Грустная история

Грустная история.

Меня зовут Ицухару Ики, я ученик старших классов средней школы, настоящая головная боль для всего человечества, добро пожаловать в мой скучный мир! Но, по правде говоря, если я и боль человечества, то такая, которую оно даже не замечает.


Наша семья, состоящая из четырёх человек, считается вполне традиционной. Я и моя младшая сестра, были по-настоящему желанными детьми для своих родителей, можно с уверенностью сказать, с самого начала они были нацелены на то, что бы вырастить нас здоровыми, в благоприятной атмосфере во всех смыслах этого слова. Именно поэтому, уже через месяц после нашего рождения, мы переехали в небольшой курортный городок Кусацу на юго-западе префектуры Сига, главной достопримечательностью которого, помимо всего прочего, было и остаётся самое большое в Японии озеро Бива, он также является и спальным городом, тем местом, где проживают люди, работающие в Киото и даже Осаке. Основным центром паломничества, куда в дни праздников или отпусков приезжает большая часть туристов, после озера Бива, известного также как Оми, притягивающего любителей рыбалки со всей Японии, является водный ботанический сад Мидзуномори, славящийся своими обширными зарослями лотоса. Это было самым настоящим удачным стечением обстоятельств, для всех нас. Моему отцу, работающему старшим бухгалтером в небольшой рыбопромысловой компании, предложили возглавить экономический отдел вновь открытого филиала артели в Кусацу. Так мы и оказались в этом райском местечке с населением чуть больше ста двадцати восьми тысяч человек. Отцу удалось повести дела таким образом, что по приезде в Кусацу нас уже ждал просторный и добротный дом в одном из частных секторов на юго-востоке города. Первое время мама просто не могла нарадоваться тому счастью, которое в таком изобилии вдруг свалилось на нашу семью. Но, как известно, в жизни за всё надо платить. И сейчас, я в полной мере ощущаю себя именно такой платой. Как я уже и говорил, мир кажется мне довольно скучным местом. Я один из тех, кто не может похвастаться наличием большого количества друзей. Да, по правде сказать, у меня их вообще нет, если не считать Ямазаки. Он не плохой парень, наверное. Но, если разобраться, мы дружим с ним, точнее, делаем вид, что дружим, только от того, что наши отцы коллеги и работают вместе. Может быть, если бы я был уверенней в себе и набрался бы смелости, то и послал бы его куда подальше, однако пока, мне приходится жать ему его скользкую вялую руку с неизменной улыбкой на лице и надеяться, что он не решит остаться на ужин. Не знаю, кого я ненавижу больше в такие моменты, его, или себя. Уже ясно, большую часть свободного от учёбы времени я провожу в гордом одиночестве. Но, даже так, я мог бы потратить его с большей пользой для себя. Например, читая книги или занимаясь радиоэлектроникой. Однако, вместо этого, я предпочитаю часы на пролёт проводить в многочисленных ролевых онлайн играх, в ярких и красочных фантазийных мирах. Думаю, не будет преувеличением, если назвать их бичом современного поколения. Только не подумайте, что я излишне самокритичен. Это свойственно мне лишь, когда я наедине с самим собой, но я вовсе не намерен терпеть критику в свой адрес со стороны кого бы то ни было. Наш мир слишком глубоко погряз в ханжестве, что бы я мог поверить во всю эту чепуху с идеалами.

 
Сегодня последний день занятий, последний день перед длинными, летними каникулами, когда надо было прийти в школу, и теперь он позади. Нас слегка задержали, прочтя обязательную в таких случаях лекцию о том, что мы должны быть осмотрительными и беречь себя от неприятностей, дабы осенью вернуться в свой тёплый слаженный коллектив. Это было бы поистине умилительно, если б не было столь бессмысленно. Думаю, вы и сами знаете, на подобных мероприятиях все обычно зевают, не утруждая себя изобразить интерес. Так было и сегодня. Почти у всех имелись свои планы, мальчишки хотели поскорее побежать на поле играть в бейсбол, а девчонки, заняться своими девчачьими делами. Кажется, я был единственным из всего класса, кому лето не сулило ничего примечательного.


Как бы там ни было, долгожданный последний звонок в этом учебном году раздался в тот самый миг, когда ему и надлежало. Шумной гогочущей толпой ученики высыпали из ненавистного им здания школы, они словно лавина растекались от главного входа в разные стороны. Я не мог позволить себе оказаться в центре этой безумной стихии, именно поэтому я решил заглянуть в школьную библиотеку на первом этаже восточного корпуса. Ранее я уже говорил, литература никогда не была моим увлечением. Даже не знаю, на что я рассчитывал, зайдя в комнату полную стеллажей набитых книгами. Должно быть, я действительно выглядел странно, иначе как объяснить этот взгляд библиотекаря которым она меня одарила. Женщина в возрасте, в очках с большими линзами и стареньком коричневом костюме спустя всего, каких то пару мгновений неподдельного удивления смогла, наконец, таки взять себя в руки и произнести, как ни в чём не бывало:

– Вы что-то забыли молодой человек? Забыли сдать какой-то учебник?

Я по-настоящему растерялся и не знал что ответить. Мне не хотелось выглядеть полным кретином, но никаких учебников у меня с собой, увы, не было. И почему это вдруг она подумала именно о них? Внутри моему возмущению не было предела. Я готов был разразиться самым настоящим праведным гневом. Глупая женщина, разве ты не знаешь, что учебники горят так же хорошо, как и всякий хлам? – спросил бы я её. Но, что толку? Она посчитала бы меня всего лишь сумасшедшим. Возможно, моих родителей даже вызвали бы в школу, и всё это накануне каникул! Чёрт возьми, это ведь совершенно не приемлемо для меня!

– Извините, – в конце концов, неуверенно ответил я, –  я просто хотел взять книгу для внеклассного чтения, если это возможно?
 
Женщина в очках по-доброму улыбнулась.

– Ну конечно возможно! – воскликнула она. – Это очень хорошо, что ты решил уделить немного своего времени чтению. Какую именно книгу ты хотел бы взять? – спросила библиотекарь.

Вопрос, повергнувший меня в шок. Чёрт, и о чём я только думал? Собравшись с силами, мне удалось выдавить из себя лишь:

– Я пока ещё не знаю. Ничего определённого. Что ни будь из школьной программы заданной на лето, думаю, подойдёт.
 
– Из школьной программы говоришь, – произнесла она, сощурив свои глаза под толстыми линзами. – Ты ведь должно быть из девятого класса, не так ли?

Мне ничего не оставалось, как тут же признаться в её правоте, про себя отдав должное поразительной проницательности этой пожилой дамы.
 
– Что ж, в таком случае, уверена, эта книга именно то, что тебе нужно!

С этими словами, откуда ни возьмись, с удивительной ловкостью она извлекла из-под стойки, за которой стояла весьма скромных размеров фолиант в тёмно-синем переплёте. Что бы это ни было, оно меня устраивало. Без лишних раздумий я принял его из её рук и даже не глядя на название, в мгновение ока, уладив нехитрые процедурные формальности, поспешил удалиться из злополучной библиотеки, оставив по себе должно быть неизгладимое впечатление. Оказавшись, наконец, на уже опустевшей улице мне удалось свободно вздохнуть, впервые за несколько последних часов. Бредя вдоль стадиона, я видел тех самых мальчишек из своего класса и некоторых других из параллельных классов, они готовились играть, заливая поле своим звонким смехом и выкриками разной степени пошлости. Что ж, им не было дела до меня, а мне до них. Я перевёл взгляд на тёмно-синюю обложку. Какая ирония судьбы, подумать только! Золотым шрифтом на ней было указано: «Ромео и Джульетта» У. Шекспир. Любовь, что за глупости! В конце они ещё и умерли. Стоит ли тратить своё время на подобные вещи? Нет, я так не думаю.


Мой путь от школы до дома пролегал по по-настоящему живописным местам, хотя по здешним меркам они и были вполне обыденны. Но, вот уже многие годы, которые я хожу одним и тем же путём, я не устаю любоваться и восхищаться ими. Япония, не такая уж и большая страна, но это вовсе не лишает её достоинств. Воистину, боги наградили нас неописуемыми красотами. Или, может быть, всё дело в том, что я слишком впечатлительный? Даже простое поле с сочной зелёной травой, конца и края которому не видно, с ярким солнцем, повисшем, где то на горизонте заставляет моё сердце ликовать от восторга. Недалёкие люди, поспешили бы прозвать меня романтичной натурой. Такие выводы были бы определённо ошибочны, если б они удосужились узнать меня чуточку ближе, но в том то всё и дело, никто никогда не стремился в отношении меня к чему то подобному. В школе я был самым настоящим аутсайдером и верно прослыл чудаком, только потому, что и сам предпочитал держаться от всех подальше.

 
Частный сектор, застроенный почти однотипными, плотно прилегающими друг к другу каменными двухэтажными домиками, всегда был тихим местечком. Я проходил по его пустым, прямым улочкам словно призрак, оставаясь для всех незамеченным. Всего лишь ещё один мальчишка в тёмной школьной форме с рюкзаком на плече, неспешно бредущий домой. Я открыл калитку высокого забора, с недавних пор она начала поскрипывать. Нельзя назвать этот звук невыносимым или даже просто неприятным. Наоборот, мне нравилось, что она как будто  предупреждала о моём скором приходе. Мне всегда было не по себе, от неожиданного появления дома. Даже не знаю почему, каждый раз, в такие моменты, я гадал, что увижу теперь. Хотя это и было глупо. Мои родители никогда не ссорились и не делали ничего предосудительного. Как бы там ни было, ни я, ни кто-либо другой из членов нашей семьи не спешил ничего исправлять, и старая калитка по-прежнему скрипела, словно живая, приветствуя или проклиная каждого, кто заходил в охраняемый ею двор.


В доме была только мама, последнее время отец задерживался на работе. Этого требовали обстоятельства и его начальство. А сестра, наверняка после школы решила погулять со своими многочисленными подругами. В этом смысле мы были совсем разными, да и во всех других смыслах, пожалуй. Путь к моей комнате на втором этаже лежал мимо кухни. Не трудно было догадаться, что мама как всегда стряпает там, что ни будь вкусненькое к предстоящему ужину. Несомненно, она действительно превосходно готовит. И определённо, это является существенной основой для любого без исключения брака.
 
– Ты уже вернулся сынок? – ласково спросила мама, держа в правой руке нож для нарезки овощей.

Она стояла за столиком, на котором было разложено много всякой всячины, и это предвещало нечто поистине приятное. Поверх обычной домашней одежды на ней был её любимый фартук, что то вроде талисмана. Не помню, когда она в последний раз готовила без него.
 
Не знаю от чего, возможно от увиденных деликатесов, моё настроение неожиданно вдруг переменилось, и вопреки обыкновению я довольно радостно ответил:

– Привет мам! Я из школы сразу домой. Нас наконец-то отпустили. Впереди три месяца каникул, разве это не прекрасно?!

– Конечно! – согласилась она, улыбаясь, – ты заслужил хороший отдых. В этом году твои оценки стали ещё лучше, а следующий год, выпускной. Мы с папой очень гордимся тобой и надеемся, что ты не подведёшь нас.
– Не подведу мам.
 
На этот раз мой ответ вышел не столь жизнеутверждающим. Я действительно один из лучших учеников в своём классе, но я делаю это только потому, что мне больше нечем заняться. Я вовсе не намерен как то использовать полученные знания. На самом деле, я попросту собираюсь забыть их, сразу после окончания школы.

Разумеется, моим родителям ни о чём подобном знать не стоит. Думаю, они искренне удивились бы, узнав о моём истинном отношении  к учёбе, а уже в следующую минуту, задали бы мне такую трёпку, которая вам и не снилась. И всё же, я не могу назвать их строгими. Их политика в отношении нас с сестрой всегда была умеренной. Попросту говоря, они предпочитали не вмешиваться по возможности. Это таило в себе не столь очевидные опасности, которые сулили проявиться лишь в будущем.
Продолжая быстро и с невероятно выверенной точностью нарезать овощи, мама сказала:

– В честь вашего с сестрой столь успешного окончания учебного года, я решила побаловать нас всех сегодня Темпурой и Намасу. К тому же отец сегодня, наконец, должен закончить свой квартальный отчёт. Вся эта неделя выдалась для него чрезвычайно напряжённой, и я так же хочу порадовать его.

– Темпура! – воскликнул я, – я обожаю тебя мам! С нетерпением буду ждать ужина, уже сейчас у меня потекли слюнки, зная, как божественно ты готовишь, можно ожидать великолепный праздник живота.

– Хорошо, хорошо, сладкий мой. Только придётся немного потерпеть.
Несомненно, от шквала моих комплиментов она расцвела словно орхидеи или фиалки в нашем саду. Об этом свидетельствовало и её лицо, которое расплылось в широкой улыбке.

– А что за книгу ты держишь в руке? – вдруг спросила она.

– А, это? – я перевёл свой взгляд на Шекспира и пожалел о том, что не удосужился сразу убрать его в рюкзак. – Я взял её в библиотеке, она была в списке школьной программы на лето, – скромно пояснил я.

Но мама явно не собиралась останавливаться, её целью было выведать всё поподробнее.

– И всё же, как она называется?

– У. Шекспир, «Ромео и Джульетта».
 
Я был сокрушён. Меня прижали к стенке и вынудили выложить карты на стол. Должно быть, теперь она подумает, что я влюбился. Этого мне ещё только не хватало!

– О, это же классика! – одобрительно воскликнула мама. – Помню, когда я читала эту книгу, она произвела на меня неизгладимое впечатление. Одна из величайших историй любви и такая ошеломительная трагедия. Как хорошо, что ты решил взять именно её.

– Ну, вот ещё! – возмутился я. – Можно подумать я действительно выбирал. Просто она была первой в списке, вот и всё.

– Как бы там ни было, вскоре ты сам поймешь, почему весь мир с таким трепетным восхищением относится к этому произведению.

Мне ничего не оставалось, как только молчаливо кивнуть головой в знак согласия.
Я оставил маму наедине с овощами и мясом, а сам поднялся на второй этаж и зашёл в свою комнату, то место, где я проводил большую часть свободного времени. Можно сказать, я был сродни комнатному растению, очень капризному и требовательному к уходу. Небольшая по площади, но вполне достаточная для меня одного, она походила на берлогу впавшего в спячку медведя, или скорее другого животного, гораздо меньшего в размерах и не такого свирепого. Четыре стены, в одной из которых было большое окно, благодаря чему в солнечном свете никогда не было недостатка. Утилитарная мебель, без каких либо изысков, пару плакатов на стене с голливудскими киногероями прошлых лет и компьютер с большим монитором, вот и всё её убранство, которое лично меня, всегда целиком устраивало. Бросив ненавистный мне школьный рюкзак в угол за дверью, я положил тёмно-синюю книгу на стол и плюхнулся на узкую кровать, погрузившись в грустные размышления, о предстоящих пустых днях, уставившись в залитый ярким светом белый потолок. За окном была самая настоящая летняя идиллия, тогда как внутри меня царила апатия служащая лишь прикрытием непонятной, гнетущей тревоги.


Отец пришёл вечером, но не так поздно как в последнее время. И в подтверждении маминых слов заявил, что с квартальным отчётом покончено. Это означало, что теперь, все мы, вместе с ним, наконец, можем вздохнуть свободно. Приятная, хотя и ожидаемая новость, в дополнении ко всем прочим, создала за ужином поистине праздничную атмосферу. И даже я, позволил себе несколько искренних радостных реплик, чего раньше со мной не случалось. Сестра с упоением рассказывала о том, как после школы они с подругами пошли отметить завершение учёбы в небольшое кафе, и как какие-то ребята, пытались познакомиться с ними, но в конечном итоге, они отшили их, сопроводив всё громким девичьим смехом. Мама была довольна таким результатом, но всё же сочла своим долгом произнести короткую предостерегающую речь. Это было наставление в духе каких-то молодёжных телесериалов про жизнь подростков и их родителей в далёкой солнечной Калифорнии. В течение всего ужина папа был немногословен и сдержанно солидарен с мамой, не преминув, между прочим, выразить своё полное удовольствие, по поводу её кулинарных изысков. И в целом, праздничный ужин можно было считать успешно состоявшимся. А после, когда все разбрелись по своим комнатам и я снова оказался наедине с самим собой, мне ничего не оставалось, как запустить онлайновую игру и предаться всем перипетиям предложенного сюжета. В комнате, погружённой во мрак ночи, ярко светился лишь монитор компьютера, и моя сгорбленная фигура над ним выглядела рисунком из манги про неудачника хикикомори. Но ведь я, вовсе не неудачник!


Если бог действительно существует, то я никогда его не понимал. Впрочем, это довольно естественно и конечно, подобное не стоит воспринимать как упрёк в его сторону, это всего лишь констатация факта. Впервые за последние несколько месяцев будильник не должен был надрывно звенеть над моим ухом с утра. К сожалению, это не послужило гарантией неприкосновенности моего безмятежного сна. Вместо него, я услышал звонкий голос сестры прямо за своей дверью.

– Братишка, ты ещё спишь?!

– Разве это и так не ясно? – обречённо промямлил я в ответ.

– Извини! Разреши мне взять сегодня твой велосипед.

– Что? Мой велосипед? Это ещё зачем?

– Ну, ты же знаешь, мог бы и сам догадаться! Сегодня в парке будет молодёжное соревнование экстремалов. Разумеется, мы с подругами собираемся пойти туда.
 
– Я всё ещё не понимаю, почему бы тебе тогда не воспользоваться своим велосипедом?

– Потому что он сломан! Не будь таким занудой! Ты ведь всё равно не собирался сегодня кататься, насколько мне известно. К тому же, я неловко себя чувствую, стоя тут под твоей дверью и упрашивая тебя.

В конце концов, она была права. Я действительно сегодня никуда не собирался, да и завтра, и возможно, вообще никогда.
 
– Хорошо, ты можешь взять мой велосипед, но при условии, что ты будешь аккуратна и вернёшь мне его в целости, кроме того, ты так же обязуешься помыть его, перед тем как вернуть обратно и в заключении, за тобой останется должок.
 
– Я согласна! Спасибо братик!

Последние слова, долетели до меня, откуда то с лестницы, когда сестра сбегала по ней. Ей так не терпелось, поскорее отправится на этот глупый молодёжный фестиваль экстремальных видов спорта, а мне в свою очередь, не терпелось, что бы меня снова оставили в покое.


Нечего было и думать о том, что бы заново уснуть, даже не смотря на то, что полночи я провёл в онлайновой игре. Очевидно, я из тех людей, на вроде Наполеона, которым не требуется много времени на сон.  Когда я отдёрнул плотные тёмные шторы, закрывавшие окно, то увидел нечто настолько прекрасное, что какое то время просто не мог сдвинуться с места. Хотя это и был всего лишь наш сад с узкой тропинкой, ведущей к калитке. А ещё, бетонный забор, из-за которого выглядывали другие дома, и небо, голубое небо с, будто размазанной по нему большой белой тучей. Кажется, их ещё называют перьевыми. Забавно, я наблюдаю, этот пейзаж из своего окна каждый день уже на протяжении многих лет, но всё ещё ничего не могу поделать с собой, он по-прежнему завораживает меня. К тому же, Япония, столь прекрасная во все времена года, летом, преображается, не оставляя вам шанса. Если вы вообще способны любить, вам не избежать счастливой участи быть её рабом до самой смерти!

