Рыбалка на реке Зея

22 сентября уехал в Юбилейный. Там живёт Юрий Поляков, отец жены моего внука Сергея. Позвал он меня в гости, порыбачить. Подзадоривает – харюза клюют вовсю.
Я уже несколько лет не рыбачил на реке с удочкой, да и ранее рыбачил простой удочкой без всяких премудростей.
Но тогда рыбы было столько, что её можно было поймать в любом омутке достаточное количество.
Посёлок Юбилейный находится в ста километрах от города Зеи на левом берегу реки по нижнему бьефу ГЭСа.
По прибытии к Поляковым сразу же в этот вечер поехали на берег.
Дул умеренный ветер, подымая небольшую волну, и всплесков рыбок узреть было невозможно. Это здорово осложняло предстоящую рыбалку, ибо не было видно, где рыбки обитают.
В моих нехитрых снастях Юра нашел подходящую мушку-мормышку и привязал к своей удочке, выполненной по современной необходимости, с крупным, утяжелённым  свинцом, поплавком. Такой поплавок позволяет забрасывать снасть удочкой, оснащённой спиннинговой катушкой туда, где рыбка выдала себя своим всплеском.
Пройдя по берегу, Юрий заметил всплеск, и, после нескольких проводок, вытащил хорошего харьюзка.
- Вот – говорит – хорошая мормышка. Будешь ей рыбачить. И этой, моей удочкой.
Ещё, покидав удочку почти до начинающихся сумерек, ему ничего больше выловить не удалось. Река не хотела радовать нас своим изобилием.
        - Здесь постоянно рыбачат, лучат, ловят сплавными сетями: всё вычерпали. Завтра поймаем. На том берегу рыбаков меньше. – Больше успокаивая себя, нежели меня, заверял, огорчённый рыбацкой неудачей, Юрий.
        Юра Поляков, с кем я рыбачил…, нет, пытался поймать рыбку в ста километрах от города Зеи, можно сказать, коренной житель Юбилейного. Всю жизнь, до пенсии, да и до развала Юбилейненской лесной промышленности, шоферил – возил лес на лесовозе. А за одно, как и все жители в прибрежных речных поселениях, занимался рыбной ловлей и охотой. Места рыбной ловли он знал наизусть, и назначил на завтра наш рыбацкий маршрут сплавом на надувной лодке от ручья Немогина, левого притока р. Зеи, до посёлка Юбилейного. Это расстояние, где-то в пределах 20-ти километров по реке, гарантировало не плохой рыбацкий фарт.
Действительно, места по маршруту очень оказались весьма привлекательными.

Иллюстрирую её «прелести»:

               

Была ветренная ясная погода. Из-за быстрого и бурного течения поверхность воды покрывалась рябью пятнами неопределённой формы.  Юра, уставший от неудачной рыбалки, продрогший от ветра, безрадостно наблюдает реку.

            

А река величава, чувствуется её своеобразная мощь. Быстро, но плавно течёт, восстанавливая свою жизненную силу и отдыхая от вынужденно навязанной работы на электростанции, к которой принудил её «его величество» – человек.


          



         

Широкие просторы, красивы берега, раскрашенные осенними нарядами совсем не обитаемы. Только одинокий путник-рыбак – Юра -  на таком просторе скрашивает несколько грустную картину пейзажа.

      

       

Интересно, сколько веков понадобилось этой реке, чтобы в таких скалах проложить себе дорогу к Амуру.

         

Вот, такая красота убитой цивилизацией речки. Безумно красиво, и хочется ещё и ещё прокатиться по этой бесконечно прекрасной реке.

