Эффективное средство

Чем только не лечатся люди с похмелья. Традиционный огуречный рассол отошел давно на задний план. Непонятным стал анекдот о том, как на партийном собрании мужика принимают в КПСС и задают вопросы по международному положению: «Ну, а что нам экспортирует Индия?». Мужик молчит, глаза закатывает – вроде как вспоминает. Ему подсказывают: «Ну что люди по утрам пьют (намекая на чай)», а мужик удивленно: «Господи, не
уж то рассол!?». Рассол перестал действовать сразу после того, как была нарушена технология засолки огурцов. Раньше в бочку с солеными огурцами добавляли стакан спирта, ну, или самогона, видимо для остановки процесса брожения. Именно по этому прежний огуречный рассол целительно во всех отношениях действовал на страждущих с похмелья – и опохмелял, и выравнивал водно-солевой баланс. Современные «отвертки» отдыхают.

Одна дамочка советовала перед сном, после вечеринки с возлияниями принять таблетку аспирина. Видимо дамочка эта ни когда не приходила домой «на автопилоте», когда не то, что выпить таблетку, ботинки снять не приходит в голову.

Не будем тут вспоминать и о многочисленных патентованных средствах от похмелья. Их шипучий эффект, возможно, и освежает, но только не русского человека.

Остаются, конечно, кофе, минеральная вода, квас и пиво, но и они приводят либо к изжоге, либо к икоте с отрыжкой, либо к запою.

Мастером опохмеления был дядька Михей. После любого, даже самого хмельного застолья, на утро он был бодр и свеж. Все свои рецепты он по-дружески апробировал на друзьях Сане и Сереге, подверженных похмельному недугу. Однажды вечером, он составил сбор из цветущих и колосящихся вокруг его дома трав и ягод, уже поспевших и еще только набиравших сок. Заварил, но отведать эту амброзию после бани в соответствии с его оптимистичным планом друзья уже не смогли, ибо выбор напитков однозначно выпал на водку.

Утром, отрывая головы от подушек так, как будто за ночь волосы проросли сквозь наволочку в пух и перо и дали корни, каждый обнаружил на прикроватном столике по стакану розоватой жидкости. Это дядька Михей любовно позаботился о друзьях. Точнее, об их самочувствии. Опрокинув залпом вяжущую кисло-сладкую жидкость, каждый из них выглянул в окно и увидел широкую спину косящего траву дядьки Михея, ритмично проворачивающуюся на сто восемьдесят градусов относительно поясницы во время очередного маха косой.
Средство подействовало почти моментально. Уже через несколько минут, когда друзья пожимали во дворе руки, Саня отметил с восторгом:
- Михей, это что за бальзам, -  все как рукой сняло!
- Да, освежает, - подтвердил сдержанный в оценках Серега.
- Так отвар вчерашний из бани. Выплескивать жалко было. Я как очеловечился, так вам и нацедил по стакашку для поправки, - разъяснил Михей.
- Спасибо, друг! – хлопнул почему-то по плечу Серегу повеселевший Саня.
- Ты рецепт запиши, будем практиковать, - посоветовал Серега.
-  Да вроде запомнил. Там зверобой, подмаренник, цвет липовый, горец почечуйный – это от геморроя…
- Это вот точно в масть, - съязвил Серега.
- Мята, зверобой, - продолжал дядька Михей сосредоточенно, - А тебе, видать, и впрямь полегчало, - отреагировал он на Серегину реплику, - тысячелистник…
- Ты вот что – запиши, а то, не ровен час, забудешь, чем нас тогда реанимировать будешь? – настаивал на удивление практичный Серега.
- Во - уже стихами заговорил! – воскликнул Михей и продолжил косовицу, - Не боись – эффективное средство всегда найдется, - уже не поворачиваясь к друзьям, подытожил дядька Михей.

