Звезды над урманом часть 91

Предыдущая страница: http://proza.ru/2014/11/05/1497

Когда, утолив голод, путники повалились на лавки, из-за тряпичной шторки, которая закрывала от печи вторую половину жилья, вышел сын хозяина – тридцатилетний зырянин.
– Беги к старосте губы , пущай на второй день встречает беглых стрельцов. Да скажи, что Аким из Ясь-погоста кланяется ему. И его наказ сполняет по совести. А к весне просит за Акима заступиться, когды соль привезет, чтоб подать не завышали его приказные. Он сулил вступиться, коли кого чужого споймать подмогу. Эти же явные вурдалаки. Серебро бухарское, одёжа стрелецкая рваная, малицы ненецкие, шапки казаков, обувка остяцкая. Дюже темные людишки.
– Отец, а может, они отбились от отряда стрельцов головы Данилы Чулкова, что нынешней весной за камень ушел?
– Попадут на дыбу в губской избе – всё скажут. Наше дело маленькое, токмо старосту известить, – усмехнулся отец.

***

Архип с Ксенией и ее старшим сыном возвратились в Избу Сотникову только к весне. Казаки, ждавшие половодья в Самаровых ямах, собирались в дорогу. Но с приходом отряда из Московии под командованием воевод Василия Сукина и Ивана Мясного многие не пожелали идти назад, туда, где зарождалась смута, решив пересидеть это время в Сибири.
Казаки от пришедших узнали, что четыре года назад, в 7092  году от сотворения мира, в Москве вспыхнул бунт в связи со снятием с престола и высылкой царевича Дмитрия, сына Иоанна Грозного от седьмой жены Марии Нагой.
Снятого царевича вместе с матерью услали в Углич на житие.
А на престол был возведен Федор Иванович, хворый и слабоумный царь, поэтому управлять делами государства принялся брат царицы Ирины Борис Годунов.
Русские заполняли Сибирь, и Архип уже подумывал двинуться дальше на восток к реке Ионесси, где не было воевод, бояр и их приспешников. Он ждал Ванюшку и Никиту, чтобы обсудить свой план, найти путь на реку Таз, чтоб по замершему руслу на собаках пройти по ней, перезимовать в Мангазее и попасть в реку Турухан, а из нее и в Ионесси.
А там у эвенков он со своими способностями коваля не пропадет. Кузнец и в Африке кузнец. О своих планах Архип уже говорил с Никитой до его ухода на чудное озеро.
Теперь каждый день, присев на корягу на берегу Оби, глядя на последние льдины ледохода, ожидал он пасынка и своего товарища.

В Сибирь вернулись воеводы со стрельцами, вернулись со своими порядками, обложив ясаком остяков, вогулов, татар и мастеровых людей других национальностей.
Половину вырученной у Пайзы пушнины пришлось сдать в казну воеводам. Это не устраивало Архипа.
Он вольный человек и податями себя и свою семью уморить с голоду не позволит. К эвенкам так к эвенкам, но только чтоб не ломать шапку перед каждой кочкой и квочкой. Да и в последний день в Самар-селе к нему подошел знакомый казак из Ермаковой дружины и предупредил, что воевода Василий Сукин учинил розыск сокровищ атамана Сибири. А коли началось, то плетей и дыбы не миновать. Рано или поздно воевода выйдет на того, кто вывез драгоценности из Искера, – рассуждал кузнец, сидя у кромки воды, – нужно рвать когти.

Вдруг он вздрогнул и присмотрелся к водной глади реки. По Оби под парусами шел ушкуй. Архип узнал ханский корабль – он ведь лично два лета назад продал кормчему откованные им уключины.
– Будьте неладны, леший бы вас побрал, – пробурчал он, поднимаясь с коряги, – может, мимо пройдете?
Но на ханской ладье спустили парус, и гребцы, опустив на воду весла, дружно взялись за дело. Кормчий завернул корабль к Сотниковскому логу.

