Мимолетно о Розанове

«Шумит ветер в полночь и несет листы... Так и жизнь в быстротечном времени срывает с души нашей восклицания, вздохи, полумысли, получувства... Которые, будучи звуковыми обрывками, имеют ту значительность, что “сошли” прямо с души, без переработки, без цели, без преднамеренья, — без всего постороннего... Просто, — “душа живет”... т. е. “жила”, “дохнула”... С давнего времени мне эти “нечаянные восклицания” почему-то нравились. Собственно, они текут в нас непрерывно, но их не успеваешь (нет бумаги под рукой) заносить, — и они умирают. Потом ни за что не припомнишь. Однако кое-что я успевал заносить на бумагу. Записанное все накапливалось. И вот я решил эти опавшие листы собрать.
Зачем? Кому нужно?
Просто — мне нужно. Ах, добрый читатель, я уже давно пишу “без читателя”, — просто потому, что нравится. Как “без читателя” и издаю... Просто, так нравится…».

В.В.Розанов. «Уединенное». 1912.

                ***               

Никогда не думала, что этот «огненно рыжий, всегда с торчащим хохолком на макушке, с маленькой бородкой и весьма хитрым взглядом поверх очков» человек станет другом моей души. Впервые довелось мне встретиться с этой фамилией при чтении воспоминаний Зинаиды Николаевны Гиппиус под названием «Задумчивый странник. О Розанове». Оказалась я совершенно не подготовленной к их восприятию. Язвительная, ироничная, а порой и просто злая в своих высказываниях женщина вдруг неожиданно нашла для Василия Розанова, вовсе не идеального человека, нежные слова, слова оправдания даже для его неблаговидных поступков и высказываний. И некая полуинтимная (иного определения подобрать не могу) атмосфера ее мемуаров напомнила мне завуалированный рассказ матери о непослушном ребенке. Ребенке давно выросшем, имеющем большую семью (три дочери и сына), но так и не ставшим взрослым, жившим «вне быта и бытия». Все шестьдесят три отведенные ему свыше года.

Остальные характеристики Розанова оставленные современниками можно отнести к разряду осуждающих и даже ругательных. Пожалуй, за исключением Николая Александровича Бердяева, который писал: «В.В. Розанов один из самых необыкновенных, самых оригинальных людей, каких мне приходилось в жизни встречать. Это настоящий уникум. В нем были типические русские черты и вместе с тем он был ни на кого не похож. Мне всегда казалось, что он зародился в воображении Достоевского, и что в нем было что-то похожее на Федора Павловича Карамазова, ставшего писателем. По внешности, удивительной внешности, он походил на хитрого рыжего костромского мужичка. Говорил пришептывая и приплясывая. Самые поразительные мысли он иногда говорил на ухо приплевывая… Литературный дар его был изумителен, самый большой дар в русской прозе. Это настоящая магия слова…»

Магия слова… иначе сказать и нельзя. Вспомним, что вошел он в русскую литературу, скорее культуру или даже жизнь, прежде всего своей литературно-философской трилогией — «Уединенное» и два короба (тома) «Опавших листьев». Ее продолжение - «Сахарна», «Мимолетное», «Последние листья» так и не было опубликовано при жизни автора.

Георгий Петрович Федотов, один из крупнейших философов русского зарубежья, назвал «Опавшие листья» Василия Васильевича «плачем о России». В то же время он писал: «„Опавшие листья", быть может, не самое острое, но самое зрелое из всего, что написал Розанов, — осенняя жатва его жизни, уже тронутой дыханием смерти». Он почти угадал, а может быть предчувствовал, что после трилогии, в которую Розанов вдохнул свою душу, проживет писатель всего шесть лет.

Недавно закончилось издание 30-томного собрания сочинений Розанова, растянувшегося почти на двадцать лет. В него кроме книг вошло творческое наследие в виде разноплановых статей, которые удалось отыскать на страницах ранее издававшихся газет и журналов. По всей видимости, далеко не все, поскольку сравнительно часто писал он работы взаимоисключающего содержания, и публиковал их в разных изданиях, используя множество псевдонимов.

Не могу судить об их значимости по той простой причине, что не читала публицистической части его наследия. Для меня оказалось достаточным знакомство с «Уединенным» и «Опавшими листьями», чтобы причислить автора к друзьям души.

И последнее. Читать Розанова нужно медленно и вдумчиво. Над каждой высказанной им мыслью необходимо поразмышлять, дабы почувствовать и прочувствовать ее глубину. Далеко не все, что им сказано, соответствует действительности. Многое, безусловно, спорно. Но среди потока его высказываний разбросано множество жемчужных зерен. Для каждого из нас – они свои.

Представленный портрет Розанова кисти Л.Н.Бакста, написан в 1901 году. Было в то время писателю 45 лет. Хранится он в Третьяковской галерее.

Изобразил художник Розанова весьма правдиво: в наиболее типичной для него позе – с подогнутой под себя ногой. Именно так предпочитал он сидеть. И тому имеется множество свидетельств современников.