Рецепт он, конечно, не записал и, как следствие, забыл. И как не старался воспроизвести его во время следующих банных посиделок, целительный эффект у Сани и Сереги не наступал.
- Ну, вот, целитель, я же предупреждал – запиши, - отчитывал его Серега, правда, не сильно, без экспрессии.
- Да ладно, не боись, сейчас поправим, - утешал друзей уже как всегда бодрый дядька Михей, - Во - крапиву двудомную видите? – и он увлек за собой страдальцев, потянувшихся за ним как выводок утят за наседкой. Обойдя дровяной сарай с северо-востока, они остановились у зарослей крапивы, достигающей почти человеческого роста, которая так ласково протягивала к ним свои ветви в порывах ветра, будто звала слиться в объятьях как Ассоль, встретив, наконец, капитана Грея, причем в количестве трех.
- Верхние побеги обрывайте и жуйте, - скомандовал он друзьям.
- Это для «пушшего изожжения»? - иронично поинтересовался Серега.
- Я после вас, - так же без экспрессии, даже можно сказать обреченно произнес Саня.
- Гляди, - и дядька Михей оторвав три верхних нежно зеленых лепестка крапивной ветки пехнул себе в рот и начал демонстративно отчетливо, как в рекламе йогурта, жевать, - не жгется!
- Йога, - восхищенно выдохнул Серега.
- Верблюды вон колючки жуют, и чё? – продолжал оттягивать трагический момент Саня.
Тем не менее, друзья повторили подвиг дядьки Михея, изжевав с десяток крапивных верхушек. Через пятнадцать минут, которые пролетели, казалось моментально, в восторженных обсуждениях новых ощущений и демонстраций друг другу пожирания крапивы, они почувствовали резкое улучшение состояния. Похмелье отпускало.
- Михей, Парацельс ты наш, ведь спас! – обнимал друга оживший Саня.
- Я бы даже сказал – Абу ибн Сина, - добавил Серега.
- А что, - начал дядька Михей, обнимая обоих, обрадовавшись, что нашел слушателей, пусть даже не надолго, - я вот про уринотерапию читал. Мочой значит.
- Мог бы не переводить, - воткнул реплику Серега.
- Так вот там такое лечат, уриной-то, что похмелье, знаешь, вылечить, это побочный эффект! Сань, - наконец выбрав себе основного слушателя, продолжал он, - вот камни в печени, или в почках, или каловые, скажем, все выводится!
- Ну, каловые-то понятно как, - заинтересовался механической частью процесса дотошный Саня, - а остальные, как их там?
- Харэ! – прервал научный диалог, активизировавшийся Серега, - пошли дела делать, а то бабы из нас каловые и прочие камни и так вытрясут, без урины.
 
В первую субботу после «Троицы» друзья договорились ехать на заготовку березовых веников для бани. Заранее было решено – «не пьем!».
Вооружившись топором и ножовкой, они погрузились в маленький вездеходик, каких теперь уж не производит отечественный автопром, этакая «мечта браконьера», и хором грянув: «У солдата выходной», тронулись по пересеченной местности. Припев «Идет солдат по городу» дядька Михей старался подпевать в грузинскую терцию, отчего сбивались все.

Куртки у Сани и дядьки Михея подозрительно топорщились, как у гангстеров от пистолетов в подмышечных кобурах. Они заговорщески перемигивались за спиной у Сереги и таинственно улыбались. Серега был спокоен как никогда и молчалив.

Приехав на место, они десантировались в некошеные травы заброшенного колхозного поля и вооружившись инструментами, двинулись в перелесок.
Дойдя до живописной опушки, друзья остановились, что бы оглядеться и выбрать объекты для порубки.
- Что, вот так на сухую и пойдем? – задал провокационный вопрос Саня, и не в силах сохранять интригу выдернул из-за пазухи как гранату чекушку водки.
- Эх, ты! – укоризненно протянул дядька Михей, - весь сюрприз испортил.
И извлек из внутреннего кармана своей спецовки вторую чекушку.
- А в чем сюрприз-то? – поинтересовался Серега.
- Да мы с Саней договорились взять с собой. Знаем, что ты дразнить нас будешь, что вот, мол, на сухую веники рубим. Типа: «веник посуху не ходит». Закусить-то взял? – обратился он к Сане.
- Обращайтесь к профессионалам, - высокопарно декламировал Серега, извлекая из левого кармана медицинские мензурки, аккуратно завернутые в чистую тряпицу, а из правого целлофановый пакет с солеными огурцами - остатками урожая прошлого года, и ломтиками черного хлеба.
- Вскрываемся! – он расстегнул свою джинсовку, распахнул её как Клинт Иствуд перед ковбойской дуэлью, и друзьям открылась леденящая душу картина: до сих пор нижний край джинсовки прикрывал его пояс, а теперь друзья увидели симметрично торчащие из-за пояса с права и с лева как два кольта две поллитровки, - Бинго!
- Ай! – только и смог выкрикнуть от удивления дядька Михей.
- Ну, нет, мы так не договаривались! Всё пить не будем, - пошел на попятную Саня.
- Конесьно ни будим, - будто обращаясь к капризному малышу, просюсюкал Серега, ловко раскупорив первую и разливая по мензуркам.
- За веники!

Солнце уже садилось в грозовые облака, когда друзья возвратились с заготовки. Все трое были заметно навеселе.
- Парни, держимся! – громко прошептал Саня, когда они выгружали березовые ветки на глазах у разогнувшихся от огородных грядок жен.
Продолжили в бане. Топить ее уже не было сил, да и париться «на кочерге» вредно для здоровья. Смертельно вредно. Это друзья знали и замаскировали продолжение  под вязание веников. Складывая веточку к веточке в пышный банный веник, перевязывая рукоятку капроновой веревкой, друзья опрокидывали рюмку за рюмкой. Беседа продолжалась.
- Интересно, сколько у нас промилле? – поинтересовался Саня.
- Завтра ехать. А вдруг Гаишники остановят? – его озабоченность ни как не соответствовала степени опьянения.
- «В вашем портвейне крови не обнаружено», - вспомнил Серега старый анекдот, - да брось ты, утро вечера мудренее, - успокоил он Саню.
- Так вот, про урину-то, - присоединился непонятно с какого места своего внутреннего диалога дядька Михей, - в ней-то алкоголя еще больше чем в крови содержится.
- Как больше алкоголя, - моментально откликнулся Серега, - больше алкоголя? – его нетрезвое сознание прокручивало приятное словосочетание не в силах интегрировать с контекстом.
- Ну, в урине-то алкоголь тоже, как и в крови, - путано пытался выразить свою ученую мысль дядька Михей.
- Похмеляться можно, - уже вообще непонятно к чему сказал Серега, и, уронив голову на грудь, заснул.
А Михей долго еще сидел на узкой лавке, в задумчивости закатив глаза.

