На выставке модной художницы

Все улицы небольшого провинциального городка были оклеены афишами, кои извещали об открытии выставки молодой художницы-авангардистки Клифы Рифовой.*  Имя художница придумала себе сама, имея ввиду с одной стороны необычайную высоту своей творческой фантазии, а с другой – глубину отображаемых в своих работах образов.
Для выставки было выделено помещение в местном музее, и желающих посмотреть картины Клифы Рифовой было предостаточно. Сама же художница, оставив при входе на выставку тетрадь для отзывов с привязанной к ней ручкой, облачилась в длинную коричневую юбку, ярко-жёлтую свободного покроя блузу, надела  свою любимую зелёную широкополую шляпу, и, с альбомом в руках, отправилась гулять по городу в  поисках новых сюжетов.
Тем временем посетители выставки толпились у её картин. Одних картины художницы вгоняли в недоумение: «Что это? Кубы какие-то, в глазах рябит от пестроты!»
Другие ходили по выставке молча, чувствуя неловкость оттого, что не могут понять замысла автора полотен; они долго стояли перед каждой картиной, стараясь разобраться в сюжете, но, так и не придя ни к какому решению, в сердцах покидали выставку, жалея о потерянном времени.
 Но были на выставке и настоящие знатоки авангардного искусства; они приходили в восторг от каждой картины Клифы Рифовой.
 Вот две дамы неторопясь подходят к полотну огромных размеров.
– Ах, какая прелесть! – говорит одна.
– Какие краски, какой колорит! – восхищается картиной её подруга.
– Давай отойдём, посмотрим на неё издалека, – предлагает первая.
Они отошли от картины метра на три и уже приготовились рассматривать её с того расстояния, когда крупные мазки сливаются воедино, придавая картине целостность изображения, как в поле их зрения попал щупленький старикашка. Он подошёл почти вплотную к картине, нагнулся, чтобы прочитать её название, картина называлась «Рыбаки в море», потом отошёл подальше, и оказался как раз между картиной и  дамами.
– Гражданин, вы загораживаете картину. Вы разве не видите, что мы рассматриваем её?.. – возмутились дамы.
Старикашка обернулся к дамам и пробурчал:
– Что тут рассматривать? Рассматривай – не рассматривай, всё равно не разберёшь, где тут рыбаки, а где море. Вижу только зелёные ветки.
– Ах, боже мой, – возмутились дамы, – какие ветки, это и есть волны на море.
– А почему они зелёные?– не унимался старикашка,– волны должны быть синие, или уж, на худой конец, бирюзовые. Это определённо ветки. – Он стал перемещаться то влево от картины, то вправо. – И рыбаков что-то не разгляжу. Где рыбаки? – обернулся он к дамам.– Или скажете, за ветками спрятались, то есть за волнами?
– Вы очень близко стоите, встаньте рядом с нами, – посоветовали дамы.
Старикашка медленной походкой подошёл к дамам и встал с ними в один ряд.
– Ну вот, видите теперь?
– Всё равно ничего не вижу.
– Ну как же… Вон там, между оранжевым и серым цветом лодка из-за волн показалась… Неужели и сейчас не видите?
Старикашка нахмурил лоб, пытаясь разглядеть лодку с рыбаками, но молчал. Не хотелось ему показывать перед дамами свою непонятливость. Он сложил худенькие свои ладошки в две трубочки, изобразив бинокль, поднёс к глазам, и, как капитан корабля, устремил взгляд на картину, пытаясь увидеть рыбаков в море. Но среди нагромождения ярких кубов, изображавших, по-видимому, волны, ничего так и не увидел.
 – Не вижу рыбаков, – опустил он свой импровизированный бинокль. – Наверно, лодка опять в волнах скрылась, – насмешливо сказал он и направился к другой картине.
Это была картина под названием «Утренний кофе, автопортрет». Художница в пеньюаре небесно-голубого цвета сидела нога на ногу в просторной светлой гостиной за столом и пила кофе. В вазе на столе лежали фрукты, во вкусовых достоинствах которых можно было усомниться; они прямо таки были облиты краской всевозможных цветов. Да она их и не ела, а только пила кофе из чашечки причудливой формы. Старикашка долго смотрел на чашечку, пытаясь понять, почему она такая уродливая. Потом решил, что художница невзначай разбила её, а потом неудачно склеила. По крайней мере, в этой картине было всё понятно: вот художница, вот стол, вот кофе, а там под столом какое-то животное, вроде свинка… или собака...
Тем временем и две дамы подошли к этой картине.
– Ну, как, эта нравится? – спросили они у своего нового знакомого.
– Так себе, – безразлично ответил тот. – Ну, кофе пьёт, ну и что?.. Каждый может кофе пить.
Дамы переглянулись:
– А вы посмотрите, как оригинально написана картина, какая экспрессия начинающегося дня! – говорила одна, пытаясь приобщить старикашку к живописи.
– А собачка под столом…   какая прелесть! – умилялась другая.
– А какая эта собачка вся перекошенная,– уже не сдерживая раздражения, вторил им старикашка. – Как будто под машину попала, а ветеринара сразу не нашлось, так и осталась непонятного экстерьера.
– Ах, какой вы! – возмутились дамы.– А вы посмотрите, как естественно эта собачка лает. Интересно, на кого это она  так может лаять? – размышляли они.
– Наверное, кто-то потревожил её,– предположила одна.
– Но кто  бы это мог быть? – недоумевала другая.
– Это, определённо, я, – выдвинул свою версию старикашка. – Ладно, пойду дальше, чтобы не тревожить пёсика. А то, хоть и на свинку похож, а зубы-то как у крокодила, того и гляди, вцепится.
_________
* cliff – утёс; reef – подводная скала (англ.)