Любвеобильный зевс - герой!

Любвеобильный  Зевс – герой!
Девицу брал он в жёны лаской,
В душе его горел огонь,
Любовь была девицам сказкой.
Любил Зевс очень свою мать,
Отец его был Кронос дерзкий,
Он Рею заставлял страдать,
Съедая деток всех. Беспечный!
Младенца Зевса мать спасла,
Отцу его, подсунув камень,
В тот миг, желая ему зла,
«Сбежать»- её было желанье.
Но вырос Зевс. Отца – врага,
Он наказал, как подобает,
Убрал с Олимпа навсегда,
Теперь он, где-то прозябает.
На царство был Зевс возведён,
С врагами храбро он сражался,
Коль за невестою он шёл,
То хоть в кого он превращался.
Европа первою была,
Её увидел он с Олимпа,
Она красавицей слыла,
Собою покорила Зевса.
Её украсть - быком он стал,
В цветах красивых притаился.
Когда она к ним подошла,
Схватил её и тут же скрылся.
Хотя не взял её он в жёны,
Законный брак с ней не имел,
Но страсть его к Европе, милой,
В душе его огнём горел.

Начну же я всё ж по порядку,
(Пока Зевс делает зарядку)
В его я «паспорт» загляну,
Жен, сколько было подсмотрю.
Считать любовниц я не буду,
Что лавилас был – позабуду.
Метида первою была,
И в браке дочку родила.
Афина, малое дитя,
Была собою хороша!
На Свет в «доспехах» появилась,
Гелиос – солнце удивилось.
От удивленья тот коней,
Остановил, был, средь полей.
Отвесь, он, глаз не мог с зарёй.
Детей не видел он умней.
Защитница явилась городов,
И наводила ужас на врагов.
Отец её боготворил,
Афину-дочку он любил.
Второй супругою была,
Фемида на Олимп взошла.
И трёх богинь ему дала,
Но, к сожалению ушла.
Дочь первая Евномия звалась,
(В благозаконии  клялась),
Другую Дикой нарекли,
Ей - Справедливость предрекли.
А третьей - Мир так имя дали,
Верней ЭйрЕною прозвали.
У Ночи тоже дочки есть,
Я предложу удобней сесть.

Богинь трёх Мойр я назову,
А первой – Клото обзову,
Иль Пряха. Так её все звали,
Красавицей её считали.
Лахезия второй была,
Была и эта хороша.
"Дающий" жребий ей вручили,
Им все конечно дорожили.
Во всём старались потакать,
И каждому там помогать.

Атропос - третьей имя дали,
Неотвратимость в ней искали.
Боялись, были там  её,
Увидев, били все в чело.
Как Мойры, так и Оры были,
Что архаичны – говорили.
Божеств, природных представляли,
Их так в народе называли.
Одна, Ауксо называлась,
«Преумножительницей» прозвалась.
Преумножала всё вокруг,
Для всех была Ауксо друг.

За ней и Талло подоспела,
(У Зевса я тут подсмотрела).
Она Цветеньем называлась,
Ей красота одной досталась.
Она цвела и удивляла,
Добро лишь только всем давала.
Ей любовались и любили,
И каждому её сулили.

И третья - так же ей под стать,
Там царская была в ней стать.
А дали, Карпо имя ей,
Считали все её своей.
Плодоносящею была.
Подвластна, Зевсу. Вот дела!

С Фемидой Зевс разбогател,
Теперь он правосудие имел.
Законы Неба и Земли,
(С Фемидою владения пришли).
Но не имел покоя Зевс,
Сгорая от любви всей весь.
Женился в третий раз герой,
Брак заключил с родной сестрой.
На стороне любовниц рой,
Но Геру взял всё ж в брак с собой.
Законною назвал женой,
Что до того, что он  с сестрой?!

Сестра, женою хоть  была,
Но очень властною слыла.
Строга, ревнива – не унять,
У Геры это  не отнять.
Ей равной не было средь жён,
Прислушивался  к ней,  было он.
Она и спорить с ним могла,
И даже лгать ему,  сполна.
Красавицей в кругах слыла,
Ей восхищались, и не зря.
В одеждах пышных выходя,
Благоухала вся она.
Пред ней  животные склонялись,
И даже  люди  преклонялись.
Ведь покровительница браков,
Противница была разводов.

Когда  садилась  в колесницу,
(Напоминали кони птицу).
Бессмертны  кони были те,
Олимп  давал им яркий свет.
Трон Геры золотом горел,
Никто затмить, его не смел.
Он рядом с Зевсом находился,
Так сам он там распорядился.
И Гера правила грозой,
Не только здесь грозой одной,
 Туман и молния, и гром,
И бури тоже здесь притом.
Всю власть имела Гера там,
Не каждой даме по зубам.

Властолюбив характер Геры,
Добиться Зевсу, взять, чтоб в жёны,
Пришлось здесь много покорпеть,
Не только обаяние иметь.
Здесь Зевс вновь хитрость применил,
И Геру в сети заманил.
Здесь превратился он кукушку,
В красиво – пёструю  болтушку.
И та понравилась тут Гере,
Так в мифах есть,  по крайней мере.
Поймать пыталась ту она,
А оказалась Зевсом  та.
Прижал её к своей груди,
Дела все сделал тут свои.
Сестра согласия дала,
Священной птица стала  та.
Гулял, шумел там весь Олимп,
Там каждый гостем рад бы был,
И я мечтала быть бы там,
Но только мне не «по зубам».