Утро было не просто хмурым. Мучения друзей были в сто крат умножены тем, что спали они вдвоем на банном полке в норме способном принять только одного лежащего на спине человека. Подушкой им служил заботливо подложенный дядькой Михеем прошлогодний березовый веник. К утру вместе со свежей прохладой явилось еще одно мытарство – комары. Выспавшись, они отправлялись на завтрак с бодрым писком.

Проснувшись почти одновременно, Саня и Серега еще около часа пытались лежа с закрытыми глазами уснуть, что бы проснуться здоровыми. Понимая, что каждый из них для другого является единственным источником тепла, они активно поглощали его, стараясь не перейти рамок приличия. В бане было темно, и понять который час было невозможно.
- А-а-а. Мэ… Гм. – сказал Серега.
- Гм. Гм. Э-э-э-э, - отозвался Саня.
- А-а-а! Проснулись, - заглянул в парилку бодрый дядька Михей, как будто ждал за дверью сигнала. Глаза его весело горели.
- Михей, ты уже очеловечился? – голосом приговоренного к гильотине спросил Серега.
- А как же, - Дядька Михей подмигнул друзьям, - эффективное средство!
Он протянул им два пустых стакана. Друзья озабоченно уставились на них.
- Пиво-невидимка, - спросил Серега.
- Лучше – урина! – ошарашил их дядька Михей.
- Невидимка? – не унимался Серега, обесценивая качество предыдущей остроты, и вдруг опомнился, - Какая урина, чья?!
- Так ить, ваша же, не моя. Я бы вашу пить побрезговал, - подозрительно терпеливо ответил дядька Михей.
- Михей, ты в своем уме? Не, я умру, но такое пить не стану, - отрезал Серега.
- А в чем дело-то, - проснулся окончательно Саня, - Чего пить?
- А ты не понял! Урину эту! – негодовал Серега.
- Какую? – тупил Саня.
- Санёк, выпей, сразу полегчает, - ласково приговаривал дядька Михей,
- Вот стаканчик. Поди, набуровь и выпей залпом, и все как рукой… - по-матерински печально увещевал Михей.
Саня, окинув затуманенным взглядом бодрого Михея, как зомби, молча пошел на полусогнутых дрожащих ногах на улицу. Видимо, внутреннее состояние в купе с глубочайшим доверием к эффективным средствам дядьки Михея не вызвали и капли сомнения. 
Сане полегчало. Сразу по возвращению с улицы он уселся за стол и размашисто разлил чай в предусмотрительно расставленные дядькой Михеем чайные пары.
Серега маялся, раскачивая голову, свободно свисавшую на безжизненной шее, из стороны в сторону.  Внезапно воспрянув, он резко хлопнул себя по коленкам, поднялся, и нарочито-небрежным движением прихватив с собой стакан, вышел из бани. 

Отсутствовал он всего несколько минут, а потом пришел бодрый, резко сел и, не проронив не слова, залпом выпил пол-литровую кружку теплой минералки, плюнул обильной слюной через открытую дверь и пробурчал про себя, не понятно, что имея в виду: «Гадость».
- Практически то же самое, а? - обратился он вопрошающе к Михею.
- Что? – будто не понял, откликнулся тот.
- Ну, урина-то твоя, почти то же самое, - махнул рукой на теплую минералку с дерзким отчаянием, оживший Серега.
- А я почем знаю, - как бы заскучав и скосив глаза, ответил Михей.
- То есть как? Ты ж у нас всегда первый пробуешь средства свои эффективные, - с резко падающей уверенностью в голосе спросил Серега.
- Я-то? Да у меня одно эффективное средство – сто грамм, - вроде бы даже грустно ответил дядька Михей…

Немой эту сцену назвать, было бы слишком мягко. Скорее мертвая тишина сгустилась в бане. Саня с сухариком во рту и чашкой чая в полусогнутой руке, Серега, обхвативший двумя руками горло, будто собирался наложить на себя руки, дядька Михей, сокрушенно опустивший голову. Казалось, даже куры перестали кудахтать, и Солнце остановилось.
- Как же это? – прошептал Серега, - Мы же…
- Михе-е-е-е-й, - простонал Саня.

Остаток дня прошел в тягостном молчании. Друзья старались не смотреть друг другу в глаза, а дядька Михей весь день ковырялся в грядках не разгибая спины.

Печально, но не смотря на чудодейственный эффект, друзья так обиделись на дядьку Михея, что не пили с ним за компанию до следующей бани – аш целую неделю.