Сказки дикого поля

Сказка восьмая,
про то, как ханьская принцесса и скучающий евнух Элладу погубили

Пять долгих веков куны были изгоями на землях предков. Десятки поколений рождались, боролись и погибали в маньчжурских степях, постепенно вбирая в себя окрестные монголоидные племена, жившие до этого охотой да собирательством. И со временем народы настолько перемешались, что уже нельзя было отличить кто потомок переселенцев с Алтая, а чьи предки тысячелетиями жили в бассейне Амура. И только три старших рода тщательно сохраняли «чистоту» своей европеоидной крови, допуская браки только между собой. Именно благодаря им в тюркских языках закрепился термин «аксой» - белый, священный род.
Старшим, как и прежде, был род Лани, ведущий свое происхождение от Небесного Оленя – символа Солнца. Из этого рода избирался хакан – верховный правитель, главнокомандующий и первосвященник в одном лице. Жениться он мог только на девушке из рода Куян – Лебедя, потомков богини жизни, любви и весны. Там же должны были искать невест и его ближайшие родственники – потенциальные претенденты на хаканский престол. А вот дальняя родня могла поискать хозяйку в свою юрту и среди рода Сюйбу – шаманов-предсказателей.
Эта жесткая брачная политика помогла старшим родам сохранить не только «чистоту» своей крови, но и единство самого народа. К сожалению, работала она только в условиях политической изоляции, с возвращением кунов в Большую политику пришлось им вспомнить о династических браках – залоге добрососедства и сотрудничества. Едва вступив на престол, Лаошан по Договору мира и родства получил в жёны принцессу из правящей в Китае династии Хань, а заодно и мудрого советника в лице сопровождавшего ее евнуха Чжунхана Юэ. Принцесса принесла вставку хакана моду на китайские ткани и драгоценности, а евнух помог упорядочить делопроизводство и налогообложение в империи номадов по ханьскому образцу, ну и заодно стал подстрекать хакана к захвату Чанъани – столицы ханьского Китая, из которой он был выслан и по которой очень скучал.
Вот вроде что могут сделать два человека, высланные на чужбину в угоду монаршим интересам? А эти двое смогли! Привили кунам любовь к китайским товарам, приохотили к китайским яствам, заинтриговали рассказами про несметные богатства Ханьского дома, про недальновидность китайских военачальников, которые, понадеявшись на Великую стену, оставили почти без защиты свои северные рубежи. И вот уже жадные взоры кунской элиты все чаще стали обращаться на Восток.
В принципе куны и без этого больше тяготели к Востоку. С плато Ордос когда-то вышли их предки, а в долгий период изгнания именно Чжоуские княжества с низовий Хуанхэ стали для них единственным источником дефицитных товаров земледельческой цивилизации.
Во времена скифского правления основным торговыми и политическими союзниками Степи были эллинские царства. Основными врагами – кельтские и германские племена. Китай, Индия, Персия и Месопотамия были для потомков Грифона в основном лишь торговыми партнерами – поставщиками дорогих экзотических товаров. Правое крыло Скифской империи – Тардуш (среднеазиатские и европейские степи) играло лидирующую роль, а племена здесь кочевавшие были основной ударной силой, получавшей бонусы и от удачных походов и от транзитной торговли.
Вернув себе власть над Степью, Моде сделал все, что бы Степной Орел одинаково прочно опирался на оба своих Крыла. Ставка хакана была возвращена в Горный Алтай, а все придворные и командные должности дублировались, делясь на правые и левые, в зависимости от того в Тардуше или Толосе (степи восточнее Алтайских гор) нес свою службу хакану обладатель титула. Этой же политике поначалу придерживался и Лаошан, который потратил немало лет и сил на то, что бы окончательно покорить скифские племена и восстановить контроль над караванными путями.
И вот к 166 году до нашей эры весь Тардуш покорен и кунским всадникам открыта прямая дорога в цветущий Хорезм, благословенный Самарканд, к эллинским полисам в Причерноморье, к непокорным племенам венедов наконец. Пора восстанавливать порушенные сменой династий и гражданской войной связи, возрождать торговые и политические союзы, испытывать на прочность новых соседей….
Но нет. Вместо этого стосорокатысячная армия неожиданно вторгается во владения хаканского тестя, практически без боя доходит до самой Чанъани, разоряет Летний дворец императора Хань, грабит приграничные области, угоняет в полон множество народа, и уклонившись от боя с наспех собранным китайским войском, практически без потерь возвращается в родные степи. Славная победа, богатая добыча. И главное богатство – пленные крестьяне и ремесленники для которых по берегам Шилки да Онона срочно сооружаются укрепленные городки, дабы под защитой стен, в привычной обстановке снабжали новые подданные хакана его двор и сподвижников ставшей модной едой, одеждой и различной утварью. И такие условия на новой родине пленным были созданы, что не они назад, а к ним народ бежать стал, да так что этот вопрос отдельной строкой в переговорах встал.
Четыре года непрестанно зорили куны ханьские приграничные провинции, умело уклоняясь от крупных сражений с императорской гвардией. Не выдержал император, мира запросил, обязался ежегодно отправлять  в хаканскую ставку «известное количество проса и белого риса, парчи, шелка, хлопчатки и разных других вещей». На том тесть с зятем и замирились, отдельно оговорив, что те перебежчики, что в степные городки из Китая сбежали, остаются подданными хакана, а новых он принимать не будет.
Так все и наладилось. И императорской казне не слишком накладна такая дань, уж всяко дешевле чем огромное войско вдоль всей границы постоянно держать. Да и элита кунов не в накладе осталась, полюбившиеся товары прямо к порогу юрты доставляют, даже ходить никуда не надо. А после смерти доблестного Лаошана его сын и наследник и вовсе добился открытия свободной торговли в приграничных городах, так что теперь, каждый кочевник мог пригнать свой скот к Великой стене и обменять на модные и дешевые китайские товары. А чтоб пришлые западные купцы цену на шелк, да на чай зря не накручивали, постановил новый хакан Шелковый путь закрыть, караванную торговлю прекратить, а скифское племя Воронов, через которых вся торговля Китая с западом шла, отселить далеко на запад, за Тянь-Шань.
Вот вроде о народе государь пекся, а добра от того не много вышло. Весь поток благ обитателям Толоса доставался, а за Алтай в правое Крыло лишь жидкий ручеек китайских товаров просачивался. Центрально-азиатские и европейские степи вновь глухой провинцией стали. Ни славных походов, ни торговых караванов. И без того не богатые сарматы да саки и вовсе нищать стали, многие на службу к рисскому императору пошли, но о том отдельная сказка будет.
Плохо номадам Тардуша пришлось, но куда хуже их вчерашним союзникам эллинам стало. Вся их экономическая мощь на торговле со скифами зиждилась, через них в Европу индийские специи, китайские шелка, пермские меха, каспийские осетры и поволжские хлеба да меды поступали. Да и скифские лучники были не слабым дополнением к греческой фаланге. Уже с 202 года до нашей эры, как в Скифской империи бунты начались, да торные караванные маршруты порушились, стали эллины терпеть поражение за поражением, а в 146 году до нашей эры, через 4 года после переселения Воронов и окончательного разрушения торгового пути из Китая на запад, Эллада пала, превратившись Ахею - в захудалую Римскую провинцию.
Вот так нелюбимая (кто ж любимую сестренку в дикую варварскую страну пошлет?) сводная сестра императора Лю Хэна и поднадоевший евнух-наставник Чжунхан Юэ вмешались в судьбы мира. Изменили вектор развития Кунской империи и положили конец гегемонии эллинов.