Долгий путь к совершенству

     Музыку я любил с детства. Ещё в пять лет напевал запоминающиеся мелодии. Впоследствии оказалось, что я напевал фрагменты из разных произведений: сороковой симфонии Моцарта, вальса Хачатуряна, увертюры Дунаевского к кинофильму ”Дети капитана Гранта”, из индийского фильма “Бродяга” и др. Если бы в это время моя мать записала меня в музыкальную школу, судьба моя была бы другой.
     Когда мне было ещё два года, мы жили в деревне “Уральская дивизия”. Мать работала в сельской школе. Поэтому читать и писать я научился рано. После переезда в Челябинск она стала работать на ЧТЗ контролёром. Я ходил в садик. Мы жили на пятом участке в двухэтажном доме, маленькой комнатке (огороженная фанерой кухня и очаг), топка со стороны коридора. В семь лет пошёл в школу. Когда я учился в первом классе, мать, уходя на работу, оставляла мне обед в печке. Придя из школы, обедал, потом, сделав уроки, клал сумку с учебниками и тарелку обратно в печку. Но бывали случаи, когда уроки делал без обеда: тарелка оказывалась пустой. А через некоторое время исчез и портфель. Пришлось в первый класс идти на следующий год, то есть в восемь лет.
     Весной этого же года мать вышла замуж, и мы с ней переехали в село Каратабан Еткульского района Челябинской области. Там и продолжил учёбу. Время шло неумолимо быстро. Вот уже и девятый класс. Я давно мечтал купить музыкальный инструмент и учиться в музыкальной школе. Но в деревне не было музыкальных заведений, да и от города далеко - и мечта учиться музыке казалась несбыточной. Знал, что мать хранит свои деньги у сестры Анны в Челябинске. Как-то на три месяца директор школы отпустил меня в Челябинск в поликлинику лечиться от заикания. Тётку я уговорил и на мамины деньги купил новенькую гармошку - хромку. Мать ругать не стала. С января 1957 года началась моя счастливая музыкальная жизнь. Придя из школы, сразу убирал в коровнике, готовил уроки и с радостью садился за гармонь. Поначалу её осваивал, подбирал знакомые мелодии, отрабатывал и записывал в тетрадь. В скором времени я уже свободно играл. За три месяца в репертуаре у меня скопилось около 150 произведений: песни, строевые, плясовые, вальсы, танго и многие другие.
     Играть дома стало тесно, душа просилась в люди, хотелось чтоб меня слушали. И я стал выходить за ограду, садился на скамейку и играл. Вечером, в тихую погоду, звуки разносились по всей деревне. У меня стали собираться друзья. По натуре я общительный, дома у меня были карты, домино, шашки, шахматы, лото. Ребята садились играть, а мне говорили: - “Играй!” Потом стали приглашать в клуб на танцы. На волейбольной площадке я своей игрой сопровождал матчи. Однажды, когда играл у своего дома, пришло много ребят, я их построил в одну шеренгу, скомандовал: “Смирно, шагом марш!” - и они, как солдаты, с песней, под музыку марша строем зашагали в клуб.
     Первый музыкальный инструмент хромка сыграл большую роль в моей творческой жизни. Это был большой трамплин к серьёзной музыке.
     Закончив десять классов и получив аттестат, отправился в свободное плавание, в неизвестность, открывать для себя всё новые и новые страницы своей биографии. Поехал по объявлению в газете: набирают на курсы сантехников, стипендия - 800 рублей. И вот я в Челябинске - Металлургический район, ул. Молодёжная, общежитие. После обучения - новостройки. Отсылал немного денег матери с сестрёнкой и откладывал на аккордеон или баян, как получится. Вскоре мечта моя осуществилась. Купил у одного пожилого немца поношенный аккордеон немецкий, звонкий. Немец жил в своём доме и предложил мне у него же обучаться игре по нотам за символическую сумму - сто рублей в месяц. За короткое время, освоив инструмент и переиграв у него все ноты, отказался от его услуг. На прощанье он сказал мне: “Не бросай музыку - это твой хлеб”.