 
Первое утро летних каникул, с технической точки зрения, не отличалось от любого другого. Так же, как и всегда, я умылся, строго соблюдая правила гигиены, принятые в нашем доме, после чего приступил к завтраку, который уже ждал меня, стараниями моей заботливой матушки. Источая наиприятнейший аромат, явно способный возбудить аппетит даже у самого безнадёжного анерексика, со стола на меня глядела овсяная каша с кусочками фруктов, вкусная и полезная одновременно, моё любимое какао и, разумеется, мамины фирменные сырники, приготовленные с любовью! Подобные завтраки, не только утоляли мой голод, ощутимо прибавляя сил, но и неизменно урезали видную долю, присущего мне, скептицизма. Так, было всегда. Так, было и сегодня. Несмотря на то, что я по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, как же именно мне стоит провести не только все летние каникулы, но и хотя бы даже один единственный сегодняшний день, я был готов идти навстречу любым возможным приключениям, уготованным мне, быть может, самой судьбой! Разумеется, конечно, не может быть и речи о том, что бы отправиться на молодёжный фестиваль экстремальных видов спорта. На это имеется ряд, вполне очевидных причин. Во-первых, там будет моя сестра. И одного этого уже более чем предостаточно. С давних пор, между нами было негласно заведено так, что мы попросту старались избегать друг друга на людях. Вероятно, причиной тому служит тот очевидный факт, что мы, как и наши интересы, слишком разные. У нас разные увлечения и разные понятия, абсолютно неважно при этом, какого бы предмета они ни касались. Да и проводить время в компании её подруг, было бы для меня, самой настоящей, изощрённой пыткой.  Исходя из этих соображений, мне ничего не остаётся, как только напрочь отмести, даже саму возможно появления на фестивале.
 
– Не очень-то и хотелось! – подумал я про себя и вышел на улицу.

