Поверженная

За окном шелестел дождь. Неведомая сила выталкивала ее из дома в наступающий сумрак. Она взяла зонт и отправилась на постоянно откладываемую встречу с прошлым. Вот и знакомые ступеньки, ведущие в подвальчик. На стене висела прежняя табличка - Выставочный зал «Четыре стены». Часы работы с 16 до 20 ежедневно.

Маленькое, кубовидное по форме помещение было задрапировано светлым холстом. Однако выглядело оно уютно из-за особенностей освещения и керамических ваз причудливой формы, расставленных в кажущемся беспорядке. На всех стенах висели полотна, заключенные в совершенно одинаковые рамы. Она знала, что здесь все сделано его руками.

При входе в углу стоял крохотный столик, за которым сидела пожилая женщина, составляющая как бы неотъемлемую часть этого странного интерьера. Объявление гласило: вход 50 рублей, при отсутствии денег – бесплатный, при желании содействия -  неограниченный.

В этот вечер было всего двое юных посетителей, которые молча переходили от одной картины к другой, нигде не задерживаясь, не обмениваясь репликами. Вероятно, сюда загнала их непогода.

Вот так и они когда-то впервые бродили по этому залу. Он рассказывал ей о своих творениях, доверив крупицу внутреннего мира.

Она начала осмотр с левой стены, решив обойти галерею по кругу. Висели знакомые пейзажи и натюрморты. Даже в первоначальном порядке. Как и раньше, внимание привлекло изображение сочных ягод спелой лесной земляники в берестяном лукошке, стоявшем на старой потрескавшейся столешнице.

Вот и вторая стена. Она замерла от неожиданности. В центре оказалось всего три портрета, с которых  смотрело одно и то же лицо, ее лицо. Но как поразительно оно меняло свое выражение: от зачарованно-влюбленного, через сосредоточенно-настороженное, до осунувшегося и как бы «высушенного», с едва уловимым потусторонним, обращенным внутрь взглядом. Переданное кистью преображение совершилось за три года. Еще большее смятение внесли в ее душу названия: «Ожидание», «Надежда» и «Поверженная». Под первым полотном стояла дата их знакомства, а последнее, судя по надписи, было завершено всего неделю назад.

В голове тревожной птицей забилась мысль: «Значит, ты видел меня и не один раз за последнее время! Но не подошел, не позвонил…» Внезапно озноб окутал все ее тело. Неосознанно сорвав с головы платок, завязанный сзади узлом, и сняв затемненные очки, она буквально бросилась к выходу. И вдруг замерла на месте. Последнюю стену занимала единственная картина, с которой на нее смотрело любимое, но так изменившееся лицо. Лицо пожилого с густой сединой мужчины. Такое родное и в тоже время совершенно незнакомое.

Оглушенная тишиной и непониманием происходящего она обессилено опустилась на стоящий посреди зала куб. Возникшая рядом смотрительница что-то пыталась ей объяснить. В голове же у нее неотступно звучало: «Как же так могло случиться, что произошло с нами? Почему и куда ты исчез?"

Вдруг переливчато зазвучал телефон. Сквозь толщу времени и отчуждения знакомый голос обеспокоенно задавал вопросы: «Ты как? Ты где?» Преодолевая сотрясающую ее дрожь, она едва смогла вымолвить: «У тебя в гостях. На месте нашей первой встречи». Рука ее обессилено опустилась. Он продолжал что-то говорить, но все произносимое им падало в пустоту.

Неожиданно до нее дошел смысл слов говорившей женщины: "Он был болен, серьезно болен. Недавно появилась надежда, что все осталось позади".

Она медленно поднялась и вышла. На улице уже горели фонари, освещая образовавшиеся лужицы с крапинками падающих дождинок. Город, омытый дождем и освобожденный от пыли звучал разноголосием. Наступило и ее освобождение от тягостного изнуряющего неведения. Казалось, что дождь очистил и душу, привнеся с собой изрядную долю спокойствия и умиротворения. «Действительно, все осталось позади, в том числе и испепеленная любовь», - подумала она отрешенно.