Он

Он был тайной, он был монстром, он был самым страшным табу. Меня тянуло к нему дико. Встречи с ним были невозможны по умолчанию. Жил он за простым дощатым забором, в щёлочки которого я пыталась его разглядеть украдкой. Он был красавцем, сердцеедом. Он был  высоким, стройным брюнетом. Он был настоящим моряком, не придуманным. Я видела его фотографию на танкере в Тихом океане.В красивой, чёрной, морской форме он стоял на палубе белого танкера-молодой Ален Делон. Тогда , когда железный занавес плотно отделял всю страну от остального мира, он ездил заграницу и привозил красивые вещи.  О нём я слышала только мрачные, осуждающие легенды.

Он был бедовым. Он прожигал, пропивал, уничтожал, отравлял свою жизнь и жизнь тех несчастных, кто вынужден был быть рядом с ним. Меня берегли от него долгие годы. Берегли мою душу, моё тело, мои глаза. Боялись, что он заразит меня своим несчастьем. Я была девочкой-пай. Я подавала большие надежды. Мне нельзя было к нему даже прикоснуться. Я украдкой стащила из пыльного, бархатного фотоальбома фотографию его свадьбы. Я прошлась ножницами по его невесте. Как можно было бросить такого красавца. Мой детский ум отказывался это понимать и протестовал.

Он был тем, кто однажды свёл с ума мою мать. Во мне текла его кровь. Я только в шестнадцать узнала, что он меня любит. Тогда, когда случайно в поселковом магазине мы столкнулись с ним лицом к лицу. Мы были вдвоём с мамой. Две красивые женщины,одна на пороге своей женской жизни, другая в самом ярком сезоне женского века-золотой осени. Я узнала его сразу, он тоже, мы были похожи и непохожи друг на друга. Он только проронил бывшей жене: "Здравствуй, Нина". Мы с мамой, не купив ничего, быстро ушли из магазина.


Через пять минут он впервые за долгие годы постучался в калитку бабушкиного дома. Дома, куда путь ему был заказан. Не знаю, как он решился. Но это ему дорого стоило. Это поняли все- и я, и мама, и строгая бабушка. Ему открыли, он стоял растерянный, виноватый, в руках-разбитый красный арбуз-первый подарок от отца за долгие годы.

-Нина-сказал он, опять обращаясь к моей матери, но не отрывая виноватых глаз от меня,

-Нина, я его вам нёс, а он выскользнул у меня из рук, прости.

-Ничего, ничего, давай сюда, я его помою-сказала вдруг бабушка и отвернулась.

Все заметили, как он дрожал, руки тряслись.

У меня заболели глаза. Я не хотела, чтобы видели мои слёзы и изо всех сил держалась.

Я не помню больше ничего о том дне, кажется, ничего и не было больше. На чай его конечно не позвали. Он бы и не остался. Он ушёл. Но я открыла для себя отца. В воздухе в тот день всё дышало любовью и такой щемящей жалостью и нежностью, что никто не помнил старых обид.

Когда он ушёл из жизни, слишком рано ушёл, никто не удивился. Но когда моя мама, её муж, мы с сестрой приходим помянуть наших ушедших из жизни родственников на кладбище, заходим и к нему-выдернуть сорняки, поставить цветы. Просто помолчать. Больше к нему никто не приходит.