 
Верно я шёл уже не менее часа по пыльной грунтовой дороге, пролегающей вдоль бесконечных сельскохозяйственный полей. Я просто брёл, меланхолично взирая на всё, без какой либо определённой цели. Казалось, моя голова была абсолютно пуста. Я даже не мог толком сосредоточить свои мысли ни на чём из того, что видел. Солнце палило так нещадно, что очень скоро я сильно пожалел о том, что не захватил с собой на прогулку хотя бы бейсболку и бутылку воды. Прежде чем моё воображение смогло нарисовать мне муки умирающего от жажды путника, я вспомнил, что совсем неподалёку есть источник родниковой воды, который бьёт из разлома в земле и, стекая по почти отвесному каменному валу, попадает прямо в небольшой пруд, служащий одновременно и пожарным водоёмом. Именно туда я и решил направиться, слегка ускорив шаг. То направление, которое я выбрал для своей прогулки, было довольно уединённым. Достаточно будет сказать, что за всё время, которое я провёл в пути, я встретил лишь пару человек, работавших на тракторе в поле. И я был почти уверен, что у пруда также никого не повстречаю. Приятный звук струящейся по камням воды, наконец, донёсся до моего слуха, от чего я тут же стал несказанно счастлив. Холодная вода обжигала мне горло и резала руки, и всё же, я пил её большими жадными глотками, а после, присел в тени старого клёна, чья могучая крона образовывала круг из тени, диаметром почти в дюжину метров. Мой взор сам собой устремился на серию горных цепей, тянущихся нескончаемой стеной по всему востоку насколько хватало зрения. Они были покрыты тысячами видов разнообразной растительности, и верно, там обитали сотни различных животных. Это был самый настоящий рай для туристов! Извилистые и крутые горные тропки, по которым мог проехать разве что военный внедорожник, причудливым лабиринтом тянулись к небольшим уютным отелям умело встроенным в весьма специфичный ландшафт. А некоторые из них, привели бы вас, к старым маленьким храмам, где в тишине и покое вы смогли бы совершить молитву одному из многочисленных Японских богов, а может быть и всем сразу. И даже если, они не услышали бы вас, всё равно, уже одно только присутствие там, вселило бы надежду на самый лучший исход из любой трудной ситуации. Я говорю об этом, потому что знаю. Около двух лет назад, нашей семье посчастливилось побывать в одном из таких отелей, и конечно, мы не упустили возможности посетить храм великой Аматэрасу-Омиками. С тех самых пор, меня не покидает ощущение, что моя частичка осталась там, где-то в этих горных вершинах на веки. Каждый раз, при одном лишь взгляде не них, я ощущал дуновение ветра и шелест миллионов листьев, отзывавшихся из ущелья. Сидеть в тени и любоваться подобным пейзажем предаваясь воспоминаниям, было одним из моих любимых занятий, но даже оно не могло надолго увлечь меня. В конечном итоге, мне становилось скучно, и я возвращался домой. Именно это я и собирался сделать теперь, как вдруг, моё внимание привлёк самый обыкновенный камень средних размеров. Не знаю почему, я взял его и кинул в сторону пруда, намереваясь услышать всплеск воды. Как я уже и говорил, пруд находился ниже по склону. Камень, летя вниз, скрылся из виду, и вскоре действительно раздался шум потревоженной водной глади. Однако прежде чем я успел сделать хотя бы один шаг, в направлении  к дому, я услышал, как кто-то раздражённо крикнул мне в спину:
– Идиот! Кидая камень не глядя, будь готов к тому, что он может вернуться обратно!
У меня едва хватило ловкости, что бы увернуться от запущенного в туже секунду в меня булыжника. Это было настолько неожиданно, что какое-то время я просто стоял, широко разинув рот от удивления. В конце концов, первое, что мне пришло в голову это сказать:
– Извини! Я, правда, не знал, что там кто-то есть. Мне очень жаль, надеюсь, ты не пострадала?
– Если бы я пострадала, ты пострадал бы вслед за мной.
Что? Она действительно сказала это сейчас? Как эта девчонка может быть такой агрессивной? Хотя, если разобраться, она выглядит настоящей оторвой.
– Мне хотелось бы ещё раз принести свои искренние извинения, за это досадное недоразумение, – собравшись с мыслями, наконец, произнёс я, – и так как никто не пострадал, я предпочту с твоего позволения снова отправиться по своим делам.
– Что?! Каков наглец! Вы только посмотрите на него! – возмутилась странная незнакомка. – И ты действительно думаешь, тебе вот так сойдёт это с рук?
– Но ведь я, уже извинился! Чего же ещё ты хочешь от меня?
– Подойди-ка! – повелительно раздалось в ответ.
Когда я приблизился, я почуял запах её тела. От неё разило так, как будто она не мылась, по крайней мере, неделю и не меняла одежду. Её волосы были всклокочены, на щеке пятно от грязи. Но даже при этом, невозможно было не заметить её природной красоты. Таких я ещё никогда не встречал! Если привести эту девчонку в порядок, она легко сможет стать моделью или кем-то на вроде того. Между тем, хулиганка, наглым тоном, не терпящим возражений, вдруг заявила:
– Видишь шнурок на моём правом кроссовке? Я хочу, что бы ты завязал его.
Действительно, на её правом кроссовке потрёпанном также основательно, как и левый болтался развязанный, грязный шнурок, очевидно, некогда бывший белым. Признаться, от подобной наглости я просто опешил. Никогда ещё мне не приходилось выслушивать ничего подобного, тем более от девчонки. Кто бы мог предположить, что столь опрометчиво запущенный мною в сторону пруда камень, приведёт к столь неприятным для меня последствиям. Я совсем не хотел выглядеть глупо и вовсе не собирался подчиняться ей, даже, если бы она снова схватилась за какой-нибудь булыжник.
– Разве ты не умеешь завязывать шнурки? – с напускным спокойствием, спросил я.
– А разве не ясно, – гневно отвечала она, – я хочу, что бы его завязал именно ты!
– Я не обязан делать что-то подобное, поэтому можешь даже не тратить понапрасну своё время.
Казалось, её глаза налились кровью, они стали самим олицетворением злости, и в следующую секунду эта вздорная чертовка разразилась, самой что ни на есть гневной тирадой:
– Моё время тебя не касается! – кричала она, брызжа слюной, – если хочешь знать, всё время мира – моё! Я даю тебе ровно секунду, на то, что бы ты выполнил мои требования, иначе, я заставлю тебя сильно пожалеть обо всём случившимся!
Глядя на эту сумасшедшую оборванку, не оставалось никаких сомнений в искренности её угроз и серьёзности намерений. Машинально я уже приготовился к тому, что бы отражать её нападения. Но драться с девчонкой… это, было бы абсолютно ни в какие рамки! На одной чаше весов застыла моя репутация, на другой – гордость. И то и то, было одинаково важным для меня. Всё же, я решил не испытывать судьбу. В конце концов, мне не хотелось оказаться в больнице и прославиться на весь Кусацу. Ценой неимоверных усилий я смог заставить себя опуститься к её ногам и завязать ставший ненавистным мне шнурок на правом кроссовке. Когда я задрал голову, то увидел наглую ухмылку этой замарашки. Стоит ли говорить о том, что моему терпению приходил конец? Ещё немного и я готов бы был плюнуть ей прямо в её красивое личико. По счастью, до этого не дошло. Поднявшись и оказавшись с ней лицом к лицу, я выдавил из себя:
– Теперь ты довольна?
– Вполне, – ответила она, продолжая ехидно улыбаться.
– Что ж, в таком случае, счастливо оставаться! – бросил я ей через плечо, неспешным шагом направляясь в сторону города.
Первые несколько метров, я ожидал чего-то в ответ. Мне казалось, что эта бродяжка, не отпустит меня просто так.  Но, на этот раз, мои тревоги оказались напрасными. Вокруг была абсолютная тишина, не считая звонких трелей певчих птиц и стрекота цикад.
Весь следующий остаток дня я провёл в странном состоянии. Меня не покидало ощущение, что я нахожусь в одном из своих нелепых снов. Вернувшись, домой, у меня состоялся разговор с мамой, которого я так же не мог предположить. Неожиданно, она завела беседу о том, что мне было бы неплохо поработать на летних каникулах. Надо понимать, что это была вовсе не какая-нибудь праздная беседа. У неё имелись конкретные предложения и веские аргументы.
– Ты ведь понимаешь, – говорила она, – что скоро тебе придётся начать самостоятельную жизнь. Время твоего обучения в школе подходит к концу. Пришёл срок задуматься о том, чем ты собираешься заниматься дальше. Разумеется, было бы правильным продолжить обучение, но сегодня этого недостаточно. Конкуренция на рынке труда слишком велика.
В конечном итоге, разговор свёлся к тому, что мама предложила мне начать работу в папиной конторе. Выяснилось, что там есть вакантное место курьера, и, посовещавшись, мои родители решили, было бы страшной глупостью упускать подобную удачу. Тем более что многие успешные служащие начинали свои путь именно с этой незатейливой должности. Считается, человеку, решившему посвятить себя какому либо делу, стоит уяснить основы, начав с самого низа. Кроме того, это даёт время, такому человеку проявить и зарекомендовать себя с лучшей стороны. В любом случае, довольно странно, что отец сам не поговорил со мной о подобном. Впрочем, у меня не было желания вдаваться во всё это слишком глубоко. Я никогда не заглядывал в своё будущее дальше, чем на один день, и сегодня, вовсе не собирался делать исключения из правил, даже не смотря на то, что судьба явно решила испытать меня на прочность.
За ужином, словно между делом, отец спросил, разговаривала ли сегодня мать со мной о работе и что я по этому поводу думаю. Признаться, я был не в восторге. Для меня никогда не составляло особого труда смотреть на вещи реально. И всё-таки, становиться служащим в компании, подобной компании отца, ни разу ещё не приходило мне в голову.
– Что-о-о?! – удивлённо протянула сестра, – Братика приглашают на работу, а я даже ничего об этом не знаю? Так не честно!
– Успокойся Микура, – сказала мама, – твоё время тоже придёт, но ты девушка, и к тому же младше Ицухару.
– Микура, сейчас речь не о тебе, – лаконично заключил отец.
Его авторитет ясно давал всем понять, что на этом поставлена точка. В следующую секунду он перевёл свой сосредоточенный взгляд на меня.
– Отец, – твёрдо начал я, – если ты этого хочешь, я могу приступить к своим обязанностям уже завтра.
Его густые брови нахмурились, а затем, он широко улыбнулся, сказав:
– Завтра, между прочим, выходной! Ты, верно, совсем заигрался в свои видеоигры и окончательно запутался во времени. Приступишь к работе в понедельник, – добавил он уже более серьёзным тоном, – не забудь поставить будильник пораньше.
До понедельника ещё целых два дня, а значит, нечего и думать о нём! Да и могли я вообще, о чём-либо думать, кроме той воинственной незнакомки? В сущности, я всего лишь парень  с завышенной где-то в глубине души самооценкой, смотрящий на всё скучающим взглядом знатока. Но, чёрт побери, что я могу знать в свои четырнадцать лет? С рождения, я живу на всём готовом, под неусыпной опекой родителей, и даже теперь, когда начинается моя так называемая «самостоятельная жизнь», по всей видимости, она будет тщательно организованна всё теми же лицами. Сопротивляться этому у меня нет ни сил, ни желания. Во всяком случае, я не намерен предпринимать что либо, вроде побега из дома и прочей ерунды из стандартного набора инструментарий свихнувшегося подростка. Не уверен, есть ли в том хоть какой-то смысл, кроме как окончательно испоганить свою, и не только, жизнь. Горячие головы, наверняка поспешат обвинить меня в бездеятельности, уподобив щепке в стремительном потоке жизни. Да, на самом деле, это было бы довольно меткой метафорой, столь же меткой, сколь и банальной. Сколько не падай самолёты и не тони пароходы, а безумные гордецы, мнящие себя способными плыть, против течения, не переводятся. Они приводят в пример великих людей, которые будто бы творили свои великие дела наперекор всему, так и не поняв, что к ним их привело всё тоже неумолимое течение жизни. Вот и в данный момент, мне страшно интересно, куда меня гонит бурлящая пеной волна? Та самая волна которая накрыла меня сегодня, не оставив и шанса на то, что бы увернуться. Смогу ли я остаться на плаву или начну тонуть захлёбываясь? Отнюдь не праздный вопрос в свете недавних событий.
Я так сильно погрузился в размышления подобного рода, что даже не заметил, как ночь опустилась на Кусацу. А ещё, я не заметил, как глаза мои медленно закрылись, и реальность уступила царству сна. Ночной прохладой задувало в чуть приоткрытое окно. Казалось, занавески дышали вместе со мной, мерно поднимаясь и опускаясь на слабом ветру. Звёзды глядели на спящий город из глубин сумрака и вечности. Они явно знают больше, чем все мы вместе взятые, и должно быть по этому, такие молчаливые. Я лежал на кровати, свернувшись калачиком прямо в одежде, накрыв голову подушкой и, конечно же, мне снилась она – отчаянная метательница камней.
Вопреки обыкновению, я проснулся довольно поздно, хотя на время каникул, я вполне мог позволить себе подобные вещи, никто явно не собирался вменять мне это в вину. Гораздо важнее то, что с технической точки зрения, я вовсе не проснулся, а попросту был разбужен. И естественно, за этим стоял ни кто иной, как моя младшая сестрёнка. Её голос по утрам за моей дверью, становился чем-то вроде своеобразной традиции. Не скажу, что меня это бесило, но в этот раз, как оказалось, причина для недовольства всё же имелась, и являлся ей, тот самый Ямазаки, который волею обстоятельств, считался мне другом.
Он сидел в гостиной на первом этаже и о чём-то разговаривал с Микурой. Разумеется, она не испытывала к нему никаких симпатий, если в её возрасте, об этом вообще уместно говорить. В данный момент, она всего лишь развлекала гостя, пока я совершал утренний туалет. Из всех возможных мест, где этот паршивец мог посадить свою задницу, он выбрал именно отцовское кресло. И что этот негодяй о себе только думает? Разве этого не достаточно? Теперь мне ещё придётся выслушивать и его бредни. День начинается как нельзя хуже, уж лучше бы в меня снова запустили камнем.
– А, Ицухару! – воскликнул он, увидев меня, – Ну наконец-то! Я уж думал, ты до обеда не спустишься.
Глупая улыбка на его наглом лице, даже не собиралась никуда исчезать.
– Вчера меня мучала бессонница, и я поздно лёг. К тому же, я не ожидал, что ты решишь навестить меня сегодня.
– Так это была бессонница? – он изобразил удивление на своём лице, явно насмехаясь надомной, – а я-то думал, ты опять как всегда пропадал в «Винателло».
– С чего ты взял? – спросил я, невозмутимо, – хотя признаться, мне стоило остерегаться разговоров на подобные темы.
– Как! – надменно выпалил Ямазаки, – Всем же известно, что ты тот ещё задрот!
Должно быть, краска залили моё лицо от корней волос до самой шеи. Моему возмущению не было придела. Я готов был провалиться сквозь землю и в то же время разразиться гневной тирадой в адрес этого паршивца. Кто позволил ему насмехаться надомной в моём собственном доме, да ещё и в присутствии моей младшей сестры?! Кто вообще звал его сюда?
Вместо всего этого, я смог выдавить из себя только жалкое:
– Ты ведь тоже играешь в неё, разве не так?!
– В отличие от тебя, – с невозмутимым видом парировал Ямазаки, – я играю в «Винателло», только что бы скоротать своё свободное время, когда мне нечего делать, что бывает очень редко.
– Мальчики, – вдруг произнесла Микура, которая до этого просто слушала, – я вижу, вы начали обсуждать свои любимые видеоигры, в которых я лично, ничего не смыслю. Поэтому, оставлю вас наедине, к тому же, у меня дела.
– Одной проблемой меньше, – подумал я про себя.
– Пока Микура! – воскликнул Ямазаки, проводив её взглядом. – Твоя сестра, такая милашка.
– Не говори ерунды!
– Я серьёзно!
– Я тоже.
Ещё немного, и у меня появится хороший повод дать этому нахалу по морде. Хотя, кого я обманываю? Я ведь ещё ни разу не бил никого, тем более по лицу. И вообще, способен ли я на это?! По счастью, Ямазаки всё же сменил тему, и вопрос остался открытым.
– Послушай Ицухару, да ведь я же пришёл к тебе по делу.
– О чём ты?
– Удивлён?
– Заинтригован.
– Мы всё-таки, как ни как старые приятели, – начал он издалека, – наши отцы работают вместе уже, бог знает сколько лет, и, по всей видимости, нам предстоит пойти по их стопам.
– Что ты имеешь в виду? – удивлённо спросил я, хотя кажется, уже и сам начал догадываться.
– Тебе ведь предложили работу курьера в компании, не так ли?
– Откуда тебе об этом известно?
– Разве не ясно, мой отец сказал мне. Меня ведь тоже берут на работу курьером. У них имелось две свободных вакансии, разве ты не знал?
– Не знал, – растерянно прошептал я.
– В таком случае, именно я тот, кто имеет честь сообщить те об этом. Отныне, мы не просто приятели, но и коллеги. Однако, очевидно, нам предстоит конкурировать друг с другом. Надеюсь, это не испортит наши отношения.
– Конкурировать?
– Конечно! – подтвердил Ямазаки, – фактически, оба мы будем выполнять одно и то же, поэтому повышение получит тот, кто будет лучше справляться с работой, или ты хочешь быть курьером всю свою оставшеюся жизнь?
– Всю оставшуюся жизнь?
– Да что с тобой такое? Ты не приболел часом? Всё мямлишь себе, что-то под нос.
Я действительно был в шаге от того, что бы свалиться в обморок и слечь в постель с температурой. Кажется, у меня поднялось давление. Ещё бы! Перед моими глазами, только что, предстала картина моего незавидного будущего, в котором мне предстоит конкурировать с ненавистным Ямазаки, за место под солнцем, совершенно мне ненужным.
– Нет, всё в порядке, – наконец произнёс я, – просто закружилась голова, наверно слабость.
– Ты ведь ещё не завтракал? Тебе надо немедленно что ни будь съесть.
– Ты прав, – согласился я, – давай позавтракаем вместе.
– Нет, нет, – запротестовал Ямазаки, – я не голоден, а вот от чашки чая не откажусь.
– Хорошо.
Мы сидели в столовой совершенно одни. Мама работала в саду, отец был на рыбалке, а Микура отправилась гулять с подругами. По телевизору шла программа новостей. Сообщали о маньяке, орудовшим в префектуре Сига. С недавних пор на окраинах городков, на полях и в лесополосах, начали находить тела молодых девушек. Все они были задушены и изнасилованы. На каждом углу, только и было разговоров, что о таинственном убийце. Власти Кусацу, даже подумывали о том, что бы ввести комендантский час. Тем более теперь, в дни летних каникул, когда многие дети, предоставленные самим себе шлялись, где не попадя, это было бы довольно актуально. Однако что-то помешало им реализовать эти намерения, и безопасность людей, по-прежнему оставалась их собственным уделом. Для нас, как для детей, это означало запрет на прогулки после двадцати двух часов вечера, несмотря на то, что в это время летом ещё даже не темнеет.
– Что бы ты сделал, если бы вдруг встретился с этим маньяком, – спросил меня Ямазаки, как раз в тот момент, когда я заглатывал очередной кусок хлеба с клубничным джемом.
– Даже не знаю, – бубнил я, жуя, – наверное, сообщил бы в полицию.
– Так он тебе и дал это сделать!
– Ты имеешь в виду, если бы он напал на меня?
– Да.
– Разве он не только на женщин нападает?
– Да, – согласился Ямазаки, – но ведь он самый настоящий псих, кто знает, что может прийти ему в голову?
– В таком случае, я попытаюсь убежать, буду звать на помощь…
– Не слишком-то смелое поведение.
Что? Какого чёрта он о себе возомнил? Думает раз выше меня на пол головы, так значит и сильнее? Не хватало мне ещё только этих нравоучений от него!
– Можно подумать ты стал бы бороться с ним, – возмутился я.
– Ты прав, голыми руками не стал бы, ведь он наверняка вооружён.
– К чему ты клонишь?
– Это же очевидно, нам надо купить газовый баллончик!
– Ты сума сошёл! Думаешь, какой-то газ, остановит настоящего маньяка?
– А почему бы и нет? У моей мамы есть такой баллончик, для самообороны. И, между прочим, на этом настоял мой отец. Однажды, я незаметно вытащил его из её сумки, и, уйдя подальше от дома, распылил в воздух. Поверь мне, когда я вдохнул его, мои глаза налились слезами, я стал задыхаться. Это было невыносимо. С тех пор я понял, не стоит недооценивать эти маленькие баллончики. Они вполне способны дезориентировать преступника и позволить тебе либо скрыться, либо нанести ему сокрушительный удар.
Сокрушительный удар? О чём он вообще?! Кажется, Ямазаки по-настоящему опасен. Кто бы мог предположить, что скрывается за этой напускной вежливостью и опрятностью.
– Ты что, так сильно напуган? – спросил я его.
– Разве ты нет? Посмотри! – воскликнул Ямазаки, указывая в сторону телевизора, – Тело очередной жертвы маньяка, было найдено всего в пятидесяти километрах от нас. Полагаешь, мы должны чувствовать себя в безопасности?
– И всё же, газовое оружие, это как-то уж слишком, – настаивал я, сложив руки на груди.
Ямазаки отреагировал на мою вялую попытку отстоять свою точку зрения молниеносно!
– Разумеется, – чуть ли не пропел он в ответ, – мы могли бы записаться в одну из многочисленных секций самообороны. Посвятить себя постижению такого истинно Японского боевого искусства как Дзюдо, но по правде говоря, у нас просто нет шансов в короткий срок нарастить мышечную массу, а без неё, наши хрупкие кости, не выдержат и удара!
Признаться, речь Ямазаки действительно производила впечатление. Нечего было и думать о том, что бы в короткий срок изучить приёмы борьбы на уровне, достойном для отпора распоясавшемуся убийце. Тем не менее, мне вовсе не хотелось так легко сдаваться и соглашаться с Ямазаки, источающим возмутительную самоуверенность. У меня оставался лишь одни убедительный довод, и, прежде чем прибегнуть к нему, я напустил на своё лицо маску истинной обречённости, затем, скептически заключив:
– В любом случае, мне кажется, баллончик нам не продадут.
– Ошибаешься! – возразил Ямазаки, – я узнавал. Баллончик относится к средствам гражданской самообороны. На его приобретение не требуется никакого разрешения, достаточно лишь необходимой суммы наличными.
Вот это подготовка! Я поражён. Этот негодный мальчишка и в правду не так уж и плох. Уровень его осведомлённости выше всех похвал! Однако я всё ещё собирался цепляться за любые соломинки, дабы избежать участи совместного похода в магазин.
– И о какой сумме идёт речь? – поинтересовался я.
– Сущие пустяки, для вещи, которая может спасти жизнь.
– И всё же?
– Порядка десяти тысяч йен.
– Таких денег у меня нет, – был вынужден я сокрушённо признаться, ликуя в сердцах.
– Ничего, мы купим один на двоих. У меня имеются кое-какие сбережения.
Один на двоих? Да в своём ли он уме вообще? Неужели Ямазаки полагает, что мы будем проводить вместе все летние каникулы? Ну уж нет, избави Господи! Лучше угодить в лапы к маньяку!
Не знаю, была ли покупка газового баллончика истинной причиной, по которой пришёл ко мне Ямазаки, или всё это произошло из-за репортажа новостей по телевизору, как бы там ни было, возможности отказаться от этой затеи я не нашёл. Мама сопроводила нас лишь напутственными словами, относительно разного рода неприятностей, которых нам стоило остерегаться, и тут же принялась облагораживать очередной куст гортензий. Кажется, капаться в земле и возиться с цветами, было для неё по-настоящему любимым занятием. И это при том, что её труды, так и оставались неоценёнными. Гостей в своём доме, мы принимали не часто, и в основном это были наши родственники, приезжавшие на праздники. Среди них не было ни одного тонкого ценителя садового искусства, от того маме, не часто удавалось услышать похвалы в свой адрес. Всё же, для неё это было не главным. Находясь в процессе, её лицо словно преображалось. Она была сосредоточенной и увлечённой. Я любил наблюдать за ней украдкой в такие минуты, словно и мне, передавался её покой. Однако сейчас, ни о каком покое не могло быть и речи. Я всё ещё не был уверен, что нам с Ямазаки так запросто удастся приобрести этот злополучный газовый баллончик. Я так же сомневался и в самой необходимости его приобретения. Кто знает, каковы истинные цели преследуемые Ямазаки? Вся эта история с маньяком, походила всего лишь на предлог для меня и звучала не убедительно. Влипнуть в историю, то, чего мне совсем не хотелось. Я представлял себе сердитое лицо отца и те санкции, которые, несомненно, последовали бы за этим.
Магазин, о котором говорил Ямазаки, находился почти в самом центре Кусацу. Всю дорогу мы шли молча, погружённые каждый в свои размышления. В отличие от него, храбрившегося и напустившего на себя невозмутимый вид, я и не думал скрывать волнение. В конце концов, когда мы оказались у входа в магазин, я заявил, что раз уж ему так хочется купить этот баллончик, пускай он и идёт, а я подожду его снаружи. Моя идея не привела Ямазаки в восторг, однако, я был непреклонен. Ему ничего не оставалось, как согласиться. Глубоко вдохнув, а затем и звучно выдохнув, словно собравшись с силами, он потянул дверь магазина на себя и вошёл внутрь.
Хотя я и простоял в ожидании у входа не более десяти минут, каждая из них тянулась словно вечность. Я всё гадал, получится у него или нет. В какой-то момент, я даже поймал себя на мысли, что мне и самому не терпится увидеть этот чудо баллончик. В сердцах, я даже пожелал Ямазаки удачи. Стало ли это, решающей причиной, или нечто иное, но когда он, наконец, вышел, в его руках я заметил то самое средство гражданской самообороны. Это был крохотный баллончик чёрного цвета, с разными надписями по всей своей поверхности. Их то мы и принялись тут же изучать не сговариваясь. Как ни странно, именно это стало роковой для нас ошибкой. Пока наши неискушённые взгляды скользили по техническим характеристикам новоприобретённого товара, нас окружили ребята из старших классов, они явно собирались, как следует позабавиться с нами.
– Что у вас там? Покажи! – словно приказывая, произнёс тот, кто, очевидно, претендовал на лидерство в этой нехитрой ячейке общества.
Нельзя сказать, что в школе старшеклассники вели себя излишне скромно, однако по понятным причинам так или иначе, им приходилось сдерживать себя до определённой степени. Лично у меня никогда не было конфликтов с кем-либо из них. Мы предпочитали не замечать друг друга. Но теперь, во время летних каникул, необременённые необходимостью заниматься учёбой все они окончательно деградировали в шпану, праздно шатающуюся по подворотням и ищущую сомнительных приключений. Так уж случилось, что на этот раз именно мы оказались у них на пути. Мне с Ямазаки предстояло испить эту чашу до самого дна. Чашу, отнюдь не со сладким сиропом или шипучкой. Коль скоро Ямазаки был инициатором всего нашего предприятия, ему и предстояло взять на себя роль держащего ответ. По счастью, мы оба хорошо понимали это.
– Это просто газовый баллончик, – невозмутимо ответил он.
– Зачем вам газовый баллончик, девчонок пугать? – сказал второй из них, видимо правая рука лидера.
Все четверо оскалились, вызывающе усмехнувшись.
– Мы не занимаемся ни чем подобным, это лишь для самообороны, – смело продолжал держать ответ Ямазаки.
Переглянувшись с правой рукой, лидер нагло процедил, – от кого вам обороняться малышня? Уж, не от собственных ли мам?
Все четверо захохотали прямо нам в лицо. Ямазаки покраснел. Кажется, его боевой запал был окончательно исчерпан. Против такой откровенной дерзости у нас ничего не было. Увы, наша карта бита. Главное теперь, придумать, как отделаться от них. Стоит ли просто убежать или продолжать стоять, терпя их плевки в надежде, что мы наскучим им, и они уйдут сами? Этот вопрос стоял перед нами так же явно, как и сами хулиганы, но никто из нас не решался дать на него ответ.
– Дай-ка сюда! – произнёс третий, бывший у них на побегушках. Не дожидаясь какого-либо ответа, наглым образом он выхватил баллончик из рук опешившего Ямазаки.
Мы были словно пластилин, из которого они могли лепить всё, что им вздумается. Ненавистное мне ощущение беспомощности поглотило меня с ног до головы. И откуда только эта робость? Я знал ответ, но легче от этого не становилось.
Четвёртый передал наш баллончик лидеру, и тот лишь бегло взглянув не него, вынес свой вердикт, – подобные вещи не игрушка для таких молокоотсосов как вы. Это может только навредить вам, – продолжал он свою гениальную мысль. – Мы заберём его, и даже если вы вдруг вздумаете рассказать об этом своим мамам, они лишь поблагодарят нас за заботу, не так ли, – обратился он на этот раз к своим приспешникам.
– Вот именно! Да! – поддержали те его хором.
Это была катастрофа! Мысленно мы уже попрощались со столь вожделенным средством самообороны, как вдруг, откуда-то со стороны властно раздалось: Эй вы, шпана! Что, не нашли занятия лучше, как обижать младших?
– Кто это там вякнул?! – оборачиваясь, огрызнулся лидер.
Какого же было его удивление, да и всех нас, когда мы увидели девчонку, неспешным шагом направлявшуюся в нашу сторону. Стоит ли уточнять, этой девчонкой оказалась та самая оборванка, на которую я наткнулся вчера.
