Ёлочка

Предстоящее дело между собой они называли акцией. Подготовка заняла целый месяц. Не торопились. Готовились тщательно. Но время подходило, нужно было «бомбить» до Нового года.

Познакомились случайно. Оба после зоны. Младший – «Баклан», как сел по малолетке, так подряд три ходки и оформил. Старший – «Мент», бывший сотрудник милиции, отбывал пять лет за грабежи.

Оба сразу решили, что нужно рискнуть, чтобы заиметь «подъёмные» и свалить из этого города, который для Мента был когда-то родным, но теперь оба они здесь никому не были нужны.

Тщательно прорисовывали план сберкассы, пути отхода, рассчитывали по секундам время: возможного приезда милиции по сигналу тревожной кнопки, отхода до первой хаты, где ждала сменная одежда, время пути до второй хаты, где должны были «залечь», время сброса денег в машину надёжному водителю.

Самый подходящий момент – 16-35, когда отойдёт инкассаторский УАЗик.
Он их не интересовал. Там денег может быть и миллион, но три ствола в руках инкассаторов успех исключали, потому что у них был только обрез и «Макаров» с двумя патронами. Им хватит тех нескольких тысяч, которые были в сберкассе. А то, что они там были всегда, они знали точно. Инкассаторы иногда привозили деньги, иногда увозили, но для работы сберкассы на следующий день сумма всегда была.


Инкассаторская машина, работавшая по маршруту № 3, шла точно по графику. С таким водителем, как Максим Иванович Бабочкин, пятидесятисемилетний участник Великой Отечественной войны, быстро не поедешь. Стрелку спидометра он держал строго на цифре сорок. Видимо, привычка с войны. Подъехали к сберкассе номер девять на окраине города, начинало темнеть. Инкассатор-сборщик Саня Тельманов, двадцатисемилетний брюнет, посмотрел по сторонам и быстро вошёл в сберкассу. Посетителей уже не было. Зашёл за стеклянную стойку, подошёл к столу кассира. Быстро всё оформили. Сберкасса сдавала одни бумаги. Деньги оставались для завтрашней работы с клиентами. Он уже попрощался с кассиршей, как та вдруг вспомнила:
- Вас заведующая просила на минутку зайти! – и показала на стеклянную дверь, которую наполовину скрывала ёлка, пахнущая морозом. Видимо только что поставили.

Саня обошёл ёлку, открыл стеклянную дверь и удивился, можно даже сказать, остолбенел. Вместо старой заведующей на него смотрела миловидная блондинка с голубыми глазами, лет двадцати пяти. «Прямо как из кино!» - подумал.
-  Здрасте! А вы давно здесь?
- Здравствуйте! Вторую неделю, как Анна Семёновна на пенсию ушла.
- А как вас зовут?
- Оля. Ольга Васильевна.
- Олечка Васильевна! – Саня чуть не замурлыкал. – Меня зовут Александр. Вечерами я почти всегда занят. Работа такая. Но у меня есть выходные…

Сашу от возбуждения понесло.
- Александр! – перебила Ольга Васильевна. – Вы умеете этим пользоваться? – и она указала на кобуру, висевшую по- ковбойски на его бедре.
- Этим? – Сашка дурашливо уставился на ширинку брюк. Ольга фыркнула. Она достала из верхнего ящика «ПМ» и положила на стол:
- Дело в том, что нам объясняли. Я даже стреляла. А теперь забыла.
- Вы стреляли?!- Сашка сделал круглые глаза.
- Вы не смейтесь. Я в институте из малокалиберной винтовки стреляла. Даже в соревнованиях участвовала. А здесь я забываю, как патроны вставлять и куда нажать, чтобы стрелять можно было.

Саня Тельманов лихо продемонстрировал, как вынимается и вставляется обойма, как снять с предохранителя, передёрнуть затвор. Снова вынул обойму. Выбросил патрон из патронника, вставил его в обойму, обойму загнал в рукоятку пистолета.
- Ну-с, повторите, Олечка Васильевна!
- Нет, нет! Спасибо! Я всё поняла, – она замахала руками, коснулась пистолета и сделала такое движение, как кошка лапой, нечаянно ступившая в грязную лужу.
- Ну, что ж, мне пора идти! У нас график, Оленька. Я вам обязательно позвоню. – и Саня удалился, не забыв прихватить портфель с документами.

