Пироговые страсти

Мне всегда нравилось, как она говорила: «Зачем это ты квас-то не пьёшь? - или же, - Поди-ка к курям, отыми с под несушки иичко. Пирогов ситных затею».

Лет бабке Аграфене было не мало, а если кто спрашивал её про возраст, то отвечала: «Годов своих я не считала. На них на всех маво счёту мало будет. Я баба неграмотная, умом заскорузлая….»
Отвечала, а у самой глаз горел, что у Хозяйки медной горы, – с весёлой такой лихостью, будто жёг насквозь,… навылет.

А как она песни пела?! М-м-м.…
Сидит, поёт, покачивается из стороны в сторону, и видно, что в ней каждая жилка струной дрожит, а песня её не на публику, а на степь, да на волю.

К затеванию пирогов бабка Аграфена относилась серьёзно. Тут чтоб и полы в избе были мыты, и печь без копоти, и кошку вон, с её шерстью и верчением в ногах.
 
Нас же с Сашкой, её внуком, тоже вон, потому как,
- Она толчеи не любит!
- Кто она-то, бабка Аграфена?
- Кто-кто?! Теста!

Мы шли курить на улицу, а она начинала ворожить.
Доставала из своих запасников древние потемневшие доски, что только для пирогов и предназначались. Каждая по своему назначению: одна для муки, другая для начинки, третья для лепки, четвёртая.…
Надевала фартук и бралась за неё. За тесту.

По истечении положенного срока мы призывались к столу, где безраздельно царствовали пироги.  Они остывали в деревянных чашах, источая ароматный дух, от которого и сам Николай Угодник, дежуривший в красном углу, казалось мягчел чертами, и временами поглядывал на лежащий под его иконой пирожок.

Ещё один был завёрнут бабкой Аграфеной в белую тряпицу и положен ею на печную лежанку - для домового.
На полочке же под застеклённой рамкой с маленькими пожелтевшими фотографиями стояла целая тарелка с румяными красавцами.
В первый раз, увидев так разложенные хозяйкой угощения, я признаюсь, глупо подумал: «А что она делает с этими пирогами, когда они зачерствеют?! Ведь понятно же, что никто из угощаемых их не ел…. Или ел?!»

Мы же с Сашкой трескали от пуза, потому как удержаться было невозможно. А бабка Аграфена сидела напротив и, подперев щеку, умилённо смотрела на нас своими хитрыми глазами. В глазах же читалось: «Слава Богородице! Всех ситными накормила…. И тех и этих!» При этом сама есть отказывалась, говоря: «Я печёным духом сытая, почто зазря сдобу переводить….»

Когда время «гостевания» кончалось, мы получали кулёк разогретых пирожков в дорогу и еле слышное: «Храни, Господь»!
Сашка целовал Аграфену Николаевну и говорил: «Ты тут, бабуль, давай не болей. Скоро приеду. И смотри не удумай чего….»
Хозяйка тихо посмеивалась и всегда отвечала одно: «Помереть – то не напасть, коли в срок и вовсе всласть!»

***
Новый год.
Жена с дочерями лепят на кухне пироги. Смеются….
Я брожу по квартире без дела и решаюсь проинспектировать процесс, потому как у них там весело, а у меня нет.
Захожу на кухню и спрашиваю,
- Ну и как тут у Вас с ней дела?
- С кем с ней?
- С кем, с кем?! С тестой!
И тут же из памяти: «Пошли, пошли вон на улицу. Она толчеи не любит…»