Не жаль пути пройденного Трудный 1954 год

ТРУДНЫЙ   1954  год
После перенесенной операции мама  долго восстанавливала здоровье. Отец прошел обучение и повысил классность до второго. Мама тоже прошла успешно переподготовку, но решили, что шофером пока работать не будет. Устроилась разнорабочей в ОРС леспромхоза, где работал не первый год отец. Работа за пять километров от дома, но начальник, из-за отсутствия гаража, разрешал ставить машину во дворе нашего дома. В зимнее время проезжую часть центральной дороги расчищал (не бульдозер) - трактор, протаскивая за собой угольник  из бревен. Метров пятьдесят до нашего дома оставались не прогребенными. И вечерами мы с лопатами выходили встречать машину, подготавливали колею. В доме нашем еще жила на квартире Рая, комсомольский секретарь из райкома, и Коля,  племянник моей тетки Виктории, который учился вместе с нами в школе.

Про жизнь говорят иногда, что она полосатая. И полоска черная, обычно, широкая, не с маху к светлой пробьешься.
Случился у сестры моей приступ аппендицита. Подробности можно опустить. Но родителям пришлось попереживать.
 
Тут дед занемог вдруг. Хочет что-то сказать, а понять не можем. Двигается с большим трудом, падает. Лежал несколько дней, отошел. Стал маму просить приготовить ему редьку с квасом. Поправился вроде.

Деду почтальонка  приносила пенсию 50 рублей (деньги 1947 года). Он любил её угощать конфеткой или пряником. Сам тоже сладкое любил. Деньги и сладости прятал от нас под подушку, угощал крайне редко. На скопленные деньги заказывал для себя купить новые сапоги или фуфайку. Купить все это в те годы было не просто, но покупали. По старости был нетерпимым к нам, кричал, ругал, но не матерился. Мама нередко защищала деда, не позволяла, чтоб папка бросал в его адрес обидное слово.

Вечером 7 апреля пошла Рима в библиотеку, которая находилась рядом с магазином. Дед заказал ей купить сладости конфет или сахару, дал денежку и прилег на свою кровать. Когда она вернулась, стала отдавать ему купленный пиленый рафинад, дед лежал так же, только рука опустилась. Вот так тихо он ушел из трудной, доставившей больше горя, чем радости, жизни. Похоронили деда рядом с бабой Дуней. Скончался Дымшаков Абрам Назарович на 77-м году жизни.
 
Прошло всего несколько дней.

Мама отпросилась с работы в субботу, ждала отела коровы. Отец ремонтировал машину, несколько дней перебирал и восстанавливал двигатель. Наконец собрал, завел, остались регулировки и установка кузова. После работы встретил его начальник. Поговорили, выпили с мужиками у пивнушки «Бабье горе» по сто грамм и по кружке пива. Впереди было воскресенье. А  машина так необходима была в работе.

- Так поезжай, Андрей Абрамович, на машине. Дома подрегулируешь, а в понедельник поставим кузов,- предложил начальник.
-Хорошо!- согласился отец, и пошел вновь заливать воду в радиатор. Завел и выехал в сторону дома.

Оставалось доехать менее километра.
Навстречу двигался трактор. Тащил угольник, разгребал снег. На бревнах этого угольника решили прокатиться трое дошкольников. Чтобы разъехаться со встречной машиной трактор остановился, уступив автомобилю. Дети, вероятно, решили, что тракторист, который их прогонял не один раз, опять заметил их и поэтому остановился. Они спрыгнули. Двое побежали в одну сторону, а третий прямо под машину. Ударился о запасное колесо, над которым должен быть установлен кузов. Травма ребенка оказалась смертельной.

В школе проводился какой-то праздник. Я в этот вечер должна была выступать вместе с одноклассницами. Но отчего - то  испортилось настроение, я собралась идти домой. Встретился  в раздевалке парень из нашего класса.

-Алька, твой отец там затоптал Мульку. Его, отца твоего, теперь в милицию увели. Расстреляют, наверно.
  Я, не чуя ног под собой, прибежала и все рассказала маме. Она мне не поверила, но оделась и ушла.

Суд состоялся только в сентябре. Долго шли всякие следствия, хотя отец признался, что перед выездом принял спиртное, что машина была не готова, что затормозил, заметив  ребенка. У отца шоферские права забрали. На машине шофером стала работать мама, отец был у неё за грузчика. До суда не был взят под стражу.

Мне довелось прослушать заседание суда, мама не могла присутствовать. Выступал судья, прокурор. Снова обрисовали всю картину случившегося. Не запомнила выступления защитника. Может, его и не было. В своем последнем слове отец сказал, что виноват, просил прощения за случившееся. И тихим голосом еще что-то говорил про Сталинград.
 
Приговор огласили. Три года тюрьмы. И тут же взяли под стражу. Я успела его обнять и расплакаться.

Мама  наша опять со своими заботами осталась «один на один».