     Когда меня призвали в армию, мать по почте выслала мне аккордеон. Купил ноты и не смог по ним играть, оказывается, я в них ничего не понимаю. Выходит, немец учил меня по своим нотам, писал он их мне от руки. Пришлось поступить заочно на курсы аккордеонистов, благо, я служил в Москве. Курсы двухгодичные и находились при Московском народном университете искусств. Я их закончил за год. В это время я был в третьем взводе, который нёс постоянное дежурство - держал радиосвязь с боевыми объектами. Дежурили посменно: одно отделение отдыхало тут же, недалеко от места дежурства за лётным полем, в лесу, другое - дежурило. Лётное поле, которое всегда использовали под репетиции войск Московского гарнизона для парадов, находилось в районе метро Аэропорт. После дежурства мы до казармы шли пешком. Время заниматься музыкой мне позволяло, и я включился в учёбу.
     Началась изнурительная творческая работа. Придя с дежурства, брал аккордеон, стул, уходил в сарайчик, который был поблизости, клал на столик часы, ноты и начинал играть. Час - гаммы, час - арпеджио, час - аккорды и час на читку с листа. После трёх месяцев почувствовал уверенность в игре. Выучил Полонез Огинского, “Амурские волны”, “Яблочко” и “Цыганочку”. Со мной служил Валентин Рангаев из Свердловска. Он до армии был танцором в оперном театре. Видно, что профессионал - высоко держал носок. Он предложил мне подыграть ему, “сбацать” цыганочку. Мы углубились в лес. Никого не было. Я сел на стул и заиграл. Он начал медленно, с выходом, выводить колена, потом вошёл в азарт. Я же увлёкся игрой и ничего вокруг не замечал. Вдруг меня кто-то тронул за плечо, очнулся - возле меня стоял старшина из другой части, а вокруг нас было много гражданских, они любовались нашим выступлением.
     - Зачем собрали столько народа? Шагом марш отсюда! - строго приказал старшина. На этом наш концерт и закончился.
     В конце моей службы наша часть перебазировалась в окрестности Серпухова. До увольнения в запас мне оставалось служить несколько недель. В свободное время брал аккордеон, уходил на высокий берег реки Оки и играл. Сослуживцы подходили, слушали. Река широкая. Однажды на том берегу работали, видно, студенты - убирали с поля овощи. Я, придя на излюбленное место, увлёкся игрой. Случайно посмотрев на тот берег, удивился. Побросав работу, студенты расположились по всему берегу и слушали мою игру. Это было забавно и приятно.
На седьмое ноября мы, “старики”, решили дать на прощание заключительный концерт. Подобрали репертуар: стихи, песни, инструментальные произведения и пляски. Это было первое моё публичное выступление. Отобрали для концерта и два моих произведения, но,  чтобы успеть ещё и потанцевать, программу сократили. Я играл Полонез Огинского. Это было незабываемо. В клубе было много приглашённых гражданских из соседних деревень. Народу набралось столько, что негде было яблоку упасть, сидели у самой сцены. Наконец ведущий объявил и мой номер. Я вышел на сцену. Впервые на сцене - страшновато. Первый аккорд - и я окунулся в мир музыки, сразу увлёкся и никого уже не замечал. Очнулся от взрыва аплодисментов.
     - Молодец! - похвалил ведущий.
     За хороший концерт, как благодарность, командование разрешило нам, в качестве подарка, выступить в соседнем селе. Выделили машину и мы отправились. В первой деревне клуб закрыт. В следующей деревне выступали два артиста из Москвы (песни). Узнав, что приехали военные с концертом, а это всегда пляски и танцы, свернули своё выступление. Мы, пока ездили по деревням, время упустили. Пришлось оставить одну пляску. В полк приехали за полночь.