– Ты кто такая вообще? Сестрёнка одного из этих сопляков? Что-то я тебя раньше здесь не видел, – задавал вопросы правая рука, быстрее всех отошедший от оторопи.
– Никакая я не сестрёнка, болван! Протри глаза! Разве я похожа, на кого ни будь из них?
Стоит признать, эта оторва, в карман за словом явно не лезла.
Тем временем, она вплотную подошла к лидеру, и пока тот, пытался понять красавица она или всё же дурнушка, хитрая бестия, одним ловким движением руки вмиг завладела нашим газовым баллончиком. Это произвело достойный эффект. Никто и не мог ожидать чего-то подобного. От испуга лидер сделал неуверенный шаг назад, это послужило сигналом и для остальных. Теперь они уже не были столь уверены в себе. На нас никто больше не обращал внимания, и мы тихо наблюдали за происходящим со стороны.
– И что ты собираешься с ним делать? – спросил лидер, когда мужество, наконец, вернулось к нему. – Дай сюда! – приказал он, протянув к ней свою руку.
В следующую секунду вздорная чертовка прыснула струю перцового раствора ему прямо в лицо, от чего он начал метаться в стороны и визжать как свинка. На удивление газовый баллончик полностью оправдал себя. Это было действительно эффективное средство защиты. Трое остальных, не решились предпринять ни каких мер, их боевой дух был сломлен. Схватив своего, горе лидера, под ручки они предпочли молча ретироваться. Уже через минуту мы с Ямазаки остались одни с незнакомкой.
– Это ваше? – спросила она. – Забирайте.
Ямазаки чуть ли не с открытым от удивления ртом взял из её рук баллончик. Хотя я уже и был в каком-то смысле знаком с этой оборванкой, и догадывался чего от неё можно ожидать, я хорошо понимал его. Вряд ли к подобному можно вообще когда-либо привыкнуть. 
Она исчезла так же стремительно, как и появилась. Мы не осмелились задать ей вопрос и не сумели даже поблагодарить. Но вопросы были… они, были у Ямазаки и все их, он обрушил прямо на меня. По правде говоря, я вовсе не был настроен откровенничать, тем более с ним. Однако, уже через минуту, по непонятным для меня причинам, я выложил ему всё, что мне было известно об этой девчонке, включая обстоятельства моей вчерашней встречи с ней, в подробностях. Ямазаки определённо ни за что не поверил бы мне, если бы не сегодняшний инцидент, свидетелем которого он стал лично. Если подумать, то с самого вчерашнего дня, эта моя маленькая тайна не давала мне покоя. Я счёл для себя не приемлемым, делится ею с родителями. Моей младшей сестрёнки это тем более не касалось. И вот теперь, кто бы мог подумать, когда я излил свою душу Ямазаки, мне действительно стало лучше. Это было настоящим облегчением. Словно теперь, это не только моя проблема и отныне, как бы не развивались события дальше, я не один в ответе за них. Возможно, это всего лишь самообман. В самом деле, трудно представить, что Ямазаки сможет как-то помочь. И разве не подло с моей стороны, втягивать его в эту историю в надежде разделить ответственность? Что будет, если окажется, что за этим скрывается лишь моя трусость? Я стану настоящим посмешищем для всех, включая этого самовлюблённого сноба, Ямазаки. Что ж, в любом случае, что сделано, то сделано. Остаётся лишь уповать на лучшее.
– Послушай Ицухару! – воодушевлённо выпалил Ямазаки, задрав указательный палец вверх, – мы непременно, во что бы это ни стало должны выяснить об этой девчонке как можно больше!
– Зачем это ещё? – насторожился я, – было бы логично держаться от неё подальше.
Ямазаки смотрел мне прямо в лицо, его глаза сияли решительностью. Очевидно, он был одержим идеей разузнать об этой странной особе всё, вот только не понятно было зачем.
– Неужели ты не понимаешь?! – воскликнул он, – её поведение более чем странно. За всем этим скрывается какая-то тайна. Теперь, сопоставляя факты, учитывая то, что ты мне только что рассказал, о твоей вчерашней встрече с ней, я склонен полагать, что она не была случайностью!
– Ты, правда, так думаешь?
– Я просто уверен в этом!
– То есть, ты считаешь, она следит за мной?
– Именно! – подтвердил Ямазаки, – и очевидно, что она преследует какие-то цели. В твоих интересах выяснить как можно скорее, какие.
– Я не думаю, что эта девчонка, может представлять опасность, – скептически произнёс я, – она ведь наша ровесница. Всего лишь ребёнок.
– Ты забываешь, мой друг, – зловеще протянул Ямазаки, – дети могут быть очень жестоки. Нельзя недооценивать её, ты же видел, как лихо она разобралась с этими хулиганами.
И правда, в словах Ямазаки была логика. Стоит признать, он весьма убедителен. Если вчерашняя моя встреча с ней, всё же, по всей видимости, была случайностью, то сегодняшняя выглядела подозрительно. Она появилась из неоткуда, заступилась за нас, даже не разобравшись толком в ситуации, а затем просто исчезла. Ни смотря, ни на что, я не был готов предпринимать что-то определённое.
– Ямазаки, почему бы нам просто не предоставить событиям, развиваться самостоятельно? Если тут и правда, что-то не чисто, то пускай она сама проявит себя.
– Пожалуй ты прав, Ицухару. Сейчас нам надо быть осторожными, особенно тебе.
Между тем, пока мы шли и увлеченно беседовали, строя различные предположения и догадки, незаметно для самих себя, мы вернулись к нашей отправной точке, моему дому. Как и предполагалось, Ямазаки предложил хранить газовый баллончик у себя. Я не возражал. В конце концов, это именно он заплатил за него. И потом, если бы у меня его обнаружили мои родители, это привело бы к скандалу. Можно с уверенностью сказать, они у меня что ни на есть самые закоренелые пацифисты. Если подумать, это довольно характерно для нас, Японцев. В любом случае, меньше всего мне хотелось бы объясняться с ними по поводу этого злосчастного газового баллончика. Таким образом, я попрощался с Ямазаки, намереваясь закрыться у себя в комнате и погрузиться в мир «Винателло», не смотря на то, что мой неугомонный друг предлагал мне отправиться вместе с ним к ручью, где я впервые встретил взбалмошную девчонку.
Следующие несколько часов к ряду я играл как угорелый, прокачивая своего персонажа, сделав лишь небольшой перерыв на ужин. Хотя моё состояние после всего произошедшего было весьма странным, близким к смятению, родители не придали этому значения. Должно быть, они подумали это связано с моими переживаниями перед первым рабочим днём в качестве курьера. Мама лишь подбодрила меня, сказав, что она гордиться мной, а отец, предложил отправиться в контору вместе. Разумеется, я согласился. Мой будильник был заведён на семь утра. По всей видимости, завтра мне предстоял самый тяжёлый понедельник в моей жизни.
На следующий день я встретил Ямазаки в отделе кадров. Процедурные формальности заняли полчаса, после чего мы оба считались официальными служащими компании  на полставки. По счастью, нам ни разу не удалось остаться наедине, таким образом, Ямазаки и я и словом не обмолвились о вчерашней загадочной незнакомке. Меня это устраивало. Я хотел вычеркнуть её из своей жизни, из моей новой жизни, в которой у меня совсем не было времени на всю эту чехарду. Целыми днями я циркулировал от отдела экспедиции к городской почте, доставляя пакеты с документами. Это была довольно монотонная работа, но она требовала внимательности. Как раз того, чего мне так не хватало. Я был поистине рассеян, так, что пару раз совершил ошибки, перепутав адреса отправки. Однако моё начальство было весьма благосклонно ко мне, я приобретал опыт. Обнаружилось, что у меня есть довольно много времени, когда я мог думать обо всём что угодно, но думать мне было не о чем. Так прошла целая неделя. Самая длинная неделя в моей жизни. Определённо я делал успехи. Отец был доволен, мама тоже. Все были довольны, кажется, включая и меня. Работа курьером оказалась куда легче, чем я мог предположить. Единственное с чем я всё ещё не мог смириться, так это с ранними подъёмами по утрам и отсутствием доступа к видеоиграм. Я намеревался восполнить это с лихвой на предстоящих выходных. Синяя книга за авторством У. Шекспира так и осталась лежать на столе ни  разу не открытой. Её обложка покрылась тонким слоем пыли, и я тоже начал покрываться пылью. Всё устаканивалось, входило в русло. Мне оставалось только следовать нехитрым правилам и держаться на плаву. Это казалось совсем не трудной задачей. Кто бы мог предположить, что простые выходные, в череде прочих, обернуться настоящим сумасшествием.
Лето в Кусацу было в самом разгаре. Жаркие дни... не спасали даже кондиционеры. Сутки напролёт во всех домах окна были нараспашку. Очередное убийство произошло прямо у нас в городе.  И, конечно же, об этом рассказали по телевизору. Репортажи о новых жертвах, на завтрак, обед и ужин, или в перерывах между ними. Этот маньяк, кем бы он ни был, входил во вкус. Мама и сестра были напуганы. Многие были напуганы. Как сообщалось, преступник проник в дом как раз через открытое окно. Одинокая женщина средних лет была изнасилована и убита в своей собственной спальне. Это произошло всего в паре кварталов от нас. Я сразу вспомнил о газовом баллончике. Кажется, сейчас он пригодился бы, но отец просто велел держать окна закрытыми. В городе становилось душно. Люди старались передвигаться группами, и постоянно озирались по сторонам. Дети гуляли под присмотром взрослых. Даже их звонкий смех куда-то исчез с детских площадок, вместо него повсюду стоял пронзительный крик цикад. Туристы заполонили Кусацу. Много новых лиц появилось на улицах, и ни одно из них не вызывало доверия. Разве о таком лете мы все мечтали?
Долгожданная суббота! Всё утро я избегал звонков Ямазаки. Ему приходилось выслушивать неубедительные отговорки моей сестры по телефону. Его план мне был хорошо известен. Он всё ещё хотел отправиться к ручью и разыскать её. Какая нелепица! Скорее уж она найдёт нас. Да и нет никаких нас, что за глупости! Я сам по себе, мне не нужен ни Ямазаки, ни она. Мне вообще никто не нужен. Я просто запрусь в своей комнате и спрячусь в мире «Винателло». В этом мире, я один из самых сильных. Мой персонаж практически неуязвим. Мне потребовалось приложить действительно немало усилий, что бы добиться столь впечатляющего результата. Часто другие игроки обращаются ко мне за помощью, и я благосклонно оказываю им её. Ни один маньяк на свете не устоит против моей комбо атаки! У меня коллекция самого редкого оружия и не убиваемой брони. Что все они знают об усердии, если не способны даже близко подобраться к моему уровню? К тому же, в мире «Винателло» нет места мелочным интригам, здесь неважно кто твой папа, даже в одиночку можно добиться многого и стать героем! Твои враги не люди, а монстры. Меткость и ловкость не заменить деньгами! Мир без угнетения и двойных стандартов, разве это не прекрасно? Что зазорного в том, что бы посвятить ему часы своей жизни, вместо того, что бы постоянно пытаться подставить кому-то подножку, ведь все только этим и занимаются в столь хвалёной реальности. Говорят, один великий Русский учёный, как-то изрёк: «Ежели где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыть должно непременно». Это так очевидно, что с этим не возможно не согласиться. Но, разве не означает это так же и то, что ежели где-то прибыло, то и непременно где-то убыло? А значит, начав тянуть одеяло на себя, ты оставляешь кого-то голым. Правда жизни в том, что нет такого одеяла, под которым бы уместились все. И это вовсе ни какой не цинизм, это самый что ни на есть коллапс.
– Братик, Ямазаки пришёл! Он ждёт тебя внизу. Если ты собираешься прогнать его, делай это сам, я больше не хочу участвовать в ваших разборках.
Глупый Ямазаки! Он что, действительно ничего не понимает?!
Мой назойливый друг стоял внизу, как ни в чём не бывало, хотя очевидно, его гордость была порядком уязвлена. Думаю, в глубине души, он был по-настоящему зол на меня, но сейчас, не в его интересах было показывать это.
– Ицухару, ответь, неужели ты действительно избегаешь меня? – шутливо спросил он, когда я, наконец, соизволил удостоить его аудиенции.
Ему пришлось подняться в святая святых, моё убежище и поверьте, я был ещё как недоволен этим обстоятельством! Однако выбора у меня не оставалось. Родители сидели внизу и смотрели телевизор. Что ещё делают современные люди, когда им ничего не хочется делать? Мои родители небыли исключением. Многие ругают телевидение за то, что оно прививает плохой вкус, другие видят в нём целый заговор, а я полагаю это не более чем ящик с кнопкой. В любом случае, мы не могли вести свои странные беседы на глазах у моих родителей.
– Прости, но это действительно так, – отвечал я, изобразив скуку на своём лице, – сейчас у меня совсем нет времени на тебя.
– Позволь поинтересоваться, и чем же ты так сильно занят? Никак в «Винателло» режешься?
– Разве я сказал, что занят?
Меня сильно рассердило то, что он так быстро угадал причину, и этот  его шутливый тон в адрес моей любимой ММО. Я не собирался терпеть от него ничего подобного. На столе стояла бутылка охлаждённой газировки, я налил себе и предложил Ямазаки.
– Нет, спасибо, – отверг он моё предложение, – меня, конечно, мучает жажда, но несколько иного рода. Уверен, как и тебе, мне не даёт покоя та загадочная особа, ты понимаешь о ком я?
– Разумеется, я понимаю, но разве я уже не говорил тебе, я не собираюсь предпринимать каких либо мер в отношении  неё.
– Почему ты такой упрямый?! – кажется, теперь и Ямазаки начал выходить из себя. – Я вовсе не предлагаю тебе, предпринимать, что-либо в отношении неё, я лишь хочу, что бы мы выяснили, кто она такая.
Газировка шипела и искрилась в моём стеклянном бокале, я сделал большой глоток с наслаждением. Воздух был просто раскалён, на небе ни облачка, в доме ещё жарче, чем на улице. Прохладительный напиток подействовал освежающе и придал мне сил.
– И зачем по твоему, мне это надо? – спросил я.
– Затем, что это в первую очередь касается тебя.
– Давай-ка проясним кое-что, – начал я свою атаку, – мне очень льстит твоя забота обо мне, но поверь, я сам в состоянии принимать решения, касающиеся моей безопасности. И давай договоримся, впредь, так и будет.
Шах и мат! Ямазаки был разбит. Ему ничего не оставалось, как согласится со мной. Я мужественно выстоял против его напора и смело контратаковал. Результат не заставил себя ждать. Ямазаки ушёл, не солоно хлебавши, явно затаив на меня обиду, но что за дело мне было, до каких-то там нелепых обид?
Закованный в броню, я скакал на гнедом жеребце по бескрайним просторам «Винателло». За моей спиной висел меч внушительных размеров, меч который помогал мне всё это время отбиваться от чудищ, и, пожалуй, этот  меч, единственный кто ещё ни разу не подвёл меня. Я мог быть уверен в нем, так же как и в самом себе. Жаль, что он не умел разговаривать. Мой путь лежал через пустоши, кишащие мелкими монстрами в долину Ветров, где мне предстояло сразиться с боссом, очередным проявлением тьмы. Сколько подобных ему я уже отправил в преисподнюю? Не счесть! И каждый раз я делал это с азартом, достойным лучшего применения. Как я уже и говорил, мне удалось достигнуть в этой игре действительно впечатляющих результатов, мой уровень стремительно приближался к максимально возможному. На деле это означало, что я выполнял квесты соответствующие степени развития моего персонажа. Разумеется, подобных мне было не много, поэтому я редко встречал кого-то на заданиях. Однако на этот раз всё сложилось иначе.
Уже в третий раз я набрасывался на свирепого монстра, чей звериный оскал мог бы напугать и бывалого ММОшника. Однако, мои сокрушительные комбо атаки, перед которыми доселе никто не мог устоять, совершенно не действовали на него. И словно насмехаясь надо мной, страшное чудище откидывало меня снова и снова обратно к статуе воскрешения. Положение моё было не завидным. Очевидно, в одиночку я ни за что не справлюсь, а между тем, покончить с этим грозным страшилой мне необходимо, во что бы то ни стало. Без новых побед, я не смогу продвигаться дальше по сюжету, не смогу считать себя непревзойдённым воином «Винателло», не смогу спать и даже есть. Я должен победить! Приготовившись в четвёртый раз ринуться в яростную атаку, я неожиданно и бесцеремонно был прерван всплывшей в центре экрана вкладкой. Мне предлагалось вступить в отряд.
Отряд? Чёрт возьми! Кто может приглашать меня в отряд? Разве здесь есть кто-то подобный мне? Я оглянулся. В десяти шагах за моей спиной, стояла очаровательная обжигающая красотка в элегантных доспехах высшего уровня. Да, она и в правду была ровней мне. Если конечно, это она. В играх подобного рода, я имею в виду в видеоиграх, не редкость ситуации, когда мужчины играют женскими персонажами. Объяснять это можно по-разному, некоторые и не скрывают того, что они мужчины играющие женщинами, иные, выдают себя за девушек, пускаясь в наглый обман с целью получения привилегий. Как бы там ни было, сейчас всё это не имело никакого значения. Столь неожиданное приглашение в отряд, словно манна небесная, пришлось как нельзя кстати. Разумеется, я не собирался упускать подобный шанс. Парень там или девушка, вместе мы разделаемся с этим отродием из квеста  в считаные секунды. Щёлкнув мышкой по одному из вариантов ответа «Да», в туже минуту не сговариваясь, мы вместе ринулись в бой. Сокрушительные удары мечом чередовались с магическими атаками, земля просто дрожала у нас под ногами. Мы кружились, словно в смертельном танце вокруг монстра не давая ему передохнуть. Шкала его жизней стремительно таяла, не оставляя и тени сомнения, победа у нас в кармане. Наконец, гигант рухнул у наших ног, звучно испустив дух. Награда не заставила себя долго ждать. Очки опыта, деньги и, конечно же, редкие вещи, достались нам в изобилии. Сказать, что я был доволен, значит, ничего не сказать. По правде говоря, я был готов скакать по комнате от восторга и ликовать, словно Наполеон после битвы при Риволи. Однако, переполняемый радостью, я вовсе не собирался быть неблагодарным. Открыв вкладку чата, я написал:
– Спасибо за помощь, прекрасная незнакомка! Ты сражалась просто великолепно! Не знаю, что бы я и делал, не окажись тебя рядом.
– Не стоит благодарности, – отвечала она, – в одиночку мне тоже было бы не под силу справиться с этим боссом, таким образом, мы помогли друг другу.
– Как неожиданно, что ты появилась здесь в ту минуту, когда я так нуждался в помощи. Послушай, – обратился я, – не сочти за грубость, но, раньше я тебя не встречал. Я один из самых сильных игроков на сервере, и ты под стать мне, подобных нам по пальцам пересчитать, и всех их, я, так или иначе, знаю, кроме тебя. Кто ты?
– Твоё удивление вполне понятно. Несмотря на то, что это игра с поистине огромным бесшовным миром, с сотней разнообразных локаций, ты старался держать в поле зрения лучших игроков в целях собственной безопасности, а так же из-за соревновательного азарта. И всё же, не всегда на виду оказывается то, что достойно внимания. Мне удалось развиваться скрытно ото всех. И, в то время когда обо мне, мало что известно, кому бы то ни было, о тебе, в частности, я знаю всё.
А-а-а-а? Что за чертовщина?! Кто она такая? Неужели прямо сейчас я угодил в какую-то хитроумную ловушку? Этого просто не может быть, что бы кто-то смог достигнуть таких высоких результатов в игре, в тайне ото всех. Я был по-настоящему смущён и заинтригован. Мои пальцы барабанили по клавишам, выбивая очередное сообщение в чат.
– Если ты говоришь правду и всё это время ты действовала скрытно, то почему раскрылась сейчас и именно передо мной?
– Это резонный вопрос, – отвечала она, почти мгновенно, – безусловно, ты имеешь право получить на него ответ. И заверяю тебя, получишь его, но для этого, тебе придётся прийти к старому клёну у ручья сегодня, в шесть часов вечера.
Когда я дочитал это сообщение, моей таинственной помощницы уже не было в сети. Она просто вышла из игры, оставив меня наедине с миллионом тут же возникших у меня в голове вопросов. Это был шах и мат. Более ловкого хода и не выдумать. Зная мою натуру, можно было бы не сомневаться. В шесть часов вечера, я буду у старого клёна, да хотя бы и на другом краю чёртовой планеты, я буду!
Вечер в окрестностях Кусацу, да ещё и в начале лета, это самая настоящая идиллия. Цикады, жаворонки, лягушки, все наперебой и вместе, устроили нечто похожее на выступление лучшего в мире симфонического оркестра. Дневная жара спала, слабый южный ветерок обдувал моё лицо, я бодро шёл по хорошо знакомой мне грунтовой дороге, тянувшейся меж бесконечных сельскохозяйственных полей. Как и обычно, люди почти не встречались мне, зато во время сбора урожая, поля заполоняют работники, но до этого времени ещё далеко. Никем не тревожимый я предался гложущим меня размышлениям. Не совершаю ли я ошибку, в одиночку идя на встречу неизвестно с кем? С чего это я решил, что раз речь идёт о клёне и ручье, так это непременно она, мало ли в окрестностях Кусацу клёнов с ручьями? Но откуда тогда мне знать куда идти? Это теряет всякий смысл, только если это не чей то глупый розыгрыш. И кто бы, спрашивается, мог так подшутить надо мной? Сестрёнка? Не-е-т, с чего бы ей так поступать. Раньше за ней подобного не замечалось. Ямазаки? Ну, конечно же, это Ямазаки! Только он один во всём белом свете знал о том, что приключилось со мной недавно у этого злосчастного клёна с ручьём. И именно он, так жаждал прийти сюда со мной и всё выяснить. Я отказывался, был непреклонен, и вот, коварный Ямазаки явил свой подлый лик! За один день, тайно ото всех, начав играть в «Винателло», он прокачал своего персонажа и явился ко мне под видом очаровательной красавицы. Какая гнусность! Я заставлю его ответить за всё! Неужели он думает, что ему это сойдёт с рук? Но постойте ка! Разве возможно, что бы кто-то, даже такой упёртый негодяй как Ямазаки, всего за один день достиг уровня развития персонажа сопоставимого с моим? Да это же просто невероятно! С другой стороны, если подумать, он мог начать играть уже давно, втайне от меня. И всё это время, он следил за мной, шёл по моим следам с непонятной целью, и вот теперь, решил использовать это.
Стройный ход моих мыслей прервала птица, пролетевшая над моей головой. Сделав крутое пике, она издала пронзительный крик, похожий на клич хищника. Разумеется, я вовсе не боюсь птиц, хотя и стоит признать, эта птица была внушительных размеров. Что-то типа орлана или на вроде того. Сейчас не время поддаваться панике. Не хватало ещё подвергнуться нападению птицы.
Я смотрел в сторону грациозно парящей пернатой охотницы, пока она не скрылась из виду. Возможно, это был знак судьбы, один из тех знаков, которые принято называть предостерегающими, но отступать мне было некуда. Вернее сказать, отступать я уже не собирался. Будь то Ямазаки, глупая девчонка или маньяк, я выясню это и заставлю заплатить по счетам!
Однако смелости у меня поубавилось, когда на горизонте, наконец, появился величественный клён и я заслышал шум ниспадающей по скалам воды. Мои шаги стали медленней, я щурил глаза не только от лучей заходящего солнца, но и, пытаясь разглядеть хоть кого-то поблизости. Всё было тщетно. Вокруг казалось ни души. Я размышлял, стоит ли мне сразу подходить к ручью, или же, встать где-нибудь в сторонке и как следует оглядеться? По правде говоря, я вовсе не хотел стать жертвой, которая по собственной глупости, сама пришла в лапы своей смерти. Однако выглядеть трусом мне тоже не хотелось. Что если это действительно Ямазаки? Завидя мою нерешительность, он будет смеяться надо мной всю оставшуюся жизнь. Конечно же, я не вынесу этого, именно потому, не следует допускать чего-то подобного. В конце концов, взяв себя в руки, я приблизился к ручью, предоставив себя судьбе.
Поначалу я никого не заметил, и уже было подумал, что это и правда чей-то глупый розыгрыш, но обойдя толстый ствол дерева, я увидел сидящую под ним девочку, ту самую девочку, которая всё последнее время не выходила у меня из головы. Так значит это действительно она, следила за мной всё это время!
– Ты опоздал, – произнесла коварная незнакомка вместо приветствия, мечтательно глядя на клонящееся к земле солнце.
Я стоял перед ней, как провинившийся школьник перед учителем, не зная, куда деть руки.
– Меня задержали кое-какие дела дома, – соврал я.
– Если ты собираешься и дальше врать мне, то лучше уходи прямо сейчас.
Вот же ш глупая девчонка! – подумал я про себя. Да что она о себе возомнила? Вмешивается в мою личную жизнь, преследует меня, да ещё и условия ставит, как будто я так всего этого хочу.
То, что творилось внутри меня, совсем не сочеталось с тем, что было вовне. Небо порозовело, светлые тучки, словно мазки неведомой кисти, мерно проплывали мимо нас, держа свой путь куда-то на север. Всё вокруг являло собой самое настоящее умиротворение, в то время как внутри меня клокотала буря негодования.
– Послушай, я не знаю, кто ты такая, и не уверен, что хочу этого знать, но прекрати меня преследовать! Это уже перешло все границы…
– О каких границах ты говоришь? – перебила она меня, – все твои так называемые границы всего лишь выдумка, дабы оправдать страхи, виной которым невежество.
Зашибись! Она и в правду сумасшедшая! Я попал в настоящий дурдом, и чему удивляться, с моим везением это обычное дело.
Перемявшись с ноги на ногу, вопросительным взглядом смотря на её безразличное ко всему лицо, я заметил ещё кое-что, печаль! Лицо этой девочки было печальным, не смотря на её юный возраст. Возможно, она нуждается в помощи, но боится признаться в этом даже самой себе. Возможно, она выбрала меня, Ицухару Ики, человека, который должен помочь ей. Это казалось невероятным, всё же, я решил быть более снисходительным.
– Хорошо, – выдавил я из себя, – давай оставим разговоры о границах и прочей чепухе на потом, и поговорим о главном, зачем ты преследуешь меня?
Она встал, и оказалась всего в одном шаге от меня. По-прежнему так же неряшливо одетая, с кое-как причёсанными волосами, и я снова почувствовал её запах. Глядя прямо мне в глаза, эта хрупкая девочка, чья грубость теперь казалась такой напускной, кротко произнесла:
– Я просто хочу помочь тебе.
Остолбенев от неожиданности, я чуть не разразился плачем. Какого же чёрта эта сумасшедшая возомнила о себе, что говорит мне такое прямо в лицо?! Она, что, хочет пожалеть меня? Меня?! Да это просто возмутительно! Хотя, если бы прямо сейчас она прильнула ко мне, обняв, я бы не возражал, но прежде, ей стоило бы как следует помыться. Моё воображение уже было готово унести меня в мир дивных видений, однако я смог взять себя в руки и невозмутимо заявил:
– Не хочу показаться грубым, но с чего ты взяла, что я нуждаюсь в твоей помощи?
– Разве это не очевидно? – отвечала она, поправив прядь сбившихся волос у себя на голове.
Что-то нежное и милое, было в её движении. Невольно я начал ею любоваться, хотя мне и приходилось вести довольно неприятный для нас обоих разговор.
– Я всё ещё не понимаю, – продолжал я настаивать, отводя взгляд в сторону.
– Скажи, что было бы, если бы вчера я не помогла тебе и твоему другу, тогда, у магазина?
– Возможно ничего хорошего, но это ещё ни о чём не говорит.
Мне приходилось лукавить изо всех сил и оставаться при этом довольно самоуверенным, хотя это было и не просто, других вариантов для меня не существовало.
– Разве тебе нравиться быть слабаком, над которым все издеваются или которого сторониться и делают вид, что не замечают?
На этот раз моё терпение было действительно исчерпано. Я вышел из себя и прокричал:
– Да как ты смеешь называть меня слабаком?! Это вовсе не так! Ты вообще обо мне ничего не знаешь, у тебя нет права оскорблять меня!
Мой грубый тон явно задел её. Она слегка побледнела, оробев, и растерянно смотрела на меня, а затем вдруг выпалила:
– Я и не собиралась оскорблять тебя, дурак! Ты и сам знаешь, что я говорю правду! Если ты считаешь, что мне о тебе ничего не известно, тогда расскажи!
Что? Она это серьёзно? Это похоже на какой-то сон. Но когда она вот так злится, она просто прекрасна. Я даже с радостью позволил бы ей ударить себя. Такая хрупкая и такая смелая! Такая милая! Настоящий идеал, а ведь я даже не знаю, как её зовут!
– Не думаю, что мне стоит рассказывать о себе незнакомке на вроде тебя.
Мы всё ещё стояли в тени гигантского дерева, в лучах заходящего солнца и у наших ног по-прежнему весело журча, бежал прозрачный, ледяной ручей, ниспадая с отвесного камня, куда-то вниз. Всё это походило на какую-то романтическую мангу, с нелепым сюжетом.
– Меня зовут Касуми! – звонко произнесла она, протянув в мою сторону руку.
Слегка помедлив, я всё же пожал её.
– Ицухару Ики, рад знакомству.
Это было, словно гроза, после которой тучи исчезают, небо светлеет, всё вокруг проясняется и даже дышать становится легче. Буд-то огромные невидимые камни упали с наших плеч. От враждебности, бывшей между нами доселе, не осталось и следа. Неужели одного рукопожатия достаточно, что бы всё изменить?