***

Староста губы стряхнул со лба пот, отойдя от висящего на дыбе Расстриги.
– Сказывай, злыдень, откуда и куды путь держишь? Откель у тебя, оборванца, серебряные монеты?
– Я сын государева сотника Богдана Нелидова-Отрепьева, который брал в работу землю у Никиты Романовича Захарьина.
 Староста, прищурившись, спросил:
– Ну, коли ты сын Богдана, коего я знал лично, сказывай, что сталось с сотником стрелецким?
– Зарезал папеньку в Немецкой слободе литвин по хмельному делу.
– Верно глаголешь, собака. Кто может подтвердить слова твои?
– Малец, что со мной был.
Привели Макарку уже с подбитым глазом.
– Говори, что знаешь. Коли солжешь, язык вырву и собакам выброшу, – приказал боярин.
– Григорий Расстрига это. В Сибири мы с ним были, оттуда и идем. Там всех татары побили, мало кто выжил.
– Откуда серебра столько? Кого ограбили, тати?
– Святой человек ему дал в Сибири, сказал, что для великой миссии.
– Что за миссия могет быть у оборванцев? – усмехнулся староста губы.
– Пускай заплечных дел мастер выйдет, скажу я тебе, боярин, по секрету, как на духу скажу. И мальчонку выведи, – разбитыми губами прошепелявил Гришка.
Оставшись с ним один на один, боярин рявкнул:
– Ну, говори. Поверю – отпущу.
– Наставленный святыми старцами из Сибири и Мангазеи, держу путь я в Углич, где томится в монастыре законный царевич Дмитрий, чтоб стать его духовным наставником и посошком дорожным. Дабы помочь царевичу на престол наследный сести. Сам я состоял до похода в Сибирь на службе у Михаила Никитича Романова, к нему и иду за поддержкой. А деньга серебряная святым человеком дадена для выкупа царевича из неволи.
– На образах побожишься?
– Как токмо снимешь меня с дыбы, так и будет. Зла не держу, боярин, ибо не ведал ты про сие дее богоугодное. И тебе станется за участие, не забуду словечко замолвить за тебя Дмитрию Иоанновичу.
Боярин присел на лавку. Он давно находился в опале у Бориса Федоровича Годунова, пестуна немощного царя Федора, так как относился к одной из родовой ветви Андрея Ивановича Кобылы. Андрей Кобыла был родоначальником родов Кошкиных, Захарьевых, Романовых, которых ныне правдами и неправдами изводил государь Борис. А царевича Дмитрия на престоле и сам алкал.

***

Сложив пожитки на плот, Никита, Ванюшка и выздоравливающий Пайза оттолкнули его от берега. Весеннее половодье подхватило и понесло его к водам Оби.
Лайки, весело тявкая, побежали по берегу, на ходу перепрыгивая ручьи и овраги. Через два дня, переночевав в избушке, путники вновь двинулись в дорогу. Уже местами встречались прилетевшие с южных краев утки. Разбившись по парам, они с громким кряканьем то тут, то там взлетали, увидев людей на плоту. До дома оставалось не более двух дней.

***

– Ты не причинишь никому зла и будешь вести себя не как господин, а как отец, привезший к лекарю больного ребенка. Все в твоей власти, Исатай. Твой сын навсегда останется немощным, коли нарушишь данную тобой клятву, – услышал сквозь полудрему воин знакомый старческий голос, но, открыв глаза, никого не увидел.
В каюте было темно, мерно шуршала забортная вода. Он хотел было перевернуться на другой бок, но, услышав звонкую команду кормчего и удар весел об воду, поднялся, надевая рубаху.
– Подходим, господин, – объявил старший гребец, увидав Исатая, вышедшего из каюты.

Губа* - уезд, старостой которого назначался боярский сын или дворянин, один из самых родовитых, обычно престарелого возраста. На него возлагались обязанности по разбойному делу и замещению воеводы ,когда тот отсутствовал. (Слово губернатор, губерния,( По мнению автора) произошло от этого исторического названия, упраздненным Петром 1.
7092** год,(по мартовскому календарю от сотворения мира - 1584г. от рождества Христова.
                ***



продолжение: http://www.proza.ru/2014/11/08/926