     Вот и день демобилизации. Вернувшись в Челябинск, пошёл в музыкальное училище. Но набор давно закончился, да к тому же отделения по классу аккордеона не было. Мне не терпелось быстрее начать заниматься музыкой. Вернулся на прежнюю работу, с которой ушёл в армию (завод ЧТЗ, цех МХ-2). Сразу поступил заочно в Московский заочный народный университет искусств по классу “Элементарная теория музыки”. Я уже знал, что могу сочинять музыку. Мечтал поступить в консерваторию. Чтобы поступить в музыкальное училище, нужно сначала окончить музыкальную школу. А путь в консерваторию лежал только через музыкальное училище. Это долгий немыслимый путь, особенно когда тебе уже далеко за двадцать. Я метался - что делать? Или оставить аккордеон, не менять его на баян, или поменять, но тогда придётся заново гонять гаммы и арпеджио. Месяца три-четыре терять - жалко. Не хотелось расставаться с аккордеоном - почти владел им, мог бы организовывать себе концерты. И всё-таки перевесил баян. Потом всю жизнь жалел. Мог бы иметь, и баян и аккордеон. Тётка просила: “Не отдавай аккордеон, потерпи с месяц, мы тебе с получки купим баян”. Не послушал.
     Весной не прошёл в музыкальную школу по баяну - забраковали. Средний пальчик левой руки не подходил по стандарту, не хватило миллиметра три. (В детстве в деревне сунул руку в веялку, и три пальца левой руки попали в переплёт, среднему досталось больше). Но зато взяли на вечернее отделение по фортепиано. Только хватило меня на год учёбы. Дальше пошёл учиться самостоятельно. Так как назрел вопрос о поступлении в институт, перспективы от музыки я не видел.
     Подошли и мои 24 года. Впору думать и о женитьбе. Вёл переписку со своей девушкой, оставленной в Москве. Она училась в радиотехникуме по космической отрасли. Решили встретиться на 7 ноября 1964 г. Встретившись, подали заявление в ЗАГС на 29 декабря. Тётка с большим удовольствием летала со мной на свадьбу в Москву.
     В 1965 году было два знаменательных события: рождение сына и моё поступление заочно в Ульяновский сельскохозяйственный институт. Но изучение теории музыки не бросал, шёл параллельно. Закончив курс “Теория Музыки”, в этом же Университете, стал изучать курс “Гармония”. Потом “Инструментовка духового оркестра”. Самостоятельно стал изучать предметы консерватории: "Полифония",  Анализ музыкальных форм". Учился на партитурах Бетховена, Моцарта, Чайковского и других композиторов. В этом же Университете я закончил курс - “Художник-оформитель”. В 1976 г. Родился второй сын. После окончания института в Областной станции юннатов преподавал ботанику и агрохимию. Вёл научную работу. В школе № 122 был учителем музыки, труда и рисования. Вот уже и 50, а я всё учусь и учусь. Когда же закончится эта изнурительная адская работа, неужели так и не придётся мне писать музыку. На каждом шагу меня посещала одна и та же думка. И всё же я не терял надежды, продолжал учиться и работать. Вскоре написал первые партитуры: - марш для духового оркестра “России верные сыны”, увертюру “Раздумья” для симфонического оркестра, маленькое произведение для народного оркестра “Мысли вслух”.
     Первым исполнителем марша стал духовой оркестр ДК ЧТЗ, дирижёр Анатолий Передруенко. Вторым исполнителем стал Военный оркестр Челябинского высшего автомобильного военного училища, дирижёр Сергей Грязнов. Марш этот в 1989 г. Записали на радио. В дальнейшем этим оркестром было исполнено ещё десять моих произведений. После Сергея Грязнова дирижировал Игорь Ежов. Вскоре по радио прозвучало и второе моё произведение - “Походная”.
     Словно Всевышний до 50 лет меня испытывал:  смогу ли я самостоятельно достичь отведённых мне высот?  Подготовил увертюру для симфонического оркестра и хотел её отдать на исполнение оркестру Челябинского театра оперы и балета. На моё счастье, в это время появились афиши: приезжает на гастроли в Челябинск Большой Новосибирский симфонический оркестр под управлением народного артиста СССР  профессора Новосибирской консерватории Арнольда Каца. Я и подумал: если исполнит этот оркестр и забракует мои опусы (опыта-то нет, написал первый раз), то он всё равно уедет и всё забудется. А если отдать исполнить оркестру нашего театра оперы и балета, то он, исполнив, забракует и больше брать мои сочинения не будет.
