Записки Бомжа

Меня зовут Мишаня, и я бомж. У меня много корешей Бомжей, таких же, как и я.

Бомжиные истории

Голубь

Мы, бомжи, любим тусоваться на вокзалах, помойках и у всяких других мест, где можно стрельнуть мелочи. Как-то раз, переночевав на чердаке, вылез я на улицу, чтобы найти чего-нить пожрать. Утреннее солнце ласково грело  мою бороду своими теплыми лучами. Свежий воздух наполнял мои ноздри ароматами росы и одуванчиков. Насладившись моментом, я двинулся в путь. Иду я, значит, и вижу, на асфальте  голубь что-то клюет. Думаю, раз голубь жрет, то и мне подавно можно съесть. Подойдя ближе, я увидел жуткую сцену.  На асфальте лежал мертвый голубь, плоский весь  такой, и кишки наружу, видать машиной переехало. А другой голубь его клюет и пожирает. Извини, братишка, но твой завтрак окончен. Взял я дохлого голубя, да и засунул в карман.



Коктейль


На вокзале полным ходом кипела жизнь. Бомжи, кто встал пораньше, уже разжились мелочугой и купили водки. Увидев знакомую компашку, я направился к ней. Трое запущенных забулдыг в лохмотьях и  ужасающего вида алкоголичка Дашка оживленно болтали ,и завидев меня, радостно встретили.

-  здаров, Мишаня! – хрипло загорлопанил Колян. У Коляна всегда дергался один глаз. - Бушь кактель ёпта?

Ну, кто же откажется от коктейля! Колян достает пакетик «юпи», насыпает в стакан, наливает водки. Водка шипит и становится оранжевой.

- Майами бич! Апельсиновый, ёпта! – говорит Колян, засовывает свой чернющий от грязи палец в стакан, мешает его содержимое, протягивает и говорит: На!
Выпил. Эх, хороша, Апельсиновая! Дашка улыбнулась и подмигнула подбитым глазом. День обещал быть интересным…


Трамвай


Как-то зимой нам было очень холодно, водочка уже не грела нас, и мы пошли погреться на остановку с моим корешем Сенькой по прозвищу Куча. Куча – это потому, что он любил навалить  кучу где-нибудь в общественном месте, например в супермаркете.

Подъехал трамвай. Зимой в этих трамваях очень хорошо топят. Убедившись, что кондуктора нет, мы с Кучей завалились в вагон. Пассажиры сразу как-то заерзали и презрительно заморщили носы. Но нам с Кучей было абсолютно похер.
Народ расступался. На мне была недавно найденная почти новая фуфаечка, а вот у Кучи видон был крайне запущенный.  Куча круглый год не снимал свою вязаную шапку, даже в адскую жару. Из –под шапки пробивались засаленные кудри. Ботинки  без шнурок, штаны в жирных пятнах от шаурмы, а фуфайка драная и вонючая. Борода у Кучи была здоровенная и лохматая.

Мы сели на свободные места. Трамвай неспеша загрохотал по маршруту. Из колонок тетенька приятным голосом объявила следующую станцию и убедительно просила не забывать свои вещи и не трогать чужие. Потихоньку мы с Кучей начали отогреваться. Щеки приятно покалывало, по ногам растеклось блаженное тепло. И тут я почувствовал тонкий, едва уловимый запах говна. Он был еще подозрительно-неясный, но ничего хорошего это не предвещало. Оглянувшись, я увидел, что этот запах чувствую не я один. Люди в панике косились на нас и засуетились к выходу, подальше от двух бомжей. Запах понемногу перерос в невыносимую вонь,  спасения от нее не было нигде. Казалось, что говно лежит у тебя где-то в кармане и воняешь именно ты. Женщины запричитали, заплакал чей-то ребенок, мужики заматерились.

 Мы с Кучей переглянулись. Вроде бы не воняло от нас так на улице. Может, Куча обосрался? Раньше я такого за ним не замечал. Посмотрев вниз, я ужаснулся. Ботинки Кучи были измазаны в коричневой массе. Как оказалось впоследствии,  Куча гадил на детской площадке и случайно оступился и затоптал свою же кучу, глубоко окунув обувку в фекальную субстанцию.  А сейчас, в трамвае он сидит, в говняных ботинках, шмотки которого в тепле оттаяли и начали вонять. Ситуацию усугублял обогреватель, который был оснащен, помимо всего прочего, вентилятором, чтобы гонять теплый воздух в вагон. Именно этот вентилятор и разнес такую вонищу. Мудак ты, Куча! Из-за твоих говняных ботинок теперь снова идти на мороз. Под облегченные вздохи пассажиров мы покинули вагон. Ну и езжайте, а мы на свежий воздух.

Мораль: даже идеально продуманный план может провалиться из-за говняных ботинок твоего товарища.


Конец.