Её маленькая ладонь была такой нежной и холодной. Мне не хотелось отпускать её, но я не мог позволить себе выглядеть более странно, чем обычно. Несмотря на то, что мы сделали серьёзный шаг на встречу друг другу, наши лица по-прежнему были серьёзны. Ни намёка на улыбку, ни тени раскованности. Даже освежающий вечер не спасал от ощущения всеобъемлющей духоты. Что бы избавиться от нахлынувшего чувства тошноты я подошёл к ручью и, набрав в руки прозрачной воды, отёр ею своё лицо. Я и понятия не имел, как мне быть дальше. У меня в голове всё ещё роилось миллион вопросов, однако я боялся нарушить тишину первым. Откуда вдруг столь пронзительная тишина в таком живописном, кишащем жизнью месте? А может быть, я просто оглох? Определённо, после этой мысли я начал бояться того, что теперь могу и ослепнуть.
– Что с тобой? – промолвила Касуми, испуганно глядя на меня. – Ты плохо выглядишь.
Кажется, именно её голос вернул меня в реальность.
– А? Нет, всё в порядке! Я-я просто задумался.
– Ты побледнел. Скажи, как давно ты принимал пищу?
– Что? Пищу? Причём тут это?
Хотя, если подумать, последнее время я довольно сильно погрузился в мир «Винателло», так сильно, что проводил за компьютером в своей маленькой комнатке с видом на сад всё свободное время, не утруждая себя отлучаться даже на обед или ужин. Разумеется, это беспокоило мою семью, но у меня всегда были готовы отговорки. Я просто ссылался на плохое самочувствие. Возможно, мама или отец и догадывались о чём-то, но правда была слишком страшна, что бы произносить её вслух. Как бы там ни было, моя новоявленная подружка оказалась пугающе проницательной. Поразмыслив немного над этим, я решил, что мне нет смысла скрывать от неё истинное положение вещей. И всё же, я не собирался выглядеть жалким перед девчонкой в потёртой джинсовой юбке.
– Да, ты права, кажется, сегодня я действительно мало поел, хотя мамина стряпня просто восхитительна! – мне даже удалось в конце изобразить какое-то подобие улыбки.
Видимо это получилось не так убедительно, как я предполагал. Касуми продолжала озабоченно смотреть на меня. Её взгляд был таким проницательным, что мне стало не по себе. Она явно выглядела чем-то недовольной.
– Ты всё ещё продолжаешь врать мне?
В её голосе не было вызова или насмешки. Она словно ребёнок, который пытается выглядеть как взрослый. Да ведь на самом деле, именно так и есть. Касуми, девочка с растрёпанными волосами и смазливой мордашкой не кто иной, как всего лишь ребёнок.
– Сколько тебе лет? – неожиданно даже для самого себя, спросил я.
Загадочно глядя на меня, она произнесла:
– Разве цифры имеют значение?
Какого чёрта здесь происходит! Она что, играет со мной? Это похоже на сцену из какого-то голливудского фильма. Что за невразумительные реплики?! Я заставлю её ответить на все мои вопросы, иначе это может стать серьёзной проблемой для меня.
– Послушай, Касуми, может быть, ты прекратишь отвечать мне вопросом на вопрос, знаешь, это ведь не вежливо. Я спросил тебя о возрасте, лишь потому, что ты выглядишь младше меня.
– Это вовсе не так. Я ничуть не младше тебя. По правде говоря, я даже старше. Именно поэтому тебе следовало бы выказывать мне больше уважения!
– Ты это серьёзно?
– Ицухару, я знаю, – начала вдруг она вкрадчиво, – ты пытаешься быть хозяином положения. Но, разве это не глупо? Ты здесь и сейчас, единственно только по моей воле. Это я,  могу спасти тебя от хулиганов, но не наоборот. Зачем ты пытаешься казаться тем, кем не являешься?
Конечно, услышав подобное, я не смог сдержать себя в руках.
– С меня хватит всей этой чепухи! Я уже не в том возрасте, что бы забавляться подобными играми. В конце концов, ты права, я здесь для того, что бы прояснить кое-что. И либо, ты окажешь мне в этом содействие, либо, мне незачем оставаться тут долее.
– Я готова ответить на любые твои вопросы, – неожиданно заявила Касуми.
Признаться, я был, застигнут врасплох и на какое-то мгновение растерялся. Однако сконцентрировав волю, мне удалось собраться с мыслями.
– Прежде всего, – твёрдо произнёс я, – ответь, зачем ты следишь за мной?
– Я уже говорила тебе, я просто хочу помочь.
– Хорошо, с чего ты решила, что мне нужна помощь?
– Это и так ясно, таким неудачникам как ты, всегда нужна помощь.
– Замечательно, так значит, ты делаешь это из бескорыстного милосердия, по зову души?
– Разумеется, – не задумываясь, отвечала она, – я не собираюсь требовать с тебя плату или что-то такое за помощь.
Плату? Нет, я просто пропущу этот бред мимо ушей! Продолжая задавать свои вопросы со скоростью строчащего пулемёта, я решительно положил себе быть достаточно неумолимым, что бы добиться результатов.
– Где ты живёшь?
– Недалеко отсюда.
– И давно ты в Кусацу?
– Пару недель.
– Кто твои родители?
– Моя мама умерла, а папа... Он никто, просто пустое место.
Кажется, я зашёл слишком далеко в роли дознавателя, но Касуми выглядела невозмутимой, стойко перенося мой допрос. Мне не хотелось показаться жестоким, тем более что я никогда им не был.
– Извини, мне жаль, что я заставил тебя произнести это.
– Ничего.
– Я хочу увидеть, где ты живёшь, ты покажешь мне?
– Зачем ещё?
– Видишь ли, ты знаешь, где живу я, но, разве мы не должны быть в равных условиях, это было бы справедливо, не так ли?
– Хорошо, – согласилась Касуми, – я покажу тебе, следуй за мной.
Э-э-э... Что? Следуй за мной? Она так быстро согласилась. Эта девчонка и вправду странная. Никогда не угадаешь, что она выкинет в следующую секунду. Она может быть невероятно упрямой, а затем вдруг покорно следует моим пожеланиям. И как такая неопрятная грубиянка оказывается столь невероятно прекрасной? Никого более противоречивого я ещё не встречал в своей жизни. Я размышлял обо всём этом, пока мы шли по пыльной грунтовой дороге, тянущейся вдоль бесконечных рисовых полей. И в этот миг, случилось нечто, совсем уж невероятное. Несмотря на то, что вечернее небо было почти ясным, начал накрапывать маленький дождь. Столь долгожданный, что я с радостью промокал под ним, ощущая, как он покалывает мои голые руки.
Спустя какое-то время, Касуми вдруг свернула с тропы и направилась к небольшой лесополосе. Я молча следовал за ней. Мне было интересно увидеть место, где живёт эта плутовка, очевидно, моё любопытство брало верх над осторожностью. Где-то в глубине себя я понимал, что мы идём в другую сторону от Кусацу, туда, где нет никаких поселений. Туда, где вряд ли мог бы кто-то жить. Всё дальше и дальше от людей. В конце концов мы начали пробираться сквозь буйно поросший кустарник и разноцветье. Это было воистину дикое местечко, но аромат стоял пьянящий. Неожиданно я увидел нечто походившее на небольшой автобус. Приглядевшись, я узнал в нём двадцати двух футовый Winnebago Chieftain 84-ого года выпуска, настоящий раритет в наших краях! Проводя время в одиночестве, стоит признать, меня интересовали не только видео игры. Обложившись дорожными картами, я любил помечтать о том, что отправляюсь в путешествие. Куда-то, где меня никто не знает, подальше от Кусацу. Разумеется, для подобных путешествий больше всего подходят передвижные авто-дома. Они достаточно комфортны, мобильны, а главное, позволяют чувствовать себя полностью независимым, где бы то ни было. Их автономность, то, что, пожалуй, больше всего привлекает меня в них. Используя интернет и специализированные журналы, я собирал информацию о подобных чудо домах на колёсах. В конечном итоге, у меня накопилась довольно внушительная база знаний об этой технике. Думаю, в вопросах авто-домов мне нет равных во всём Кусацу. Вот почему с такой лёгкостью я сумел определить, что именно оказалось передо мной теперь. Признаться, я был по-настоящему взволнован, увидев предмет своего давнего вожделения так близко. Разглядывая подобные дома на страницах журналов, я страстно мечтал увидеть их своими глазами, потрогать руками и понять, что же на самом деле они представляют собой. И вот сейчас, судьба улыбнулась мне. Неужели Касуми путешествует со своим отцом по Японии? Как странно, что они решили остановиться в такой глуши.
Указывая в сторону Winnebago, Касуми с гордостью произнесла:
– Здесь я и живу! Давай зайдём внутрь, иначе промокнем до нитки.
Откуда-то она извлекла серебристый ключ и открыла им дверь. Я вошёл вслед за ней, предвкушая лицезреть давно знакомую мне картину внутреннего интерьера Winnebago Chieftain. Оказавшись внутри, первое, на что я обратил внимание, была темнота. И дело вовсе не в вечере, который опустился на Кусацу. Все окна этого чудного авто-дома были плотно занавешены. Вслед за этим, меня обдало странным запахом. Смесь чего-то затхлого, давно непроветриваемого помещения и нестиранной одежды, какой-то пищи и, кажется, запаха тела Касуми. Когда она зажгла свет, я увидел жалкую картину вокруг. Это походило на притон для бродяг. Повсюду были разбросаны вещи, пустые баночки из-под газировки, обёртки от шоколадных батончиков, коробки быстро приготовляемой лапши... не хватало только гигантских крыс под ногами. Как юная девушка может жить в таком бардаке? О чём только думает её отец?! Это просто возмутительно! Настоящий свинарник, непригодный для существования.
– Ты, правда, живёшь здесь? – спросил я, ошарашенно глядя на Касуми.
– Ожидал увидеть, что-то более комфортабельное? Возможно мебель в розовых тонах? – съязвила она. 
На её лице появилась лишь тень улыбки. Очевидно Касуми, как и мне, было не до смеха. Возможно, она храбрилась и отшучивалась, лишь для того, что бы ни разрыдаться горькими слезами. Думаю это и к лучшему. Я бы не выдержал такого зрелища. Дождь усиливался, небо начали заволакивать, откуда ни возьмись появившиеся тучи. Что-то агрессивное было, в том, как он барабанил по крыше старенького авто-дома. В какой-то момент я задумался, а достаточно ли крепка эта крыша? Не станет ли она протекать от интенсивного и затяжного ливня? Лишь тонкие стены Winnebago отделяли нас от не на шутку разбушевавшейся стихии. Сильные порывы ветра клонили деревья из стороны в сторону, и, кажется, грозили выдрать их с корнем, опрокинув прямо на нас. Я снова подумал о том, что должно быть, это подошло бы для романтической сцены в каком ни будь фильме. Касуми заварила чай, мы сидели друг против друга за узеньким столом и молчали, не решаясь посмотреть друг другу в глаза. И всё же, даже в таком странном месте мне, было, приятно находится рядом с ней. Удивительно, она совсем не переживала о своём отце. Где он сейчас, застигнутый непогодой? Хотя это было и не моим делом, я всё же спросил:
– Касуми, твой отец, наверное, попал под ливень? Ты знаешь, куда он пошёл?
– Вообще-то я путешествую сама по себе, – отрешённо прошептала она, – моего отца здесь нет, и я не уверена, есть ли он ещё на белом свете.
Снова как обухом по голове! Странная же она девчонка. Чем больше я проводил с ней времени, тем более страшная и неприглядная вырисовывалась картина. Я сделал глоток чая, для того, что бы набраться решимости, и произнёс:
– Ты что же, сбежала из дома?
Касуми взглянула на меня, сейчас её лицо источало уверенность в себе.
– Можно и так сказать, – спокойно отвечала она, – хотя, если подумать, был ли у меня, когда-нибудь дом, кроме этой развалюхи.
– Не хочу показаться паникёром, но, это просто невероятно! Тебя ведь, наверное, ищут. Как ты могла так безответственно поступить? Этот авто-дом, он вообще твой? У тебя ведь даже водительского удостоверения нет. Ты что, угнала его?
– Успокойся, – властно произнесла Касуми, так, как только она умела это делать, – хотя моя личная жизнь тебя и не касается, я всё же отвечу, на то, что сочту нужным. Во-первых, мой отец подонок, он никогда не был мне настоящим отцом. И это не я, а он сбежал от меня; во-вторых, этот авто-дом принадлежит нашей семье, так что я не угнала его. Что касается вождения, то с этим у меня полный порядок.
После того, что услышал, я готов был провалиться сквозь землю. В какую историю эта сумасшедшая втянет меня? Мне надо поскорее убираться отсюда! Кто знает, что у неё на уме и можно ли верить её словам. Я вовсе не намерен испытывать судьбу, тем более теперь, когда я стал служащим в рыбопромысловой артели. Неприятности мне ни к чему. Как бы там ни было, эта Касуми должно быть сама в состоянии разобраться со своей жизнью. Решив так, я довольно сконфужено попрощался с ней, впрочем, мне было наплевать. По счастью дождь прекратил, и у меня не было причин задерживаться в столь странном месте. По дороге домой я был на грани от того, чтоб не сойти с ума. Признаться, мой мозг просто отказывался переварить подобное. С каждой минутой я ускорял шаг. Думаю, я побежал бы, если б не боялся привлечь внимание. После поистине благодатного ливня в Кусацу посвежело. Улицы всё ещё были пусты, в лужах отражалось голубое небо. Тучи исчезли, будто их и не было. Очутившись дома, в непривычно поздний час, разумеется, мне не удалось избежать вопросов. Пришлось соврать. Мне поверили, мне всегда верили. Ещё бы! Ведь до сих пор я не подводил их. Я опоздал на ужин, поэтому разогрел свой Мисо-суп и ел в гордом одиночестве, чему был несказанно рад. Возможно от пережитого за сегодняшний день, аппетит у меня разыгрался просто зверский. В след за супом в ход пошли овощные роллы и рис. Я бы не отказался и от баночки пива, но об этом нечего было и думать, пришлось ограничиться зелёным чаям. Зелёный чай всегда действовал на меня успокаивающе. Какая странная штука жизнь. Даже такому скучному человеку как я, она преподносит сюрпризы. Тогда же я и решил, Касуми идёт лесом! Однажды я уже был в западне.
В прошлом году, мы были довольно близки с Ямазаки. Наша дружба даже стала казаться и в самом деле настоящей. В то время, нам нравилось, проводили вечера в городском парке. В один из таких вечеров, в начале осени, мы, как обычно сидели с Ямазаки на лавочке и попивали газировку, праздно беседуя обо всём, что нам взбредёт в голову. Парк всегда был и остаётся сосредоточением молодёжи и, как правило, молодёжи с активной жизненной позицией. Конечно же, я имею в виду спортсменов. Именно они, помимо шумной детворы, резвящейся на каруселях или в песочнице, под присмотром своих родителей, составляли большую часть посетителей парка. К их услугам были: скейт площадка, велодорожки, тренажёры под открытым небом, дорожки для бега и многое другое. Кажется, я пытался убедить Ямазаки в том, что наш мир это просто загаженный унитаз, когда мой взгляд привлекла бегущая девочка. Её светлые волосы то струились на плечи, то развивались на ветру. Она явно была не из здешних краёв. Может быть это, а может быть и её стройная фигурка, заставила тогда обратить моё внимание на неё. Я потерял ход мысли, и моментально стал рассеянным. Ямазаки даже сделал мне замечание, хотя я уже не слушал его. Она пробегала снова и снова, наворачивая круги. Так грациозно, так вдохновляюще, что я не мог оторвать взгляда. В конце концов, Ямазаки тоже заметил её. Я был зол! Я хотел запретить ему смотреть на чистую деву, дабы не осквернять её чести. Я жаждал присвоить эту привилегию лишь себе. Я считал круги, их было ровно шесть. Каждый день, снова и снова, я тащил Ямазаки именно на ту лавочку, что бы опять увидеть бегунью. В какой-то момент, он даже начал подшучивать надо мной. Его колкости были мне нипочём. Я сидел околдованный, заворожённый прелестницей в розовом спортивном костюмчике. Штаны из мягкой такни, подчёркивали стройность её фигуры, при этом, не стесняя движений. Толстовка с капюшоном, почти скрывала очертания груди, и всё же, мне казалось, я видел их формы. Она бегала в модных кроссовках с вмонтированными в подошву лампочками, которые загорались, каждый раз как она делала шаг. Синие и красные, яркие огоньки в сумерках парка, сводили меня с ума! Разумеется, мой каждодневный, пристальный, алчный взгляд не мог остаться незаметным для столь прекрасной нимфы. С невинным любопытством она тоже начала поглядывать в мою сторону. Её взгляды манили и обжигали. Невинный ангел, способный обезоружить самого безжалостного злодея на свете. Моё вожделение не знало границ. Я окончательно сошёл с ума, и, кажется, перестал принадлежать себе. Незаметно для меня самого, в моей голове поселилась мысль, преступная, отвратительная мысль. Настолько порочная, что я не смел, поделиться ею даже с Ямазаки. Какая досада! Возмутительная прихоть судьбы! Моему негодованию не было предела, когда я узнал, что моя принцесса учится в другой школе, с углублённым изучением математики. Поразмыслив, однако, я пришёл к выводу, что это довольно естественно. Такому ангелу как она, не подобало быть среди простых людей. Мне удалось узнать о ней совсем немного. Тем ценнее для меня были эти крохи, обрывки информации. К сожалению, в число собранных мною данных, не входило её имя. Что ж, «роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет». Несколько ёмких выражений вполне подходящих для составления портрета моей ненаглядной, вашему вниманию: блестящий ум, лучшие оценки, примерное поведение, образец добродетели, девушка с причудливым ободком на голове.
И теперь она жила в моём сознании. Как это могло случиться со мной? Я думал о ней дома, за завтраком, в школе, за обедом, ведя беседы с отцом или матерью, ужиная, перед сном и даже во сне, я не переставал думать о ней. Она являлась ко мне, она соблазняла меня. Не было сил, что бы бороться с чувством «голода». Я должен был пресытиться или умереть! В один из дней, я пришёл в парк без Ямазаки. Мне пришлось соврать ему, впрочем, уже не в первый раз. Традиционно я сослался на головные боли, и заявил, что не выйду гулять. Он поверил мне, или не поверил. В любом случае, я добился своего. Отделавшись от Ямазаки, я приступил к осуществлению своего давнего плана, своей навязчивой идеи. Парк приветствовал меня радостными детскими криками, улыбками пожилых дам, выгуливающих своих декоративных собачек. На этот раз я не сел на привычную лавочку. Вместо этого я спрятался в сторонке, там, откуда мог наблюдать за предметом моего обожания, при этом оставаясь незамеченным. Раз, два, три, четыре, пять, шесть! Было довольно прохладно. Небо пронзительно ясное, свежее, казалось, поднялось выше. Солнце стало меньше, бледнее, оно почти не грело. Ветви могучих деревьев опустели, они были голыми словно сироты. Разноцветная листва, шуршала под ногами прохожих. Стоял пьянящий аромат осени. Пахло дождём, пожухлой травой, и севером. От бега щёки моей обольстительницы порозовели. Я видел пар, выходящий из её рта. Я хотел быть её дыханием. Должно быть тело юной красавицы вспрело под тёплой толстовкой. Она поправляла сбившиеся волосы своими крохотными ручками. Я шёл за ней, держась чуть поодаль, любуясь её станом. С поразительной лёгкостью мне удавалось оставаться незамеченным. Я плёлся за ней с бешено колотящимся сердцем в груди, без единой мысли в голове, как вдруг, бегунья свернула в сторону многоквартирного дома. Странно, но это не остановило меня. В любое другое время, я бы ни за что не продолжил слежки, ведь это верный способ выдать себя. Но, моя голова потеряла власть над телом, а может, я хотел быть обнаруженным, где-то в глубине души. Что ж, если так, то мои молитвы были услышаны.
Перед тем как открыть дверь подъезда, бегунья в розовом костюмчике, обернулась. Её взгляд, несомненно, был обращён на меня! Неожиданно, я не обнаружил в нём и тени тревоги. Всё это походило на какую-то игру двух давних знакомых, но мы даже не знали имён друг друга. Терять было нечего, вернее сказать, я был не в состоянии размышлять о последствиях. Приблизившись к ней, я очутился прямо за её спиной. Она использовала свой ключ, магнитный замок протяжно пропищал, дверь распахнулась, бегунья вошла внутрь дома, я последовал за ней. В подъезде было светло и ухоженно. Пахло цветами, в изобилии стоявшими на подоконниках. А ещё, было поразительно тихо. Я ожидал услышать от неё, по меньшей мере, вопрос, не может быть, что бы моё присутствие, не показалось ей странным. Никаких вопросов не последовало. Она будто бы не замечала  меня, хотя точно знала, что я рядом. Оба мы вошли в узкою кабинку лифта, девочка в розовом нажала кнопку девятого этажа. Я по-прежнему стоял за её спиной, вдыхая аромат её тела. Выйдя на девятом этаже, она вдруг замерла, так и стояла не оборачиваясь. Давящая тишина обволакивала, я слышал наше дыхание. Чего она ждёт? Может быть она напугана? Как мне теперь быть? Кажется, я зашёл слишком далеко. Что я вообще делаю здесь?! Неужели я превратился в жалкого маньяка, в сексуально озабоченного извращенца? Да! По правде говоря, я настоящий маньяк! И я хочу овладеть этим божественным созданием прямо сейчас, в этом безлюдном подъезде! – отозвалось откуда-то из глубины меня эхом. В следующую секунду, я схватил бегунью за руку выше локтя и повёл за собой. Она даже не сопротивлялась, не издала ни единого звука. На эти странности я уже не обращал внимания, принимая происходящее как должное. Мы оказались на пожарной лестнице, достаточно обособленной, что бы ни быть застигнутыми врасплох случайными прохожими. Тут никто не помешает нам. Должно быть, эти пожарные лестницы специально созданы для подобных развлечений, ведь во время беды, от них нет никакого прока. Моя принцесса стояла напротив меня. В её взгляде по-прежнему не было испуга, но он был невыносимо пронзительным. Казалось, она пыталась проникнуть куда-то в глубину меня. Лицо ангела, выражало немой вопрос: «и что же дальше?» Даже теперь, спустя время, я не могу точно сказать, сделал ли я это, потому что мог, или потому что она позволила мне. Я взял девочку, которая была ниже меня на пол головы за плечи, и развернул лицом к стене, выкрашенной в салатовый цвет. Не знаю отчего, но я чувствовал себя уверенней, стоя за её спиной. Немая покорность, с которой она подчинялась мне, лишь заводила и распаляла. Кажется, это называют точкой невозврата. Уверен, что даже если бы я услышал голоса людей, на лестничной площадке, это не остановило бы меня. Несмотря на то, что я был хозяином положения, и смог с такой лёгкостью зайти столь далеко, будучи во власти эмоций и чувств, я, не знал, как мне быть дальше. Вряд ли тогда, да и сейчас, меня можно назвать опытным любовником. Получив то, чего так долго и страстно желал, оказалось, я не ведал, что с этим делать. Моё положение было не завидным, любое промедление смерти подобно. И тогда я сделал то, что первым пришло мне в голову. Я сунул свои руки, свои холодные руки под её толстовку, под майку и сжал ими её тёплые груди. Не часто встречаешь девушек, пренебрегающих лифчиком. Настоящий подарок судьбы! Впервые в жизни я прикасался к девичьим грудям. Надо сказать, это нечто особенное, ни с чем несравнимое ощущение. Не каждый день удаётся пережить подобный опыт. Я и сейчас с трепетом вспоминаю об  этом. Я чувствовал, как она дышит, как бьётся её сердце. Она была абсолютно спокойна, словно робот без эмоций. Чего не скажешь обо мне. Моя грудная клетка просто разрывалась изнутри переполняемая самой настоящей бурей. Я чувствовал пульсацию в висках, прилив крови, мой слух и моё обоняние обострились. Это был поистине новый уровень человеческой эволюции. Я уже не был «человеком разумным», я был «человеком совершенным»! Её соски набухли, затвердели, как и мой член. Брюки готовы были разорваться на мне. Я прижал бегунью к себе, с такой силой, как только мог. Всё о чём я мечтал, слиться с ней и стать одним целым. В какой-то момент, мне показалось, это произошло. Всего на долю секунды, мы были единым целым! Одни  на всём белом свете, между небом и землёй, в пронзительной, щемящей сердце осени!
Я не знаю, как далеко смог бы зайти, и как долго это всё продолжалось, если бы... если бы я не услышал шум поднимающегося лифта, а затем звук его распахнувшихся дверей. Голоса двух беседующих людей, кажется, это были мужчина и женщина, повергли меня в ужас. От моей самоуверенности не осталось и следа. Каким же я был идиотом! Неужели я и правда полагал, что мне сойдёт это с рук? Всего за долю секунды я принял решение, выбрав именно то, что больше всего подходило человеку на вроде меня. Я бежал, стремительно и позорно! Без оглядки, перепрыгивая ступени, со скоростью света, как антилопа почуявшая присутствие хищника. Меньше чем за полминуты я пролетел все девять этажей, пулей выскочив из подъезда, с бешено колотящимся сердцем скрылся за углом соседнего дома, полыхающего в лучах заходящего солнца.
Целых два дня, последовавших за этим событием, я ждал неприятностей. Моё воображение рисовало страшные картины расплаты. Гневные лица её родителей на пороге нашего дома. Вопль их негодования у нас во дворе, шёпот сбежавшихся на шум соседей. Немые вопросы в остекленевшем взгляде отца, приближающийся вой полицейских сирен. Стальная решётка одиночной камеры, с шумом закрывающаяся за мной, и эхо, зловеще ползущее по пустым коридорам тюрьмы. Я видел себя, жалкого и раздавленного, калачиком свернувшегося на тюремных нарах в тусклом свете, еле сочащимся сквозь зарешёченные окошко узилища. Всему этому не суждено было сбыться. С удивлением и облегчением, на третий день своих невыносимых страданий, я узнал, что девочка эта уехала с родителями обратно в Европу, и, что она была немой. Кто бы мог подумать! Немой ангел в наших краях, настоящая диковина. Как бы там ни было, время траура подходило к концу. Я намеревался, как следует отпраздновать вновь обретённую свободу, и позвал Ямазаки в парк. Не прошло и недели с тех пор, как я был здесь в последний раз, а он показался мне вдруг таким чужим, таким скучным, погружённым в серость поздней осени. За окном холод и стужа! Время, когда всё то дерьмо, что внутри тебя, лезет наружу!
Всё же, было бы ложью, сказать, что эта история прошла для меня без последствий. Я порядком испереживался и заключил для себя определённые выводы. Прежде всего, я осознал, что мир очень причудливое место, где в любую минуту может произойти нечто, способное перевернуть всю вашу жизнь. Об этом стоит помнить, даже если вы заключённый одной из тех страшных тюрем, где сидят без срока. А, кроме того, стало понятно, что девушки самые опасные создания на свете! Даже будучи немыми и слабыми существами, они всё ещё способны заставить вас решиться на невообразимые глупости. Таким образом, отныне, мне стоило держать ухо в остро и непременно избегать очаровательных девушек, особенно немых! Вот почему теперь, я столь уверенно заявляю: Касуми идёт лесом! Лесом! Лесом! Лесом!
Итак, отстранившись от внешнего мира, насколько это возможно, я погрузился в привычный ритм жизни одиночки интроверта. Онлайн видеоигры по-прежнему занимали ведущие позиции в расписании моего дня с поправкой на работу курьера. Я действовал отстранённо, как робот выполняющий приказы, впрочем, со своей работой справлялся. Первую зарплату, которая у меня была урезана в виду моего статуса стажёра, дабы не шокировать родителей, я потратил на покупку одежды выходного дня, а вовсе не на премиум подписку в «Винателло», как хотел. Мне всё ещё приходилось поддерживать отношения с Ямазаки. Обстоятельства были против меня. Хотя, если подумать, такой человек как Ямазаки всегда пригодится. Иногда одиночество начинало меня угнетать, и тогда, Ямазаки оказывался как нельзя кстати. Порой его надоедливость и высокомерие были невыносимы, но приноровившись, мне с успехом удавалось сглаживать углы. Мой быт, не блещущий разнообразием, был налажен, всё работало как по часам, и в целом, я прибывал в благостном удовлетворении. Около трёх дней ушли у меня на то, что бы прочесть, наконец, достопочтенного У. Шекспира. Разумеется, я мог бы этого и не делать, но мне хотелось. Не скажу, что я был безумно поражён содержимым великой трагедии, однако впечатление определённого рода, несомненно, было произведено. В конечном итоге, чужие трагедии не так трогают, как свои собственные. Полагаю, у меня есть все основания считать свою жизнь в высшей степени трагичной, а потому, моя реакция, оказалась весьма сдержанной.
В один из дней, когда я как обычно выполнял свои не хитрые служебные обязанности, меня неожиданно вызвал отец. Это было довольно странно, ведь он не являлся моим прямым начальником и до сего дня, предпочитал держать дистанцию. Уже через пару минут, я стоял на пороге его кабинета, и скромно стучал в дверь. Он пригласил меня войти. Как странно, я никогда не задумывался над тем местом, где отец проводит большую часть своего дня, и вот теперь, оно само предстало предо мной во всей своей красе. Посередине маленькой комнаты стоял большой стол, заваленный всевозможными бумагами и папками, которые кучей громоздились над тем, кто сидел в стареньком кожаном кресле, склонившись над клавиатурой, и, время от времени задирал свою голову, для того что бы уставится в массивный мерцающий монитор. Вдоль стен, выкрашенных в серый цвет, аккуратными рядами располагались стеллажи. На них хранились всё те же папки, пронумерованные и систематизированные в архив. Этот самый архив, представлял большой интерес для налоговых инспекторов и аудиторов всего несколько раз в году. В остальное время, он лежал, покрываясь пылью, забытый и ни кем не тревожимый. Здесь, мой отец показался мне тоже каким-то забытым, оставленным наедине с цифрами. Завершив, наконец, свои манипуляции с компьютером, он мельком посмотрел на телефон, примостившийся на самом уголке стола, и произнёс:
– Сынок, мне давно следовало поговорить с тобой, но я никак не мог выкрасть свободной минутки, – его взгляд, полный отеческой заботы и любви, устремился прямо на меня. Я перемялся с ноги на ногу и покорно внимал. – Последнее время, ты слишком рассеянный и как будто бы летаешь в облаках. Я понимаю, юноши в твоём возрасте, часто бывают мечтательными, и всё же, на работе тебе стоит быть более ответственным.
– Отец, – вкрадчиво начал я, – мне жаль, что я заставил тебя беспокоиться. Ты прав, наверное, всё дело в мечтательности. Я не могу, сколько не пытался, отдать всего себя занятию столь возмутительно однообразному и скучному.
– Ах вот как! Разумеется, ты ещё молод и полагаешь, что создан для великих свершений. В этом нет твоей вины, такова природа человека. Но, прислушайся к советам своего отца, который не пожелает плохого сыну. Прежде всего, это не занятие, как ты выразился, а работа, за которую тебе платят деньги. Кроме того, это всего лишь первая ступень. Я тоже начинал с малого. Когда-нибудь, ты обязательно займёшь моё место, надо лишь проявить терпение.
Занять твоё место, отец? Лучше пристрели меня прямо сейчас! Разве для этого рождаются люди? Невероятно, что всё это происходит с нами на самом деле. И, конечно же, я не мог сейчас сказать ему, что то подобное. Вместо этого, я просто согласился с ним, в надежде поскорее закончить бессмысленный для меня разговор. Однако отец был настроен куда более решительно.
– Я вижу, что тебя что-то беспокоит, – продолжал он, – расскажи мне.
Даже не знаю, готов ли ты услышать всю правду? Конечно, нет! Если я расскажу тебе о Касуми, ты сочтёшь меня сумасшедшим. Поэтому, я предпочёл свалить свою тревожность на маньяка, орудующего в Кусацу. Это оказалось действительно хорошей идеей. Отец выразил своё полное понимание, и пытался заверить, что полиция принимает все меры для поимки преступника, которая наверняка состоится в ближайшее время. В конечном итоге, его красноречие, исчерпало себя, и я оказался на свободе.
Мне действительно следует быть более осторожным. Моё поведение привлекает слишком много внимания. Наивно полагать, что лишь отец, оказался столь наблюдательным. Наверняка другие тоже замечают мою хандру. Они просто говорят об этом за моей спиной. Что ж, пускай говорят.
Я был готов смириться со своим жалким положением, пока мог предаваться нехитрым сюжетными перипетиям «Винателло». Но, судьба, кажется, решила взяться за меня основательно. Вечером того же дня, в который состоялась моя изнурительная беседа с отцом, произошло кое что, совсем уж неожиданное. В дверь моей комнаты, погружённой во мрак, постучалась сестра – предвестник апокалипсиса. С трудом оторвавшись от игрового процесса, я пригласил её войти. В распахнутую дверь ворвались зловещие тени. Испытующим взглядом я уставился прямо на Микуру, моё сердце замерло в ожидании рокового удара.
– Братик, – стеснительно начала она, – ты знаешь девушку по имени Касуми?
Вот оно! Это конец! Прощай беззаботная реальность. Подлая Касуми ни за что бы не оставила меня в покое. Ну, конечно же, это шантаж!
– А что Микура? Что-то стряслось? – осторожно полюбопытствовал я.
– Не то что бы стряслось, – задумчиво пролепетала сестра. – Дело в том, что сегодня я с Харухой гуляла в парке, неожиданно к нам подошла девушка и представилась твоей подругой. Я удивилась, ведь ты ничего мне не рассказывал о ней.
– Признаться, я смутно припоминаю некую Касуми, но, нас едва ли можно назвать друзьями, скорее просто знакомыми.
– Как бы там ни было, она попросила передать, что будет ждать тебя завтра вечером, в парке.
– Как странно... и этот всё?
– Да, всё.
– Что ж, спасибо сестрёнка, – произнёс я с наигранным весельем, так словно не о чем было беспокоиться.
Актёр из меня никакой, оттого уходя, Микура всё ещё была озадачена.
Только бы она не проболталась об этом маме. Сума сойти! Значит, её подруга тоже знает о Касуми? Проклятье! Что эта плутовка задумала? Я не позволю ей испортить мою жизнь!
После визита Микуры, игра не клеилась. Как ни старался я не думать о завтрашнем дне, у меня не выходило. Почему она назначила встречу в парке? Это людное место, нас там наверняка кто-нибудь увидит. Очередная западня, просто прекрасно! От близости с девушками одни неприятности. Господин Шекспир хорошо это знал. Если подумать, его книга не что иное, как предостережение. Смерть, это то, что случается с глупцами, решившими связать свою жизнь с девушками. Сегодня мне совсем не хотелось умирать, хотя временами я и подумывал о чём то подобном. Иногда, мне хотелось произвести впечатление, но размышляя об этом более детально, я приходил к выводу, что это не совсем подходящий способ. Разумеется, есть нечто завораживающее и привлекательное в том, что бы стать мучеником и жертвой злобного мира. Быть растерзанным в столь юном возрасте на глазах у всего человечества. Однако, здешняя публика настолько неблагодарна, что готова забыть обо всём уже через минуту. И может быть, кто то повздыхает обо мне, прольёт скупую слезу, а потом отправится весело проводить время. Так устроен мир, этот злобный мир призирает потери. Он манипулирует нами, заставляя думать только о себе. Хотел бы я взглянуть в глаза тому, кто постарался над его созданием. Если ты поп звезда, решившая однажды принять дюжину таблеток снотворного, все только и будут рассуждать о тебе. Девочки обклеят постерами с твоим изображением стены своих нежных комнат. Разве это справедливо? Но, как я уже и сказал, сейчас мне совсем не хотелось умирать. Я всё ещё не понимал, чего именно от меня ждёт Касуми. Кажется, она как то обмолвилась, о том, что хочет помочь мне. Да, именно так! Эта чертовка решила, что мне нужна её помощь. Какая нелепая чепуха! Чем мне может помочь оборванка, живущая в ржавом доме на колёсах? Очевидно, что в её голове поселился какой-то зловещий заговор. Что ж, завтра, мне предстоит дать ей бой. Я буду беспощаден и неумолим. Только бы не влюбиться!
Вопреки всем ожиданиям утро следующего дня ничем не отличалось от любого другого. Небо не окрасилось в кровавые тона, сырой туман не стелился по улицам и даже по телевизору не сообщали о новых жертвах неуловимого душегубца. За завтраком мама была весела и радостно сообщила о предстоящем фестивале садоводов, который проводился каждый год в Кусацу. Уже в третий раз она намеревалась принять в нём самое, что ни на есть деятельное участие. До сей поры, по невероятному стечению обстоятельств ей никак не удавалось занять призовые места. Хотя призы эти и не представляли собой большого денежного вознаграждения, всё ж таки, несомненно, неудачи весьма уязвляли и удручали её. На этот раз, впрочем, как и прежде, моя мама была настроена весьма решительно. Год от года, её мастерство садовода неуклонно росло, увлечение, грозило обернуться настоящей одержимостью. Мы с сестрёнкой подбадривали её как могли. В какой-то момент, все члены нашей семьи заразились уверенностью и оптимизмом, а так же нацелились на праздничный ужин, в честь предстоящей маминой победы. Что до меня, то после завтрака я направился в офис артели, решив не придаваться горьким думам до вечера. От переживаний всё равно толку нет, только изводить себя попусту, – решил я.
В течение дня всего дважды и лишь мельком мне довелось пересечься с Ямазаки. Он выглядел уверенным в себе и, по-видимому, был счастлив. В отличие от меня, работа в артели явно льстила его самолюбию.
– Куда пропал Ицухару? – спросил он. – Давненько мы с тобой не виделись. Никак достигаешь новых вершин на просторах «Винателло»?
Я подтвердил его грандиозную догадку. Разумеется, не было и речи о том, что бы поведать ему о предстоящей встрече в парке. На удивление, он и сам, ни разу не обмолвился о Касуми. Неужели она, наконец таки, вылетела из его головы? Хотя стоит ли удивляться? Люди на вроде Ямазаки, не интересуются чужими проблемами. Окружающее волнует их лишь в той степени, в какой оно само связано с ними. В данном конкретном случае, меня это полностью устраивало. Мы разошлись как в море корабли, договорившись встретиться на выходных. В сущности, это ничего не значило.
Выполняя свою работу, циркулируя на велосипеде от офиса к отделению почты и обратно с сумкой полной бумаг, мне на удивление легко, удавалось избегать мыслей о Касуми. День выдался просто прекрасным. Настоящая летняя идиллия. Давно я уже не чувствовал себя так легко и беззаботно. Однако чем ближе подкрадывался вечер, тем больше мне приходилось размышлять о грядущем. Прежде всего, Касуми довольно расплывчато указала место и время встречи. Городской парк Кусацу, не такое уж и маленькое место. К тому же, он постоянно наводнён толпами людей. Нелегко будет отыскать там Касуми, даже если она вырядится в костюм плюшевого медведя. Что касается времени, то здесь всё было ещё сложнее. Вечер, как известно, начинается с восемнадцати часов и длится до ноля часов, т.е. до самой полночи. Я оказался в щекотливой ситуации, впрочем, имея дело с Касуми, это было довольно естественно. В конечном итоге, я решил прийти в парк ровно в шесть вечера. Мой план состоял в том, что бы с самого начала сделать два круга по парку, пытаясь как можно внимательнее разглядеть толпу и отыскать в ней свою мучительницу. Если мне не удастся сделать этого сразу, я сяду на лавочку, и повторю попытку через полчаса. Всего я положил себе сделать не менее трёх попыток. Таким образом, на всё про всё по моим подсчётам у меня должно было уйти не более двух часов. И, конечно же, в глубине души, всем сердцем я надеялся на то, что Касуми не будет в парке.
Мой рабочий день закончился в семнадцать часов, тридцать минут. И это не было сюрпризом. Я всего лишь курьер, да ещё и на испытательном сроке. Под вечер я успешно избегал встреч с Ямазаки, опасаясь, что он может увязаться за мной. Сделав глубокий вздох, решительным шагом я направился в сторону парка. Кусацу, небольшой город и если знать, где срезать, то из любой его точки можно добраться до него буквально за пятнадцать минут. Моё волнение нарастало по мере приближения к парку и уже на подходе к нему оно грозило окончательно выбить меня из колеи. Я ощущал себя обезумевшим животным, которое, вопреки всему не бежит от смертельной стихии, а мчится прямиком в её эпицентр. Какая досада! Весь день я показывал отличные результаты выдержки и вот теперь, в самый ответственный момент так позорно расклеился. Если бы рядом был Ямазаки, мне было бы проще, но ему вряд ли обрадовалась бы Касуми. Так что, приходилось превозмогать самого себя, являя чудеса выдержки. До моего слуха уже доносился обычный гул присущий любому публичному месту. Крики и смех детей, возгласы зазывал торговок, бесконечные разговоры сотен людей о ерунде не стоящей внимания. Кажется, известной истине, молчание – золото, здесь никто не придавал ни малейшего значения. Действуя в соответствии с задуманным, я обошёл парк дважды, так и не повстречав Касуми. Всё же она девушка, и может позволить себе опоздать. В каком-то смысле это даже необходимо. Как бы там ни было, мои ноги сами привели меня именно на ту лавочку, где мы любили проводить время с Ямазаки годом ранее. Это была не только и не столько ностальгия по былому, сколько выверенный тактический расчёт. Всё дело в том, что лавочка выгодно располагалась поодаль от парковых дорожек, в тени дуба. Здесь было не так много людей, и я смел надеяться остаться скрытым от любопытных взоров прохожих. Вопрос в том, сможет ли меня тут обнаружить Касуми, но, если наша встреча и не состоится, винить ей придётся лишь саму себя. Я притаился в уединённом уголке парка и взирал на снующих повсюду людей. Правда, сейчас они меня совсем не волновали. Отчего-то в моей голове вдруг стало пусто. Я не мог, как ни старался, сосредоточится ни на одной, даже самой простой мысли. Можно сказать, я был опустошён. Нервно поглядывая на часы, я отсчитывал вмести с ними минуту за минутой. Как всегда в такие моменты время тянется невыразимо медленно, превращаясь в настоящую пытку. Возможно, в своих переживаниях, я изрядно преувеличивал, однако, памятуя о сделанных мною ранее выводах, касательно отношений с женским полом, полагаю, это было вполне оправдано. В сущности, Касуми вела себя более чем подозрительно. Она явно имела серьёзные проблемы и конечно, сближаясь с ней, я рисковал. По натуре своей, я совершенно не рисковый человек. Более того, мне чужды решения принятые скоропалительно, под воздействием эмоций. Нет, я совершенно иного склада. Рассудительность и осторожность, два моих самых любимых слова. И люблю я их вовсе не за красоту звучания, а за содержательное наполнение. Нечего и говорить, импульсивные люди, всегда, если и не пугали меня, то, как минимум настораживали. Среди моих сверстников, несомненно, подобное считалось трусостью, но я решительно положил себе пережить предрассудки невежд. В какой-то момент, я устал от бесконечного напряжения, и просто растворился в чудесном летнем дне. Мои мысли унесли меня куда-то, где не было границ, и вообще чего-то определённого.
Я не был хорошим человеком, но быть может я хотел им быть. И быть может, это единственное, что было во мне хорошего. В любом случае, это не так уж и плохо, когда есть, что-то хорошее.
– Представь себе вагон, в котором едут две женщины. Одна, из них только узнала, что стала бабушкой, а другая, что осталась без сына, который погиб в страшной аварии, обе они едут не в одиночку, а в компании своих близких. Первая женщина сияет от радости и заливается восторженным смехом, вторая, напротив, убита горем, её слезы не могут иссякнуть, а вопль полон отчаяния. Ответь мне, Ицухару, которой из них надлежит спрятать свои эмоции, что бы ни оскорбить ближнего своего?
В первую секунду я посетовал, что за странные мысли пришли мне в голову, но это не были мои мысли. Это были слова Касуми, которая неожиданно очутилась подле меня. Она примостилась на лавочке, так тихо, что я и не заметил. Когда я, наконец, понял это и изумлённо обернулся глядя на неё, я увидел девочку полную печали, чьи глаза были уставлены в землю. Она явно была настроена меланхолично, если не сказать больше. По правде говоря, я даже не знал, как реагировать на этот её странный вопрос. Не думаю, что в нём был какой-то подвох, однако, мне не хотелось неосторожным ответом подтолкнуть Касуми к чему-то, чего я даже не мог себе представить. Тогда я решил попросту не отвечать. Немного помешкав, я произнёс:
– Что ты вообще имеешь в виду?
Она уставилась на меня стеклянными глазами.
– Это же так просто, глупый. Я имею в виду то, что мир, жесток и несправедлив. Он полон эгоизма!
– Ах вот оно что! – с облегчением выдохнул я. Это многое объясняет. В сущности, кто из нас не приходил к подобному выводу? Значит Касуми просто не в духе, она решила обличать окружающий мир, с тем, что бы утешиться. На мой взгляд, когда человек находится в таком состоянии, не стоит ему перечить. Напротив, правильно будет ему подыграть. – Это правда, я полностью с тобой согласен, Касуми, мир отстой! – выпалил я.
Почему-то она смотрела на меня как на идиота. Видимо, мои слова не произвели на неё должного впечатления. Возможно, я произнёс их с недостаточным энтузиазмом. Но, как, чёрт побери, мне теперь разговаривать с ней? Когда она в таком состоянии, как мне сказать ей о том, что я не желаю её больше видеть? Я не раз слышал, что все женщины по природе своей коварны. Если сейчас, я дам ей повод возненавидеть себя, кто знает, что она выкинет? Определённо, мне стоит проявить изрядную осторожность. Наше обоюдное молчание затянулось, но, кажется, Касуми это не парило. Она как будто была одновременно здесь и в параллельном мире.
– Касуми, – осторожно начал я, – так зачем ты хотела меня видеть? У тебя что-то стряслось?
Она снова вернулась из зазеркалья и рассеянно бросила, как бы между делом:
– Хочешь быть моим любовником?
Я готов был раскрыть рот от удивления так широко как никогда в жизни. Да что с ней такое происходит?! Разве можно, вот так запросто говорить такие вещи? И, что она вообще имеет под словом «любовник»?
– Я вижу, ты смущён, Ицухару, – загробным голосом вещала Касуми, – что ж, это вполне естественно.
– Прости! – очнулся я, – это прозвучало так неожиданно. Ты предлагаешь нам стать парой, не так ли?
– Именно, – подтвердила она.
– Пойми меня правильно…
Её глаза вдруг вспыхнули гневом или чем-то намного более устрашающим.
– Прежде чем ты закончишь свою фразу, тебе стоит уяснить, я не потерплю отказа. В сущности, мой вопрос, не более чем формальность. Именно так тебе к нему лучше и относиться.
Её леденящую душу тираду, завершала зловещая ухмылка, не оставлявшая никаких сомнений, Касуми окончательно съехала с катушек! Признаться, мне стоило ожидать чего-то подобного. В общем-то, идя на встречу с ней, я предвидел, что для меня это может кончиться плохо, но даже моё воображение не могло нарисовать ничего и близко походившего на это.
Пока я пребывал в смущении, решая как быть, Касуми посетила очередная грандиозная идея.
– Ицухару, ты ведь бывал в тире?
– Что? В каком ещё тире? – настороженно произнёс я.
– В самом обыкновенном, том, который находится в парке, – невозмутимо пояснила она.
– Вроде бы, пару раз или чуть больше, – в нерешительности мямлил я, всё ещё не понимая, к чему клонит Касуми.
– Отлично! Так как ты явно находишься в замешательстве, и не в состоянии ответить на мой вопрос, я предлагаю следующее: прямо сейчас мы отправимся в тир, и будем соревноваться в стрельбе. Если побеждаю я, ты станешь моим любовником, если выиграешь ты, я уйду навсегда. Что скажешь Ицухару? Это будет честно.
Честно? О чём она?! Я ведь не какой-то там приз, что бы выигрывать меня в тире!
Деревянный приклад пневматической винтовки больно упирался мне в плечо, правая рука лежала на рукоятке, палец ласкал курок, левая рука вцепилась в цевьё. Мне казалось, я всё делаю правильно, но несмотря ни на что, выглядел я неубедительно. Зажмурив левый глаз, правым я вглядывался в целик, наводя мушку на мишень. Как бы высокопарно это не звучало, в предстоящие пару минут решалась не много немало моя судьба и эта простая мысль не давала мне покоя. Я старался не смотреть в сторону Касуми, и всё же, краем глаза я видел, дела у неё шли куда лучше. Она была несокрушима, её лицо сияло уверенностью и чувством собственного превосходства. Казалось, винтовка просто слилась с Касуми в одно целое, будто они были предназначены друг для друга. Всё это не сулило мне ничего хорошего, но отступать было поздно. Я затаил дыхание, мир вокруг провалился, детский смех, и гомон толпы стихли, мне необходимо было попасть в каких-то металлических зверюшек закреплённых на расстоянии  не более чем десяти метров от меня. Подобная задача вполне посильна, даже для новичков. Но, видимо это был не мой день. С первого же выстрела я промахнулся. Эффект этого промаха был роковым. Я так и не смог взять себя в руки и последующие четыре выстрела из пяти пришлись также в молоко. После завершающего пятого выстрела, я опустил руки, выражение моего лица говорило о том, что я совершенно потерян и разбит. Какая досада! Что и говорить, я и впрямь не чета Касуми, которая выбила все пять мишеней из пяти. Ехидная улыбка на её лице полоснула меня прямо по сердцу. Я был раздавлен и сокрушён, повержен на обе лопатки девчонкой, чья крыша давно съехала с катушек, однако это обстоятельство не помешало ей одержать надо мной верх. Что ж, мир, в самом деле, непредсказуем, иногда это повод для радости, однако, как я и говорил ранее, то был не мой день.
Будучи столь сильно подавленным, на какое-то время я даже оказался в прострации. И видимо, довольно продолжительное время. Очнувшись, наконец, я обнаружил себя в фургончике Касуми. Иными словами, в западне, в самой настоящей ловушке. Беспомощный, глупый оленёнок в лапах голодной львицы. Доля моя была незавидна, я мог выдержать выпавшее мне испытание с честью или сломаться с позором. Откровенно признаться, я ещё пока не решил, как мне быть. Ясно одно, спешить не стоит. Прежде всего, не мешало бы оглядеться. Это был всё тот же полусгнивший дом на колёсах с ужасным беспорядком внутри. Всё тот же полумрак и всё тот же дождь, барабанивший по крыше. Может быть это не совпадение? Что если Касуми проклята и над её головой всегда повисает туча готовая в любую минуту разразиться громом и поразить молнией любого кто осмелится приблизиться к ней? В таком случае, я должен чувствовать себя в опасности. И действительно, это многое объясняет! Вот почему рядом с Касуми я постоянно чувствую себя в опасности. Какая-то неведомая тревога появляется вдруг вдалеке и начинает стремительно нарастать, грозя вот-вот свалить тебя с ног. Сначала, что-то шепчет тебе на ухо, а потом начинает громко орать: «Беги отсюда! Беги! Уноси ноги, пока цел!» Противиться этому не возможно. Даже самый прожжённый фаталист, и тот оробеет, завертится и побежит. Но было в этом что-то ещё. Иногда страх сковывал на столько, что не было возможности даже шелохнуться. И тогда, оставалось только с каким-то зловещим любопытством наблюдать, что же будет дальше, даже если дальше лишь собственная смерть. Назовите это судьбой, если хотите.
Я сидел за крохотным столиком, Касуми расположилась напротив меня и что-то рисовала своим тонким пальчиком на запотевшем стекле, по обратной стороне которого бежали капли дождя. Должно быть, меланхолия снова завладела ею. Может оно и к лучшему? Может мне снова удастся, как и в прошлый раз выпить чаю и ускользнуть, прямо из лап судьбы, из её лап, Касуми? Неожиданно она перевела свой отсутствующий взгляд на меня.
– Как ты находишь моё тело Ицухару? – буднично пролилось из её уст.
Только сейчас я заметил, на ней было лишь нижнее бельё. Почему они делают подростковое бельё таким сексуальным? Разве это не преступление? Не дожидаясь моего ответа, Касуми продолжила:
– У меня была обаятельная подруга старшеклассница. Стоило ей только раздвинуть ноги, как весь мир тут же начинал принюхиваться. Даже не знаю, почему она нянчилась со мной? Однажды её нашли мёртвой в собственной постели, но это уже не важно. Как ты думаешь, Ицухару, я обаятельная?
Моя челюсть так и отвисла при  этих её словах. Я почувствовал, как под столом она широко расставила ноги. Несмотря на то, что я всё ещё пребывал в полусонном состоянии, кровь прилила к моему лицу, и меня обдало жаром. Болезненная лихорадка и какое-то вязкое отупение овладели мною. Околдованный, я смотрел на Касуми не в состоянии произнести ни слова. Она спросила, знаю ли я, как пахнут женщины, а затем, велела мне лезть под стол и узнать. Когда моя голова оказалась между её ног, она зажала её своими гладкими бёдрами так сильно, что я почувствовал себя в объятиях удава. Несомненно, я готов был умереть. Она промучила меня ещё около часа, прежде чем отпустить. Забавно, с технической точки зрения я всё ещё оставался девственником, но готов поклясться, Касуми поимела меня по полной!
Дома, за ужином, я старался не выдавать себя, вести естественно. Выходило у меня это прескверно, и почему-то все решили, что я влюбился. Всё это окончательно выбило меня из колеи, так что к вечеру я слёг с высокой температурой. Погрузившись в мир сновидений, я бредил во сне. Обнажённая Касуми с похотливой ухмылкой целилась в меня из винтовки, я стоял перед ней недвижной, безголосой мишенью.
Утром меня навестил Ямазаки. Было очень любезно с его стороны проявить ко мне столько участия. Во всяком случае, так ему сказала моя мама. Что до  меня, то я желал знать лишь одно, откуда этому проныре удалось проведать о моей болезни, да ещё так скоро? Разумеется, я не постеснялся задать этот вопрос Ямазаки лично. Многозначительно сдвинув свои густые брови, он поведал мне леденящую душу историю о таинственном анонимном телефонном звонке, в котором мой благодетель, пожелавший остаться неизвестным, лаконично и без лишней суеты сообщил ему о состоянии моего здоровья, в заключение  недвусмысленно намекнув, что было бы невежливо, оставить друга одного в тяжёлую минуту. Я выслушал Ямазаки спокойно, не поведя и бровью. Для меня всё было ясно как день. Тем не менее, я решил задать контрольный вопрос для проформы.
– Скажи Ямазаки, – обратился я к нему, сощурив правый глаз, – по телефону ты слышал женский голос, не так ли?
– Это был мужской голос, – поджав нижнюю губу и повертев головой из стороны в сторону, уверенно заявил он.
Ситуация усложнялась. Конечно, в наш век электроники и компьютерных технологий, никому не составит особого труда изменить свой голос, если в том будет необходимость. Но, была ли эта самая необходимость действительно, в данном конкретном случае? Ответ на этот вопрос вовсе не был столь очевидным. Невольно я призадумался и верно просидел бы в бесплодных размышлениях до самого обеда, однако по счастью, Ямазаки не позволил мне этого. Было заметно, что анонимный звонок, при всей его загадочности волновал его не так сильно, как нечто другое. Я счёл своим долгом, в знак благодарности за визит, проявить вежливую любознательность и спросил его:
– Ямазаки, кажется, ты находишься в прекрасном расположении духа? Не поделишься ли со мной причиной этого? Может мне тоже удастся поднять себе настроение?
Наверное, в глубине души я и в правду рассчитывал на наркотики. И это было странно, ведь Ямазаки совсем не из тех, кто ищет утешение или вдохновение в запрещённых химических стимуляторах.
Очевидно, он ждал подобного вопроса. Чуть заслышав его, лицо Ямазаки тут же преобразилось. Несмотря на скорбные обстоятельства его визита, оно просто сияло радостью и излучало восторженный трепет. Оставалось только выяснить по поводу чего именно. Истина не заставила себя долго ждать. С широченной улыбкой от уха до уха, дрожащим от переполняемых чувств и эмоций голосом, Ямазаки торжественно заявил о своём решении стать писателем, и не просто стать в перспективе, нет, он говорил об этом, как о почти свершившимся факте! Несомненно, на то у него были причины. Выяснилось, что он уже ровно как сутки корпеет над написанием сногсшибательного рассказа под рабочим названием: «Волшебная палочка главы литературного клуба старших классов средней школы Оянами Харуми». После непродолжительных уговоров с моей стороны, Ямазаки даже согласился прочесть мне первое предложение из всего написанного текста. Оно звучало следующим образом: «Поразительно, какими полезными в хозяйстве могут оказаться самые простые вещи», и это было поистине многообещающе, в чём собственно я и поспешил его заверить. По признанию самого Ямазаки, наши мнения в данном вопросе полностью совпадали, и это было тем самым объединяющим фактором, способным связать две души внезапно оказавшиеся родственными на долгие годы вперёд. Однако, после невероятного по своему накалу эмоционального воодушевления, мой приятель Ямазаки, отчего то вдруг пал духом. Он в буквальном смысле расклеился и скрепя сердцем поведал мне, что быть писателем чертовски не просто!
– Поразительно, – говорил он, будто обращаясь к самому себе, – каким надо быть жалким человеком, что бы ни быть в состоянии написать шестьдесят страниц вразумительного текста! Настоящее проклятие! Я обречён! – вопил он. – Как жить дальше, скажи мне друг?! Нет, ты скажи мне! – его глаза были готовы разразиться безудержным потоком слёз. Ещё немного и от отчаяния он вцепится мне в воротник и начнёт трясти меня как полоумный. Я этого точно не вынесу и надаю ему пощёчин, а он разрыдается у меня на груди, без сил повиснет на шее, в этот самый момент в комнату зайдёт отец, мама, сестра да кто угодно из них или даже все вместе, после чего мою жизнь можно будет окончательно спустить в унитаз. По счастью, это было всего лишь воображение, вышедшее из-под моего контроля. Ямазаки старался держать себя в руках, насколько это было возможно. – Я в полном отчаянии, – твердил он, – и как следствие в полной депрессии. Нет, хороший мой, – тут же неожиданно воскликнул новоявленный писатель, – это не депрессия, это самая настоящая апатия! Однако памятуя о том, что уныние – грех, казалось бы, я должен взять себя в руки, но, увы, это лишь оказывает на меня ещё большее давление! Фактически, я близок к тому, что бы сойти с ума, – в конце концов, признался Ямазаки. – Так или иначе, чувство тревоги и ощущение опасности, постоянно преследуют меня, а разве с этим можно жить долго? – спросил он непонятно кого, и сам ответил, – я так не думаю.
Что бы хоть как-то успокоить его, я попытался перевести столь безумный монолог в более конструктивное русло. Мягко, но чётко, я произнёс:

– Не понимаю Ямазаки, какие конкретно у тебя возникли проблемы в написании рассказа?
На какое-то мгновение мой друг впал в ступор. Судя по выражению его глаз, в эту минуту мыслительные процессы в его голове походили на взрывы атомных бомб. Мне даже показалось, что до меня доносятся отголоски их взрывов. Определённо, я, что-то слышал, правда, так и не понял что именно. Как бы там ни было, моя затея удалась в полной мере. Выпав из ступора, Ямазаки деловито и как ни в чём не бывало, произнёс:
– Разумеется, Ицухару, я могу довольно увлечённо повествовать об этом, но не уверен, что прямо сейчас я готов к чему-то подобному. Если вкратце обрисовать ситуацию, – продолжал он, – то она такова: у меня есть вступление... вступление довольно мощное. Оно всегда удаётся, ведь это начало, – многозначительно пояснил автор. – Развитие так себе, – поморщившись, признался Ямазаки, – короткое и непроработанное. Кульминация отсутствует напрочь, финал размазан, он недостаточно яркий!
Критика выше всех похвал, – подумал я про себя. Мой друг в ударе. Однако пора с этим завязывать. От подобных откровений у меня разболелась голова. Пока Ямазаки развлекается с бумагой и карандашом, упражняясь в красноречии, моя жизнь продолжает висеть на волоске. И мне нечего рассчитывать на удачу. С недавних пор она отвернулась от меня у всех на виду.
Мама всё время твердила мне, что я должен поесть, во что бы то ни стало. Я и сам прекрасно понимал это, но ирония судьбы заключалась в том, что  я даже не мог смотреть на еду. От одного её вида и запаха, меня выворачивало. Я был бледным и слабым, настоящий бестелесный призрак, витающий посреди безумного буйства красок мира, охваченного летом. Все же, каким то чудом, буквально через силу, мне удалось влить в себя пару глотков живительного бульона. В этот момент по телевизору передавали экстренное сообщение об очередном убийстве. Возможно из-за своего состояния, я почти не обратил на него внимания. Мне было абсолютно безразлично, кто умер на этой неделе. И даже кто умрёт на следующей, меня не волновало. Было очевидно, что кто-то умрёт непременно. Полиция сбилась с ног, у них по-прежнему не было подозреваемого. Кажется, они по-настоящему отчаялись. Обезумевший от безнаказанности преступник бросал им вызов на глазах у общественности и для всех них разом начались трудные деньки, когда приходилось доказывать собственную состоятельность. Между тем, горожане Кусацу устали ждать, теперь многочисленные комитеты и прочие объединения требовали немедленных результатов. Огромное и жутко удобное кресло мэра закачалось под ним. Он начал чаще выступать по телевидению, где обвинял в преступном бездействии начальника полиции, а его подчинённых в непрофессионализме. Надо сказать, справедливости ради, что и те, в свою очередь не остались в долгу, обильно поливая, мэра грязью. Одним словом, эти ребята стоили друг друга. Наблюдая за всей этой клоунадой, хотелось смеяться и плакать одновременно. Плакать, потому что чьи-то жизни по-прежнему оставались на кону. Леденящие душу своими откровениями репортажи выходили в эфир с ужасающим постоянством. В конечном итоге, мэр был просто вынужден принять инициативу горожан о введении в Кусацу комендантского часа. После десяти вечера, город затихал, прислушиваясь, не раздаются ли где вопли очередной жертвы маньяка.
Вернувшись вечером с работы, отец сообщил, что ему удалось выбить для меня только отгул на пару дней, но не больничный. Кажется, моя внезапная болезнь расстроила его больше меня. По правде сказать, я даже не знаю, был ли я так уж сильно опечален. Разумеется, когда у вас жар и тошнота, в этом мало чего приятного, однако, если посмотреть на всё это с другой стороны, именно болезнь позволяла мне дистанцироваться от безумной Касуми, пускай она и являлась её причиной. Я сожалел по-настоящему лишь об одном, моё состояние, не позволяло мне проводить время в «Винателло». Как ни старался, у меня не выходило. Голова раскалывалась, я даже не мог сосредоточиться на чём-то одном, хотя бы и на непродолжительное время. Системный блок моего компьютера просто покрывался пылью, тёмный экран монитора с грустью смотрел в мою сторону, он походил на портал в бездну.
К счастью или, к сожалению, стремительно свалившаяся на меня болезнь, столь же стремительно отступила. Уже на следующий день, я почувствовал себя значительно лучше, а во вторник был готов снова приступить к обязанностям курьера. Последнее время о Касуми не было ничего слышно. Хороший повод начать новую жизнь, не так ли? Как же сильно я ошибся на этот  счёт! Ей богу не стоит недооценивать столь коварных существ!
Она подкараулил меня в первый же день у офиса компании, вечером, когда я возвращался домой. Лицо хозяйки привыкшей повиливать, заставило моё тело содрогнуться. Возможно, Касуми собирается наверстать упущенные дни, предположил я, и, как оказалось, был не далёк от истины. Без лишних слов она велела мне следовать за ней. Так, мы снова оказались в пыточной. С отвращением я ожидал, что взбалмошная грязнуля заставит меня снова лезть под стол, но на этот раз она приготовила для меня нечто особенное. Сначала Касуми приказала мне раздеть её, затем, раздеться самому. Забавно, чувство неловкости снова охватило меня, и это-то после того, что я уже пережил! В следующую секунду, чертовка затащила меня в крохотную душевую домика на колёсах.
– Ицухару, не стой столбом! –  возмутилась она, – возьми мыло и вымой меня как следует.
Я молча повиновался. Теплая вода струилась из ржавой трубы, мои руки скользили по её мокрому телу. Во всяком случае, теперь мне было чем блеснуть на уроках анатомии. Очевидно, безумная извращенка получала удовольствие от моих прикосновений, но этого ей оказалось мало. Заметив моё возбуждение, она, прижав меня к стенке, левой рукой зажала мне рот, а правой, схватила прямо за самое ценное и, используя простые движения, довела до эрекции. Вот так, я был изнасилован девчонкой, и это насилие продолжалось в течение всей следующей недели. После работы я шёл к ней, как под гипнозом. Во время наших встреч я молчал, так как Касуми запретила мне раскрывать пасть, она звала меня щеночком. Как не печально, но в какой-то момент, я начал получать удовольствие, играя роль её подстилки. Моя любовь была по-настоящему безумной! Разумеется, если бы я обмолвился об этом Касуми, она рассмеялась бы мне прямо в лицо. Я готов был молчать и стерпеть всё, что угодно, лишь бы находиться рядом с ней, снова и снова. Моей покорности и послушания, было достаточно для нас обоих.
Большую часть времени, мы проводили в домике на колёсах, предаваясь изысканным плотским утехам, но иногда, нам хотелось свежего воздуха и тогда наши тени скользили в блеклом мерцании вечерних огней Кусацу. Это добавляло остроты ощущений, учитывая положение в городе. Мы не только нарушали комендантский час, но и рисковали угодить в лапы жестокому душегубцу. Ничто не могло остановить нас, всё же, при встрече я потребовал у Ямазаки газовый баллончик, который он бережно хранил у себя дома всё это время. Мой друг удивился, но сопротивлялся не долго. В конечном итоге, он просто поверил, что я трус, и с радостью вручил мне его на следующий день. О Касуми он даже не вспомнил, в наши короткие встречи посреди рабочего дня, он снова и снова возвращался к теме своего рассказа. Я старался подыграть ему как мог, изображая неподдельный интерес. Ямазаки пытался встретиться со мной и после работы, но я уверял его, что это не безопасно, а кроме того, я усердно изображал из себя помешенного на «Винателло». Само собой, яро верующий в собственное превосходство Ямазаки, без труда принял всю эту чепуху за чистую монету. Он жалел меня и не стеснялся говорить мне об этом вслух. Я презирал его, но почитал за благо держать это до поры до времени в тайне. Сложнее было провести собственных родителей. Отец ни за что не позволил бы мне выйти на улицу после десяти вечера, нарушив комендантский час. Благо, с давних пор было так заведено, что мои домочадцы не часто наведывались ко мне в комнату. Отужинав вместе со всеми, с видом не вызывающим подозрений, я удалялся к себе якобы для того, что бы погрузиться в мир «Винателло», и просил никого не беспокоить меня. Мне пришлось поломать голову над тем, как тихо и незаметно покинуть дом через окно, а ночью вернуться обратно. Спустя неделю, вся операция была доведена мною до автоматизма. Я проделывал этот трюк изо дня в день, пока полностью не уверился в собственной неуязвимости. Моё сердце клокотало, когда я осторожно спускался со второго этажа и крался вдоль маминых клумб. Оно клокотало, когда я в сумерках приближался к домику Касуми. Оно вырывалось из моей груди, когда я сливался в объятиях со своей любимой. Благодаря моим стараниям, теперь от её тела всегда пахло фруктовым мылом, её волосы благоухали цветочными ароматами, её нежно-розовое бельё с забавными рисунками стало моей любимой игрушкой.
Очередным поздним вечером, мы отправились прогуляться под ослепительно яркой полной луной. Пустынные аллеи парка в полночный час принадлежали только нам. Взявшись за руки, неспешно мы проплывали мимо недвижных аттракционов и качелей, поскрипывающих на легком ветру. Нам и раньше встречались одинокие нарушители комендантского часа, спешащие по своим делам, но в этот раз, реакция Касуми была необъяснимой. В нашу сторону двигался ссутулившийся мужчина, неряшливо одетый во всё тёмное. Я крепче сжал газовый баллончик у себя в кармане. Поравнявшись с нами, он бросил едва заметный взгляд на Касуми и исчез, оставив после себя шлейф табачного аромата смешанного со спиртным. Из-за грязных лохмотьев на голове таинственного прохожего, я так и не смог разглядеть его лица. Могу ручаться лишь за то, что оно было не брито. В следующую секунду, Касуми буквально оцепенела. Её рука стала холодной как лёд, а кожа белой как мел. Трудно было поверить, что в её груди всё ещё бьётся сердце. Остекленевшим взглядом она уставилась в никуда.
 