Сев в УАЗик сразу же стал делиться впечатлениями:
- Мужики! Здесь оказывается новая заведующая! Такая куколка!

Старший инкассатор Худяков, сидевший сзади, затрясся от хохота:
- Ну, вот и новая любовь! – пропел – «Она нечаянно нагрянет…» Ты не забыл ей сказать, что она тебе три года снилась?


Двое в чёрном, страшные, с закрытыми лицами, ворвались в зал сберкассы. Дико закричали:
- Деньги быстро, сука! Кнопку не трогать! Башку картечью разнесу! Шевелись, корова!

У кассирши тряслись руки и щёки. Она тряслась вся. Сейф на беду был открыт. Она принялась выкладывать деньги.

Баклан с обрезом не переставая орал на неё. Мент сзади страховал. Он знал, что за стеклянной дверью такая же старая кошёлка, умирающая от страха, но краем глаза смотрел - не шевельнётся ли дверь. Ёлка мешала обзору.

Ольга оцепенела. Она не думала, что такое может быть в жизни, в её жизни. Такое бывает только в кино. Надо звонить в милицию. Но они услышат! Они убьют сразу же! Ужас заполнил её грудь, сжал сердце и опустился вниз к животу.

Справа от ёлочки, через стекло, она видела жуткую фигуру с обрезом. Она не помнила, как пистолет оказался в её руке. Прищурила левый глаз. Этот страшный человек был от неё всего в шести метрах. Между ними было только два стекла. Фигура попала в прицел. Ольга нажала на спусковой крючок – раз, второй, третий… Пистолет плясал в её руке. Третий выстрел расщепил деревянный планшет двери и остатки стекла со звоном полетели на пол. Человек с обрезом стал валиться, страшно хрипя. Выстрелил, картечь ударила в потолок. Кассирша громко закричала. Второй метнулся на улицу.


- Стоп, мужики! Давай назад! Я же её пистолет на предохранитель не поставил! – Сашку даже в жар бросило от возможных последствий. Он вспомнил, как Ольга махала лапкой, прикоснувшись к пистолету. Бабочкин пытался возражать, но Худяков поддержал:
- Давай вернёмся, Максим Иванович! Мало ли! Коллега, как-никак, да ещё новенькая. Пять – семь минут всегда нагоним.

Подъехали к сберкассе. Уже совсем стемнело. Из дверей выскочил человек с пистолетом и чёрным лицом. У Тельманова реакция мгновенная, он выскочил из УАЗика, когда тот еще не остановился.
- Стоять! Милиция! – крикнул на всякий случай.

В ответ прозвучал пистолетный выстрел, человек скрылся в темноте. Стрелять наугад «для шума» Сашка не стал, пустые хлопоты, за патрон дольше отписываться. Двое в УАЗике тоже обнажили стволы, вертели головами по сторонам и сидели – их задача была охранять деньги.

Саня бросился в сберкассу. Посреди зала лежал человек с обрезом в руке. Он не шевелился, но Тельманов, на всякий случай, обрез пнул в угол.

Кассирша полулежала на стуле и показывала на стеклянную дверь.
- Что там, что?! – закричал Саня и подняв в руке пистолет, рванул разбитую дверь на себя.

В углу стояла бледная Ольга Васильевна и пыталась поднять руку с пистолетом.
- Оля, это я, Саша-инкассатор!
Он подбежал к ней, отобрал «Макаров». Усадил на стул, налил стакан воды из графина:
- Успокойся, Оля, всё хорошо! Сейчас милиция приедет.
Ольга рыдала. Он её обнимал и гладил по голове. Милиция приехала через десять минут.


Ольгу Васильевну несколько раз вызывали в милицию и в прокуратуру. Она без конца рассказывала одно и тоже, каждый раз переживая ужас того вечера.
Потом она заболела и лежала в больнице. Саша приходил к ней каждый день. Садился рядом, рассказывал смешные истории, гладил по голове, говорил ласковые слова и называл её «Ёлочкой». Фамилия у неё была Ёлкина. Оля Ёлкина.