Река-то прекрасна, но не клюёт и всё тут.
В связи с этим все наши разговоры сводились к теме «а раньше-то было…».
Первые поклёвки появились в устье Татарской протоки, на стрелке реки и этой протоки. У Юры тюкнула на блесну порядочная рыбина, но ушла, затем на самой стрелке ему удалось вытащить таймешонка где-то чуть более килограмма. Все остальные его попытки были неудачными – рыба не бралась.
Он перешёл на другое место, а я, наоборот, пошёл туда, где он ловил.
С первого заброса рыбка зацепилась, но, так как это у меня, можно сказать, впервые и весьма неожиданно, то, естественно, я что-то не так сделал. Что не так, даже и сейчас проанализировать не могу. Рыбка раза три всплеснула, оторвалась и ушла. Более ничего не было.
- А почему эта протока называется Татарской?
- Говорят, что золотари-старатели за какие-то грехи утопили в ней татарина. Начинается протока у Рублёвки, - продолжал повествовать Юра, - и в неё впадает Улунга – очень рыбная речка. Юбилейненский рыбак – он назвал имя, - начиная сплавляться от Рублёвки, всегда много налавливал рыбы. Но это летом.
- Живы будем, на следующее лето обязательно сплавимся по этой протоке, – проявился у меня интерес.
После очередных забросов у Юрия отказала спиннинговая катушка – откидная пружинка лопнула – требовался серьёзный капитальный ремонт, абсолютно не приемлемый в наших условиях, ибо время уходит, а нам ещё плыть, да плыть. Таким образом я лишился временно выделенной мне удочки, и остался довольствоваться только собственным спиннингом, правда, также с выделенной Юрием уловистой блесной-лепестком.
Следующая остановка Поповский ключ. Это местечко подарило Юрию три харюзка, а я в этом случае был только свидетелем, хотя тоже старался кидать спиннинг с волнительной надеждой, что вот, вот кто-нибудь, да тюкнет.
С полкилометра ниже следующая остановка. Юра приметил харюзинные всплески:
- Здесь вдоль берега косы с уловцами. Походи с блесной, а я харюзов половлю.
 Причалили. Юра тут же выудил двух хариусов, а я, опираясь на посох, побрёл к указанным уловцам. Остановился на приглянувшемся мне месте, и забросил блесну. При подтаскивании к берегу, заметил в тёмной воде буруны, следовавшие почти за блесной.
Вообще, наблюдательности мне не занимать. Я обратил на это внимание, но не придал этому явлению особого значения. Однако, как только блесна выскочила из воды, как раз на этом месте появилась тёмная рыбина. Такое изгибающееся толстое веретено с метр, а то и больше величиной. Блесну, похоже, я тащил быстрее, чем требовалось, и рыбина, очутившись в прибрежном небольшом углублении среди камней, поняв свою оплошность, неожиданно крутанулась, шлёпнув хвостом и обрызгав меня, рванула восвояси.
А я окаменел на берегу с открытым ртом.
Придя в себя, с удвоенным азартом стал забрасывать блесну ещё и ещё, то ускоряя, то замедляя её движение; но тщетно, пока не зацепил блесной за дно.  Порядочно повозившись, мне удалось высвободить блесну и, успокоившись после такой процедуры, направился к Юрию.
- Юра, я там такое видел! – возбуждённо передавал ему свои приключения с ощущениями.
- Щука, видать. – нарочито почти равнодушно резюмировал Юра, вытаскивая из своих тайников силиконовую рыбку с тремя крупными крючками, - 100 рублей рыбка. Я твой спиннинг возьму – сказал Юрий, так как его спиннинг вышел из строя.
- Да, конечно, - согласился я, желая в этом походе хоть чем-то быть полезным.
Привязав свою силиконовую драгоценность к моей леске, и уточнив несколько раз, где, на какой косе произошло это событие, направился туда. Не знаю, сколько раз ему удалось забрасывать рыбку, вдруг слышу, как Юра громко на всю Зею и от всей души ругается. Что ругается, слышу, а что произносит, не разберу: от старости – тугоухость. По приближении ко мне разобрал:
- Что ты мне подсунул!!! Перебита леска!!! На, посмотри!!! – и т.д., и т.п. – Хорошо, надёжно подсёк! Думаю, сейчас поборемся!!! А она, леска-то вон чо!!!
Я видел искреннюю радость Юрия, когда он поймал первого хариуса, а сейчас свидетель неописуемого огорчения из-за упущенной рыбы и потери такой ценной приманки, как силиконовая рыбка. В этот момент, конечно, было всё виновато, только не он.
Несколько оправившись от такого обескураживающего обвинения, я не стал упрекать, что, мол, сам же решил взять мой спиннинг, и несколько осторожно возразил:
- Ты ж сам говорил, что там щука. Вот она и ширканула своими зубами.
- Сколько щук ловил, никогда такого не было. – Не мог успокоиться Юрий.

