семь лет!" Оренбургское начальство навело порядок в войске с помощью солдат. Зачинщики были арестованы, а вскоре, последовал приказ сослать несколько тысяч казаков в районы Приаралья. Потом за ними были насильно отправлены и их семьи. Ссыльных стали называть "уходцами". Бытовало мнение, что репрессии против казаков - старообрядцев были, ничем иным, как гонениями на старую веру и древние казачьи права. Однако, судя по документам того периода, выражали протест во всех поселках войска, а сослали, в основном, "низовских" казаков, для которых единственным занятием было рыболовство.

Чтобы понять, почему пострадали "низовские" казаки, нужно "заглянуть" в историю рыболовства Уральского казачьего войска XIX столетия. В 1853 - 1856 гг. царское правительство организовало экспедицию академика Карла Бэра, которая изучала рыбные ресурсы Каспия и впадающих в него рек. Тогда же по его предложениям были сформулированы основные принципы охраны осетровых рыб в бассейне реки Урал и поддержания их высокой численности. Участник экспедиции, проводящий исследования реки Урал, Н.Я. Данилевский пришёл к печальному выводу: "Урал составляет как бы громадный вентерь, крылья которого - прибрежья моря и ряды сетей вдоль бакенных линий. Что в тот вентерь вошло, уже почти не возвращается, а составляет верную добычу казаков..." Николай Данилевский выделил такие характерные особенности рыболовства в Уральском войске, как стремление вылавливать максимальное количество рыбы в Урале два раза в году, причем самыми дешевыми способами и с запретом летнего лова. Вместе с тем он высоко оценил организованность, дисциплину рыболовства на Урале и справедливое распределение добычи среди ловцов.

Во второй половине XIX века население Уральского казачьего войска стало быстро расти, а рыбные промыслы на Урале сокращались. Запасы осетровых в реке оскудели и быстро их восстановить было невозможно. Некоторая часть казаков требовала ввести дополнительные запреты на лов красной рыбы в Урале, другие же казаки, напротив, выступали за отмену, уже, существующих ограничений. В разгар "мирного" протеста казаков против Нового положения, состоялась осенняя плавня 1874 года, во время которой отношения двух противоборствующих групп обострились. Писатель Валериан Правдухин, словами одного из персонажей своего романа, так описал это событие: "Уходит от нас рыба - то! Нет ладов промеж себя, откуда же быть удаче! Ярыжники с  неводчиками в кровь передрались". "Третейским судом" в споре группировок выступил Совет старейшин, который постановил ввести дополнительные запреты в рыболовства. В старые годы в Яицком войске, признанных виновными казаков наказывали скоро: "В куль, да в воду". В 1874 году старейшины приговорили "неводчиков" понести наказание за протест всего войска против внедрения Нового положения. Уральские казаки свято чтили два старых принципа, которые гласили: "Двум смертям не бывать, одной не миновать" и "Сам погибай, а товарища выручай". Поэтому когда пришло время расплаты за "тихое" неповиновение Уральского войска, то "неводчики" сами пошли на "голгофу". Потому то, и называли их в войске "уходцами".

Через четверть века произошёл ещё один "мирный" протест уральских казаков на главным рыбном промысле - на багренье 1899 года. Весной того года новым наказным атаманом был назначен генерал Константин Ставровский, который долгое время служил в Корпусе пограничной стражи. Он был не робкого десятка. Отличался мужеством и боевыми отличиями. На Балканской войне в 1878 году Ставровского наградили орденом Святого Георгия 4 степени. Однако, Н.А. Бородин в своих воспоминаниях называл атамана Ставровского сумасбродом и реакционером. Такую оценку он заслужил за свой поступок на багренье 1899 года, который нашёл отражение в очерке В. Короленко "У казаков". Атаман приказал казакам, против всех существовавших правил, разбагрить вторую "ятовь" (яму с рыбой) для "царского презента", в течении одного дня. Никто из казаков не двинулся с места, даже, офицеры. "Атаман рассвирепел, - писал Короленко. - Это уже показалось ему бунтом против верховной власти, во - первых, и против его авторитета, во - вторых. Он стал кричать и при этом произнёс неосторожную фразу:

- Прикажу на песке осетров багрить, - будете багрить, пока не скомандую отставить...

По войску пошёл шум. "Ещё солдатских шинелей на казаков не надел", - кричали казаки. Это был старый лозунг... Из - за "солдатских шинелей" Яик не раз тревожно подымался против Москвы. Шум разрастался. Старики громко ворчали. Среди молодежи, особенно из Свистуна, замелькали багры, и скоро береговой яр, на котором стояло начальство, оказался окруженным взволнованной толпой". В результате "нажима" казаков - баграчеев, атаман Ставровский был вынужден отменить свой приказ.

Чем закончилось это "дело" и какое наказание понесли казаки - зачинщики, доподлинно неизвестно.

Несмотря на все бунты и протесты, "Уральское, - писал Л. Масянов, - единственное войско Российской империи, которое до последнего дня сохраняло своё общинное строение и имело общую землю, заповедную реку Урал, которая в пределах Войска принадлежала исключительно уральцам и рыболовство на ней производилось исключительно уральцами".

Источники:

Адрес - календарь и памятная книжка по Уральской области на 1898 год. Саратов, 1898.

Агафонов Б.С. Старое Войско. Уральск, 2006.

Бородин Н.А. Уральские казаки и их рыболовства. СПб., 1901.

Витевский В.Н. Проект Неплюева о преобразовании Яицкого Войска//Русский Архив. 1878. Кн. 2.

Даль В.И. Письмо к Гречу//Северная пчела. 1883. №230.

Данилевский Н.Я. Описание уральского рыболовства. Исследование о состоянии рыболовства в России. т.3. СПб., 1860.

Данилевский Н. Я. Статистика уральского рыболовства. ЖМГИ. 1858. № 5.

Железнов И.И. Уральцы. Очерки быта уральских казаков. Т. 1-3. СПб., 1888.

Карпов А.Б. Уральцы. Исторический очерк. Ч.1. Уральск, 1911.

Короленко В.Г. У казаков (из летней поездки на Урал). Челябинск, 1983.

Левшин А.И. Историческое и статистическое обозрение уральких казаков. СПб., 1823.

Масянов Л.Л. Гибель Уральского казачьего войска. Нью - Йорк, 1963.

От Гугни до Толстова. Сост. А.Г. Трегубов. Уральск, 2006.

Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства//Россия XVIII в. глазами иностранцев. Л., 1989.

Правдухин В.П. Яик уходит в море. СПб., 2011.

Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Оренбург, 1887.

Хорошхин И.П.. Краткое описание рыболовств Уральского казачьего войска. СПб., 1902.