Парадоксы среднего класса

Какой самый коррумпированный город в Украине? – задал я как-то вопрос одному «народному избраннику». И получил немедленный ответ: «Конечно, столица, Киев».
Тогда, уже вдвоём, мы постарались прикинуть число тех, кто прямо или косвенно пользуется коррупционными доходами в столице. И, при этом рассуждали примерно так:
во-первых, все органы власти и чиновники государственных учреждений от премьер-министра и до главного специалиста, от генерала и до прапорщика, от Председателя Верховного суда до младшего помощника судьи, от генпрокурора до начинающего следователя и т.д. поражены вирусом коррупции, а это, примерно, 5-7% от взрослого населения Киева;
во-вторых, каждый из выше перечисленных  чиновников, правоохранителей и бойцов видимых и невидимых фронтов делиться полученными незаконным способом доходами с членами своих семей и другими близкими родственниками, и тогда цифра, характеризующая число тех, кто пользуется этими доходами, без колебаний может быть увеличена в 3-4 раза, и составит около 20-30%;
в-третьих, это ещё не всё, так как сюда нужно присовокупить так называемую «обслугу», которая тоже кормиться в основном из этого же источника, с той лишь разницей, что делает это опосредовано (садовники, охранники, горничные, водители, помощники, адвокаты, артисты, воспитатели и т.д. и т.п.), а, значит, общее число тех в столице, кто регулярно припадает к обозначенному источнику доходов вполне можно увеличить ещё как минимум  вдвое, и тогда оно составит 40-60% (!).
И вот тогда, сделав паузу, чтобы народный избранник прочувствовал эти цифры, я задал ему второй вопрос: «А какой город в Украине проявил себя,  как самый оппозиционный к той власти, ну или, скажем так, самый революционно настроенный?». И я снова получил незамедлительный ответ: «Конечно, Киев!».
И вот тут наступил, что называется, «момент истины»! Мой собеседник вдруг осознал всю абсурдность и противоречивость своих ответов, ведь из них следовало, что  самое коррумпированное общество, де-факто, является самым революционным. Такой парадокс требовал немедленного разрешения и пояснения.
Для этого нам и пришлось вспомнить о таком понятии как «средний класс», политически заезженном и в каком-то смысле даже банальном, если обратиться к трудам и источникам, посвященным теории построения демократического общества. Осмысливая  природу среднего класса и его роль в процессе демократического преобразования общества, мы вдруг пришли к одному, на наш взгляд, крайне важному выводу, суть которого состоит в следующем.
Западные политические учения, исследующие  глобальные процессы становления и развития демократии в обществе, как правило, исходят из того, что демократии, в современном ее понимании, предшествовал длительный  исторический процесс привития обществу определённых моральных принципов, уходящих корнями в иудейскую, христианскую, а, позднее, в буддизм и мусульманскую этику и мораль.
Развитие западных сообществ на историческом отрезке времени, отождествляемом с капитализмом, проходило,  под сильным влиянием такого фактора, как постепенное, а затем и безусловное признание, в качестве высокой моральной ценности для общества, способности его членов к продуктивному и, главное, к справедливому обогащению.
 Таким образом, капиталистическое общество пусть не сразу и не всегда, но  по ходу своего развития всё последовательнее и чаще признавало и поощряло все формы и способы обогащения трудом либо умом и, наоборот,  провозглашало аморальным и ставило вне закона любые ухищрения его членов обогатиться, прибегая к обману, насилию, подлости и коварству. Отсюда и уверенность в подавляющей моральной чистоте среднего класса в буржуазном обществе. Своё экономическое благополучие он создаёт  в подавляющем большинстве случаев производительным трудом и честной предпринимательской деятельностью.
А становясь экономически состоятельным, он начинает осознавать себя всё более  независимым от власти и, при этом, не утрачивает привитой ему исторически морали справедливого обогащения, что, в конечном итоге, и делает его фундаментом демократических преобразований в обществе, гарантом того, что это общество никогда не вернётся в дремучие времена тоталитарного прошлого.
Иное дело - страны, сформировавшиеся на постсоветском пространстве в результате распада тоталитарного монстра – СССР. Здесь в эпоху строительства коммунизма  общечеловеческая мораль, на словах превозносимая и поощряемая, а на деле систематически попираемая властью, в конечном итоге испустила дух, а ей на смену пришли:  показушная всеобщая уравниловка и такое же всеобщее, но стыдливо скрываемое, разворовывание всего, что «плохо лежит» в государственном кармане. А над всем этим царил страх оказаться неугодным тоталитарной системе и быть, как экономически, так  и политически ею раздавленным, превращённым в ничто.
В нашем обществе, после  развала тоталитарного монстра, а точнее на его полуразложившейся туше, образовалась специфическая питательная среда, некий концентрированный бульон, для зарождения и массового размножения по-особому устроенных биполярных индивидуумов, в которых соединились, казалось бы, несоединимые качества-антагонисты.
С одной стороны, для них характерна полная утрата принципов общечеловеческой морали, относящихся к формам и методам личного обогащения.
С другой же стороны, у многих из этих индивидуумов, по мере роста их благосостояния, обеспечиваемого прямо или косвенно, весьма аморальными источниками обогащения (мздоимство, коррупция, теневой бизнес, уход от налогообложения  и т.п.), в то же время, стали проявляться симптомы, характерные для представителей среднего класса в западном обществе. 
Прежде всего, это - независимость политических суждений, почти инстинктивное признание преимуществ демократических ценностей и даже, иногда, на гребне эмоций, готовность их отстаивать, открытое осуждение несправедливых действий существующей власти, склонность к участию в процессе консолидации демократических сил в борьбе с прогнившим государственным строем и т.д.
На лицо парадокс – образование довольно массовой «псевдо-средней» прослойки- перевёртыша. С утра её представители участвуют в различных схемах незаконного личного обогащения, в той или иной мере присасываясь к этому мутному источнику. А ближе к вечеру в будни и, непременно, по выходным, повинуясь уже проклюнувшемуся у них в сознании инстинкту среднего класса,     в колонах или сами по себе они идут на Майдан, чтобы выразить свою солидарность с теми, кто требует немедленного низвержения антинародного режима.   
И вот миновала «ночь длинных ножей». Главный враг низвергнут. Торжествуют, пока что на словах, идеалы демократии. С кем и куда пойдёт средний класс не имущий морали? Достаточно ли только экономической независимости, чтобы жить по справедливости? Или всё вернётся на круги своя и припадут «середняки» вновь к тем же источникам наживы только с ещё большей жадностью? И, наконец, не в этом ли причина неудач последних украинских революций?