– Что с тобой Касуми?! – воскликнул я приобняв её за плечи.

Со звериным страхом она тут же отшатнулась от меня и прокричала:

– Не смей ко мне прикасаться!

– Это же я, Ицухару, – пролепетал я вполголоса, пытаясь по её лицу определить в уме ли она.

– Нам надо уйти отсюда! Отведи меня назад!

Это походило на настоящую истерику. Касуми взбалмошная девчонка, она и раньше могла вдруг выкинуть чёрте что, но кажется теперь, ситуация была более чем серьёзной. Я не рискнул испытывать судьбу, мы отправились к фургончику. По дороге, я несколько раз пытался исподволь выведать у Касуми хотя бы намёки на объяснение случившегося. Тщетны и бесплодны, оказались мои попытки. Потерпев полное фиаско, я начал теряться в догадках. Загадочный прохожий не давал мне покоя. Связать состояние Касуми именно с ним, первое, что мне пришло в голову. Это решение было настолько очевидным, что приняв его, я уже не возвращался к этому вопросу. Но, неужели моя возлюбленная как-то связана с этим ужасным человеком? От желания получить ответы, и, не имея возможности на то, я пришёл в полное негодование. Мне хотелось силой выведать у Касуми, что связывает её с повстречавшимся нам проходимцем. Ирония судьбы заключалась в том, что против Касуми у меня не было силы. В схватке между нами двумя, при всём моём упорстве, победителем, несомненно, выйдет именно она. Какая досада, быть размазнёй иногда бывает чертовски неудобно!

 
Касуми хлопнула дверью у моего носа, оставив меня в полном смятении. Разбитый горем, я поплёлся к дому. Апатия напала на меня молниеносно и с лёгкостью уложила на обе лопатки. Мучимый бессонницей я пролежал до утра, уставившись в потолок. У меня совершенно не было сил сосредоточиться на чём-то определённом. Неведомые абстракции плясали в моей голове, и топот от их пляски отдавался болью в висках. Тревожное предчувствие не давало покоя, отчего-то я был уверен, что та трагедия, которая финал любого счастья подкралась к нам с Касуми совсем близко. Верно, я измучил бы себя до смерти, но по счастью, утомленный и сломленный, в конце концов, заснул. Сон – короткий и беспокойный ничуть не восстановил мои силы.


Очнувшись довольно рано, я обнаружил себя в прескверном расположении духа. Первым, что пришло мне на ум, была Касуми. Призрев всякую осторожность и конспирацию, не позавтракав, я ринулся из дома к её фургончику, оставив своих домочадцев в недоумении. На этот раз я решительно положил себе добиться от неё ответов или, по меньшей мере, прижать её так крепко к себе, что бы уже никогда не отпускать. От скорого шага моё дыхание сбилось, сердце ныло, норовя выпрыгнуть из груди. Где-то в глубине души я понимал, это агония. Мои ноги подкосились сами собой, и я рухнул на мягкую, сырую от утренней россы траву.  Место, где ещё вчера стоял авто дом Касуми было пусто. Ползая на карачках, мне удалось отыскать лишь следы протекторов шин, ведущие к дороге.


В течение следующих нескольких недель я не мог прийти в себя, надеясь снова увидеть свою возлюбленную. Надежда покидала меня медленно и мучительно. Всё что мне осталось на память о Касуми так это её розовый плеер, который я обнаружил в боковом кармане своих шорт. До сих пор не понимаю, откуда он там взялся. Долгое время я не решался включить его. Говорят, если хочешь узнать человека ближе, прослушай его плейлист. Не уверен, знал ли я действительно ту странную девочку, в которую так безумно влюбился, но когда я включил плеер, то услышал лишь тишину.

 
Спустя месяц, полиция с гордостью демонстрировала по телевизору результаты своей работы. На этот раз у них был фоторобот предполагаемого убийцы державшего Кусацу в страхе почти всё лето. Мне показалось, что я узнал в нём того самого таинственного прохожего. Но, как и всегда в случае с фотороботами, я не мог быть уверен наверняка. Мне не хватило смелости обратиться в полицию, я просто предпочёл замкнуться в себе. Однако мир «Винателло» больше не тревожил меня. Я предпочитал проводить дни за чтением Шекспира. Должно быть, я перечитал ту самую книгу из школьной библиотеки не менее ста раз, прежде чем понял, конец трагичной истории о которой она повествует, никогда не измениться. В последний день летних каникул мы с Ямазаки встретились в парке. Я не был тут уже целую вечность, раньше мне казалось, он выглядел по-другому.

– Вот и начинается наша новая, взрослая жизнь в выпускном классе, не так ли Ицухару?! – радостно воскликнул Ямазаки, протягивая мне банку с газировкой.
Я промолчал и мы выпили.

– А знаешь, – продолжал он, глядя вдаль, – последнее время, я чертовски погрузился в мир «Винателло». Мой персонаж скоро станет самым могущественным на просторах Южных земель! – произнося это, Ямазаки грустно улыбнулся. – Как жаль, что ты больше не играешь, – вздохнул он.

Глядя себе под ноги, я выдавил в ответ лишь:

– Игры наскучили мне.

– Наскучили?! – удивился Ямазаки, – и зря! В сетевых играх часто происходят забавные вещи, кому, как ни тебе знать об этом, Ицухару? Недавно всё игровое сообщество было взбудоражено посланиями таинственного игрока, под ником «Дымка». Она утверждала, что её похитил  собственный отец, маньяк, и что он держит её на цепи в подвале заброшенного дома, где-то в префектуре Сига. Представляешь!? Эта сумасшедшая уверяла, что он оставил ей компьютер! Кто бы в здравом уме поступил так? Ей никто не поверил, и, в конце концов, она исчезал. Глупые сообщения прекратились. Жаль, – произнёс мой друг, мечтательно вздохнув, – это было даже весело. В следующую секунду, он залился по-настоящему заразительным смехом, – Ха-ха-ха!
 
Говорят, у автомобильного стекла есть точка, слегка нажав на которую, оно крошится. Я думаю, у человека тоже есть такая точка.

8 ноября 2014 г.    Москва.