     Как я ни просил Каца исполнить, он не соглашался.
     - Программа очень насыщена и времени, отведённого для гастролей мало, - отвечал он.
     Но я не отходил от него. Наконец, он решился:
     - Дай, партитуру посмотрю. Посмотрев, говорит:
     - Как хорошо написано - тушью, чисто, аккуратно, как в типографии, кто вам писал?
     - Я сам и писал, - ответил я.
     - Он сам ещё и пишет, - восторженно отозвался Арнольд Кац.
     А я про себя думаю: “Хорошо-то - хорошо, а что внутри?”
     Я, действительно, писал ноты тушью, как печатал машинкой. Как-никак, а я к этому времени уже был художником-оформителем и опыт оформления имел.
     - Ну ладно, приноси ноты завтра в Академию культуры за полчаса до концерта, попробуем исполнить.
     Я был на седьмом небе от счастья. Пришёл на следующий день раньше условленного времени. Оркестр был уже на сцене. Раздали партии и стали играть. Я хотел спуститься в зал, чтобы послушать оттуда, но оркестр большой, музыканты сидели плотно, и мне пришлось остаться на сцене. В зал уже входили зрители. Когда увертюру исполнили, дирижёр подошёл ко мне.
     - Знаешь, я буду сейчас тебя ругать. Ты где учился?
     - Нигде, я даже не закончил музыкальную школу, самоучка.
     Он удивился:
     - Много повторений, ошибок, а так музыка неплохая, - произнёс он.
     Я ему отвечаю:
     - Вы для истории на партитуре напишите отзыв. Это для меня будет хорошая память, исполнение вашим оркестром моих первых произведений.
     И он размашистым почерком написал: “Первый блин комом, надо учиться!” И подписался.
     Потом, когда пришёл опыт в написании симфонической музыки, мои произведения уже исполнялись и нашим челябинским оркестром Театра оперы и балета. Дирижировали Вадим Мюнстер и Владимир Ермошкин. В 1995 году в этом театре проходил мой авторский вечер. Исполнялись поэма “Ашинские колокола”, посвящённая железнодорожной катастрофе под г. Аша, и две увертюры: “Родина” и “И снова бой”. Исполнили по радио. Дирижировал Герман Ким (Южная Корея).
     В этом же году оркестр русских народных инструментов “Малахит”, под управлением Виктора Лебедева, исполнил два моих произведения: “Мысли вслух” и “Шествие”.
     В том же 1990 году мне посчастливилось не только поработать с духовным ансамблем “Октоих”, но и выпустить с ними на фирме “Мелодия” в Москве две грампластинки - “Матерь Мира” и “С нами Бог”. Руководил ансамблем Вячеслав Усольцев. Музыка, написанная мной на грампластинке “Матерь Мира”, передаёт картины художника Н. Рериха. Но об этом ансамбле в двух словах не расскажешь. Эта целая эпоха, я хочу посвятить этому коллективу отдельный рассказ.
     Концерты проходили - в зале органной музыки, библиотеках, музеях, в Театре ЧТЗ, в публичной библиотеке, ЮУрГУ, в автотраспортном предприятии, в ДК ЧТПЗ, в Горках, в Академии культуры, в школах и на многих других площадках города и области. Выступали коллективы, такие, как: Камерный оркестр “Классика” (дирижёр, заслуженный артист России Адик Абдурахманов), народный оркестр Академии культуры, дирижёр заслуженный деятель искусств России, профессор Владимир Лавришин. Еткульский сводный народный хор, дирижёр заслуженный работник культуры Иван Шмидт. Я рад, что музыка стала моим призванием, и я до сих пор служу ему.