Как бы там не было, а двигаться дальше было необходимо. Солнце неумолимо приближалось к скалистой вершине берега реки. Тень от залесённых скал почти полностью перекрывала правый берег реки.
За весь день мы не прикасались к еде, если не считать скорый завтрак перед поездкой. Не до этого было. Задержавшись из-за приключения на этом берегу, я почувствовал необходимость перекусить – грести то ещё, да грести. Тут же на скору руку перекусили и двинулись дальше.
Река ощутимо ускоряла течение.
- Скоро будет Чёртов омут с перекатом, - уведомил Юрий, - слышишь, как шумит.
Как шумит перекат, из-за своей тугоухости, я не слышал, о чём и поведал Юрию.
- Сейчас  услышишь. Прижимайся ближе к левому берегу, не то занесёт. – предупредил он.
Наше утлое полутораместное надувное судёнышко стремительно наращивало скорость. Заметив перекат справа, я усилено начал отгребать влево. Плавно летевшая наша лодка вдруг начала раскачиваться вниз, вверх на перекатных громадных волнах. Неприятное чувство обреченности шевельнулось у меня внутри. Не дай бог…
- Здесь двое утонули. На дюральке перевернулись. Пьяные были. – «подбодрил» меня Юра.
Вскоре волна утихла и течение начало быстро сбавлять скорость. Мы заходили в плёсо, где река величаво и спокойно продолжала свой торжественный путь к Амуру.
Спокойное мирное течение располагало к воспоминаниям. По ходу маршрута Юра постоянно показывал распадки и берега, где он бывал.
- Здесь, в чаще зимовьё наше. Добротное зимовьё. Охотился здесь. Ходили, как на скотный двор. Отстреляли и домой. Сейчас уже этого нет. Развелось вездеходов, да ружей сверхдлинных. По семьдесят туш отстреливают. Сволочи.
- Здесь ореховые распадки. – продолжает Юрий походу течения, - Колючий орех растёт. Мешками в перчатках набирали и на чердак, на просушку.
- Здесь два дня назад шиповника ведро набрал. Совком. Нигде не уродился, а здесь полным-полно.
- А сколько рыбы было! Далеко ходить не надо было. С удочкой и спиннингом вышел, наловил и домой. Сейчас и сплавные сети, и остроги – не успеет рыба появиться, как тут же всю подбирают.
- На этом острове лимоннику полно народилось. Набрал два ведра.
 И так по всему пути.
Начинало смеркаться. Повеяло холодным бризом, хорошо, что тянет по пути течения. Юрий, пронадеявшись на тёплый день, оставил в машине болоньевую куртку и, сидя на корме, начал давать дубака.
***
Вначале путешествия, на берегу, возле машины, собирая лодку в путь, я захватил запасные вёсла с короткими ручками.
- Зачем их? – возразил Юра.
- На всякий случай, вдруг пригодятся.
***
И пригодились.
- Я знаю, как мне разогреться. Где вёсла, буду помогать грести.
Плёсо совсем уменьшило течение, а от малой дамбы, где жители Юбилейного содержали свои лодки, до посёлка, по словам Юрия, три километра.
Юра яростно взялся за греблю, и наша лодчонка прибавила ходу, и уже через полчаса мы в полной темноте пристали к берегу в посёлке.
***
Итак, в кромшной темноте, почти на ощупь, мы пробирались всяческими проулками до Юринова дома. Он, как местный житель, знал все проходы, а мне пришлось идти строго след в след, как будто на топком болоте. Разница лишь в том, что если на болоте можно утонуть, то в посёлке Юбилейном свободно можно шею сломать, или еще что-нибудь.
Когда-то деревянные, досчатые тротуары погнили, и прошлогодним паводковым ненастьем всё было повывернуто, искорёжено. Доски острыми краями угрожающе торчали над неровностями поверхности. Громадные и  мелкие булыжники чередовались с промоинами различной глубины.
Вдали тускло посвечивали редкие уличные фонари, периодически то погасая, то вновь загораясь. Проход между улицами с искорёженной тропой с обеих сторон ограничивался разваливающимися покосившимися досчатыми заборами из досок.
 Уже более года прошло со времени разрушительного паводка 2013 года, когда мощный поток воды с оползнем накинулся на посёлок, разрушая всё на своём пути, и с тех пор у людей никак руки не доходят исправить это положение. Немного прогрейдированы основные улицы вдоль посёлка, да установлено несколько светильников на них. Вот и всё убранство когда-то процветающего посёлка Юбилейного.
Осторожно ступая след в след за Юрием, нарушил затянувшееся молчание:
- Как здесь пьяные ходят? – вспоминая свои былые похождения в вдрызг пьяном виде по различным темным закоулкам, тоже полных различными препятствиями и приключениями, спросил я.
- Ходят, и ничего пока не случилось.
И со мной тогда ничего не случалось. Вот и дожил до 78-ми летнего возраста и ещё хочется пожить, а хорошо порыбачить особенно.
Наконец, добрались до места.  Наскоро перекусив, на моей машине поехали за Юриной, в утье Немогина.
На следующее утро Юрий пожертвовал мне весь свой улов: один тамешонок и восемь харьюсков, весом не более 2-х кг.:
- Я здесь ещё наловлю. – убедил меня,  и я поехал домой, в Зею – 100 километров от Юбилейного. .

Основательно приготовившись уже с сознанием дела и в соответствии с рекомендациями  опытного рыболова Юрия, через неделю второй раз пытаюсь порыбачить в реке Зее в 100 км. ниже по течению от ЗГЭС.  В этот раз у меня на вооружении были мушки-мормышки, блёсна и поплавки, соответствующие требованиям времени.  Даже лодку купил в кредит от Совкомбанка, которые пока кредитируют аж до восьмидесяти летнего возраста.  Настроение было архибоевое, и в этот раз я внутренне был уверен в удаче.
Действительно, если первый раз ничего не поймал, то во второй – маленький таймешонок, этак грамм на 800. Юра поймал таймешонка и того меньше, грамм на 300-400.
- Отпустить, что ли?
- Конечно, пусть немного подрастёт.
- Отпустим другому дяде.
- Вполне возможно – таймешонок выскользнул у меня из рук и упал рядом с водой. Хотел его подвинуть к воде, но Юрий:
- Не надо. Пусть сам.
Несколько раз подпрыгнув, оказался в воде и спокойно, не торопясь, словно не желая возвращаться в родную стихию, поплыл от нас по галечной мели в глубину.
 Крупной рыбы – взрослой – так и не увидели. Возможно, её просто нет. Почему рыба мелеет? Значит, не успевает вырасти – погибает, или вылавливается.
Новорождённая и мелочь более приспособлена к жизни и выживает, казалось бы, в самых неблагоприятных условиях. Сама природа животного мира такова. Молодь легче адаптируется, переносит всякие изменения в природе. Организм их ещё не напичкан всяческими ядами и токсинами, да и выводятся они из организма молодой плотью тела более активно, что не скажешь уже про пожилой и стареющий возраст. А уж ядов и токсинов в Зее – пруд пруди. Такая река прекрасная, а пустая, умершая – до слёз обидно. Водоплавающей птицы нет, рыбы тоже нет,  сухопутные животные на водопой не ходят, а сине-зелёных водорослей в виде густой слизи, обволакивающей всё, что находится в водах реки Зеи, сколько хочешь. Странно, но эта слизь забралась даже к нам в колодец – это почти в двух километрах от русла реки.
Я строитель Зейской ГЭС, приехал строить самую «экологическую» электрическую станцию, как нам втолковывали везде и всюду про гидроэлектростанции: ни дыму, ни копоти, ни сажи, ни шуму. Так оказалось ещё и ни рыбы, ни мяса, ни водного пути, ни рекреационных зон по руслу из-за резких и частых перепадов уровней воды нижнего бьефа.  И люди все разбегаются - столько было поселений на этой, очень богатой реке.
Очень страшное уничтожение всего живого на протяжении реки уже более 100 км. Если разумно подсчитать убытки, то они точно соизмеримы с доходами от ГЭС, которых мы не видим. Говорят, экология выправится через 100 лет. Разговоры…, а факты мне уж не видать.